Он приближался. Я не видела — чувствовала спиной. Я дернула ящик на себя. Пистолет был на месте, но там же лежало еще кое-что, о чем я совсем забыла. Книга Сары. «Истинная любовь изгоняет страх»… Глупости. Не бывает истинной любви, шипел мой разум. А сердце в ответ напомнило: улыбка Макса, дружба Сары, рука Лили в моей руке, снежные ангелы и папа. Вот в чем дело. Я все поняла! Ущербная любовь, которую я только и знала, это лишь тень истинной любви, которой я не замечала. Миг — и выбор сделан.

— Я выбираю любовь, — выдохнула я, задвинула ящик и повернулась к Сайрусу.

— Так ты хочешь застрелить меня, Рэйчел?

Он схватил меня за плечи с такой силой, что я с трудом сдержала вскрик.

— Не хочу, — прошептала я. Мне было страшно, как никогда в жизни страшно — что, если он вытащит пистолет и направит на меня? Господи, помоги! — Но ты меня отпустишь.

— Черта с два!

Жаркое дыхание обжигало лицо. Я заставила себя взглянуть мужу в глаза.

— Как я тебя любила. — Одно короткое признание, и все невыплаканные слезы покатились по моим щекам.

Сайрус удивленно моргнул. Но это внезапное признание не остудило его ярости. Его пальцы еще сильнее впились мне в плечи. А я больше не боялась. Любовь была мне защитой.

— Ты отпустишь меня и Лили. А если нет — Макс всем расскажет, каков ты на самом деле.

— Что?! — прохрипел Сайрус.

— Он знает. Все знает про нас с тобой. Только тронь меня, и об этом станет известно всему городу. И тогда тебе конец, Сайрус. Сам понимаешь.

— Думаешь, кто-нибудь поверит этому старику? Я Сайрус Прайс! В этом городе мое слово что золото.

— И Сара тоже все знает. Они оба знают, что Сайрус Прайс бьет свою жену. И у них есть убедительное доказательство. — Я умудрилась приподнять загипсованную руку.

Сайрус все смотрел мне в глаза. На несколько мгновений комната погрузилась в абсолютную тишину. Я перестала дышать и поняла это, только когда начала задыхаться.

На моей памяти было всего несколько случаев, когда Сайрус терял дар речи. Хватило бы пальцев одной руки, чтобы сосчитать. Этот случай затмил их все.

Сайрус внезапно отдернул от меня руки, словно обжегшись. Ничем он не дорожил так, как своей репутацией. И хотя многие наверняка и раньше догадывались о наших отношениях, широкая огласка разрушила бы все, над чем он так усердно трудился. Первый парень, звезда школьного футбола, сын бывшего мэра, успешный бизнесмен — Сайрус с юности ощущал себя королем нашего провинциального городка. Но если станет известно, каков он самом деле, от него все отвернутся. Эвертон — маленький город, но у его жителей большие сердца. Просто я забыла об этом.

— Все. Сыта по горло, — тихо сказала я.

Сайрус тяжело дышал, во взгляде его читались самые разные чувства. Ярость. Страх. И что-то еще. Сожаление? Возможно ли такое?

Понять я не успела. Сайрус вдруг со всего маху впечатал в стену кулак. Висящая над комодом картина перекосилась. В штукатурке образовалась вмятина, на костяшках у Сайруса выступила кровь. Он отвернулся, шагнул к входной двери, пинком распахнул ее и вышел.

И только тут я заметила Лили — сжавшись в комочек, она тихо всхлипывала в углу прихожей. Я позвала ее. Лили подняла голову и заревела в голос. Едва переставляя ослабевшие ноги, я подошла к ней, опустилась на пол рядом с моим рыдающим ангелом, обняла, прижала к себе и зашептала молитву — за всех девочек, которым поломали крылья.

Глава 17

Рэйчел

24 декабря

Собрались мы быстро. Из глубин своего необъятного шкафа я извлекла два чемодана. Один дала Лили, велев сложить в него только то, без чего она жить не может. Она стояла в центре верхней лестничной площадки, глядя на меня круглыми от страха глазами. Одиннадцать лет, но сейчас — растерянный перепуганный малыш. Подхватить бы ее на руки, покачать, как когда-то, успокоить… Лили храбро улыбнулась:

— Все будет хорошо.

— Да, — сказала я.

