Андре привалился спиной к Иванову плечу, тот его приобнял, и они одинаково вытянули ноги на приставной столик. Флирта Ивану уже не хотелось – ему было просто тепло и уютно. Лениво говорить ни о чем, иногда любоваться на экране красивой девушкой Андреа – приятное занятие, если вспомнить, что на улице глухая ночь, а завтра с утра они с Андре снова будут гулять и общаться.

А пока они все сидели и смотрели показы – один за одним.

Андре иногда комментировал, Иван иногда отпускал едкие замечания относительно внешности моделей… на канале FashionTV показы шли нон-стоп.

– Как ты думаешь, у меня получится с фотографией? – негромко спросил Иван, мысли которого перескочили на близкий отъезд в Нью-Йорк и свою премьеру как фотографа. Андре скосил на него глаза и покачал головой, защекотав мужчину волосами:

– Не знаю. Все будет зависеть от тебя, ты же понимаешь.

– Я не знаю ваш мир. Модельный мир. Ваши правила. Как будто ребенок, впервые собирающийся в школу, честно слово.

– Но я же тебе помогу, – парень удобно уместился у Ивана под рукой, и его глаза начали закрываться сами собой, – я тебе буду все говорить… расскажу… с кем нужно общаться, с кем не нужно… а еще ты встретишь много красивых девушек… но с ними ты будешь разбираться уже сам…

Иван слегка погладил Андре по руке и убаюкивающе произнес:

– А я буду тебя защищать от всяких там… недостойных мужчин.

– Все-таки жаль, что ты совсем не гей… – сквозь сон пробормотал парень по-английски, и Иван насторожился, стараясь расслышать невнятные слова – потому что… Я бы хотел, чтобы ты был моим… не другом, нет… но ты такой же, как все… и если бы вдруг… мы бы оказались в постели… ты бы тоже убежал от меня… потому что я мужчина… а ты не гей… тебе будет противно… а я потом не смогу с тобой дружить… совсем не смогу… и я тебя совсем потеряю… если ты убежишь…

– Я никуда не убегу, – на ухо ему сказал по-английски Иван. Парень улыбнулся во сне и уложил щеку на Иваново плечо. Иван обнял его и осторожно прикрыл пледом, валяющимся на диване.

– Я никуда не убегу, – повторил он уже по-русски, а про себя подумал: а вдруг он прав? Я не гей. Я совсем не гей. Перед глазами я вижу прекрасную девушку. Но я так до конца и не понял, что отсутствие груди – это еще не все. У меня в голове – всего лишь прекрасный образ девушки Андреа. С несколько мужской фигурой. А это ошибка. Сегодня вечером я хотел флирта, и я был уверен, что смогу пойти дальше поцелуев. Смогу ли? И надо ли туда идти? Андре боится, что окажись мы в одной постели, он уже не сможет быть моим другом. Вот, наверное, почему он так ведет себя – он просто боится, что я покажу ему свое… отвращение, что ли. Физиологическое отвращение. Бог мой, неужели ж я произвожу такое  впечатление? Хотя… да уж, впечатление я произвожу явно не самое лучшее. Хорошо еще, что день закончился именно так, а не иначе – если бы не мое решение приехать, я бы спал сейчас на своем диване, и упустил бы возможность узнать его хотя бы чуть-чуть.

А сейчас что – узнал? Немножко. Самую капельку. По крайней мере, теперь я вижу, что он очень похож на меня. Он такой же несчастный, и, в сущности, очень одинокий. Мы с ним одинаковы во многом. Я бегаю от женщины к женщине, меняя их каждую неделю, все никак не могу остановиться, ищу чего-то, охочусь, убегаю от расставленных на меня капканов. А он, наверное, устал от того, что в нем  видят женщину. И не хотят в нем видеть мужчину. Так ведь и мне обидно – когда во мне видят только тело. Красивое лицо и красивое тело. И совершенно не интересуются мной самим. Мы с ним похожи… вот черт, мы были бы идеальной парой, если бы… если бы он был женщиной. Но если бы он был женщиной, он не спал бы сейчас на моем плече просто так. Все пошло бы по уже знакомому сценарию: флирт, секс – и чао, бамбино, сорри. Но он мужчина, и сейчас мне с ним рядом спокойно и хорошо. Мне не надо никому доказывать, что я страстный самец. Мне вообще ничего не надо делать – достаточно просто быть другом… мне и усилий не надо прикладывать к тому, чтобы быть ему другом.

Мне нравится этот человек. Нравится внешне, нравится внутренне, нравится – со всеми его странностями и непонятностями. Мне нравится, что он не стал со мной играть. Что он честно со мной себя ведет. А мне хочется почему-то заботиться о нем…. Мне очень  нужен такой человек… с которым не надо врать и притворяться, а можно быть самим собой. И доверять друг другу.

