Сад с разбитыми в нем клумбами, который лелеяла его мама, зарос сорняками; лишь несколько розовых кустов упрямо пробивались к свету. Некогда плодородные поля тоже поросли сорняками.

Марш медленно направился к небольшому фамильному кладбищу, где под сенью чудом уцелевшего дерева покоились его предки. На фоне величественных каменных надгробий странно выделялись два простых деревянных креста.

Салли Кантон и Мелисса Кантон. Под именами обеих женщин была начертана дата смерти: июнь 1864.

Марш Кантон, командир партизанского соединения, ветеран всех самых опасных сражений этой братоубийственной четырехлетней войны, молча стоял перед могилами матери и сестры и чувствовал, как слезы подступают к глазам. Он даже не сознавал, что плачет, пока на руку ему не упала горячая влага. И в этот момент душа его умерла.

Тогда ему было двадцать пять.

И он покинул пепелище, оставленное ему в наследство, и ушел, чтобы никогда не возвращаться на место своего беспечного благоденствия. И не вернулся даже тогда, когда выяснил, что произошло в том роковом июне.

Марш тряхнул головой, прогоняя наваждение. Однажды он ушел от разрухи. Ему следует поступить так и сейчас. Он еще раз обвел взглядом то, что осталось от салуна. Почему это место так притягивало его? Почему он так настойчиво желал получить то, что, в этом он мог поклясться, не имело для него ровно никакого значения — свой дом?

Проклятая скомканная бумажка, документ, была неким знаком, указанием на начало чего-то нового.

Начало? Больше похоже на финал, подумал Марш, мысленно подсчитав сумму, необходимую для восстановления салуна. На это уйдет все, что у него есть.

Он еще может уехать отсюда.

И что дальше? Брать следующий кровавый заказ? Снова убивать? Боже! Для него убийства стали совершенно обыденным делом. На службе у последнего хозяина он убил двух мужчин. Одного, защищаясь, когда тот угрожал Маршу. Второй совершил убийство ребенка. Смерть обоих была заслуженной. Но когда Кантон покинул город, где это случилось, он испытал внутреннее замешательство и угрызение совести, которой у него не было. Ничего подобного раньше с ним не случалось. Сейчас, в момент ослепляющего самоанализа, Марш понял, что давно ищет возможность личного спасения.

Ледяная Королева. Женщина — владелица салуна. Очевидно, она приложила руку, чтобы создать дурную славу заведению, хозяином которого становился он. Это был вызов.

Ну что ж. Может быть именно это ему и надо, чтобы почувствовать себя снова живым.

Черт! Что-то он расчувствовался. Все это дело выеденного яйца не стоит. Не нужно ему это заведение, особенно если оно пробуждает воспоминания, которые лучше не бередить.

Марш бросил окурок на пол и раздавил его носком ботинка.

А сейчас ему надо выпить. Очень надо.

И почему бы не заглянуть в бар напротив? Осколок зеркала на стене отразил его свирепый, волчий оскал. Марш расстегнул куртку из плотной теплой шерсти и медленно направился через улицу в салун «Серебряная леди».

Глава вторая

В «Серебряной леди» было все, чего не было в «Славной дыре».

Марш вынужден был признать, что, по всей видимости, это был самый лучший салун из тех, что ему довелось посещать еще с довоенных времен, а тогда он был вхож в наиболее респектабельные заведения Ричмонда и Вашингтона. Кроме того, «Серебряная леди», определенно, была одним из самых просторных салунов.

Ярды твердой, прочной древесины, натертой до блеска, простирались вплоть до роскошного бара, вырезанного из красного дерева, который занимал всю ширину зала вдоль его задней стены. Часть помещения занимали приспособления для азартных игр: две рулетки, несколько столов для игры в покер, стол для игры в «Черного Джека», во главе которого царствовал элегантно одетый крупье.

Слева возвышалась небольшая сцена, на которой было установлено пианино. Лестница у задней стены вела куда-то наверх и обрывалась небольшой площадкой, сужающейся до размеров коридора.

Зал утопал в сиянии люстр, свет которых отражался в многочисленных зеркалах и усиливался блеском прекрасно натертого пола.

Нежно-голубые бархатные занавеси обрамляли окна и сцену.

