Патрисия Грей - Трио. Кто отец?

- Ну так вот. То расставание он переживал очень долго. И время от времени возвращался к разговорам о той девушке, желая получить от меня другой ответ. Я отвечал то же самое. Что пока он не поймёт, как это работает и не проведёт работу над собой в этом отношении, где как раз я ему не просто могу помочь, а с радостью помогу, он так и будет ушибаться об женщин, которые станут для него значимыми. И будет ими отвержен. Не потому, что плохой парень. А потому что таких мужчин женщины не хотят.

- И что он ответил?

- Ну, поначалу его это не устраивало, и мы меняли тему. К радости обоих, если честно. У меня не было желания устраивать очередные безрезультатные дискуссии. Но вот когда эта новая барышня, в которую он уже готов был влюбиться по уши, стала им крутить и разводить на деньги, я сам поднял эту тему.

- Понял?

- Да, - закусив на секунду губу в усмешке, кивнул Рома. - Но не сразу. Попозже сам позвонил мне, попросил встретиться и обсудить это всё. Я позвал его в гости и мы несколько часов разговаривали. У меня он и заночевал.

- Здесь? - оглядев гостиную, спросила я. - В этой квартире?

- Угу, - кивнул Рома. - Вот в этой комнате и спал. Тут раньше другой диван был и стоял он вон там, - Рома кивает в сторону шкафа у противоположной стены. - В общем, там он расстался с ней сам. И, к слову, довольно безболезненно. А потом меня за это благодарил. Особенно тогда, когда уже стало понятно, что она с лёгкостью переключилась на нашего общего знакомого, который в неё сильно влюбился, вытрясла из него, всё что можно, а затем сделала рогоносцем, Арт ещё, помню, рассмеялся, сказав что теперь точно будет прислушиваться к тому, что я говорю на такие темы.

- Вы очень разные, - тихо сказала я.

Рома провёл пальцами по подбородку, и я услышала лёгкий шелест его недельной щетины, которая ему так идёт и от которой я просто балдею.

- Да, - едва заметно кивнув, задумчиво ответил он. - Мы действительно очень разные. Я не влюблялся много лет, а он был к этому склонен. Но когда он влюбился в тебя, я понял, что тут я ему не помощник.

- Почему?

Рома, всё так же держа руки в карманах, сделал несколько неспешных шагов по комнате.

- Ну, потому что стало понятно, что это бесполезно. А позже, когда я влюбился в тебя сам, я посчитал, что просто не вправе уже ему что-либо тут говорить. Просто потому, что в таком случае это похоже на устранение конкурента очень нечестным способом. К тому же, этим конкурентом стал мой друг. Лучший, на минуточку, друг.

Он остановился и посмотрел на меня. Я видела, чувствовала, что ему очень непросто даётся этот разговор.

- Машуль, - произнёс он, - ты уже не волнуешься так?

- Нет, - честно ответила я. - Да и просто - я больше волновалась за тебя. Раз ты здесь, и говоришь, что всё хорошо, значит и волноваться не о чем. Но ты мне всё же расскажи, о чём вы поговорили. Ладно?

- Конечно расскажу, - кивнул он. - Я же обещал. Только очень хочется покурить. Пойду на балкон, перекурю и вернусь.

- Ладно, - кивнул я в ответ, а потом добавила: - Ты сам-то не переживай так сильно, мой хороший. Я же вижу, что у тебя душа не на месте.

- Всё в порядке, милая, - нежно улыбнувшись мне, ответил Рома. - И будет всё в порядке. Я скоро приду.

Сказав это, он ушёл на лоджию. А я подумала о том, что он очень круто умеет держать себя в руках. Что если бы я его уже немного не изучила, то ни за что бы не догадалась, что он так сильно переживает. А о том, что он сильно переживает, я знала. Артур был его лучшим другом, а стал человеком, которого он из своей жизни вычеркнул. Я знала, что в конце своего рассказа об их разговоре он именно это мне и скажет. Просто знала и всё.

Рома вернулся, выкурив не одну, а две сигареты. Я заметтила через стекло, что он закурил вторую и решила, сделать ему мятного чаю. Видела, что он всё никак не мог успокоиться.

Когда он вышел и увидел чашку, над которой вился парок, то благодарно улыбнулся мне и сказал:

- Спасибо, Машуль. Мне очень приятно.

