Кристина Додд - Третий поклонник

Гарри счел последнее слово проявлением необычайного такта.

– Так что последние три года я не бывала в обществе. Потом папа снова женился, и мачеха убедила его отправить меня сюда, поскольку это самый экономный способ сосватать меня. Видит Бог, она не хочет появляться в свете вместе со мной. Говорит, что я бестактна. Я думаю, дело в другом: хоть мне двадцать два года и я старая дева, но по сравнению с ней я малютка в колыбельке.

Запрокинув голову, Гарри расхохотался. Бестактная?! Эта девочка прямолинейна как столб!

– Конечно, мне не следовало этого говорить. – Похоже, леди Джесси не страдала от раскаяния, она смотрела на собеседника с легкой улыбкой на губах.

– Да уж. – Гарри все еще всхлипывал от смеха.

Он не мог припомнить, когда так смеялся. Его работа была мрачной и опасной, и он стал таким же. Теперь, глядя, как леди Джесси уплетает вторую булочку, Гарри почувствовал, как спадает его напряжение, ему хотелось смеяться и без умолку говорить с ней.

– Вкусно. – Она облизала пальцы. – Особенно с лимонным мармеладом.

– Ваши поклонники, – напомнил он.

– Здесь так приятно. Неужели нужно говорить о них?

– Думаю, придется, если меня ждет визит Дженор-Редмонда.

Она вздохнула.

– Даже во времена моего появления в свете отец считал, что мне нельзя доверить самостоятельный выбор мужа. Поэтому выбирал он, и все женихи неизменно оказывались унылыми, основательными пожилыми мужчинами, его друзьями, которые готовы были смириться со мной из-за моего состояния.

Гарри мог легко представить себе мужчин, которых виконт назвал своими друзьями.

– Продолжайте.

– Всякий раз, когда находился человек, которого я могла бы полюбить, мой отец избавлялся от него. – Она уставилась на носки своих черных прогулочных башмаков. – Обычно с помощью подкупа.

– Да уж, настоящая любовь.

– Нет, не настоящая любовь, но по крайней мере хоть немного волнения! Во всяком случае, проблема вам ясна. Я могу по собственному выбору выйти за молодого неудачника, охотника за состояниями, или за… старого охотника за состояниями по выбору отца. С молодым неудачником я буду несчастной. Со старым умру со скуки. – Отставив тарелку, она подалась вперед и взяла Гарри за руку. – Насколько я заметила, мужчины никогда не интересуются самими женами, а только тем, что жены могут им принести. Я не хочу задевать ваших чувств, мистер Уиндберри, – она сжала его пальцы, – но мужской пол совершенно не заслуживает доверия.

– Леди Джесси, вы нанесли тяжелый удар моему мужскому самолюбию. – Очарованный он следил, как легкая улыбка снова порхнула по ее губам.

– Вы смеетесь надо мной, мистер Уиндберри.

– Полагаю, вы продемонстрировали большую мудрость, леди Джесси. – Он сжал ее пальцы в своей ладони. – Но умоляю, объясните: если ваши поклонники здесь и преследуют вас, что дадут попытки спрятаться от них?

– Если они меня не найдут, мне не придется им отказывать.

– Это не сработает. Вы не можете остаться здесь навсегда, прячась в кустах.

Ее губы задрожали. Огоньки в прелестных глазах погасли.

– Думаю, нет.

Краем глаза Гарри заметил движение у стены дома.

– Моя дорогая леди Джесси, ваш первый поклонник догнал вас.

Джесси быстро повернула голову. Мистер Уиндберрине ошибся. Дженор-Редмонд, пронзая ее пристальным взглядом, хромал мимо рододендронов. Великолепные розовые цветы, казалось, поникли от его присутствия.

В панике она снова повернулась к мистеру Уиндберри:

– Пожалуйста, не оставляйте меня с ним наедине.

– Это мой дом.

Он не станет помогать? Несмотря на его открытый смех и добрые слова, она не могла понять этого человека. Было в нем что-то резкое, острое, будто под обаянием пряталось лезвие бритвы. Он приказывал, а не говорил, постоянно наблюдая за округой. Не сказать, что он не сосредотачивался на ней, на это Джесси не могла пожаловаться. Но она готова была поклясться, что в то же время он следит за полетом каждой птицы, за движением любого существа.

– Хотите сказать, что поступите, как вам нравится, а не так как я прошу?

– Нет, я хочу сказать, что никто не прогонит меня с моей веранды.

Прижав руку к груди, Джесси облегченно вздохнула. Значит, ей нужно просто остаться здесь, и она будет избавлена от отвратительных, слюнявых поцелуев Дженор-Редмонда. Хотя мистер Уиндберри уверяет, что некоторые мужские поцелуи вполне приятны и даже доставляют удовольствие.

