Мэдлин Хантер - Соблазн в жемчугах

— Он справится на заводе, и они ему все расскажут. — Верити стиснула зубы, чтобы не расплакаться. Она была убеждена, что Кэти догадывается о смерти Майкла, но не хочет отказываться от надежды. Она взяла руку Кэти и стиснула ее. — Вы можете ждать его возвращения в Суррее с таким же успехом, как здесь.

Кэти низко опустила голову и долго сидела так, видимо, собираясь с духом.

— Это мой дом, Верити. Я прожила в этих краях всю свою жизнь. Этот домик беден, и у меня мало чего осталось, но люди, которых я знаю с детства, живут рядом, а мои друзья лежат на церковном кладбище. В моем возрасте страшно покидать родные места и жить среди чужих людей.

— Я вам не чужая, Кэти.

Кэти погладила Верити по щеке.

— Нет, ты не чужая, но постепенно, со временем, станешь. Ты теперь графиня, и с каждым днем все больше будешь ею. В этом нет ничего плохого или неправильного. Но ты изменишься, девочка моя, и ничего с этим не поделаешь. Когда ты завтра уедешь, Олдбери уже больше не будет твоим домом. Думаю, что ты и сама это знаешь.

Да, знает. Здесь все было по-другому даже во время их визита. Дом был не таким, каким она его помнила или каким он представлялся ей в мечтах.

И люди смотрели на нее по-другому и были осторожны в своих словах. Даже мистер Тревис, при всем его дружелюбии, ни на минуту не забывал, что разговаривает с графиней. Возвращение домой было детской мечтой. Прошлого не вернешь. Даже если Хоксуэлл и дал ей свободу снова быть Верити Томпсон, она уже никогда не будет той Верити Томпсон.

Она сползла со стула, села на пол у ног Кэти и положила голову ей на колени, как часто делала ребенком. Кэти гладила Верити по голове и беззвучно плакала.

Хоксуэлл открыл стеклянные двери и вышел на террасу.

В дальнем конце сада трое рабочих копали землю. Глубокие канавы под фундамент уже были вырыты по четырем углам квадрата, и сейчас рабочие под командованием Верити копали какие-то траншеи.

Дафна Джойс и Селия стояли рядом с Верити и держали за два конца большой лист, на котором была нарисована схема. Время от времени Верити сверялась со схемой, а потом давала указания рабочим.

Коллин тоже стояла неподалеку, наблюдая за происходящим. Увидев Хоксуэлла, она поднялась к нему на террасу.

— Она испортит сад, — сказала она. — Зачем в городском доме такая большая оранжерея? К тому же она выбрала очень неудачный проект. Оранжерея даже не будет соединена с домом.

— Оранжерея не предназначена просто для нескольких пальм и лимонного дерева. Я уверен, что Верити выбрала проект, который соответствует ее намерениям.

— Ты не мог убедить ее, что одной теплицы в Суррее вполне достаточно? Боюсь, что ее ждет слава эксцентричной особы. А эти женщины… — Вздохнув, она махнула рукой в сторону подруг Верити. — Тебе надо задуматься о ее будущем, Хоксуэлл, и вообще быть с ней построже.

Он подумал было посоветовать Коллин заняться своим собственным садом, но попридержал язык. Она подружилась с Верити, тогда как многие светские женщины лишь распространяли о ней гадкие сплетни. Однако если Коллин будет слишком настойчива в своей дружбе, Верити наверняка постарается от нее отдалиться.

Дружба с Верити давала Коллин возможность и оправдание быть подальше от своей матери в Суррее. Она поселилась в доме матери в Лондоне и явно предпочитала городскую жизнь сельской скуке. Она стала частой гостьей в их доме и была с Верити, когда он возвращался по вечерам.

— Я обещал ей свободу действий, Коллин. А что касается леди из «Редчайших цветов», она никогда не откажется от их дружбы. Даже если я запрещу, она все равно будет с ними встречаться.

— Может быть, ты по крайней мере посоветуешь ей не копаться самой в земле? Или надевать что-нибудь другое вместо старых платьев и этого страшного капора?

Ему казалось, что Верити выглядит в своем наряде восхитительно.

— Она всегда сама копает, так что лучше, если она будет это делать в старых платьях.

Коллин нахмурилась.

— Ты плохой помощник, Грейсон.

Он рассмеялся.

— По правде говоря, я не склонен быть с ней слишком строгим, дорогая кузина. Давай поговорим через год-два, когда первая страсть, возможно, пройдет.