Но чай пить не торопился. Снова принялся медленно ходить по комнате туда-сюда. Как я потом поняла, он всегда делает так, когда размышляет над чем-то.

- Не находишь себе места? - спросила я.

- Есть немного. Ты знаешь, что он однажды меня спас?

- В каком смысле? - удивилась я.

- А в самом прямом. Я тонул. Ударился башкой о подводный камень у самого дна, после того, как прыгнул со скалы и всплывал и хлебнул воды. Мы отдыхали вместе с Артом на Чёрном море. Это четыре года назад было. Он сам не прыгал, но увидев, что я как-то странно выплыл, сбежал ниже и сиганул вслед за мной. Спасать.

- Я не знала... - тихо сказала я.

- Да. А поскольку меня отнесло в сторону, а сам он плавал плохо, он чуть не захлебнулся до того момента, как приплыла моторная лодка. Вот ровно после того эпизода я и поспособствовал тому, что он тоже увлёкся плаванием. Сейчас, как рыбка гоняет. В том числе и под водой.

Я увидела гордость за Арта в Роминой улыбке, тоску в его глазах, и мне стало больно... И обидно. За всех нас.

- Ладно, - вздохнув, произнёс Рома. - Я обещал тебе рассказать, о чём мы поговорили. Расскажу кратко, ладно?

- Хорошо...

- В общем, он запил. Сильно переживает, что всё испортил, хотя был уверен, что шансов у него на момент вашей встречи и без того уже практически не было. Знаешь, если бы не поднял на тебя руку, я бы что-нибудь да придумал. Но... тут я просто... не могу. В общем, я сказал ему о том, что теста на отцовство не будет. Что испортил он куда больше, чем ему кажется. Что наше с ним общение закончено. Что остаюсь ему за многое благодарным, но при этом не смогу выкинуть из головы то, что рассказала мне ты и что, даже более подробно рассказал мне он сам. Что из-за своего инфантильного эгоизма он подверг риску ещё не родившегося ребёнка и что если бы после этого случился выкидыш, твою психику. Что в таком случае последствия для него с моей стороны были бы совершенно иными, куда более тяжёлыми, несмотря на то, что он когда-то спас мне жизнь и вообще был очень хорошим другом. Что он перепутал жёсткий секс с насилием над личностью, а это совершенно разные вещи. Что ты его простила, но по понятным причинам контакт поддерживать с ним не хочешь. И что всё это - совершенно не повод спиваться. Но повод поработать над своими ошибками и начать новую, куда более лучшую жизнь.

Я не хотела плакать, но слёзы сами собой потекли по моим щекам. И я быстро смахнула их пальцами, пока вновь остановившийся у окна Рома не заметил.

- И что он ответил?

Услышав мой голос, Рома обернулся. Пристально на меня посмотрел, подошёл ко мне и, сев рядом, прижал к себе. Я положила голову на его колени и он стал гладить меня по голове и спине.страиваюсь на его коленях. И мне сразу стало спокойнее.

- Ответил, что всё это понимает. Что наша с ним дружба закончилась давно, когда стало понятно, что эту женщину мы поделить не сможем. Что мы общались-то только потому, что это уже было в привычке. Что пить ему или не пить, он решит сам. Что работу над собой он уже проводит, и уж точно не будет больше таким славным, удобненьким парнем.

Я повернула голову и глянула снизу вверх на Ромино лицо:

- Так и сказал?

- Да, - чуть кивнув, ответил он. - Так и сказал.

- А что ты ответил на это?

- Что ему не стоит злиться на женщин. Что это деструктивно для него же самого. Что если он действительно поймёт свои ошибки, то обязательно встретит ту, с которой ему будет хорошо, и что самое важное, которая полюбит его таким, какой он есть. Потом он спросил меня, насколько серьёзно я к тебе отношусь. Я ответил, что более чем. Хочу, чтобы ты стала моей женой.

Погладив его по бедру, я обняла его, уткнулась носом в его живот и замерла.

- Он ответил, что понял это очень давно. И что желает нам обоим счастья. А также надеется, что я стану хорошим отцом ребёнку. Вот, собственно, и всё. Мы попрощались, я ушёл и сразу удалил его номера из списка контактов, а также все совместные фотографии.

- Мне жаль, что так получилось...

- Ты тут ни при чём. И никакой твоей вины тут нет. Покормишь меня?