Поцелуи мистера Уиндберри?

Он сжал ее пальцы:

– Не унывайте. Все будет хорошо.

Она бросила на него взгляд, как ей казалось, испепеляющий. Однако мистер Уиндберри насмешливо улыбнулся, и она поняла, что он подбадривает ее.

Ну и человек. Если бы отец нашел ей такого же жениха, как мистер Уиндберри, она послушно отправилась бы под венец. Джесси украдкой взглянула на него. Да, с таким она бы с радостью пошла к алтарю.

Черные волосы отброшены со лба. Прямой нос со следами старого перелома. Широкие губы, столь мягкие и чувственные, что ей хотелось целовать их снова и снова, пока он не откроет ей все тайны любовных ласк. А эти глаза… синие, волшебно, неправдоподобно синие, океан синевы, который скрывает его мысли, чувства, пока она не попытается узнать их.

Его сила и надменность притягивали ее, словно алмаз, сверкающий на черном бархате. Если этот мужчина пожелает, то сможет управлять легионами, обуздать приливы и отливы… любить женщину, пока она не забудет свое имя, пока не оставит гордость, пока ее тело не перестанет принадлежать ей и она не сделает все, что он пожелает, чтобы доставить удовольствие своему властелину.

Она пристально смотрела в его синие глаза, пытаясь без слов соблазнить его на единственный поцелуй невероятной страсти, когда…

– Леди Джесси, я повсюду вас искал.

Джесси сникла. Ей потребовалось сделать усилие, чтобы отвести взгляд от мистера Уиндберри, но она с этим справилась.

Конечно, такие сладострастные мысли о мистере Уиндберри, неизвестном джентльмене и определенно не из числа ее поклонников, доказывали, что ее отец прав: она действительно легкомысленна и не способна принять решение по такому важному вопросу, как выбор спутника жизни.

Но она с первого взгляда могла увидеть настоящего мужчину, и Дженор-Редмонд этим требованиям не удовлетворял.

Долговязый, худосочный, с выступающим кадыком, дергавшимся при каждом слове, с неожиданно густым голосом, он являл собой довольно комичную картину, если бы не титул маркиза и древние земли, для поддержания которых требовались деньги Джесси. Из всех ее поклонников он больше всех стремился жениться на ней и, возможно, был бы лучшим мужем… если она не станет возражать, что ее ценят меньше, чем конюшню с лошадями и садок с рыбой.

– Милорд, как приятно вас видеть. – Она протянула Дженор-Редмонду руку, и он запечатлел на ней жаркий поцелуй.

Скользнув взглядом по пятнам на ее коленях и растрепанной прическе, маркиз лишь сказал:

– Вы, как всегда, прелестны.

– А вы, как обычно, элегантны, – ответила Джесси.

Дженор-Редмонд действительно был элегантен в своем сногсшибательном пурпурном жилете, затканном золотыми геральдическими лилиями, ярко-синем сюртуке и полосатых брюках. Начищенные башмаки сияли, а высокая черная касторовая шляпа за версту выдавала модника.

– Чересчур элегантен. – Тон мистера Уиндберри намекал, что Дженор-Редмонд выбрал для отдыха совершенно неподходящий наряд.

Дженор-Редмонд с неприкрытым презрением взглянул на костюм мистера Уиндберри:

– Что вы здесь делаете, Гарри? Изображаете торговца?

– Наслаждаюсь пейзажем, Джеральд, – сдержанно ответил мистер Уиндберри.

– Вы знакомы друг с другом, господа? – спросила пораженная Джесси.

– Да, и неплохо, – пренебрежительно ответил Дженор-Редмонд, но под мимолетным взглядом Гарри сразу сник. Это удивило Джесси: Дженор-Редмонд гораздо выше ее по положению и уж тем более выше нетитулованного джентльмена.

Не обращая внимания на мистера Уиндберри, Дженор-Редмонд повернулся к нему спиной, но того, похоже, это не волновало.

– Леди Джессика, нам нужно побыть наедине.

– Я не решаюсь, милорд. – «Нет, даже если тебя подадут на серебряном блюде с яблоком в зубах». – Без компаньонки это неприлично, а поскольку ее нет, боюсь, мне придется положиться на доброту этого джентльмена, чтобы защитить мою репутацию.

Дженор-Редмонд ринулся к ней, Джесси показалось, что она слышит, как гремят его кости.

– Ваша щепетильность делает вам честь, леди Джессика.

Когда Дженор-Редмонд попытался схватить ее за руки, Джесси отпрянула.

Очевидно, мистер Уиндберри подумал нечто подобное, поскольку усмехнулся.

