– Тьфу ты! Ладно, выучу я этот язык, не такой уж он сложный.

Ближе к вечеру подруги ушли, и Надя осталась одна.

Постояв немного у окна, она включила проигрыватель, хотя до того несколько раз давала себе слово, что больше не станет слушать музыку Леона. Она слишком сильно действовала на нее, лишала воли и сил, не давала примириться с произошедшим.

…Нежная мелодия возникала из тишины и первозданного хаоса. Она рождалась из ниоткуда, словно по волшебству. Капли дождя. Капли дождя с небес…

С закрытыми глазами Надя слушала музыку, и ей казалось, будто на нее льется тихий, бесконечный дождь, смывая с нее все грехи и страдания. «Я люблю тебя, – шептал он. – Я буду любить тебя всегда. Ты не убежишь, не спрячешься от меня. Где бы ты ни была – я всегда настигну тебя. Ты только моя…»

Она снова заплакала, содрогаясь, – так невыносимо прекрасна была эта мелодия. Леон говорил ей о любви – о вечной, неумирающей любви. И с его смертью невозможно было примириться.

А хуже всего было то, что она, Надя, не смогла ответить Леону тем же. Она была просто влюблена в него, захваченная недолгой, стремительной, все разрушающей страстью, которая, сметя все на своем пути, словно весенний разлив, остановилась, потом замерла и – испарилась под выглянувшим из-за облаков солнцем.

Надя знала, что любила она совсем другого человека, но тем острее было ее сожаление…

* * *

Прошло несколько дней.

Надя, Лиля и Рая наконец собрали нужную сумму – как раз для того, чтобы нанять одного очень известного адвоката.

Лиля хотела, чтобы все было наверняка, поэтому выбрала Дитриха Вердина, седовласого степенного мужчину с обволакивающим голосом. Известность у него была не меньшей, чем у какой-нибудь поп-звезды.

– Он выиграл практически все процессы. Даже те, которые казались безнадежными, – сурово сообщила она Рае с Надей. – Если он возьмется за Алькино дело, то наверняка ей дадут условно… Освободят прямо в зале суда. Я, конечно, не специалист, но думаю, что именно так и будет.

– Дай-то бог! – истово перекрестилась Рая. – Ведь Альбина не заслуживает того, чтобы, как это… а, да – мотать срок! Она, в общем, не виновата. Приступ ревности, была в аффекте, и все такое…

– И у нее сердце больное, – торопливо добавила Надя.

Но связаться с Вердиным было довольно сложно – как и со всяким другим известным человеком. Требовалось некоторое время.

Отложенная на адвоката сумма хранилась сначала у Лили. Но поскольку Лиля с утра до вечера гонялась за Вердиным, то сумму переместили к Наде – все ж таки деньги должны быть под присмотром. Наконец Лиля нашла способ связаться с Вердиным, и тот согласился принять ее в ближайшие дни.

Они втроем снова сидели дома у Нади, и Лиля рассказывала о своих приключениях и злоключениях, в конце которых она все-таки заставила Вердина выслушать ее. Рая зачем-то пошла в прихожую. Кто знает, почему, но именно сегодня она вдруг обратила внимание на входную дверь Надиной квартиры и с ужасом обнаружила: дверь никуда не годится.

– Господи, да ее же одним ударом ноги можно вышибить! – заявила она безапелляционно.

– Я же говорила – деньги в банк следует положить! – закричала Надя. – А то ты в первый раз мою дверь видишь!

– Какой банк, если сегодня-завтра их Вердину надо будет отдавать! – рассердилась Рая. – Лилька, забирай их обратно к себе!

– Как же, разбежались! – сердито заметила Лиля. – Буду я с такой суммой взад-вперед по городу ездить.

– Но у Шелестовой их в любой момент могут украсть, – настаивала Рая.

– Сто лет ко мне никакие воры не лазили, а теперь вдруг залезут! – возмутилась Надя.

– Вот именно, по закону подлости и залезут! И вообще, люди-то кругом неглупые, знают, что мы с Вердиным переговоры ведем.

– Ах, Райка, перестань…

– Есть такой закон, – неожиданно побледнела Лиля. – Закон Мерфи. Я об этом слышала когда-то. Это когда ты роняешь бутерброд, то он непременно падает маслом вниз… И еще, если ты думаешь о чем-то плохом, то оно, то самое плохое, непременно должно сбыться.

– Ерунда какая… – неуверенно произнесла Надя.

– Райка, отнесем деньги к тебе, – предложила Лиля, – у тебя хотя бы дверь железная.

– Лилька, ты с ума сошла! – тут же закричала Надя. – У нее же Колесов…

– Да, ты права – Колесов! – спохватилась Лиля. – Он найдет и пропьет все.