Салун выглядел гостеприимно, даже дружелюбно. Такое чувство впервые возникло у Марша в заведении подобного толка. Недалеко от входной двери находился уставленный кушаньями стол. По свободному пространству зала были разбросаны столы и стулья для гостей. Немногочисленные мужчины — некоторые в компании хорошеньких девушек из заведения — потягивали через соломку охлажденные напитки, редкое нововведение в сапунах Запада, и Марш предположил, что стоимость льда измеряется астрономическим числом.

Стоило Маршу приблизиться к стойке и присесть, как перед ним, словно из-под земли, появился улыбающийся бармен:

— Что прикажете, мистер?

— Виски, — бросил Марш.

Мужчина понимающе кивнул и налил солидную порцию виски в кристально чистый бокал. Марш был потрясен. В салунах Запада чистота была редкостью. Марш сделал глоток и вынужден был отдать должное отменному вкусу напитка, крепкого, неразбавленного.

— Вы недавно в нашем городе? — поинтересовался бармен.

Марш кивнул. Бармен, неплохо вышколенный и обученный, когда следует поддерживать беседу, а когда лучше от нее воздержаться, ограничился вопросом:

— Еще стаканчик?

Марш снова кивнул. Ему было полезно принять внутрь, чтобы сравнение «Серебряной леди» со «Славной дырой» не было чересчур болезненным.

К Кантону нерешительно приблизилась молодая светловолосая женщина.

— Вы не будете возражать, если я присоединюсь к вам?

Марш пристально разглядывал девушку. Она, как и виски, была «супер», выше всяких похвал. Ей было лет восемнадцать или около того. Ему нравились женщины постарше, но она была нежна и прелестна, и от нее исходило трепетное чувство незащищенности. У этого создания были выразительные глаза кофейного цвета, а в ее улыбке беспомощная искренность и отсутствие опыта девушки из заведения. Если бы Марш хотел разделить с девушкой компанию, он бы выудил кое-какие сведения из нее об этом заведении и его хозяйке, но он был в дурном расположении духа. Вид разрушенного салуна всколыхнул запретные воспоминания, а сознание того, что его надул жалкий, проигравшийся картежник, подпитывало нарождающийся гнев.

Марш посмотрел в лицо девушки. Их глаза встретились, и в ее взгляде он прочитал знакомое ему смятение. Философы говорят, что глаза — это зеркало души, а про свою душу он точно знал, что она черна, как сам грех. Не много людей могли выдержать его взгляд. Адвокат Скотт был одним из немногих, но и он чувствовал себя не в своей тарелке, когда им пришлось скреститься взглядами.

Молодая женщина отошла немного назад, хотя продолжала вопросительно поглядывать на Кантона.

«Почему бы и нет?» — неожиданно подумал Марш и изменил первоначальные намерения. Девушка была очень необычной. Непохожей на других. Но не может же она быть такой застенчивой, какой кажется, если работает в салуне. Может, ему повезет, и он разузнает что-нибудь новенькое о Ледяной Королеве, которой, очевидно, в эти утренние часы в заведении не было.

Марш кивком подозвал девушку, жестом — бармена и, не спуская с нее глаз, спросил:

— Чего бы вам хотелось?

— Шампанского, — ответила она слегка дрожащим голосом. «По цене это не дороже чая», — подумал Марш и заказал бармену бокал шампанского для женщины и еще пару стаканов виски для себя. Это будет его сегодняшней дозой. Как всегда. Стакан еще не дрожал в его руке, но человеку с его профессией не следует распускаться. Слишком часто лишь доли секунды отделяют жизнь от смерти.

Когда спиртное было готово, Марш взял стаканы и бокал и последовал за девушкой к столику. Она присела и дрожащими пальчиками приняла бокал.

— Меня зовут Молли, — представилась девушка, ожидая, что клиент назовет свое имя.

— Кантон, — отрывисто бросил Марш, надеясь, что его не опознают. Сомнительно, чтобы кто-нибудь заинтересовался им — он никогда не работал в Калифорнии, но здесь кто-то пустил о нем душераздирающую байку. В основном — выдумка, но кое-что соответствовало действительности.

— Это первое или последнее имя?

— Просто Кантон — и все, — хмыкнул Марш.

Девушка совсем разнервничалась.

— Вы здесь впервые?

Он слегка улыбнулся в ответ и кивнул.

