— Мне не нужны отговорки. Мне нужна рубашка.
— Может, ты другую наденешь? — робко предложила я.
— Может, ты научишься белье стирать? — Сайрус шагнул ко мне. Я отступила к плите. — Ей-богу, Рэйчел, неужели так трудно выстирать пару рубашек? Чем ты целыми днями занимаешься? Раньше, да, бегала тайком к Максу. Но теперь-то, надеюсь, с этим покончено?
— Тебя послушать, я чем-то непристойным занималась. Макс мой друг.
— Друг? Ты считаешь другом человека, который подбивает тебя не слушаться мужа?
Я зажмурилась на мгновение. Какая же я дура! Думала, все забыто. Как бы не так. Сайрус не из тех, кто спускает обиды, тем более такое преступление, в каком повинна я. Преступление против устоев нашего брака. Правила мне известны? Известны. Я сознательно их нарушила. И полагала, что мне это сойдет с рук?
— А я думала, ты меня простил.
Я даже не поняла, что произнесла это вслух. Только Сайрус вдруг коротко и сухо хохотнул:
— А ты не просила прощения.
Может, напомнить, что истинное прощение дается без всяких просьб? Исключительно по доброй воле? Нет, лучше убраться подобру-поздорову. Самое время потихоньку выскользнуть из кухни и попытаться найти другую рубашку, пригодную для обеда в обществе городских шишек. Но дело не в несчастной рубашке, нет. Гнев Сайруса имеет гораздо более глубокие корни. Там, откуда он поднимается, клокочет скопившееся за долгие годы раздражение. Бесчисленные случаи, когда я, по убеждению Сайруса, подводила его.
— Прости, пожалуйста, — миролюбиво попросила я. Может, увидев мое раскаяние, Сайрус уймется, вспомнит, что мы практически помирились? Разве не смотрел он на меня почти с сочувствием, совсем недавно? Конечно, от сочувствия до любви далековато, но надо же с чего-то начать. Я все еще ощущала у себя на лбу теплое прикосновение его губ. Было это? Или я все придумала?
— Нет, Рэч, одними извинениями тут не обойтись. — Сайрус крепко, слишком крепко, ухватил меня за запястье. — Я прошу немногого, но есть вещи, которые должны выполняться неукоснительно. Безделья я не потерплю. Ты хоть знаешь, сколько я работаю? Сколько нужно денег, чтобы содержать такой дом?
Я потрясла головой, не смея поднять на него глаза. Куда подевалась та уверенная в себе женщина? Она была здесь еще вчера. А сейчас, когда ее, как щенка, ткнули носом, чтоб не забывала свое место в этой семье, она в страхе затаилась. И даже не вздрогнула от зуботычины.
— Доброе утро. — Спустившаяся на кухню Лили в ужасе уставилась на мою руку, где краснели пятна от пальцев Сайруса, перевела взгляд на лицо, где на щеке уже наливался синяк. — Мам!
— Ничего страшного. — Я выдавила улыбку. — Я такая неуклюжая…
— Прекрати! — Лили хлопнула ладошкой по столу. — Прекрати мне врать! Я все знаю. Ты сама мне все рассказала.
«Далеко не все», — подумала я, размешивая тесто для блинов.
— Блинчиков с черникой хочешь?
— Не хочу. — Лили сердито направилась к лестнице.
— Но ты же должна что-нибудь поесть, — крикнула я ей в спину.
— Не хочу.
— Но…
— Я же сказала: я есть не хочу!
Я провожала ее взглядом, пока ноги в одних носках не скрылись на площадке второго этажа. Хлопнула дверь. Я вздрогнула, клякса теста шлепнулась на стол. Наш дом снова поле боя. Коротким было счастье. И как стремительно все изменилось, буквально за одну ночь. Просто как в грустной сказке.
Все следующие несколько дней дом жил в угрюмом напряжении. Лили почти не выходила из своей комнаты, демонстративно не снимая пижамы. Сайрус работал сверхурочно, хотя раньше на праздники брал выходные. И оба избегали меня, а на моей скуле красовалось багровое свидетельство того, во что превратилась наша жизнь.
Но Рождества никто не отменял, оно приближалось, невзирая ни на что. И уже сверкала в гостиной трехметровая елка, и лились рождественские гимны из радиоприемника, на какую бы волну я его ни настраивала. В воздухе явственно пахло праздником. И от этого становилось только хуже. В тот год магия Рождества прошла мимо меня. Какие там чудеса! Голова была полна мрачных мыслей и еще более мрачных предчувствий.
Я даже забыла, что Лили предстоит играть ангела. И вдруг днем в канун Рождества она спускается в костюме — жемчужно-белом одеянии, ниспадающем мягкими оборками до самых щиколоток, с кремовым искусственным мехом вокруг шеи и по подолу и такой же муфточкой.