– Генки сейчас нет, – неожиданно вспомнила Рая. – Он уже третьи сутки где-то ошивается – то ли у Катьки, то ли у Люськи, то ли у Машки какой-то… Между прочим, я замки сменила – просто так он домой не попадет.

– Отлично! – обрадовалась Лиля. – Раечка, отнесем деньги тебе.

– Ну, не знаю… – задумалась Рая. – Хотя, и правда, дверь у меня покрепче будет.

Они втроем отнесли деньги к Рае и разошлись.

А через два дня Рая решила проверить их сохранность и обнаружила, что деньги пропали. Она предусмотрительно спрятала конверт с деньгами в дальнем углу антресоли, и он исчез! Светлана Петровна, подумав, убежденно заявила, что это происки нечистой силы. Рая подвергла допросу детей, и младший, Вова, вспомнил, что вчера в доме был папа.

– Я после четвертого урока пришел, а он тут ходит, – заявил Вова уверенно. – Чихал все… Потом съел борща кастрюлю, которую бабушка для нас со Славкой сварила, и ушел.

– Ну, конечно – чихал! – обмерла Рая. – На антресолях-то пылищи сколько!

Рая срочно вызвала Надю и Лилю.

– Девочки, мой Колесов деньги стащил… – потерянно сообщила она.

– Как – стащил? – закричала Лиля.

– Вот так… Пришел среди бела дня и стащил.

– Ты же говорила, что замки сменила! – с отчаянием воскликнула Надя.

– Да, сменила… Но он их как-то без ключей смог открыть!

– «Как-то»! Конечно, зачем ему ключи? Он же автослесарь как-никак! – закричала Лиля. – Сразу можно было догадаться… А мне завтра к Вердину идти, между прочим!

Рая, бледная, стояла перед подругами с убитым, обреченным видом.

– Господи, что же с Алькой-то теперь будет, – прошептала она и зарыдала.

– Лучше бы у меня деньги оставили! – рассердилась Надя. – Тоже мне, придумали каких-то мифических воров… Хотели, как лучше, а получилось, как всегда. Райка, да не реви ты!

– Ко… колечко Гюнтерово жалко… – всхлипывала Рая. – Вы… выходит, зря я его закладывала! У… убью Колесова!

– Райка, Надя! – закричала Лиля. – Не мог Генка вот так сразу все пропить! Его найти надо и отнять, что осталось. Может, там еще много осталось…

– Точно! – моментально успокоилась Рая. – Вряд ли он успел за такой короткий срок все деньги спустить. На них ему целый год кутить можно, ему не так много надо для кайфа.

– Райка, где он может быть?

– Ну, во-первых, у Катьки с третьего этажа… Хотя нет! – спохватилась Рая. – Если у него деньги, то никакая Катька ему не нужна. Скорей всего, он сейчас с Михалычем и Зуевым Костькой на троих соображают.

– Идем искать Михалыча и Зуева… – решительно сказала Лиля. – Да, Надя, электрошокер еще у тебя?

– Нет, я Зине его отдала… – растерянно произнесла Надя. – Он же ее был!

– Зря! Но ничего, мы этого Колесова и голыми руками задушим. Да, девочки?

Надя, Рая, Лиля побежали искать троицу друзей-забулдыг по всем тем злачным местам, где они могли пропивать украденные деньги. Первым делом отправились к Михалычу домой.

Сожительница того, женщина неопределенного возраста, сказала, что не видела «милого друга» со вчерашнего дня.

– У Зуева ищите, – посоветовала она. – Да, а если увидите, передайте, чтобы купил картошки на обратном пути…

– Передадим… – мрачно пообещала Рая.

Но Зуева тоже дома не было.

Подруги побежали в так называемую «стекляшку», которая располагалась неподалеку от автобусной станции и пользовалась недоброй славой у местных жителей. Лиля произвела там фурор – в распахнутом полушубке, юбке-мини, со вздымающимся бюстом и сапожках до колен, с роскошными блондинистыми кудрями и синими глазами – таких женщин тут никогда не было.

– Памела Андерсон пришла! – радостно закричал кто-то из завсегдатаев.

Они пробыли в «стекляшке» не больше семи минут, но за это время Лиле сделали три предложения руки и сердца, и еще два человека обещали отдать жизнь за нее…

Отбившись от Лилиных поклонников, подруги помчались по указанию Раи во двор старого, подлежавшего сносу детского сада, поскольку наступил вечер, Колесов энд компани могли расположиться там. Перепугали до смерти целующуюся парочку в беседке. Потом обследовали с пристрастием дворницкую некоего дяди Коли, «который тоже мог быть причастен», как выразилась Рая.