Лихорадочно, одной рукой — черт бы побрал этот гипс! — я швыряла одежду в чемодан и думала, до чего же невелик итог моей жизни с Сайрусом. Практичная одежда, туалетные принадлежности, скромная обувь. А ведь за спиной огромный кусок жизни. Сунула в кучу одежды пару альбомов с фотографиями Лили. В последнюю минуту я положила в чемодан и нашу свадебную фотографию. Какие мы здесь счастливые, по-настоящему счастливые. Я коснулась своего юного лица — простодушная попытка спрятать улыбку, обожание в глазах…

Чемоданы, конечно, принадлежат Сайрусу. Как и моя одежда, вещи Лили и почти новый джип, куда я все погрузила. Но он нам задолжал много больше.

Вдогонку он вряд ли за нами пустится, но что, если попытается удержать? Сердце стучало как загнанное. Я металась по комнатам, хватая то одно, то другое — куртки, какие-то мелочи, кошелек. Лили хвостом таскалась за мной, пока я не отправила ее в машину.

Ну вот, вроде все: чемоданы в багажнике, свет в доме погашен. Я села за руль, включила зажигание. Пора ехать. Только куда?

— Подожди! — воскликнула Лили. — Я кое-что забыла.

— Но…

— Я сейчас! — И она выскочила из машины.

Я сидела в холодном джипе, наблюдая за облачками пара от дыхания. Только теперь до меня начало доходить, что же я сделала. И тут же накатила волна парализующего страха. Может, привычная, как старые тапки, жизнь лучше новой, неведомой? Кто знает, что нас ждет?

— Я готова, — забралась в машину Лили, держа в охапке свой ангельский костюм, с крыльями и прочим. Когда, интересно, она успела переодеться в джинсы и полосатый свитер? — А это нам надо до отъезда вернуть Саре.

Я глянула на часы на приборной панели — половина шестого. Это что же, моя жизнь развалилась на куски за каких-то полчаса? Быть не может.

— Прости меня. — Я вздохнула. — Ты сегодня должна была быть ангелом…

— Ничего, мам. — Лили взяла меня за руку. — Если честно, ангелом до смерти хотела быть Кети. Теперь будет прыгать от радости, что не надо наряжаться овцой.

Я невольно рассмеялась:

— Ты у меня такая хорошая. Добрая и хорошая.

— Вся в тебя. — Лили расплылась в улыбке.

— Нет, ты не понимаешь. — Я покачала головой, взяла ее за руку, повернула лицом к себе: — Ты, Лилиан-Грейс, сегодня спасла меня. Нас спасла. Понимаешь? Ты настоящий герой. Понимаешь?

— Ну, мам! — Лили закатила глаза, попыталась выдернуть руку, но я лишь крепче сжала ее.

— Я серьезно, Лил. За меня еще никто не заступался. Никогда. А ты заступилась. Ты моя защитница.

— Я?

— Да, ты. И знаешь, мне тут подумалось: а вдруг я заслуживаю, чтобы меня защищали.

— Еще как заслуживаешь!

— Правда?

Меня столько лет убеждали, что я ни на что не гожусь. Хотя я и подозревала всегда, что это вранье. Злобное, манипуляторское, иссушающее душу вранье.

— Правда! — Лили стиснула мне руку. — Я за тебя всегда буду заступаться!

— А я — за тебя, — улыбнулась я. — Только надеюсь, это не понадобится.

— Ага! Поехали уже. Сматываемся отсюда!

* * *

Хорошо, когда знаешь, куда едешь, когда есть цель. Мы ехали на ферму, где должно было состояться представление. Будем действовать шаг за шагом. И первый шаг — самый очевидный: повидать Сару.

Ферма, превращенная в Вифлеем, сверкала гирляндами рождественских огней, хотя валивший снег слегка приглушил их сияние. Гирлянды обвивали забор, деревья, скамейки. Медленно продвигаясь вдоль посыпанной гравием дороги, я любовалась сказочной картиной. Метель усиливалась, а этот крошечный уголок мироздания весело подмигивал огоньками, зазывая к себе.

Церковные служки в светоотражающих куртках регулировали движение, вокруг толклись укутанные в шарфы горожане. Хорошо, что уже стемнело, и слава богу, машины Сайруса нигде не видать. Конечно, на церковное представление он едва ли заявится. Впрочем, от моего мужа можно всего ожидать.

— Лили уже ждут, — сообщил мистер Таунсенд, когда я спустила стекло, и захлопал глазами, заметив мой синяк: — У вас… э-э… все…

— Все в порядке. — Я улыбнулась пожилому помощнику викария. — Вообще-то мы ищем Сару. Вы не знаете, где она?

— Ее не проглядишь. — Он натянуто рассмеялся и ткнул пальцем в сторону амбара.

Там, взобравшись на тюк сена, Сара давала последние указания детям из воскресной школы. Они были уже наряжены — пастушьи халаты поверх пухлых зимних курток, в руках суконные хлысты. Мне вдруг стало смешно.

