Анна Годберзен - Скандал

– Слушаю, леди, – мистер Кэрролл примчался, держа обмерочные ленты.

– Что вы думаете об этой ткани? – спросила Пенелопа, указывая на белый шелк.

– Может, лучше та, цвета слоновой кости? Но и это неплохой вариант. Мне кажется, будет просто великолепно! – ответил портной, взмахивая руками.

– Пока я смотрю остальные ткани, отложите эту.

– Да, госпожа, – отозвался мистер Кэрролл и занялся работой, а Элизабет повернулась к следующему раду. В этот момент солнце выглянуло из-за туч, и через арочные окна в комнату ворвались потоки света, расцвечивая многочисленные рулоны тканей яркими бликами.

Пенелопа прокашлялась.

– Лиз, могу я у тебя кое-что спросить?

Элизабет подняла на подругу глаза и нежно улыбнулась.

– Да, конечно.

– Ты… нервничаешь?

– По какому поводу?

Пенелопа нарочито посмотрела по сторонам и вновь уставилась на ненавистную соперницу.

– Ну, ты же ведь что-то знаешь… о брачной ночи.

Элизабет деликатно закрыла лицо руками, но Пенелопа не заметила румянца. Странно, но ей куда больше нравилась такая вот новая, неожиданная, чем та, привычная, столь невыносимо совершенная Элизабет.

– Почти ничего.

– Думаешь, это больно? – Она подмигнула подруге и легонько поддела ее плечом.

– Нет, – пожала плечами Элизабет, а потом спохватилась и быстро добавила: – Не знаю почему, но этого я совершенно не боюсь. Странно, думаю…

– Не это странно. – Пенелопа посмотрела Элизабет в глаза и резко скинула приторную маску. – На самом деле совсем не странно!

Сжав губы, она наблюдала за тем, как соперница покраснела и распахнула глаза. Несколько долгих мгновений девушки смотрели друг на друга.

– Я просто не думала об этой стороне брака, – обороняясь, пролепетала Элизабет.

– Конечно нет, зачем об этом думать? – согласилась Пенелопа холодным шепотом, – Когда ты уже занимаешься этим с прислугой.

– Не знаю, о чем ты говоришь, – пробормотала Элизабет. Солнце вновь зашло за тучу, и в комнате воцарился полумрак.

Пенелопа закатила глаза.

– Хочешь тратить время на пустые отговорки – что ж, прекрасно! Но я точно знаю, что ты проводила ночи с неким Вильямом Келлером, кучером, – она не смогла сдержать торжествующую улыбку. Как же легко, оказывается, можно поставить Элизабет на место! – И у меня есть доказательство.

– И что это за доказательство? – Голос Элизабет дрогнул.

– Письмо. От него тебе, оставленное в ночь отъезда из города, – Пенелопа театрально взмахнула рукой. – Просьба последовать за ним, на которую ты не обратила внимания.

– Вилл оставил мне письмо?

– О, да. Прости, Вилл.

Было заметно, насколько потрясла Элизабет эта новость. Зрачки ее расширились, дыхание перехватило. Она закусила губу и до боли стиснула руки.

– Пенни, ты не должна никому об этом рассказывать.

– Да неужели? И почему же?

– Ты все еще злишься из-за Генри, – медленно произнесла Элизабет.

– О, это даже не описать словами! Да, Лиз, моя дорогая подруга, я все еще злюсь. Генри был моим! Мы великолепно смотримся вместе и должны быть вместе. Но нелепая ошибка судьбы, досадное недоразумение все переворачивает с ног на голову. Не знаю, как так получилось, но кое– что я могу сделать. Я собираюсь уничтожить тебя, Лиз. – Пенелопа послала Элизабет злобную ухмылку. – Но, честно признаться, дорогая, ты проделала всю работу. А я просто выпущу твоего грязного голубка на волю.

Элизабет опустила глаза, все еще стискивая руки. Пробившийся в комнату свет сделал девушку похожей на ангела. Впрочем, это не могло смягчить Пенелопу.

Элизабет прикусила губу и встретилась глазами с бывшей подругой.

– Пенни… – прошептала она, – Никто не любит скандалы.

– Я люблю.

– Знаю. Вот почему ты это ты… А я это я. Но если разрушишь мою жизнь, никто не будет на твоей стороне.

– Никто не узнает, что именно я…

– Если ты попытаешься женить на себе возлюбленного падшей любимицы общества? О, Пенни, не глупи. – Глаза Элизабет сверкнули, она решительно шагнула вперед, и на мгновение Пенелопа увидела яркое и страстное создание, жившее внутри идеальной леди с холодными манерами.

