Гарик ушел, набирая номер телефона такси.

– Адрес просто заколдованный какой-то, – отчаянно фыркнула Шура, начисто забыв про то, что ее дожидается болезный. – В сущности, это неважно, к кому приедет такси, поеду на нем я.

А во весь дом гремела музыка, и Шура даже на втором этаже слышала, как визжит Юлька, подпевая:

– Но-овый год к нам мчится! Скоро все случится-а…

Шура только устало хмыкнула. Да, наверное, надо верить вот так, как Юлька, слепо и безоговорочно. И идти к своей цели напролом. Тогда все случится. У нее, у Юльки, а у Шуры…

– Маша, приезжай и забирай меня! – вдруг услышала девушка голос Наташи Королевой. Та с кем-то говорила по телефону. – А я тебе объясняю, что не могу сама за руль! Почему? Потому что мамочка немножко выпила, и теперь дяденьки из ГИБДД могут ее отругать… А если не приедешь, я тебе не дам денег на ипотеку! Понятно?! Не говори мамочке некрасивые слова! Это не шантаж, а тонкий намек! Жду!

– Адрес… – забывшись, подсказала Шура. – Вы не назвали адрес!

– Зачем ей адрес? – не удивилась Наташа тому, что ее кто-то подслушивал. – Она меня сюда привезла, отсюда и увезет.

– Это ваша дочь?

– Да, моя младшенькая. До старших сегодня так и не дозвонилась. Гуляют, негодяйки, а про мать вспомнят, когда им детей не с кем оставить будет. Вот ведь жизнь, ростишь их, ростишь…

– Погодите… так у вас ведь… а как же сын, Архип?

Королева уставилась на Шуру и недовольно поморщилась:

– Вот ты мне про сына даже не говори! Мой паразит так хотел сына, что я ему пятерых дочек родила. А он, подлец, сбежал… сразу после третьей. Двоих-то я ему, так сказать, вдогонку… от добровольцев. Знаешь, у самой уже азарт был, когда ж мальчишка-то получится?

Шура подошла совсем близко и нерешительно спросила:

– Погодите, а ведь вы… Вы не настоящая Наташа, правильно?

– А кто здесь настоящий?! – возмутилась псевдо-Королева. – В нашей группе двойников отродясь никого настоящего не было. Хотя… Вот у Куприянченко был талант! Его вообще никто никогда от оригинала отличить не мог! Спился.

– А… кто такой Куприянченко? – не поняла Шура.

– Вот! Я всегда говорила, что таланта в нем никакого, просто его оригинала никто знать не знает. Да он поэтому и спился, его ж никто не заказывал.

– Да, – с сочувствием покачала головой Шура. – Тяжелая у вас работа. А, скажите, господин Чернов, он тоже ненастоящий?

– Ну неужели не видно? Конечно, двойник, куда вы смотрите-то? Он же во какой, а настоящий Чернов совсем другой!

– Я просто думала, что… время, возраст… списывала на грим.

– Ну, знаешь, – с осуждением покачала головой женщина. – Наташу Королеву хоть загримируй, ей до моего веса еще жрать и жрать.

– Да и лексикон…

– Вот именно, и лексикон у ней…

– У вас! – поправила женщину Шура и заторопилась. – Хорошо, только… я вас очень попрошу, когда за вами дочка заедет, вы меня до города подбросите?

– Нет, миленькая, мне еще Чернова подбрасывать и Харламова. Он сегодня что-то вообще заотмечался, работать совсем не хочет. Вот такое отношение к делу, я вам скажу, это…

– Меня только до города!

– Хорошо. Посадим тебя на пол, если что.

– Да хоть куда, – была согласна на все Шура. – Спасибо вам!

И девушка побежала в комнату собирать вещи.

– Сейчас приеду домой и сразу в горячую ванну… Буду лежать там и пить мартини, – сама себя успокаивала Шура. – И никакого шума вокруг. А завтра пойду в магазин тратить деньги. Потом полезу в Интернет, искать работу. И подам объявление… в службу знакомств…

Она направилась к себе в комнату и стала собираться. Собирать-то особенно нечего было. Так только… посмотреть, чтоб не осталась какая-нибудь мелочь. Говорят, что возвращаться плохая примета.

Шура взяла в руки косметический набор и аккуратно положила на столик. Она его не возьмет. Это предназначалось не для нее. Так, для того, кто придет, чтобы не обидно было. Потом она переоделась. Опять своя юбочка и свитер. Платье… Это роскошное платье Шура тоже оставит. Она так и не узнала, сколько оно стоит, поэтому и деньги отдать не сможет. А подходить сейчас к Семену… Конечно, он скажет, что никаких денег не надо, но… Не может она взять это платье. Да и не хочет. Слишком о многом оно напоминает. И туфли… За них тоже расплатился Семен.