— Можно я припаркуюсь во второй ряд? Мы только на минуточку.

Мистер Таунсенд быстро закивал:

— Я присмотрю за вашей машиной. Ступайте себе, куда нужно, и двигатель можете не выключать.

— Спасибо. — Я подхватила костюм ангела, Лили велела ждать в машине: — Я скоро.

Дочь промолчала.

Я поспешила по дорожке, решительно лавируя в толпе, избегая взглядов знакомых — не дай бог, кому-нибудь вздумается заговорить. Когда я подошла, Сара хлопнула в ладоши и малышня врассыпную бросилась прятаться за кулисы, устроенные в амбаре, который теперь являл собою Вифлеемский хлев. С улыбкой посмотрев им вслед, Сара повернулась к зрителям. И сразу заметила меня. С изменившимся лицом спрыгнула вниз, подбежала.

— Рэйчел! — воскликнула она шепотом. — Что стряслось? Где Лили?

— Долгая история. Боюсь, она не сможет сегодня быть ангелом. — Я сунула ей в руки костюм. — Ты уж прости.

— Но…

— Мы уезжаем, — перебила я.

Несколько мгновений Сара молча, изучающе смотрела на меня, потом глаза ее наполнились слезами.

— Ты решилась! — прошептала она и, забыв про костюм с топорщащимися ангельскими крыльями, обняла меня.

— Похоже, так. Хотя не очень понятно, что это значит.

— Это, дорогая, значит — жить. Ярко, интересно, так, что дух захватывает! Теперь вся жизнь — твоя. — Сара рассмеялась. — Ты начинаешь жить, Рэйчел. Жить по-настоящему.

— Правда?

— Есть у меня одно любимое место в Евангелии от Иоанна… — Она сосредоточенно наморщила нос. — «Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить. Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком».

Жизнь с избытком. В словах было обещание, которому страстно хотелось верить, но как-то не верилось. Возможно ли? Для меня?

Сара вдруг отстранила меня:

— Ты должна зайти к Максу. Прямо сейчас. Я ему позвоню, скажу, чтоб ждал тебя в ателье.

— В «Эдеме»? Да зачем? Конечно, я попрощаюсь с Максом. Но что ему делать в ателье в канун Рождества?

— Он будет ждать тебя там, — твердо заявила Сара. — Отправляйся в «Эдем»!

— Ладно, — сдалась я. — Как скажешь.

Сара громко всхлипнула и снова привлекла меня к себе, стиснула до боли.

— Я буду за тебя молиться, — бормотала она, уткнувшись мне в волосы. — Каждый день. Всегда. Ты сильная и удивительная… Я тебя люблю, Рэйчел. И ужасно рада, что ты моя подруга.

— Я тоже. — На большее я оказалась неспособна, горло перехватило.

Мы наконец оторвались друг от друга. Обе знали, что мы еще встретимся. Во что бы то ни стало встретимся. Я направилась назад к машине, но, отойдя на несколько шагов, обернулась:

— Хочу тебя попросить…

— Что угодно.

— Присмотри за Сайрусом.

У Сары поползли вверх брови:

— Не понимаю…

— Кто-то когда-то мне сказал, что каждый человек заслуживает, чтобы его любили.

Сара покачала головой. Потом кивнула:

— Даже недостойные?

— Они, наверное, особенно.

* * *

От фермы до города всего ничего, поэтому, подъехав к задней двери ателье «Эдем», я не рассчитывала, что Макс уже на месте. Однако у тротуара стояла его машина, и металлическая дверь ателье была приоткрыта. К двери по свежему снегу, залитому золотистым сиянием, пролегла цепочка глубоких следов.

— Я тоже пойду, — заявила Лили.

— Конечно. Ты тоже должна с ним… — Выговорить слово «попрощаться» я не сумела.

Выбравшись из машины, мы побрели через сугробы к двери. Макс возился внутри: складывал горкой коробки у двери.

— Чем это ты занимаешься? — поинтересовалась я, входя в теплое помещение и топая ногами, чтобы сбить снег.

— Рэйчел. — Макс расплылся в улыбке, положил какую-то коробку на стол, где уже громоздилась груда таких же, и подошел ко мне. Обнял. Потом отстранился, протянул руки Лили, и та бросилась к нему.

— Сара тебе сказала?

Первый мой вопрос Макс пропустил мимо ушей, на второй — кивнул:

— Сказала. Давно пора.

— Мне страшно, — призналась я и покосилась на Лили. Стоит ли ей знать, что я совсем не уверена, ту ли дорогу мы с ней выбрали… Но я отчаянно нуждалась в совете Макса, мне было не до притворства. — Ума не приложу, куда ехать. Может, на юг…