Неужели герцог теперь будет считать ее распущенной? — в отчаянии думала Николь.

— Это я во всем виновата, — сказала она чуть не плача.

— Не думаю, — ответил он спокойно. — С леди нельзя развлекаться на земле, как с какой-нибудь молочницей.

Она с недоумением посмотрела на него.

— Вы… вы на меня сердитесь?

Ей показалось, что в глазах его что-то мелькнуло.

— Нисколько. — Он помолчал. — Ни один мужчина не станет сердиться на такую красивую женщину.

— Вы считаете меня красивой?

Его губы тронула насмешливая улыбка.

— Конечно, дорогая. Я готов повторить это тысячу раз, чтобы доставить вам удовольствие.

Николь не понимала, что кроется за его словами, и снова пришла в смятение.

— Приезжайте завтра в Чапмен-Холл. — Это был скорее приказ, чем просьба. — К вечеру. Я буду ждать.

Николь кивнула:

— Непременно приеду.

Он чмокнул ее в губы.

— А теперь вам лучше вернуться в Драгмор. Я провожу вас до того места, где вас еще не будет видно из дома.


Ко времени возвращения в Чапмен-Холл герцог Клейборо уже вполне овладел собой. Он был возбужден, почти встревожен. Ведь он едва не овладел Николь Шелтон прямо на траве. Иными словами — потерял голову. Утратил над собой контроль. А теперь, что еще хуже, с нетерпением ждал их предстоящей встречи.

Он собирался прекратить отношения со своей нынешней любовницей мисс Холленд Дюбуа, как только вернется в Лондон. Она ему наскучила, хотя он провел с ней всего шесть ночей. Расставание для женщины — момент неприятный. Но герцог подсластит пилюлю. Подарит ей кучу драгоценностей и солидную сумму денег. Мисс Холленд Дюбуа быстро успокоится и без труда найдет себе нового покровителя, ибо очень хороша собой, весьма сговорчива и знает толк в любовных делах.

Возможно, он задержится в Чапмен-Холле немного дольше. Вместо того чтобы повидаться с Холленд, окажется в постели с леди Шелтон. Его челюсти снова сжались. Одна мысль о том, что его ждет, приводила его в возбуждение, и он понимал, что подошел к опасной черте — что может увлечься ею. И он сурово отбросил мысли об этой особе.

Едва он спешился и отдал жеребца главному конюху, как увидел мать, которая сбежала по ступеням и с решительным видом направилась к нему.

— Хейдриан, — сердито сказала она. — Нам нужно поговорить.

Он знал, что получит заслуженный выговор за то, что занимается волокитством у себя дома, однако не имел ни малейшего желания выслушивать его.

— Матушка, могу ли я напомнить вам, что мне уже не десять лет?

— Мне не нужно об этом напоминать, Хейдриан, — бросила она.

И решительным шагом направилась в дом, не обернувшись, чтобы посмотреть, идет ли он за ней.

Герцог вздохнул и решил, что противоречить матери не стоит. Бывало, он стоял и беспомощно смотрел, как жестоко и грубо обращается с ней его отец, это продолжалось многие годы, когда он был маленьким, и прекратилось, когда Хейдриану исполнилось четырнадцать лет. К тому времени он был почти шести футов ростом, на несколько дюймов выше отца и почти такого же веса. Однажды Хейдриан нанес отцу удар в челюсть, сбив его с ног. Затем еще два удара. После этого отец не смел даже пальцем прикоснуться к матери.

Поэтому теперь в любой ситуации он готов был выслушать ее с должным уважением.

Они вошли в маленькую обшарпанную библиотеку, и Изабель закрыла дверь.

— Ты сошел с ума!

— Что вы имеете в виду?

— Хейдриан! Достаточно того, что ты завел роман прямо здесь, но, Боже мой, с кем! С Николь Шелтон! Да как ты мог?

Шестое чувство подсказало ему, что сейчас произойдет что-то невероятное.

— Я что-то не совсем понимаю.

— Ты обесчестил ее? — напрямик спросила Изабель. — Если да, то ее отец, Шелтон, убьет тебя!

— Матушка, — медленно начал герцог, — мне не кажется, что следует обсуждать мой, ну, скажем, опрометчивый поступок.

— Ты ее обесчестил? — вскричала Изабель.

Хейдриан едва сдерживал ярость.

— Конечно же, нет, — резко ответил он. — Эта леди не юная барышня, и мне непонятна ваша тревога.

— Да, она не юная барышня, но она дочь Шелтона, и как это не похоже на тебя — гоняться за… за невинными девушками!

Он резко выпрямился.