В дверь постучали, и, не дожидаясь приглашения, в комнату ввалилась Юлька. В одной руке она держала бутылку шампанского, в другой наполовину пустой фужер.

– О! Молодец! – похвалила она. – А я уж и сама тебе хотела предложить уехать. Ну чего тебе здесь…

– Я великолепно обхожусь без твоих предложений, – холодно ответила Шура. – Просто… Новый год прошел, пора и честь знать.

– Конечно… – нетрезво хихикнула Юлька. – Для тебя прошел. А для меня… Ладно, не буду тебя отвлекать, собирайся-собирайся-собирайся. Я никому не скажу, тс-с-с.

Она вышла из комнаты, и Шура сразу услышала голос Семена:

– Ты где? Что ты там делала?

– С-сенеч-чка! Я тебя искала!

– В комнате для гостей?

– Сеню-шечка… Сенеч-чка… Сем-мен…

– Юля, хватит пить, – ровным голосом говорил Семен. – Ты уже хороша.

– Все! – немедленно согласилась Юлька. – Ты сказал, я прекратила. Вот… Забирай бутылку. Я больше ни капли… И… вот еще… забирай стакан… Погоди, сейчас допью… Во, теперь забирай…

Было слышно, как они удаляются от двери. Это было хорошо. Шуре совсем не хотелось, чтобы Семен видел, что она собирается. Вдруг опять начнутся уговоры… Ну, или не уговоры, а… В общем, самый лучший вариант – уйти по-английски.

Через некоторое время Шура услышала шум. Теперь это был не простой шум, не праздничный. Голоса звучали громко и тревожно. И даже музыка была выключена.

Шура выглянула. По коридору шагал большой мужчина в белом халате, а за ним шла целая свита из всех гостей. И направлялась она прямиком в комнату, где Шуру ждал художник.

– Вот Гарик, зараза! Ведь просила же, чтоб «Скорую» не вызывал! Черт! – ругнулась Шура, быстро хватая шубку и напяливая сапоги.

Гарик вел врачей «Скорой помощи» с самым скорбным выражением лица. С таким же видом за ним следовали и остальные гости.

– Гарик! Ты с ума сошел? – громко зашипела Шура, подлетая к парню. – Я тебе говорила, «Скорую» не надо!

– Шура! – так же шепотом возмущался парень. – Я лучше знаю своих гостей! Я за них отвечаю. Ты вот не знаешь, а я знаю, что Лелик собирается домой раньше всех только в одном случае: когда у него начинается белая горячка!

– Какая горячка?! Он вполне нормальный! Ему только надо было…

– Погодите, молодые люди, – отстранил их перед дверью здоровенный дядька-врач. – Где у нас тут больной?

«Больной», вовсе не рассчитывавший принимать такую делегацию, ждал Шуру и нечаянно уснул. Правда, он приготовился ко встрече с молодой красавицей по всем правилам: разделся до трусов, поставил возле кровати вазу с фруктами, тут же умостил бутылочку шампанского. Поверх себя мужчина художественно уложил плед, который соблазнительно, как ему казалось, открывал некоторые худосочные части тела, оставляя в секрете самое интересное.

– Это больной? – гаркнул врач.

Гарик с Шурой переглянулись.

– А чего это он? Так такси ждал, что ли? – уставился на Шуру Гарик.

Однако его вопрос заглушил нервный визг «больного». Художник ждал молодую диву, а вовсе не громилу-врача. Причем обиднее всего было то, что в таком виде его лицезрело сейчас все достойное общество! Поэтому, завидев людей в белом, мужчина попытался вскочить, высоко задрав ноги, но запутался в пледе, отчего стал еще больше нервничать.

– Шура! – вопил он. – Александра! Я вас просил! Я требовал всего лишь сделать мне массаж! Шеи, между прочим!

Юрий Евгеньевич понял все самым первым и теперь тихонько сотрясался от хохота. Понемногу суть стала доходить и до других гостей.

– Я не умею… массаж, – слабо отбивалась Шура. – И я… я вовсе не вызывала «Скорую»! Это Гарик!

– Не лги мне! Господа! Товарищи, мне вовсе не нужна «Скорая»! – Мужчина, обмотавшись пледом, подбегал то к одному, то к другому, пытаясь найти виноватого. Позади него тащился край пледа, в котором бедняга все время запутывался. – Какой идиот так мог надо мной подшутить!

– Я не подшучивал! – кричал уже и Гарик. – Я заглянул в комнату… а вы лежите! Я подумал, что вы умерли!

– Идиот! – верещал художник. – Я готовился к свиданию!

– С кем? – честно не понимала Шура.

– С вами, милая барышня! Да-с! Я решил, что вам так будет гораздо приятнее делать мне массаж шейных позвонков!

Вокруг уже стоял откровенный хохот. Смотреть без смеха на неудачливого героя-любовника было невозможно.

