Вспомнив драку между Саксан и ее кузенами, Ботолф усмехнулся:

– Похоже, они и сейчас иногда забывают, что Саксан – девушка.

– Да. – Эдрик рассмеялся и, опомнившись, виновато улыбнулся леди Мери. – В этих диких краях мы живем одни, миледи. Там мало соблюдаются куртуазные манеры и правила Хорошего тона, и, честно говоря, мы не видим в этом ничего страшного. В последние два года воспитанием девочек занимались братья, старшему из которых двадцать четыре года. Тот факт, что сейчас мужчины не оставив девочек в Вулфшеде, ясно говорит о том, они уверены в своих сестрах.

– Девочек оставили одних в таком опасном месте? – воскликнула леди Мери, широко открывая глаза.

– Действительно, сэр Эдрик, это не разумно, – поддержал ее Ботолф. – Ни замок не может быть неприступным, но на границе опасность многократно возрастает. Рогз и Черный Дуглас часто совершают набеги.

– Это правда, милорд. И все же их мать однажды целых два месяца успешно обороняла Вулфшед-Холл от шотландцев. Саксан и Тильда похожи на нее.

Ботолф опустил голову, чтобы скрыть усмешку. Теперь он понял, почему манеры Саксан Тодд так напоминали мужские. Неудивительно при таком воспитании. Вместе с тем знакомство с сэром Эдриком и Питни вселило в него уверенность в порядочности Саксан, и он надеялся, что его матери теперь будет легче принять Саксан такой, какая она есть, хотя сам Ботолф не вполне понимал, почему ему этого хочется.

Втайне у него рождался рискованный план. Ботолф признался себе, что всерьез думает о женитьбе на этой девушке, и собирался присмотреться к ней повнимательнее. Все, конечно, будет намного проще, если его мать и Саксан поладят. Леди Мери и его покойная жена никогда не были дружны, и в их доме не утихали раздоры. С него хватит.

Прочитав в глазах матери желание задать ему множество вопросов, Ботолф извинился, сославшись на необходимость подготовиться к путешествию, и вышел. Он еще не мог дать леди Мери исчерпывающие объяснения и чувствовал, что должен быть осмотрительным; его страшила возможность обременить себя женой наподобие Элис. Сама мысль о такой опасности заставила Ботолфа содрогнуться. Вряд ли у него хватит сил пережить еще один неудачный брак.

Хотя Саксан совсем мало походила на Элис, интуиция не позволяла Ботолфу забыть об осторожности. Он дал себе слово, что головокружительная привлекательность Саксан не сможет повлиять на его решение. Вчера, помогая Питни раздеть спящую сестру, граф быстро осознал, что стоит у опасной черты. Изящество и стройность полураздетой девушки врезались ему в память. Следя за приготовлениями к отъезду, Ботолф поймал себя на том, что, несмотря на принятое им решение быть очень осторожным, он все время ищет глазами Саксан.

Саксан проснулась внезапно, вся в холодном поту. Кошмар вернулся, несмотря на все усилия прогнать его. Граф стоял перед глазами, и с его мускулистых рук с длинными пальцами капала кровь. Только это был не граф. Человек, терроризирующий ее во сне, лишь напоминал Ботолфа, но сердце говорило ей, что это не он. Вдруг Саксан осенило, и она прямо-таки подскочила в постели.

– У графа нет шрама! – воскликнула девушке.

– Ради Бога, Саксан! – вскричал Питни, еде не уронив поднос с завтраком. – Что случилось?

Саксан посмотрела на брата и спокойно объяснила:

– У лорда Ботолфа нет шрама над левым глазом. – Она взяла хлеба с сыром и продолжала: – Недели две назад мне приснился сон. Передо мной стоял человек, и на руках у него была кровь. Этот человек очень похож на нашего сеньора, поэтому я и подумала, что граф убил тебя, хладнокровно зарезал мальчика, вверенного его заботам. Так вот, этот сон приснился мне снова, только на сей раз я заметила кое-что еще кроме крови. Хотя этот человек сильно смахивает на графа, он не граф. У мужчины моего сна шрам над левым глазом. Интересно, кто он?

– Скорее всего злодей, – усмехнулся Питни. – Ты действительно пыталась заколоть графа?

– Ага. Эти дураки Кенелм и Олан все переврали. Я прискакала сюда на Миднайте и чуть было не наломала дров. Но мастер Мик увидел меня и закричал. Граф схватил меня за руку, мы некоторое время боролись с ним, и только потом я узнала правду. И бухнулась в обморок. – Саксан захихикала. – Это сильно удивило дядю и братьев.

– Могу себе представить. – Питни покачал головой, глядя, как она встала с постели и начала одеваться. – Граф говорил что-нибудь о наказании?