Она посмотрела на него с любопытством.

— Я… я не представляла себе, что брак так тебе подходит. — Она взглянула на Верити, которая как раз ругала рабочего с лопатой. — Я рада за тебя, кузен.

Но, видимо, не очень. Их связывала давняя дружба, а в последние годы она стала еще крепче ввиду своеобразия их характеров. Коллин была безутешна после гибели жениха, а Хоксуэлл ко всему безразличен, и это странным образом их сближало.

Коллин, вероятно, считала, что Верити будет покладистой и скучноватой женой, а он — мужем, который едва замечает, что он вообще женат. Черт возьми, он тоже так думал. Признание, что брак оказался для него чем-то большим, ошеломило его не меньше, чем кузину.

Признавшись кузине, он вдруг почувствовал себя легко. Даже радостно. Если бы Коллин была мужчиной, другом, как Саммерхейз, он, наверное, поддался бы соблазну признаться, что страсть полностью его поглотила, а жена занимает в его мыслях почти все время и он не представляет себе, как бы мог обнимать другую женщину.

— Возможно, уже пора, Коллин, и тебе найти кого-нибудь. Ведь прошло много лет с тех пор, как он умер.

Она резко обернулась, чтобы посмотреть на него.

— Еще не поздно выйти замуж, Коллин. Если правильно составить брачный контракт, никогда не поздно. Это я могу взять на себя, а ты только должна найти мужчину, который был бы тебя достоин.

В глазах Коллин блеснули слезы, губы задрожали.

— Наверное, ты прав. Я, как всегда, благодарна тебе, Хоксуэлл, за твою щедрость, когда дело касается меня.

— Для этого и существуют братья, не так ли? — поддразнил он ее, как это бывало в детстве.

Он боялся, что она заплачет, но она поцеловала его в щеку и ушла в дом.

— Я просто сказала, что она мне не нравится, — сказала Одрианна. — Она хочет стать одной из нас, но никогда не поймет наше правило. Она никогда не сможет просто принять то, что есть, и не вмешиваться.

Верити рассматривала небольшое деревце мирта. Ее собственная оранжерея в Лондоне была почти готова, и она приехала к подругам в «Редчайшие цветы», чтобы выбрать первые саженцы для пересадки в новую оранжерею.

— Я совершенно убеждена, что Коллин и не думает стать одной из нас.

— Разумеется. Она смотрит на нас свысока, — сказала Селия. — Одрианна права — она слишком много вмешивается, как большинство женщин.

— К тому же она хочет заменить нашу дружбу своей, — добавила Одрианна.

— Это тоже неверно, — возразила Верити. — Она не хочет стать моей подругой. Она хочет стать моей сестрой, чтобы продолжать быть его сестрой.

— У сестер больше авторитета, чем у друзей, — сказала Дафна. — Тебе, разумеется, будет отведена роль младшей сестры.

Верити улыбнулась. Вот это было правдой. Коллин желала не только помогать, но и направлять.

— Она добрая. Иногда она вмешивается больше, чем мне хотелось бы, суется с советами, которые мне не нравятся. Поскольку она теперь в моей семье навсегда, я решила, что буду более покладистой. Я не хочу ссориться по незначительным поводам. У меня есть более важные заботы, чем планы Коллин относительно меня.

Дафна положила отросток амариллиса на стол, на котором они сортировали растения, предназначенные для отправки в Лондон.

— Печально слышать, что у тебя есть какие-то заботы, Верити.

Больше Дафна ничего не сказала, но Одрианна нахмурилась. Селия же продолжала работать ножницами, срезая завядшие листья с ветки большой гевеи.

В дальнем углу сада Кэтрин вскапывала грядки под огород.

Кэтрин была принята в их круг. По словам Дафны, она идеально вписалась в их компанию и приняла то правило, по которому они жили.

— Вы помните день, когда я показала вам старые газеты? И то, что показалось мне в них странным?

— Конечно, — откликнулась Селия. — Ты узнала то, что хотела, когда побывала у себя дома?

— Да, я узнала, что сын Кэти исчез как раз перед моей свадьбой, и с тех пор никто о нем ничего не слышал. Не было и суда или каких-либо известий о том, что его арестовали.

Подруги задумались. Потом Селия сказала:

— А твой кузен уверял, что он никуда не делся?

— Да. И это было правдой. Я думаю… я боюсь, что сын Кэти был убит.