— Потрясающе! — выдохнула я.
— А ты небось и думать забыла про наше представление, да?
— Забыла, — виновато призналась я. — Но все равно я тобой горжусь. И с удовольствием посмотрю, как ты будешь играть ангела.
— Мне, вообще-то, уже расхотелось играть. — Лили величаво проплыла через комнату и со вздохом плюхнулась на диван. — Настроения нет.
— Ну, дорогая, — я подошла и, присев на подлокотник дивана, запустила пальцы в ее золотистые волосы, — последние дни были не из легких. Но мы не должны забывать, чему посвящен этот праздник.
— А тогда почему ты сама не играешь ангела, если тебя это так волнует?
— Издеваешься? — Я пощупала краешек шелковистой материи. — Ты только посмотри на себя! Прямо дух захватывает.
— И крылья еще, — как можно равнодушнее проговорила Лили, но голос звенел восторгом, которого было не утаить.
— Ну, значит, нам осталось только причесать тебя.
Лили бросила на меня подозрительный взгляд:
— Как причесать?
— Как-нибудь затейливо. — Я захватила в руку длинные локоны и собрала их у нее на макушке. — Заплетем несколько косичек, заколем наверху, а кончики спустим.
— Похоже, ничего себе будет.
— Роскошно будет!
— Но у тебя же рука… — Она с суровым неодобрением глянула на мой гипс.
— Пальцы-то работают, видишь? — Я пошевелила пальцами, вопросительно приподняв брови.
Лили безразлично дернула плечом, но ей определенно хотелось, чтобы ее уговорили.
— Если не лень возиться, ладно. Посмотрим, что у тебя получится.
— Я мигом, только захвачу кое-что.
Я вылетела из комнаты и так же быстро вернулась, пока Лили не передумала. Эта прическа — единственное светлое пятно за всю неделю, мрачную и тоскливую, как погода за окном.
— Метель будет, — сообщила я, заплетая рыжие локоны в аккуратные косички. — Только бы снегопад спектаклю не помешал.
— «Шоу должно продолжаться», — пропела Лили. — Сара так говорит. И еще она сказала, что со снегом будет даже интереснее.
— Очень на нее похоже.
Я задумалась. Где она, моя подруга? Я так соскучилась. После визита в дом престарелых мы ни разу не встречались. Чем, интересно, она занимается? Кто знает, может, затеяла розыски моего отца. Только как бы ей втолковать: ну разведает она, где он живет, — и что? Сайрус все равно меня не отпустит.
Много времени не понадобилось, чтобы Лили стала выглядеть так, словно только что спустилась с небес. По опущенным плечам было видно, что она еще дуется, но мы, по крайней мере, сидели рядом.
Хлопнула гаражная дверь, и сердце мое зашлось. Господи, уже пять часов! Как незаметно промелькнул день. Пора везти Лили на генеральную репетицию, где будут и зрители. А заодно явить миру мой синяк и прочее. Малоприятная перспектива. Тошно выставлять на всеобщее обозрение руины незадавшейся любви. Терпеть взгляды исподтишка. Врать… Тошно.
Я тяжело вздохнула, собрала расчески, и в этот момент в гостиную вошел Сайрус.
— Почему это она так разодета? — спросил он, подозрительно разглядывая Лили.
— Лили играет ангела в рождественском спектакле. — Мы ведь уже раз десять это обсуждали. — Сейчас отвезу ее на ферму.
Сайрус удивленно уставился на меня:
— Никуда ты не поедешь.
Я замерла.
— Что, прости?
— В таком виде ты никуда Лили не повезешь.
Я оглядела себя. Вид как вид — хорошие джинсы, скромный жакет. Рассеянно провела рукой по волосам, заправила за ухо выбившуюся прядь. Растрепалась, что ли?
— Я переоденусь. Не хотела платье надевать, там будет холодно. Но, может, с сапогами…
— Одежда ни при чем. — Сайрус принялся застегивать куртку. — Идем. Я тебя отвезу.
— Нет! — воскликнула Лили. — Пусть меня мама отвезет.
— В таком виде она из дома не выйдет, — сказал Сайрус, словно бы меня здесь и не было.
— В каком виде? — спросила я.
— С такой разукрашенной физиономией.
Рука сама собой дернулась к опухшей щеке.
— Я упала, — привычно прошептала я.
— Но вид у тебя страшный. — Он повернулся ко мне спиной и рявкнул: — Пошевеливайся, Лили!
Я почувствовала, как маленькая ладонь сжала мою руку. Даже не заметила, как дочь подошла.