– Нет. Наверное, он понял, что произошла ошибка. Если бы он хотел меня наказать, то уже сделал бы это.

– Это точно.

– Послушай, Питни, почему я не одета?

– Ты так ревела, что почти утопила меня в слезах, а потом заснула, так что граф помог мне уложить тебя в постель.

– О… – Саксан нагнулась, делая вид, что зашнуровывает сапоги, в действительности же – чтобы скрыть выступившую на щеках краску.

– Кто еще был дома, когда приехали Кенелм и Олан?

Саксан взглянула на брата – он был явно расстроен, – и ее кольнуло сознание своей вины. После того как Питни спас графу жизнь и был посвящен в рыцари за свою храбрость, он имел реальную возможность занять почетное место в свите Ботолфа. Перед ним открывались перспективы для продвижения по службе, которые не часто выпадают на долю младшего сына. Лишь благородство и любовь к сестре не позволили Питни упрекнуть Саксан за то, что она хотела сделать.

Юноша наверняка боялся, что ее безрассудство могло разрушить все его планы.

– Со мной была Тильда, – ответила наконец Саксан, садясь на краешек кровати и перевязывая волосы кожаным ремешком. – Я должна сообщить ей, что все в порядке, а то бедняжка с ума сойдет от беспокойства. Она ведь узнала, что я собираюсь убить невинного, но лишь после того, как я ускакала. Кенелм и Олан все ей рассказали, прежде чем мчаться за мной. Дураки, – пробормотала качая головой и явно жалея о том, что не может снова! наградить братьев парой тумаков.

— Не злись на них, Саксан. – Питни улыбнулся сестре, но тут же посерьезнел. – Я чувствую, что нашего сеньора преследует какая-то злая сила.

– Я тоже, Питни. Проклятый сон не идет у меня из головы. Почему он повторился сегодня? Если бы это было предупреждением о грозящей тебе опасности, как я сначала считала, он бы не вернулся. Или это тоже предупреждение, но тогда оно касается графа.

– Кто-то явно хочет его смерти.

– Нам надо быть бдительными.

– Верно. – Питни отставил поднос и откинулся на подушки. – Я не мог найти объяснения, но теперь мне все ясно.

– Хорошо. – Саксан поцеловала его в щеку, встала и направилась к двери. – Я зайду попозже, братик.

– Попозже? А что ты собираешься делать? Саксан! – позвал он, но та поспешно вышла из комнаты. – Надеюсь, дядя не будет спускать с тебя глаз, – крикнул он вслед девушке.

Саксан тихонько засмеялась и поспешила в гостиную, однако, заглянув туда, обнаружила, что дяде не до нее. Эдрик был так увлечен беседой с леди Мери, что ничего не замечал вокруг. Леди Мери сидела возле него слегка порозовевшая и по мере сил поддерживала разговор. Поскольку темой была угроза жизни Ботолфа, Саксан решила подслушать.

– Это меня очень тревожит, – говорила леди Мери. – Боюсь, что я чем-то обидела Сэсила. Моя вина, что он преследует своего брата. Но я не могу поверить, что он действительно хочет его убить.

Известие о том, что Ботолфу угрожает его собственный брат, потрясло Саксан.

Эдрик накрыл своей ладонью маленькую, изящную руку леди Мери.

– Я никогда не поверю, что это ваша вина. Он – гнилое семя, миледи, рожден, чтобы творить зло. Такие люди время от времени появляются даже в добропорядочных семьях, и никто в этом не виноват.

– Вы в самом деле так думаете, сэр Эдрик? – взволнованно спросила она.

– Да, конечно, я так думаю. – Сэр Эдрик наклонился к ней, понизив голос так, что Саксан пришлось напрячь слух. – Миледи, простите меня, но я хочу вас поцеловать.

– Хотите поцеловать?

– Да, без сомнения.

– Тогда целуйте быстрее, потому что я скоро приду в себя – и тогда будет поздно.

Саксан чуть не вскрикнула, когда они начали целоваться. «Мне лучше уйти», – подумала она и, выскользнув за дверь, бросилась к конюшне. Почему леди Мери решила поехать с Питни? Саксан знала, что ее дядя умеет очаровывать женщин, как и все мужчины их клана. Но на сей раз проблема заключалась в том, что леди, обольщаемая ее дядей, являлась матерью их сеньора! Ее размышления были прерваны, когда возле конюшни дорогу ей преградил сам граф.

– Куда вы идете, мисс Тодд?

– На конюшню, милорд. Видите ли, там моя лошадь, я собираюсь обратно в Вулфшед-Холл, – ответила Саксан таким тоном, словно разговаривала с ребенком.