У дяди Коли была своя компания, все тут же стали приглашать девушек «к столу». Но «девушки», естественно, отказались.

– Ну, я не знаю, где еще этих иродов искать!.. – с отчаянием воскликнула Рая, выскочив из дворницкой на свежий воздух.

– Раечка, ты еще подумай! – застонала Лиля. – Не мог же твой Колесов сквозь землю провалиться…

– У Зуева гараж есть! – вдруг осенила Раю идея. – Там, за бульваром…

В опускающихся на город сумерках подруги помчались искать гараж Зуева.

Пошел снег – мягкий, пушистый, словно новогодний. Деревья сразу красиво побелели. Пустынный двор, в который через некоторое время вбежали подруги, выглядел просто сказочно.

– Вон они! – неистово закричала Рая.

В самом деле – в длинном ряду железных «сараев» один был распахнут, и в нем при тусклом свете электрической лампочки сидели за деревянным, грубо сколоченным столом мужики. Колесов и еще двое – вероятно, те самые Михалыч и Зуев.

– Хороши… – с ненавистью произнесла Лиля.

– Ангел к нам слетел!.. – очень обрадовались Лиле Михалыч с Зуевым, почти неотличимые друг от друга – опухшие и в одинаковых серых ватниках.

Подруги дружно вытащили сотрапезников из гаража и бросили в сугроб неподалеку. Сопротивления те практически не оказали.

– Ну, где деньги? – повернувшись, сурово спросила Рая у мужа.

– Какие деньги? – хитро прищурился Гена. Даже сейчас, далеко не трезвый, он со своей знойной трехдневной щетиной на щеках выглядел сногсшибательно.

– Которые ты украл! – задыхаясь, закричала Лиля.

– Попрошу голословные обвинения в мой адрес не высказывать… – обиделся Колесов. – Райка, ты – змеюка подколодная, вот кто. И сердца у тебя нет.

– Ах, ты про сердце! – рассвирепела Рая. – Да знаешь ли ты…

– Нечего с ним разговаривать! – остановила ее Лиля.

– Колесов, как ты мог! – вцепилась в Гену Надя.

Подруги вытащили и Гену на снег, вывернули ему карманы. Тот попытался было сопротивляться, но куда ему справиться с тремя разъяренными женщинами.

Денег не было, если не считать мятой десятирублевки.

– Это конец… – прошептала Рая и обессиленно упала в сугроб рядом с мужем.

Лиля тем временем принялась допрашивать Михалыча и Зуева. Мужики говорили с трудом, но все-таки из их несвязной речи можно было понять, что они тут давно сидят и «весь район к ним приходил, пока у Гены бабки не кончились».

– Значит, все-таки были у тебя деньги! – Рая ногой толкнула мужа.

– А зачем ты с фашистом связалась?.. – с ненавистью пробормотал Гена. – Зачем?..

– Господи, Колесов, эти деньги мы для Альки собрали! – закричала Рая.

– А ты говорила – целый год кутить можно… – вздохнула Надя. – Они вон как быстренько такую сумму все спустили!

– Брось его, Райка, – продолжал бормотать Гена, щурясь на темно-синее вечернее небо. – Брось его, он плохой!

– Давайте их в гараж обратно затащим, – вздохнула Рая. – Не то замерзнут они здесь.

Тихо падал снег, и горели уютным желтым светом окна соседнего дома…

Так подруги лишились всякой надежды помочь Альбине.

После того Лиля впала в депрессию и заявила, что пойдет работать. Это было сильное заявление.

Рая занялась разменом своей квартиры. Ну не могла же она в самом деле оставить свою мать рядом с Колесовым!

Надя занималась переводами сутки напролет.

Альбина оставалась в тюремной больнице.

В один из таких беспросветных дней к Наде вдруг зашла Зина Трубецкая.

– Как дела? – спросила она с порога, привычно вытирая сапоги о коврик. – Снимать не буду – у меня радикулит.

– Конечно… – пожала плечами Надя.

– Слушай, Надя, я вот чего… – Зина выглядела озабоченной и хмурой, синий тюрбан нависал над лицом. – Я хочу узнать, как там Лилечка.

Она проковыляла в гостиную.

– А ничего так диванчик я тебе подарила… Уж получше того, прежнего!

– Спасибо, Зина, – серьезно ответила ей Надя. – А что касается Лили… Ты бы позвонила ей сама. Она будет рада.

– Рада! – фыркнула Зина. – Она сама мне должна позвонить. После того, что вы со мной сделали…

– Зина, прости! Но ты же знаешь Лилю – ее нельзя было остановить. Когда она узнала, что Адам женится, она словно с ума сошла!

– Не надо было ей туда ездить, – проворчала Зина. – Одно расстройство… Кто ж знал, что она так Адама этого любит!