Селия положила ножницы. У Дафны пропал интерес к амариллису.

— Убит твоим кузеном? — спросила Селия.

— Моим кузеном и еще кое-кем.

Она рассказала им о лорде Клебери и его намеке на ядовитые ростки, которые следует вырывать с корнем.

— Это не похоже на намек. Этот лорд Клебери безумен. Все эти пушки и ядра на террасе… — сказала Селия. — Тело ведь не нашли. Может, ты видишь заговор там, где его нет? Возможно, он просто уехал в поисках лучшей судьбы.

— Да, доказательств у меня нет. Я могу ошибаться, и иногда мне удается убедить себя в этом. Никаких свидетельств у меня нет, и мне не с кем поделиться сомнениями, кроме трех своих подруг, которые только и могут, что выслушать меня. Я знаю, что ничего не могу сделать, но это меня гнетет.

— Мы тебя понимаем, — сказала Одрианна. — А ты не хочешь рассказать все Хоксуэллу? Он мог бы по крайней мере выяснить, был ли арест и суд. Пэр может что-то узнать в правительстве. Например, если суд состоялся в другом графстве.

— Я не смею ему рассказывать. Он знает, что я пыталась узнать что-либо о Майкле — так зовут этого молодого человека, сына Кэти, — и решил, будто Майкл значит для меня больше, чем он.

— Вот как, — сказала Селия.

— Что значит «вот как»? — поинтересовалась Дафна.

— Я имею в виду, что она права. Молодой человек исчезает два года назад, а Верити сбегает почти сразу после свадьбы. Хоксуэлл, естественно, заподозрил, что между этими двумя событиями существует связь. Любой мужчина повел бы себя так же, особенно если его жена при первой же возможности начинает разыскивать этого молодого человека.

— Ты, однако, не согласна с подозрениями Хоксуэлла, насколько я понимаю, — сказала Дафна.

— Конечно, нет. Я просто согласна, что она не может просить мужа искать этого Майкла или помочь ей узнать что-либо о его судьбе.

— А я считаю, что может, — возразила Одрианна. — Я уверена, что, если она попросит, он ей поможет.

Селия вытаращила на Одрианну глаза.

— То, что лорд Себастьян просто твой раб, не означает, что любой муж после свадьбы с готовностью надевает на себя цепи любви. Как раз наоборот.

Не обращая внимания на эту колкость, Дафна сказала:

— Он тебе поверил, когда ты отрицала, что Майкл был твоим возлюбленным, Верити?

Верити не была в этом уверена.

— Вообще-то он мне почти поверил, но, по-моему, все еще сомневается.

— А сейчас твой брак гармоничен?

— Я бы сказала, что он почти гармоничен. В некотором смысле. — Она почувствовала, что начинает краснеть. — Я имею в виду, что мы почти не спорим. А по некоторым вещам… у нас полное взаимопонимание.

Селия хихикнула.

— Беру обратно свое «вот как», раз эти «некоторые вещи» вызывают у тебя такое смущение.

— Значит, ты его не боишься? — спросила Дафна.

— Совсем не боюсь. Я знаю, что вы видели, как он может выйти из себя, но поверьте мне.

Дафна сняла перчатки и передник и выглянула в окно.

— Я благодарна тебе за то, что ты позволила мне немного вмешаться в твои дела. Одрианна разуверяла меня, но я все же беспокоилась. Может быть, тебе все же стоит попросить у него помощи, Верити. Тогда ты могла бы быть уверенной. Если творилось беззаконие, если одни люди убивали других, какими бы ни были причины, нельзя позволить, чтобы это продолжалось. Это надо остановить.

Верити была с этим согласна, но все же считала, что разговор с Хоксуэллом о Майкле нарушит гармонию их брака, о которой упомянула Дафна.

— Давайте позовем Кэтрин и что-нибудь перекусим, — предложила Дафна. — Одрианна, твоя новая песня при тебе?

— Ты написала новую песню? — спросила Верити. — А я и не знала.

— Это потому, что оба раза, когда я к тебе приезжала, там была Коллин. Но Селия нам споет, и все мои друзья услышат эту песню в первый раз.

— Может, тебе лучше самой спеть ее во вторник на званом обеде, устраиваемом Каслфордом? — поддразнила ее Верити.

— Ты будешь обедать с герцогом Каслфордом? — удивилась Селия.

— Так же как Верити. Себастьян сказал, что этот обед герцог дает в ее честь.

Селия перехватила взгляд Дафны.