– Ты поедешь с нами, несносная девчонка.

– Но я не хочу причинять вам беспокойство, милорд.

– Никакого беспокойства. – Ботолф взял ее за руку. – Пойдем сделаем по глотку эля, прежде чем отправиться в Регенфорд.

Вспомнив сцену, свидетелем которой она только что стала в гостиной, Саксан посоветовала:

– На вашем месте я бы не входила туда.

– Почему?

– Мой дядя целует там вашу матушку. – Она не удивилась, когда граф резко остановился, отпустил ее руку и уставился на нее. – Вам следует закрыть рот, милорд: мы около конюшни, и здесь много мух.

– Ты уверена, что они целовались?

– Совершенно уверена. Видела собственными глазами.

– Ну и ну!

– Вы что, не одобряете? – спросила Саксан, готовая и обидеться, и защитить своего дядю.

– Я потрясен и не готов еще выразить одобрение или неодобрение.

– А о чем вы сейчас думаете? – В голосе ее звенел смех. – Извините.

– Тебе давно следовало бы извиниться, дерзкая девчонка.

– Девчонка, да? – Саксан легко подхватила яблоко, упавшее с ветки. – Или же мисс Тодд?

Раздосадованный тем, что не поймал другое падающее яблоко с такой же ловкостью, Ботолф протянул:

– Я начинаю думать, что ее не существует.

– Интересно, как чувствуют себя те, кто не существует.

– Не думаю, что им бывает неловко. – Надкусывая яблоко, он внутренне подивился абсурдности их разговора.

– Это успокаивает мой разум, хотя я подозреваю, что если не существует меня, то не существует и моего разума.

– Совершенно верно. – Граф наблюдал, как ее ровные белые зубы вгрызлись в яблоко с энергией, достойной лучшего применения. – Ты понимаешь, что если не существует ни тебя, ни твоего ума, то не существует и твоих зубов.

– Я скажу им об этом, милорд, как только они расправятся с яблоком. – Тут Саксан заметила, что сэр Роджер и сэр Весли идут к трактиру. – Эй, послушайте, я бы туда не ходила на вашем месте.

– Почему? – обернулся сэр Весли. – Я собираюсь выпить эля перед дорогой.

Ботолф не нашелся что ответить, но Саксан невозмутимо произнесла:

– Произошел ужасный случай. Мастер Мик угодил ногой под бочонок и сломал ее. Беднягу положили на большой стол в гостиной. Когда я уходила, они его готовили.

– Готовили к чему? – Сэр Роджер бросил тревожный взгляд в сторону трактира.

– К тому, чтобы отрезать искалеченную конечность, сэр Роджер, – объяснила она не моргнув глазом.

В этот момент мастер Мик собственной персоной появился в дверях и приветственно помахал рукой.

– Здравствуйте, милорд. Я только что открыл новый бочонок с элем. Подумал, что вы захотите выпить не кружке-другой перед отъездом.

Ботолф с трудом подавил рвущийся из груди хохот. Это было тем более трудно, так как Роджер и Весли тут же уставились на ноги Мика, а Саксан выглядела невинной как младенец. Наконец граф смог сказать:

– Спасибо, Мик, мы как раз собирались выпить.

– Я наполню кружки, милорд, – заключил Мик и исчез в доме.

Сэр Весли повернулся к Саксан с возмущенным видом, к которому, однако, примешивалось и немного восхищения.

– Значит, ему отрезали ногу? – пробасил он.

– Да, но она снова выросла, – нашлась Саксан. Пока ее собеседники осмысляли сказанное, она проскочила в дом, намереваясь приостановить ухаживания своего дяди за леди Мери, прежде чем их застанут за этим занятием, но в удивлении замерла на пороге. Леди Мери и Эдрик, еще полчаса назад казавшиеся неразлучными, теперь разошлись по разные стороны длинного стола. Саксан почувствовала на себе взгляд Ботолфа, хотя он приблизился почти неслышно.

— Ты уверена в том, что видела? – тихо спросил Ботолф.

– Совершенно, совершенно уверена, – кивнула Саксан, не спуская глаз с дяди и леди Мери. – Они то ли разыгрывают невинность, то ли между ними что-то произошло.

– Что могло произойти?

– Откуда я знаю? Я не особенно разбираюсь в сердечных делах.

Она умолкла, потому что вошли Весли и Роджер. Ботолф мягко взял Саксан за руку и усадил рядом с собой за стол. Он тоже хотел бы знать, что здесь произошло. Один взгляд на мать и Эдрика сказал ему, что те не прикидываются невинными овечками. Для этого они выглядели слишком напряженными и растерянными.