Джесси бросила на него сердитый взгляд, и на сей раз Дженор-Редмонд сумел схватить ее. Его липкие руки больно сжали пальцы Джесси, и он против воли поднял ее на ноги. Маркиз повел ее к дальним перилам, упираться она не стала. Это было бы глупое, вызывающее поведение, а она поклялась себе и папе, что теперь будет разумной. И все же, когда Дженор-Редмонд попытался притянуть ее ближе, она оказалась в углу между домом и перилами. Он последовал за ней.

«Попалась! Видишь, что бывает, когда ты волнуешься?» – сказала себе Джесси.

– Дорогая моя. – Его и без того грубый голос драматически понизился. – Вы должны знать, какие чувства я испытываю к вам.

«К моим деньгам». Но она не могла этого сказать.

– Ваш отец дал мне основания надеяться, что я вызвал у вас расположение. Надеяться так, как я никогда в жизни не надеялся.

«Мой отец – жалкий лгун». Этого Джесси тоже сказать не могла.

Дженор-Редмонд, ссутулившись, опустил голову к ее лицу. Запах колбасок и копченой рыбы вызвал у нее отвращение. Она стукнулась головой о стену.

Маркиз этого не заметил, а если и заметил, его это не волновало. Сжав пальцами ее подбородок, он приподнял его. Не решаясь закрыть глаза из опасения, что он сочтет это поощрением, Джесси уставилась на него. На крупные поры на носу. На пучки волос в ушах. На мокрые толстые губы.

– Леди Джессика, я потрясен вашей красотой, а ваш характер… – его взгляд опустился к ее декольте, – толкает меня на неприличное поведение.

Она едва не рассмеялась, потом перевела взгляд на мистера Уиндберри, ожидая, что он разделит ее веселье.

Он сидел, потирая пальцем нос, и не сводил с Дженор-Редмонда убийственного взгляда.

Тот, не обращая внимания на ее насмешку и неудовольствие мистера Уиндберри, продолжал:

– Ваш отец уже дал мне разрешение, так что я прошу вашей руки.

Наконец! Теперь ее очередь.

– Милорд, я сожалею…

– Я больше не могу сопротивляться желанию похитить поцелуй с ваших сочных губок.

Захваченная врасплох такой смелостью, Джесси забыла советы мистера Уиндберри и толкнула Дженор-Редмонда локтем в грудь. Увы, слишком слабо и слишком поздно. Его длинные руки сомкнулись за ее спиной. Он притянул ее к себе и так поцеловал что придавил ее губы к зубам. Из горла рвался сдавленный возглас, но тогда ей бы пришлось открыть рот. Джесси хотелось вдохнуть, но она сможет надолго задержать дыхание, прежде чем позволит ему… Боже, это его язык?

Она содрогнулась от отвращения.

– Милая Джесси, вы пытаетесь заставить меня ревновать? – протянул из своего кресла мистер Уиндберри. – Вам это удалось, и если Дженор-Редмонд сейчас же не отпустит вас, мне придется его убить.

Маркиз так поспешно отпустил ее, что у Джесси закружилась голова. Он пятился и, вытаращив глаза, смотрел на мистера Уиндберри. Просунув палец под галстук, Дженор-Редмонд пытался ослабить его.

– Она… вы тоже поклонник?

– Ни один поклонник не позволит себе вольностей, которые посмели допустить вы, – с язвительным презрением произнес мистер Уиндберри. – И это на глазах у другого джентльмена!

Дженор-Редмонд не смотрел на Джесси, и она вдруг поняла, что неожиданный поцелуй был скорее вызван каким-то старым соперничеством с мистером Уиндберри, чем интересом к ней.

Она поспешно вытерла рот.

– Вы ставите под сомнение мое происхождение? – потребовал ответа Дженор-Редмонд.

– Ваша родословная безупречна, это всем известно, – ответил мистер Уиндберри. – А вот ваши манеры… и ваша храбрость… требуют улучшения. – Маркиз сжал кулаки. – Что вы собираетесь делать? Позвать слуг, чтобы они поколотили меня? – насмешливо поддразнил мистер Уиндберри.

– Если бы я хотел побить вас, то сделал бы это сам, – расправил костлявые плечи Дженор-Редмонд. – Но эта девица не стоит драки. – Он окинул пристальным взглядом растрепанную Джесси, потом домашний костюм мистера Уиндберри. – Не стоит, если она уже побывала в вашей постели.

Джесси в смятении задохнулась. Такие сплетни навлекут на нее позор!

Поднявшись, мистер Уиндберри шагнул к Дженор-Редмонду.

Тот, вжавшись в угол, наклонил голову и хватал губами воздух, словно выброшенная на берег рыба, на которую он очень походил.