Интересно, подниму ли я его на руки? Все же рост у него, как у меня, немаленький. И хотя он худенький, но все равно ведь – мужчина. Но спать всю ночь на этом диване, с его ростом, скрючившись в бублик – это утомительно. Надо попробовать, в конце концов. Я ничего не теряю.

Иван осторожно примерился, поудобнее подхватил Андре под спину правой рукой, левую просунул под колени и попытался подняться. Плаааавно, плаааавно… надо же, совсем не тяжело, изумился Иван, аккуратно перемещая спящего парня к кровати. Я думал, он гораздо тяжелее. Тааак… опускаем… фуф, удалось. Он даже не проснулся. Так и оставить его в халате? Здесь есть одеяло, поэтому халат, наверное, можно тихонечко снять… ти-хо-неч-ко… отлично. Укроем одеялом…

Повернувшись, чтобы укрыть Андре одеялом, Иван остановился и сглотнул. Снимая халат, он как-то не подумал, что под ним может ничего не быть. Нет, там наличествовали белого цвета плавки. Но – совсем условные. И теперь перед Иваном лежал парень. Не девушка, нет. Сразу выветрились из головы воспоминания об Андреа-девушке.

Андре-парень был сложен ничуть не хуже других красивых парней. Иван не раз видел такие фигуры в зале, где занимался сам: обманчиво-стройные, худощавые тела состояли из мускулов. Стальной пресс.  Тонкая талия – не за счет женских форм, а за счет очень грамотно проработанных в спортзале боковых мышц. Те самые красивые длинные ноги, на которые ушел не один месяц занятий на степпере. Руки, наверняка сильные, хотя и кажущиеся тонкими. Рельефные плечи – не по-мужски рельефные, а как-то слегка, только намеком – чтобы в случае показа женского платья не шокировать публику мужским силуэтом. А все это вместе – вместе с белыми плавками – оказалось настолько мужественным и мужским, что Иван даже забыл, что он хотел сделать. Он изучал это красивое мужское тело так, как изучают картинку в журнале, с мыслью: черт побери, какая прекрасная фигура! Эстетически – красивая. Хоть и мужская.

Иван вышел, наконец, из ступора, подумал немного… тихонечко разделся и лег рядом, забравшись под одеяло с другой стороны. Парень вздохнул во сне, повернулся к нему и по-детски уткнулся носом в плечо. Иван улыбнулся про себя, обнял его свободной рукой – и тоже закрыл глаза. Какое интересное ощущение, подумал Иван, – я обнимаю мужчину. Моя ладонь лежит на его плече… вот лопатка, под ней гулко бьется сердце… нежная кожа, гладкая, бархатистая. Ложбинка на позвоночнике – горячая… кажется, я добрался до плавок, ха! Увлекся, называется. Мне противно? Ведь это – мужчина! Это – мужское тело! Нет… мне нравится… И я все сильнее хочу его поцеловать, проваливаясь в сон, поймал себя на мысли Иван.

И – уснул.

7.

… Андре проснулся от того, что в нос ему попали волосы. Он сморщился, чихнул и открыл глаза.

В номере отеля было уже совсем светло, в окна даже заглядывало уже высокое солнце. Где-то около полудня, вероятно. Ничего себе он проспал! И Дуглас даже не разбудил его сегодня! Хотя да, Дуглас уехал на съемки, а Андре вытребовал себе три дня для прогулок. Все правильно. Только вот… Спиной Андре прижимался к чему-то горячему и явно живому, а самого его обнимала мускулистая, крепкая такая мужская рука. Парень окончательно проснулся, перестал дышать и скосил глаза: да, к руке прилагалось тело, которое уютно устроилось рядом и спало.

Это сон, подумал Андре, хлопая глазами и легонько щипая себя за запястье. Это сон, я бы запомнил, если бы сегодня ночью занимался сексом. Значит, это не то. А что? Ночью пришел Иван. Это  я прекрасно помню. Мы сидели, разговаривали, смотрели телевизор… долго-долго… потом я, кажется, уснул. А Иван, кажется, ушел. Но если он ушел, то кто тогда прижимает меня к груди? Неужели…?

Андре тихонько повернулся под рукой и очутился лицом к лицу с Иваном. Мужчина спокойно спал в обнимку с Андре и совершенно не собирался никуда бежать.

