Ее лошадь Миднайт – сильный, быстрый жеребец – была одной из лучших в конюшне отца. Лошади двоюродных, братьев, должно быть, устали, так как проделали долгий путь, чтобы привезти ей ужасное известие. Мальчикам придется выбирать новых на конюшне, но ни одна из них не могла сравниться с Миднайтом.

Перед глазами неотступно стоял образ Питни. Воспоминания о нем обостряли ее горе. Саксан одинаково любила всех членов своей большой семьи, однако никто из них не был ей близок, как он. Странно, что она не почувствовала момент, когда душа Питни покинула его тело. Саксан всегда верила, что ее душа связана с душой Питни какими-то таинственными узами.

Мысль о хладнокровном злодее укрепляла ее решимость. Убийство не было для нее в новинку. Она и сама раньше убивала. Правда, только в битве, чтобы защитить себя. Сейчас враг не нападет на нее. Может быть, граф будет безоружен. Но на его руках кровь Питни, и его очевидная виновность придаст ей силы для удара. Она сможет убить его, даже если он будет совершенно беспомощен и даже если этим сама себе подпишет смертный приговор.

Смерть не пугала Саксан. С того мгновения, когда братья сообщили ей о гибели Питни, она не могла думать ни о чем другом, кроме как о мести. Каждый ее шаг был направлен на достижение этой цели. Саксан отдыхала мало, главным образом давая передышку лошади, почти не ела и не задумывалась об опасностях, подстерегающих ее, девушку, едущую в одиночку, хотя и в мужском платье. По дороге Саксан раздумывала о том, где ей лучше всего пересечься с графом, и решила, что нужно как можно скорее добраться до трактира «Кабанья голова».


– Ну как Питни? – спросил Ботолф у матери, подъехав к карете и заглянув внутрь.

– Неплохо, но дорога утомила его.

– В миле отсюда есть трактир «Кабанья голова». Надо поскорее попасть туда.

– Это было бы хорошо. Там он сможет согреться. Я думаю, что ночи, которые нам пришлось провести на открытом воздухе, если не повредили ему, то, уж конечно, не способствовали заживлению раны.

Ботолф поймал взгляд юноши и улыбнулся:

– Потерпи еще немного, дружок.

– Со мной все в порядке, милорд, – ответил Питни. – Честное слово. Просто я еще страдаю от боли, и вряд ли можно что-нибудь сделать, чтобы ее уменьшить.

– Когда ляжешь в постель, станет легче.

– Не откажусь. – Питни вымученно улыбнулся. – Мне неловко, что я причиняю вам столько беспокойства.

– Перестань, никакого беспокойства. Я обязан тебе жизнью. То, что я везу тебя в Регенфорд, – лишь малая плата за это. Я послал вперед человека предупредить трактирщика о нашем приезде, так что, должно быть, нас уже ждут.

В трактире «Кабанья голова» все было готово к прибытию графа, когда его кавалькада наконец подъехала к крыльцу. Ботолф подозревал, что с того момента, когда хозяин получил известие о его приезде, там поднялась суматоха. Трактирщик Уилл Мик страшно гордился тем, что принимает графа и графиню Регенфорд. Ботолф знал, что он третий граф, останавливающийся на этом постоялом дворе по пути в замок, и трактирщик явно не хотел терять таких выгодных клиентов.

Ботолфа, его мать, Питни и знатных членов свиты быстро разместили в комнатах, лошадей накормили, а повозки поставили под навес. Всем приготовили горячие ванны, и судя по ароматам, плававшим в воздухе, трапеза обещала быть обильной.

Присоединившись к сэру Эдрику, направлявшемуся в гостиную, Ботолф заметил, что Уилл Мик внимательно присматривает за двумя своими малосимпатичными дочерьми, и с трудом сдержал усмешку. Как известно, останавливаясь в трактирах, рыцари не обделяли вниманием прислуживавших им женщин. Ботолф решил, что именно это и было причиной, по которой отец поторопился остановить свою старшую дочь, когда та поднималась по лестнице с подносом для раненого Питни.

– Но ведь он еще мальчик, – запротестовала девушка, – и с такой ангельской внешностью. Ты зря беспокоишься, папа.

– Зря! Имя этого мальчика – Тодд, – прорычал Уилл Мик. – Половина бастардов здесь и в Кристиндоне могут по праву носить это имя.

– Вранье! – вскричал сэр Эдрик с таким пафосом, что Ботолф рассмеялся. – Возьми назад свои слова, сукин сын.

Уилл Мик на мгновение прищурился и вдруг широко открыл глаза, узнав Эдрика:

– Сэр Эдрик Хелдон! Да, а остальные безымянные бастарды могут носить имя Хелдонов.

– Неправда! Мы не совращаем молодых девушек.