— Прошу прощения, но она не невинная девушка. Боюсь, мы говорим о разных леди.

— Мы говорим о леди Николь Брэгг-Шелтон, старшей дочери Драгмора, и не важно — замужем она или нет, скандал это или нет, но ты не можешь ее обесчестить!

Он смотрел на мать, и краска медленно сползала с его лица.

— Она не замужем?

— А ты как думал?

— Я думал… — начал он и осекся. — Она незамужняя?

— Незамужняя! Она должна была выйти за лорда Перси Хемпстеда четыре года назад, но не явилась на венчание. Разразился страшный скандал, который погубил все ее шансы на другое замужество. Конечно, Шелтон может купить ей мужа, но что это будет за человек? Мы оба знаем Шелтона, для него честь — превыше всего. Не говоря уже о том, что Николь в высшей степени эксцентрична, во всяком случае, так о ней говорят. Она еще больше склонна к отшельничеству, чем ты. Большую часть времени проводит в Драгморе, в обществе не показывается. Оно и неудивительно. Ведь от нее все отвернулись после скандала. Двери приличных домов для нее закрыты. Ты обесчестил ее, Хейдриан?

Он был потрясен. Ужасная ошибка, которую он чуть было не совершил, вызвала у него отвращение. Он едва не погубил невинную девушку! Он вспомнил, как она краснела от смущения. Но откуда он мог знать? Она явилась на маскарад без сопровождающих, в весьма смелом костюме, заигрывала с ним. Или он неверно истолковал ее поведение? Нарочно ли она увлекала его, или он оказался неразборчивым хищником?

— Я не обесчестил ее, — резко проговорил он и покинул библиотеку.


Николь очень хотелось, чтобы ее лучшая подруга Марта Хантингдон, виконтесса Серл, приехала из Лондона, потому что ей некому было рассказать о герцоге. Все произошедшее казалось просто невероятным. За ней, слишком высокой и неловкой, настоящей неудачницей, героиней скандала, стал ухаживать обаятельный, красивый герцог Клейборо? Он даже дважды приглашал ее к себе домой. И поцеловал. Сказал, что она красивая. Разве не означали все его поступки желание на ней жениться?

У Николь не было никакого опыта в отношениях с мужчинами, однако она не сомневалась, что он скоро сделает ей предложение и она станет герцогиней Клейборо.

Ее отец и Чед вернулись в тот вечер из Франции, закончив там свои дела. Эд, младший брат, учился в Кембридже, где изучал юриспруденцию. Она встретила графа и Чеда с сияющей улыбкой и обняла их, чем немало удивила обоих.

— Что с тобой? — спросил Чед. — Что ты задумала, сестричка?

Чеду было почти тридцать, темноволосый, как отец, он унаследовал от матери, первой жены графа, светлую кожу. Настоящий аристократ, он был хорош собой. Николь сердито посмотрела на брата.

— Ничего я не задумала, брат, — возразила она. — Я не из тех, кто уходит из дома вечером и не возвращается на рассвете!

— Ты не мужчина, — заметил Чед небрежно.

— Хватит, — мягко произнес граф, окинув дочь ласковым взглядом. — Ты вся сияешь, Николь. Хочешь мне что-то сказать?

Отец хорошо ее знал. Она была первым ребенком у него и графини Джейн и провела больше времени у него на коленях, чем Чед, Эд или Регина. Между ними существовала связь, которую было трудно объяснить, хотя мать шутила, что связь эту можно объяснить наличием дикарской крови у них в жилах и презрением к условностям. Николь забавляло остроумие матери, однако графа ее высказывания огорчали.

Николь, конечно, не собиралась рассказывать кому-либо из членов семьи о том, что у нее появился поклонник, и не кто-нибудь, а сам герцог Клейборо. И не задавалась вопросом, почему предпочитает держать это в тайне, в то время как раньше ничего не скрывала. В который раз она вспомнила о том, что произошло сегодня у ручья, и вспыхнула.

— Нет, папа, — сказала она как можно спокойнее, — просто я радуюсь вашему возвращению, сильно соскучилась.

Она снова его обняла, но во взгляде, который он бросил на дочь, было сомнение.

На другое утро Николь снова велела своим горничным помочь ей одеться для свидания с герцогом. К счастью, и Чед, и граф отправились осматривать поместье, поэтому не заметили, что выглядит она необычно. Она всегда ездила вместе с ними, но сегодня сказала, что у нее болит голова. Оба посмотрели на нее скептически, а Чед расхохотался.

— У тебя?! — недоверчиво спросил он. — Болит голова?

Николь явилась в Чапмен-Холл вскоре после полудня. Не успела она сойти с лошади и отдать поводья лакею, как из-за дома появился герцог, словно ждал ее.