– Где больной, я вас спрашиваю? – гремел голос врача. – Вы больной?

– Не подходите ко мне! – орал художник. – Не приближайтесь даже! Я… Юра! Уйми этого слонопотама! Я не собираюсь в больницу!

Юрий Евгеньевич обнял врача за плечи и отвел в сторону, не переставая смеяться.

– Опять из-за тебя неприятности, – прошипела Алька, проходя мимо Шуры. – Гарик, я тебя понимаю. Этот старик и в самом деле похож на… на этого… на усопшего…

Она взяла любимого под руку и повела вниз.

– А… А фрукты есть можно? – почему-то именно у Шуры спросил «Глухарь».

Шура не знала, куда деться от стыда.

– Ну ты, Шурка, даешь, – с видом благочестивой Марты покачала головой Юлька. – Это ж надо… отыскать такого любовника, который… чуть не помер, пока тебя дождался.

– Все не так, – вдруг раздался голос Семена. Он оглядел гостью, которая стояла уже с шубой в руках, и усмехнулся. – Все не так… Девушка просто… захотела домой. Что тут непонятного? Она уже несколько раз пыталась уехать, но у нее не получалось. Поэтому она вызвала такси Алексею Палычу. Но… видимо, вызывала не сама, да, Саша? Попросила, наверное, Игоря, а тот… чуточку перестарался. Стал бить наверняка и вызвал «Скорую». Игорь, так?

– Конечно! Я ж не знал!

– Я тоже не знаю, я предполагаю, – опустил голову Семен. Потом поднял, и… в глазах его засветился откровенный смех. – Саша, я вызову вам такси.

– Спасибо… – пробурчала Шура. – Я на «Скорой» доеду. До города.

– Эта «Скорая» не из города, поэтому вы на ней далеко не уедете, – махнул рукой Семен и тут же начал набирать номер.

– Я сама! – одернула его Шура. – Сама вызову. Только мне нужен точный адрес. Точный!

– А чем вам не нравится мой вызов? – вздернул бровь Семен.

Шура посмотрела ему прямо в глаза и отчетливо произнесла:

– Я вам не верю.

Секунду Семен стоял без движения, потом пожал плечами и отправился вниз по лестнице. Шура обвела всех взглядом:

– Кто-нибудь может дать мне адрес этой дачи?

Все молчали.

– Она что, секретный объект, что ли? – уже теряла терпение девушка.

– Я! – пьяненько икнула Юлька. – Я тебе скажу. Только пойду сначала сама узнаю.

– Да не переживай ты так, – подошел к Шуре «Глухарь», жуя банан. – Утром все и уедем.

– Уже и так… утро, – вздохнула Шура.

– Не понимаю… Как можно было наплевать на такого светлого человека – меня?! – расстроенно сел на кровать художник, принципиально отворачивая лицо от Шуры.

Шура не стала выслушивать обиженное нытье, а прошла прямиком к Юрию Евгеньевичу. Он как раз только что освободился от разговора с врачом и тот теперь направлялся к выходу, что-то сжимая в кулаке.

– Юрий Евгеньевич, – обратилась девушка к хозяину дома. – Скажите, пожалуйста, какой адрес у этой дачи? Куда мне вызывать такси? Мне очень надо домой.

Юрий Евгеньевич некоторое время смотрел на Шуру очень серьезно, а потом по-мальчишески спросил:

– Что, совсем никак остаться не можете? Не понравилось?

– Очень понравилось, – выдохнула Шура. – Очень! Но меня ждут дома. Простите.

– Хорошо, сейчас вызову, – согласился мужчина и прямо при Шуре стал набирать номер телефона.

Шура слышала, как он делал вызов и называл адрес. Дачный поселок имел красивое название, Ромашка, а улица называлась Снежной.

– Такси придет через двадцать минут.

– Спасибо, – поблагодарила Шура и направилась в свою комнату.

По дороге ей встретилась Алька. Кстати, сестрице пора было узнать нечто важное относительно своей родословной.

– Аль, погоди. Я тебе сейчас такое скажу…

Алька остановилась.

– Аля… ты только особенно не переживай, – путаясь, начала Шура. – Вот этот господин Чернов, который тебе дачу обещал, он… Аль, он – двойник настоящего артиста.

– Сама придумала? – не поверила Алька. – Хочешь сказать, я не почувствую родную кровь?

– А-ля. Опомнись, откуда у тебя родная кровь с Черновым? А тем более с этим. Сюда приехали люди из театра двойников. Я сразу догадалась, но потом… В общем, мне не хотелось тебя огорчать раньше времени.

– Серьезно, что ли, двойник?

– Да, Алечка. Но ты ж не расстраиваешься, правда? – пыталась успокоить сестру Шура. – У нас с тобой чудесный папа, который…