Так, стоп, сказал себе Андре. Допустим, что он не сбежал, когда я оказался раздетым. Кстати говоря, не помню, чтоб я раздевался… ну да неважно, примем как факт: я лежу раздетый, а он меня все равно обнимает. Не впал в шок от отсутствия девочки, а зачем-то лег рядом. Допустим, допустим. Но это же вполне может быть дружеский жест, верно? Да, точно. Я уснул, он меня перетащил на кровать, раздел, лег рядом и заснул. Во сне совершенно неосознанно обнял. Так. Это понятно. Но как теперь себя вести? Что делать, когда он проснется? Делать вид, что я понял и оценил дружеский жест? Или напустить на себя загадочный вид и намекнуть, что пока он спал, между нами что-то было? Ой нет, нет… это сразу все испортит. Он не поймет таких шуток – он же не клубный ловелас и не стрип-танцовщик. Значит, будем держаться версии с дружеской ночевкой вповалку. Типа, хэй, парень, ничего себе мы тут уснули…

Иван глубоко вздохнул и улыбнулся во сне.

Красивый какой, с тоской подумал Андре. Красивый. Других мужчин щетина по утрам делает неопрятными, а он смотрится, как звезда Голливуда. Ямочка эта на подбородке… красивое лицо. Сильное. Скулы такие… твердые. И губы… нет, не смотреть на губы, не смотреть, нельзя. Смотри на брови, детка. Нет, он просто убийственно  красивый. И, между прочим, раздетый. Плечищи у него вон какие…  торс прямо-таки Апполоновский. Греческий бог, ни дать, ни взять. Обнимает меня бог, нежно обнимает. К себе прижимал, когда я проснулся. Дурак, зачем я проснулся… лежал бы сейчас, прижатый к этому Богу, и счастливо спал… так, не думать, не думать… Волосы у него на солнце как будто медью отливают. А брови черные-пречерные… и ресницы на щеках лежат… и щетина эта…. Между прочим, не только он ко мне, но и я к нему прижимаюсь в данный момент. Животом прижимаюсь. Нет, нельзя так больше лежать, нельзя, я за себя вообще уже не отвечаю…

Андре попытался вывернуться из-под обнимающей его руки, но Иван мгновенно открыл глаза.

– Кто-то запланировал побег? – хриплым со сна голосом осведомился мужчина и легко вернул Андре на прежнее место. Парень испуганно моргнул.

– Доброе утро… я… не хотел тебя будить.

– Доброе. Это самое доброе утро за всю мою сознательную жизнь.

Иван заулыбался и легонько чмокнул Андре в нос. Парень оторопел.

– Что… я… ты… погоди, я… чего-то не помню?

Поведение Ивана было таким двусмысленно-недружеским, что Андре засомневался: а правильно ли он помнит события предыдущего вечера?

– Ну, я не знаю, что ты запомнил, – загадочно произнес Иван и, отпустив, наконец, Андре, повернулся на спину и закинул руки за голову, весело поглядывая на парня. Андре растерялся. Он впервые был в такое ситуации – когда с ним флиртовали УТРОМ! Когда он – это он, мужчина-Андре, без мейк-апа, без платьев, в  одних плавках, да еще и проснулся в одной постели с ошеломительным мужчиной!

Парень сел по-турецки, сознательно выставляя напоказ свое раздетое тело. Может, Иван чего-то не увидел? Или, может, все еще принимает его за женщину? Но нет, Иван с удовольствием окинул взглядом плечи Андре и заулыбался еще шире, приподнимая вверх ту самую бровь, которой так восхищался недавно Андре.

– Ваня, я ничего не понял.

– В каком смысле?

– Мы с тобой сейчас проснулись вместе, так?

– Так.

– Но ничего ведь не было?

Голос прозвучал неуверенно, а сам Андре со страхом подумал: а ведь это впервые. В первый раз я просыпаюсь в одной постели с мужчиной, который демонстрирует мне свою симпатию. Не морщится, как геи, кидая мне футболку – «какой же ты… девчонка!», не с ужасом смотрят на меня, как другие мои мужчины, влюбившиеся в девушку-Андреа… а он смотрит на меня с удовольствием! На меня! Нет, совершенно точно секса не было, но… какая, к черту, разница, если он видит, что я – мужчина? И не прыгает на одной ноге, поспешно надевая брюки и придумывая повод убежать, а лежит, закинув руки на голову, и улыбается?

– Не было, – наконец, признался Иван и встал, совершенно естественным жестом откинув одеяло. Андре чуть не зажмурился от ослепительности Иванова тела – нельзя, нельзя было быть таким красивым! Да еще и в такой близости от Андре… что же он творит?

– Ты против, что я остался?

– Нет, но… просто… почему?

– Я ведь пообещал, что не никуда не собираюсь убегать, – Иван, не торопясь, натянул джинсы и теперь искал свою футболку, заглядывая под одеяло, под плед, под халат.

– Когда… пообещал? Зачем?

– Андре, ты… говоришь во сне. И ты выразил уверенность, что я убегу. А я вовсе не собирался никуда убегать. Поэтому я взял на себя ответственность, раздел тебя и уложил в кровать. И лег рядом в надежде, что ты бы меня не прогнал, если бы не спал. И мы с тобой очень сладко спали, так сладко, что проспали к чертовой матери полдня.