Николь улыбнулась ему ослепительной улыбкой, однако лицо его оставалось суровым. Николь поблагодарила лакея и соскользнула на землю. Герцог между тем отпустил лакея, сказав, что конюх не понадобится. Николь пришла в замешательство. Если они снова поедут кататься, почему он не велит привести его лошадь?

Настроение у нее упало, радость растаяла, когда она увидела его непроницаемое лицо.

— Что-нибудь случилось? — спросила она с сильно бьющимся сердцем.

— Боюсь, что да, — твердо ответил он. — Кажется, я вечно буду просить у вас прощения. Я совершил ужасную ошибку, но не настолько ужасную, какую мог бы совершить.

— Какую… какую ошибку?

Сердце у нее упало. Не может же он сказать, что ошибся в своих чувствах к ней, она знает, что он не может подразумевать этого!

Его челюсти сжались.

— Я не знал, что вы не замужем.

Николь не поняла. Он не знал, что она не замужем? Ну и что? Но постепенно до нее дошел смысл его слов, и ее охватило отчаяние.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я был уверен, что вы замужем.

Он думал, что она замужем. Если он думал, что она замужем, значит, в его намерения не входило жениться на ней.

— Но вы… вы меня целовали!

Он сделал нетерпеливое движение.

— Конечно, не можете же вы быть настолько наивны, чтобы подумать, будто мужчина не станет целовать женщину, потому что она замужем.

Он считал ее замужней, и при этом женщиной определенного сорта — пренебрегающей моралью. Он вовсе не ухаживал за ней. Говоря его же словами, он просто хотел ею воспользоваться. Боль, возмущение, обида захлестнули ее.

Ее мечты втоптаны в грязь.

— Я прошу прощения. Я понимаю, что кажусь вам низким человеком, но, честно говоря, я настолько привык, что замужние дамы предлагают себя, что…

— Я не предлагала себя! — закричала Николь со слезами на глазах.

— Значит, я неверно понял ваше поведение. Очевидно, леди Шелтон, больше вам не следует сюда приходить.

Он пристально смотрел на нее.

Николь была потрясена и оскорблена.

— Можете быть уверены, вы никогда меня не увидите!

Она вырвала у него поводья и, прежде чем он успел ей помочь, взлетела в седло. Седло было дамское. Ну и пусть. Сейчас главное — уехать отсюда как можно скорее. Пришпорив свою кобылку, Николь пустила ее в галоп, обдав герцога облаком пыли.

Глава 4

До самого вечера под предлогом, что у нее болит голова, Николь оставалась у себя в комнате. К ужину не спустилась. Граф и Чед пришли проведать ее, и потребовалось много усилий, чтобы скрыть свое горе. Она взяла поднос, который ей принесла Энни, а потом отдала всю еду кошке.

С наступлением ночи Николь стало еще хуже. Какой же наивной она была! Какой глупой! Поверила в сказку! Влюбилась в герцога.

Не реального, а созданного ее воображением. Потому что на самом деле герцог — всего лишь безнравственный волокита.

Но возненавидеть его она не могла. По крайней мере сейчас.

Она с трудом сдерживала слезы. Когда она впервые появилась в свете и от нее отвернулись, она испытала такую же боль. Она выросла в Драгморе, где ее любили все, начиная от помощника конюха и кончая родителями. Не было ни одного дня — до ее дебюта, — чтобы она не ощущала себя защищенной. Но дебют все изменил.

Потому что факт оставался фактом — Николь отличалась от остальных светских барышень, и они мгновенно это поняли. У нее не было с ними ничего общего. Ее воспитывали деятельной, самостоятельно мыслящей, и в результате она стала прямой и откровенной; их воспитывали милыми, скромными, застенчивыми. С мужчинами они вели себя жеманно и без конца сплетничали. Преобладающими интересами в их жизни были последняя мода и охота за женихами, а поскольку Николь не разделяла их интересов, то сразу же оказалась изгоем.

Она сама вызвала скандал, однако не думала, что общество обрушится на нее с такой жестокостью. Ведь никакого преступления она не совершила. Просто поняла в последнюю минуту, что не может вступить в брак. Николь не любила Перси Хэмпстеда, он вообще ее не интересовал. За первые два года своего пребывания в свете она не выказала интереса ни к одному из поклонников, и это послужило причиной того, почему ее отец в конце концов решил вмешаться и стал предлагать ей одну кандидатуру за другой. Николь просила не выдавать ее замуж, словно племенную кобылу, которую посылают на случку, однако отец оставался глух к ее мольбам.