Молли нервничала, прятала глаза, совершенно сбитая с толку тем, что читала в его глазах и улыбке. Девушка прикусила губку, потом сделала крохотный глоток. Марш с интересом наблюдал за ней. Она ничем не походила на обычных девушек из заведения, которых он встречал раньше. Слишком уж неуверенно она себя чувствовала. Интересно, есть ли наверху потайные комнаты для интимных встреч, торгует ли Ледяная Королева девушками, как она торгует спиртными и азартными играми. Для него это был предмет интереса, а не желания. Марш был заинтригован. Застенчивая, пугливая девушка из салуна встретилась ему впервые.

Марш ждал следующего вопроса, не пытаясь облегчить участь девушки, и не отводил тяжелый, испытующий взгляд. Это было не в его правилах — облегчать людям жизнь. Девушка, казалось, лишилась дара речи, может потому, что была несообразительной, может потому, что он ее запугал. Одна ее рука лежала на столе, второй она сжимала пустой бокал.

Марш постарался улыбнуться как можно искренней. Он предполагал, что это успокоит ее, но эффект оказался прямо противоположным: бокал разлетелся вдребезги, поранив ей руку. Девушка вскрикнула от неожиданности, и возле нее мгновенно оказался бармен. Он не спускал с Марша пристального свирепого взгляда, пока перевязывал Молли руку.

— Ах, Молли, — с искренним сожалением проговорил верзила, — я схожу за Каталиной.

Марш уселся за стол, с любопытством наблюдая за происходящим. Скромная девушка из заведения. Бармен — опекун. Странно. Марш осмотрелся. Взгляды посетителей салуна были устремлены на него.

Он услышал какой-то шум наверху и бросил взгляд на лестницу, по которой торопливо спускалась женщина.

Ни одна представительница слабого пола не смогла внушить ему благоговейного страха. Бог свидетель, он повидал на своем веку немало женщин, многих без труда уложил в постель, но, не кривя душой, он мог утверждать, что женщина, которая спускалась по лестнице, была уникальной, единственной в своем роде, но почему — этого он не мог понять.

А вот почему ее называли Ледяной Королевой, он понял сразу. Совсем не из-за цвета волос. Он предполагал, что хозяйка салуна голубоглазая блондинка. В действительности ее волосы оказались не светлее его собственных, а глаза сверкали зелеными изумрудами. И тем не менее не красота была причиной прозвища. Ледяная Королева спустилась в зал, и вместе с ней спустилось некое холодное сияние, свечение, окружающее ее и отделяющее от всего мира.

Мысль была столь быстрой и точной, что Марш поразился. Женщина заинтриговала его. Очаровала его. Очень мало приятных событий было у Марша за последние дни, и внезапно возникший интерес удивил даже его. Женщина приблизилась, и он встал.

Все внимание ее было сосредоточено на Молли и на окровавленной салфетке.

— С тобой все в порядке?

Молли кивнула, пристыженно и слегка испуганно глядя на Каталину.

— Да. Это просто небольшой порез… Извините.

Кэт осторожно сняла повязку и внимательно осмотрела рану. Затем она перевела взгляд на Марша, как будто только что заметила его. В ее зеленых глазах бушевал гнев.

— Это случилось по вашей вине?

За свою долгую изломанную жизнь Марш был повинен во многих неприятностях, но причинить боль женщине… Он весь подобрался и насторожился.

Но тут вмешалась Молли.

— Нет, нет, мисс Каталина… Этот человек не сделал ничего плохого… Я нервничала… и сама разбила бокал…

Марш отдал должное честности и мужеству девушки.

— Он тебе ничего плохого не сказал? — не унималась Каталина.

Молли отрицательно покачала головой.

Тогда женщина повернулась к бармену:

— Помоги ей подняться и пошли Вильгельмину за доктором.

Наконец, она остановила свое внимание на Марше, рассматривая его так пристально, как рассматривают насекомое под микроскопом.

Обычно Марш и сам так же медленно и внимательно изучал людей. Он не был уверен, что смена ролей пришлась ему по душе.

— Мистер?..

— Кантон, — быстро ответил он. — А вы, должно быть, Каталина Хилльярд?

На этот раз насторожилась она. Было ясно, что она привыкла управлять ситуацией, и так же ясно, что сейчас штурвал управления переходил из рук в руки.

— Я не позволю грубо обращаться с девушками, которые здесь работают, — холодно отчеканила Каталина.

Марш удивленно изогнул бровь и изрек:

— Это нечасто встречается в заведениях такого рода. Так или иначе, я надеюсь, что любой из посетителей подтвердит, что не я являюсь причиной неприятности. — Голос Марша приобрел твердость. — И мне нет дела до того, что показалось вам.