– Нет? А как было с Анной из соседней деревни? Ваш сын Кенелм в прошлом году изнасиловал несчастную на сеновале возле дома ее отца. Он наградил ее ребенком.

– Глупости. Кенелм никогда не стал бы спать с женщиной на сеновале. Он любит комфорт. Кроме того, в таком месте мужчину, чего доброго, могут и зарезать.

Сэр Эдрик улыбнулся дочери трактирщика, которая с трудом удерживалась от смеха. Уилл Мик это заметил.

– Убирайся отсюда! – приказал он дочери. Потом повернулся к Хелдону: – Не вздумайте испробовать на ней ваши любезности и порочные улыбки!

С трудом подавляя смех, Ботолф взял у девушки поднос.

– Я поговорю с молодым человеком, мастер Мик. Наблюдая за тем, как хозяин, непрерывно сквернословя, прогнал свою дочь, Эдрик пробормотал:

– Этому типу не подходит его имя.

– Пойдите поешьте что-нибудь, Эдрик. Я вернусь через минуту.

Улыбаясь, Ботолф вошел в комнату Питни, однако его радость быстро сменилась разочарованием. У постели больного сидел его оруженосец Фаролд Мортон, пребывавший в совершенном смущении. Поставив поднос, Ботолф обратился к Питни с напускной строгостью:

– Не вздумай совращать здесь девушек, молодой человек.

– Я и не думал совращать ее, – запротестовал Питни. – По правде говоря, вряд ли я мог бы это сделать. Я еще недостаточно здоров.

– Можешь или нет – никаких девушек, пока ты у меня на службе. Я не потерплю соблазнения девственниц.

– А она девственница? Я бы так не подумал. Надо видеть, как она стреляет глазами и крутит бедрами.

– По тому, как Мик трясется над ней, я подозреваю, что она невинна. Мой отец считал, что соблазнение девушек есть не что иное, как злоупотребление нашим положением и властью. Я не могу не согласиться с ним.

– Значит ли это, что они спят с нами, просто боясь отказать людям высокого положения, а не из-за нашей внешности и обаяния?

– В случае с тобой, думаю, это не совсем так, – пробормотал Ботолф. – Как бы там ни было, со временем ты сам разберешься в этом.

Получив от Питни заверения в том, что он будет вести себя хорошо, Ботолф спустился вниз, чтобы как следует поесть. Он едва покончил с последним куском сочного ростбифа, как леди Мери встала и позвала горничную, собираясь отправляться спать. Ботолф понимал, что мать уходит, чтобы мужчины могли чувствовать себя непринужденнее. С улыбкой он отметил про себя, как быстро потекли эль и беседа с того момента, как она поднялась в спальню. При виде пажа, наполнявшего его стакан, Ботолф почувствовал, что ему предстоит приятный вечер в хорошей компании.


Саксан подъезжала к трактиру «Кабанья голова». Одного быстрого взгляда было достаточно, чтобы удостовериться: граф уже прибыл. Оставив лошадь конюху, она вошла на постоялый двор и была встречена дородным трактирщиком. Саксан выругалась про себя, надеясь, что этот человек не помешает ей. Олан и Кенелм, наверное, уже скоро будут здесь. Однажды она даже заметила их, и последние несколько миль Миднайт несся на довольно рискованной скорости. То ли братья оказались проворнее, чем она предполагала, то ли бедная Тильда не сумела задержать их в Вулфшеде.

– У меня нет комнаты, парень, – сказал ей трактирщик. – Но, может быть, для тебя найдется место на конюшне.

– Согласен. – Саксан старалась говорить низким, грубым голосом. – У вас осталась какая-нибудь еда?

– Да, мы можем накормить тебя прямо сейчас. Проходи и садись. – Он указал на общую комнату. – Я распоряжусь, чтобы тебе что-нибудь принесли. Только не вздумай мешать графу и его компании.

– Не буду, сэр.

Как только трактирщик вышел, Саксан проскользнула в комнату, где сидели Ботолф и его друзья. Они были слишком заняты беседой и выпивкой и не заметили ее, но она все-таки держалась в тени.

Дюйм за дюймом приближалась Саксан к графу, внимательно изучая человека, которого собиралась убить. Он высок и широк в плечах. Рост, наверное, целых шесть футов, однако в его движениях чувствуется определенное изящество, неожиданное для такого сильного мужчины. Саксан знала, что у нее есть только один шанс.

Она засунула под шапочку выбившийся локон. Утром она помыла голову и второпях не заколола волосы. Теперь Саксан пожалела об этом: волосы постоянно выбивались из-под шапочки и могли оказаться помехой в нужный момент.