– Пенни, – продолжила она все еще уверенным голосом, хотя на ее лице читалась мольба, а глаза увлажнились от подступивших слез. – Могу я прочитать письмо?

Отступив немного назад, Пенелопа нетерпеливо вздохнула, вытащила письмо и подержала перед лицом Элизабет, чтобы та успела разглядеть свою собственную бумагу для почты.

– Получишь его, если сделаешь то, что я скажу! – Пенелопа резко повернулась, демонстрируя девушке спину, обтянутую ярко-красным шелком. Она слышала, как та сделала пару робких шагов.

– Что ты хочешь от меня?

– Чтобы ты пришла ко мне домой в среду утром, в десять часов – и я придумаю, как нам разрушить ваш брак с Генри, не погубив твою репутацию.

– Но я…

– Лиз, – оборвала ее Пенелопа. Пробежав рукой по шелковой юбке, вышитой золотом и серебром, она через плечо бросила выразительный взгляд на Элизабет, чьи глаза были наполнены страхом и отчаянием, – На самом деле у тебя нет выбора.

Лоб Пенелопы покрылся испариной, желудок скрутило. Нужно было срочно уходить. Она приподняла алую юбку и направилась к выходу, громко стуча каблуками. Она была уверена, что Элизабет будет ждать ее в среду все с тем же отчаянным выражением на лице.

Дойдя до рядов небеленого сукна, Пенелопа оглянулась и смерила Элизабет холодным пронзительным взглядом.

– А теперь, Лиз, сама выбирай свое чертово платье!

Утром своего первого по-настоящему свободного дня Лина с удовольствием перебирала в голове, чем она сможет заняться в ближайшее время. Выйдя из гостиницы на Двадцать шестой улице, она направилась к Шестой Авеню, гадая, какие возможности и сюрпризы принесет ей ее новая жизнь. Теперь, обладая такой большой суммой денег, Лина больше не желала склонять голову перед выходцами из высшего общества и прислуживать окружающим. Ей отчаянно хотелось стать богатой, свободной и независимой.

Почти все утро она потратила, рассказывая Пенелопе новые подробности отношений Элизабет и Вилла, приукрашая и выдумывая на радость своей благодетельницы. Правду о финансовом состоянии семьи Холландов Лина решила утаить до лучших времен, понимая всю ее ценность. В обмен на рассказы о влюбленных Пенелопа отдала Лине кое-что из своих старых платьев и украшений. Платья, похоже, давно вышли из моды, но для Лины они были поистине царским подарком. Главное, что простое черное платье служанки больше ей не пригодится! Она целый час вертелась у зеркала, примеряя обновки, и пришла к выводу, что больше всего ей идет красное платье из швейцарского муслина. Пенелопа сообщила, что это один из ее любимых нарядов, и прошлой весной она щеголяла в нем на самых роскошных вечеринках.

Обувь Пенелопы оказалась слишком маленькой и изящной, так что Лине пришлось остаться в своих старых разношенных ботинках.

Она взглянула на свое отражение в витрине цветочного магазина на углу Двадцать шестой и Шестой и залюбовалась собой в красном платье. Да, конечно, оно было скроено на другую фигуру, но все равно смотрелось очень неплохо. Курносость, веснушки и полные губы отнюдь не считались в обществе эталоном красоты, но Лина считала, что в этой одежде она неотразима. Девушка выпрямила спину и гордо подняла подбородок, зная, что так выглядит гораздо симпатичнее. Лина пообещала себе сделать все возможное, чтобы в газетах ее имя написали перед именем Элизабет Холланд. Вот удивится Клэр! А ее изгнание из дома Холландов станет их несмываемым позором на всю оставшуюся жизнь. Конечно, Вилл тоже прочтет в газете ее имя. Лина представляла себе его восторг и изумление, вызванное столь стремительным взлетом и невероятными успехами бывшей несчастной подруги. Он сразу же влюбится в нее и упадет к ее ногам, чтобы сказать, как жестоко ошибался и как сильно тосковал по ней. Именно так Элизабет Холланд производила впечатление и завоевывала сердца. Никогда не стоит бегать за мужчиной, достаточно создать образ недотроги, так сказала Пенелопа. Лина снова улыбнулась отражению в витрине, которое менялось, как в калейдоскопе, и отправилась дальше. Вскоре она оказалась на Пятой Авеню. До дома Холландов было совсем близко, а ее прежняя рабская жизнь, уже казавшаяся ей далекой и призрачной, навсегда осталась в прошлом.