— Никуда я с тобой не поеду! — объявила Лили в спину отцу.
Тот резко остановился и медленно развернулся.
— Что ты сказала? — недоверчиво переспросил он. Его всегда послушная дочь смеет перечить?
— Поезжай, — шепнула я. — Увидимся, когда вернешься. Ты будешь самым красивым ангелом.
— Нет! — отрезала Лили. — Я с ним не поеду.
— Лилиан-Грейс, — чеканя слова, произнес Сайрус, — живо одевайся! Мы едем.
— Нет. — На этот раз чуть тише.
— Поезжай, солнышко. — Я обняла ее за плечи. — Все будет хорошо. Мы…
Договорить я не успела — Сайрус схватил Лили за руку. Он редко к ней прикасался, и уж никогда — грубо. Я постаралась, чтобы его гнев всегда был направлен исключительно на меня. Но сейчас он рванул ее за руку с такой силой, что Лили вскрикнула.
Не могу объяснить, что со мной произошло. Вроде как предохранители перегорели. Контакт отошел. Но в один миг все изменилось — окончательно и бесповоротно.
— Убери от нее свои руки, — сказала я очень тихо. Даже подумала: не услышит. Но видно, было в моем тоне что-то такое…
Во взгляде Сайруса было откровенное изумление:
— Что ты сказала?
— Я сказала: убери от нее свои руки.
Он знал меня счастливой и грустной, обиженной и испуганной. А взбешенной? Приходилось ли ему видеть, какова я в бешенстве? Почти всю жизнь скрывала я от мужа свои чувства, старалась стать такой, какой он хочет, чтобы не было у него причин злиться. Но сейчас… В душе проснулось что-то неведомое, дикое. Мою дочь он не получит!
Я вырвала руку Лили из ладони Сайруса, толкнула ее себе за спину.
— Если ты тронешь ее хоть пальцем, я…
— Что? — Сайрус быстро оправился от шока, презрительно усмехнулся. — Что ты тогда сделаешь, Рэйчел? Ударишь меня, да?
— Нет, я не стану этого делать, но и ее трогать не позволю.
— Мам? — всхлипнула за спиной Лили, вцепилась в мой жакет.
— Ничего, милая. — Не смея повернуться спиной к Сайрусу, я протянула руку за спину, нащупала ладошку Лили. — Мы уходим.
И принялась осторожно пятиться, подталкивая Лили. Шаг, другой… Пятясь, мы выбрались из гостиной через вторую дверь. Теперь к выходу.
И тут Сайрус очнулся:
— Что значит — уходите?
— Уходим, — повторила я, потому что, по правде говоря, и сама не знала, что это значит. Знала только, что мы с Лили должны уйти, немедленно. Главное, оказаться за дверью. Больше мне пока ничего не надо.
— Сегодня сочельник. Что ты собираешься делать? Сбежать? Ты даже в отель не попадешь — все кредитки на мое имя.
Я споткнулась. Он прав. Денег у меня нет, бежать некуда. К Саре? Неудобно. К Максу? Но это значит поставить его в ужасное положение. Выхода, получается, нет. Но остаться я не могу. Мы не можем остаться! Отступи я сейчас, Сайрус получит еще большую власть над нами. Ни за что!
— Иди, Лил. Надень сапоги. И куртку.
Мы были уже в прихожей. Что-то изменилось во взгляде Сайруса. Он осознал: мы на самом деле уходим. Жена и дочь бросают его. И мысль эта явно ему не понравилась.
— Не смей!
Буравя меня глазами, он медленно подступал к нам.
От ужаса внутри все окаменело. Что я натворила?! Но поздно. Сказанного не вернешь. За спиной у меня возилась с курткой Лили. Слава богу, мы еще не прицепили ей крылья. Щелкнул замок — Лили открыла входную дверь. Пора.
— К машине, Лили, — велела я и только теперь, повернувшись спиной к Сайрусу, бросилась бежать. Как была, в жакете и домашних туфлях. Где ключи от машины? Господи, они же на комоде в холле. Я рванулась туда.
— Что ты затеяла, Рэч? Пристрелить меня?
Пристрелить? Что за чушь! Я с разбегу налетела на комод. И тут вспомнила. Пистолет в ящике. И я умею им пользоваться.
Сайрус еще далеко, не успеет помешать мне открыть ящик и схватить пистолет. А воображение уже нарисовало, что может случиться дальше. Я знаю, где предохранитель, знаю, как взводится курок. Остановится ли Сайрус, если я наведу на него оружие? Решусь ли я выстрелить?
"Снежный ангел" отзывы
Отзывы читателей о книге "Снежный ангел". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Снежный ангел" друзьям в соцсетях.