Затаив дыхание Саксан двинулась вперед. Ее глаза неотступно следили за графом и даже заболели от напряжения. В нем не было красоты, которую она привыкла видеть в окружающих ее мужчинах. Улыбка не была открытой, а смех таким звонким, как у сидевших рядом людей. Лицо его показалось ей чересчур суровым, а черты – чересчур резкими; орлиный нос и высокие скулы усиливали впечатление холодности. Он выглядел слишком хладнокровным. «Достаточно хладнокровным, чтобы вонзить нож в юношу, вверенного его заботам», – думала Саксан, и ее ярость сделалась такой сильной, что отдалась болью в животе.

Достав кинжал из ножен, она крадучись стала приближаться к Ботолфу. Все ее тело напряглось; она вышла из тени. Саксан уже собиралась ударить, когда услышала сзади тяжелые шаги и поняла, что кто-то вошел в комнату. Прошептав проклятие, девушка занесла кинжал.

– Милорд! Берегитесь! – вскричал трактирщик. Ботолф резко обернулся, схватил нападавшего за руку и тем самым остановил удар, направленный ему в сердце. Хрупкая скамейка под ним сломалась, и он упал на пол, увлекая за собой незнакомца. Все мужчины вскочили на ноги. Руки потянулись к рукояткам мечей, но никто не вмешивался. Было очевидно, что Ботолф легко победит такого низкорослого противника.

Борясь с подростком на твердом деревянном полу, граф успел подумать, что теперь Сэсил подсылает к нему детей. Ему не терпелось допросить малолетнего убийцу, и он не вкладывал в удары всю свою силу. Борьба затягивалась.

Поначалу Ботолфа удивили сила и ловкость худенького подростка. Удивление перешло в изумление, когда во время борьбы шапочка мальчика внезапно слетела, освободив рассыпавшуюся массу густых светло-платиновых волос.

– Клянусь Богом, это девушка! – воскликнул Ботолф, прекращая схватку и прижимая свою противницу к полу.

– Это Саксан! – закричал Эдрик, подбегая к Ботолфу, но его оттолкнули разгоряченные сыновья, вбежавшие в комнату.

– Вы соврали ей! – обрушился на них Эдрик.

– Мы не хотели, – начал оправдываться Кенелм. – Олан выпалил, что Питни умер, а Саксан просто стояла и смотрела на нас, не двигаясь, не говоря ни слова. Наше сообщение ошеломило ее. Мы даже не поняли, в чем дело. Получилось, что мы невольно сказали ей, будто это граф убил Питни. Но Тильда объяснила нам, какую мы совершили ошибку.

– Да, – подтвердил Олан, – когда мы поговорили с Тильдой, до нас дошло, что Саксан могла неправильно нас понять, но ее уже не было.

– Так что мы бросились вслед за ней, – закончил Кенелм.

– Еще немного, и было бы слишком поздно, – буркнул Эдрик, награждая сыновей подзатыльниками.

Ботолф слушал, что говорили Эдрик и его сыновья, но его внимание было сосредоточено на девушке, которую он все еще прижимал к полу. Та не смотрела на него. Взгляд ее широко раскрытых сапфирово-синих глаз метался от кузенов к дяде и обратно. Красоту глаз подчеркивали светло-коричневые изящно изогнутые брови и длинные густые ресницы. Короткий прямой нос, нежный рот, который притягивал взгляд Ботолфа. Ее маленькое овальное личико было очаровательно. Граф чуть было не улыбнулся, подумав, что никогда не имел такого красивого противника.

Ботолф почувствовал, как расслабилось гибкое леди Саксан, когда она начала осознавать, что говорили ее родственники. Он приподнялся на локте и принялся рассматривать ее. Наконец девушка тоже взглянула на Ботолфа. Сбитая с толку, Саксан тем не менее – где-то в глубине сознания – отметила, что из-под густых бровей на нее смотрят очень красивые темно-карие глаза.

– Вы не убивали Питни? – спросила она.

– Нет, миледи.

– Понятно. Тогда кто?

– Человек, посланный убить меня. Но Питни ему помешал.

Он нехотя поднялся на ноги и помог встать Саксан.

– Ага. А что стало с убийцей?

– Он умер, после того как ударил Питни кинжалом.

– Вы забрали с собой тело Питни?

– В некотором роде. – Он взглянул на Эдрика и его сыновей и понял, что открыть истину предоставили ему. – Видите ли, Питни не умер. – Ботолф испугался, увидев, как краска сошла с лица Саксан и оно сделалось пепельно-серым.

– Милорд, мне кажется, что первый раз в жизни я упаду в обморок.

Саксан пошатнулась, Ботолф подхватил ее. Видя, что все словно окаменели, он поднял девушку на руки. Потом подошел к скамье и сел, держа Саксан на коленях. Эдрик с сыновьями осторожно приблизились к ним.