Проходя мимо сквера на площади Мэдисона, она увидела колоннаду и арку Дьюи, сооруженную специально для парада. За спиной Лины, над кронами высоких деревьев, возвышалась башня площади Мэдисон. Вроде как Вилл пару раз участвовал там в спортивных состязаниях. Оглянувшись, Лина увидела гостиницу на Пятой Авеню – одно из старинных местечек, где сестры Холланд с тетей часто пили чай. Вот что делают леди, когда им нечем заняться! Она взглянула на высокое шестиэтажное белоснежное мраморное здание с маленькими окнами, разгладила складки на своем алом великолепии и решила, что это знак. Что она просто обязана сюда зайти. Улица была запружена экипажами, всевозможным транспортом, спешащими куда-то мальчиками-клерками, прогуливающимися пешеходами в черных котелках и элегантных жилетах. Лина всего лишь направлялась выпить чаю, но чувствовала себя так, словно оказалась на своем первом балу. Впервые в жизни она будет сидеть за столиком, подзывать официанта и ждать заказ. Интересно, увидит ли она там Элизабет, решившую отдохнуть после «Лорд & Тейлор», расположенного совсем недалеко от гостиницы? Вот удивится ее бывшая хозяйка, когда обнаружит, что Лина больше не служанка, а мисс Каролина Броуд с пятьюстами долларами в сумочке и целой жизнью впереди!

Бережно придерживая юбку, девушка прошла мимо вереницы экипажей, протиснулась через толпу посыльных на входе и вошла в вестибюль, застеленный мягкими коврами, напоенный ароматом кофе и свежих цветов.

Она заглянула в чайную комнату, где свет отражался в хрустальных бокалах, а на стеклянной витрине лежали красивые слоеные пирожные. Замирая от восторга, шагнула внутрь и тут увидела одного из клерков гостиницы, услужливо спешащего к ней.

– Добрый день, мисс, – начал он, но внезапно прервался, опустив взгляд с платья на ноги, а потом пристально взглянул в лицо. Очарованная сказочной удачей девушка внезапно столкнулась с жестокой отрезвляющей реальностью.

– Вы гостья гостиницы?

– Нет, – с легкой грустью призналась Лина. – Я остановилась на Двадцать шестой улице…

Она увидела, что молодой человек вновь опустил взгляд, и тоже посмотрела на свои ноги. Это было ужасно: она ведь так и не опустила платье, и теперь грязные поношенные ботинки оказались на всеобщем обозрении. Служащий кивнул другим клеркам, одетым в форму бургундцев, и спустя мгновение подошел высокий широкоплечий мужчина.

Лина оглянулась по сторонам и вдруг поняла, что все леди приходили сюда в сопровождении слуг, женихов, подружек или пожилых дам. Девушка тяжело вздохнула. Неужели она надеялась вот так, легко и просто, сойти за леди из высшего общества? Первый клерк что-то шепнул второму, тоже бросавшему презрительные взгляды на ее ботинки.

– Простите, – сказал второй клерк, – Вы с кем-то встречаетесь здесь?

– Нет, – ответила Лина с несчастным видом.

– В таком случае мы вынуждены просить вас уйти, – фыркнул первый, хотя этого можно было не произносить: Лине уже и так указали на ее место.

В эту минуту Лина была готова сквозь землю провалиться, только бы не видеть этих пренебрежительных ухмыляющихся взглядов. Опустив голову, она вышла на улицу и двинулась по Бродвею к месту пересечения с Пятой Авеню.

Но пройтись по Пятой – значит вновь вспомнить о пережитом унижении. А ей этого ох как не хотелось! Лина игла очень быстро, не замечая ничего вокруг себя, и неожиданно налетела на широкую грудь какого-то мужчины.

– Простите меня, мисс!

Лина сразу же узнала его, но еще минуту не могла поверить, что он с ней заговорил, да еще так вежливо. Это был тот самый молодой человек из «Лорд & Тейлор», которого Клэр назвала очень красивым. Которого наняли в модный магазин очаровывать богатых покупательниц. Настоящих леди. А ведь ей несколько минут назад так жестоко напомнили, что она таковой не является…

– Простите, – сказала она, опуская взгляд.

– Нет, это вы простите, – робко произнес юноша. На нем была светло-бежевая рубашка под коричневым шелковым жилетом, пиджак висел на руке. Он действительно был хорошо одет, и Лина подумала, что должна сказать что-нибудь, но вместо этого молча смотрела в его карие глаза. – Не сочтите это за грубость с моей стороны, но… Ваше лицо мне знакомо. Может быть, мне посчастливилось обслуживать вас в магазине; «Лорд & Тейлор»?