- С удовольствием! - откликнулась я. - Только давай ещё хотя бы минуточки три ещё вот так побудем вместе.

- Конечно, - нежно улыбнувшись мне, ответил Рома, и снова провёл ладонью по моей голове. - Я рад, что точка поставлена, малышка. Не люблю незакрытых гештальтов.

- И я рада... - тихо ответила я. - Только... Ты только не обижайся на меня, ладно? Но я за него волнуюсь.

- Не на что тут обижаться. К тому же мне тоже не пофиг на то, что он так опустился. Но это его жизнь. И в том, что он решит, что с ней делать, сам, он совершенно прав.

Июнь вступил в свои права. За окном яркое солнце, одуванчики заполонили траву во дворе желтизной. При выходе на лоджию буквально окунаешься в птичье пение. Питер перестал быть похожим на северный город. Тепло, солнечно и почти безветренно.

Сегодня один из тех немногих дней, когда Рома позволил себе выспаться и не уехал в офис ни свет ни заря. Он выходит в гостиную заспанный, мускулистый, в одних только чёрных боксёрах, выдающих утреннюю эрекцию, потягивается и, в ответ на моё "Доброе утро", улыбается мне и произносит:

- Доброе утро, - забавно морщит нос, нюхая воздух, и смотрит на чашку с кофе в моих руках.

- Хочешь? - протянув её в его сторону, предлагаю я.

Рома подходит ко мне и целует в щёку. Поведя плечом, уворачиваюсь, едва не расплескивая напиток:

- Осторожней, - смеюсь, - ты же колючий!

Рома проводит пальцами левой руки по щекам, шуршит свежей щетиной. Взглянув на мой живот, спрашивает:

- Как малышка?

- Сегодня спокойная, - улыбаюсь я. - Почти не толкалась. Ночью только меня будила.

Рома улыбается в ответ.

- Ладно, пойду умываться. И побреюсь заодно. А то ведь даже живот твой не поцелуешь.

- Щекотно, да, - отвечаю я, а потом дразня его, бросаю ему вслед, - Между прочим, я ревную тебя к твоим снам.

- Чего? - остановившись, оборачивается он.

Бровь забавно приподнята и мне с трудом удаётся сохранить серьёзность:

- Был бы ты женщиной и видел бы себя со стороны, ты бы тоже ревновал.

- Ты о чём? - недоумевает он.

Оглядывает себя, смотрит на трусы и тут до него доходит:

- Оу, прости, Машуль.

Смеётся.

- Я даже не засёк. Блин, ну вот так, да. А всё почему? - он хитро на меня смотрит.

- Да? - я на секунду игриво закусываю губу, - Всё почему?

- Потому что секса не было ночью! - заявляет Рома.

- Похоже во снах, - щурю глаза я, - он у тебя всё же был...

- Милая, - Рома напускает на себя нарочито серьёзный и оттого очень забавный вид, - мне в таких сценах снишься исключительно ты.

- Так я и поверила, - ухмыляюсь я.

- Да-да.

- Ага, ага. Прям вот уши развесила и сижу тут кофе пью и ими хлопаю.

- Кофе, кстати, очень вкусно пахнет. Я бы тоже не отказался.

- А ты его получишь, - говорю я. - Но не за просто так.

Рома скрещивает руки на груди:

- Фигассе, заявочки с утра...  И за что же я его получу?

Закатываю глаза и делаю вид, что раздумываю:

- Ну... даже не знаю... За что бы тебе его налить... Может за... - перевожу взгляд на него и снова щурюсь: - хороший секс?

- Слушай, ненасытная... - он смеётся. - Я, между прочим, вчера очень устал.

- Вчера уже прошло, - парирую я.

- Угу. Так значит?

- Да.

Он кивает головой в сторону ванной:

- Тогда может вместе в душ?

- А я там уже была, - снова куснув губу, заявляю я.

- Ты чё меня соблазняешь-то с утра, когда я ещё глаза не продрал?

- А вот так.

Он тоже щурит глаза и смотрит мне на грудь.

- Мне кажется, или у тебя грудь увеличилась?

- Даже не знаю, - говорю я. - Может и увеличилась. Может она к тебе тянется.

Рома уже хохочет:

- Это триллер какой-то, родная!

- Ничего не триллер, - деланно обижаюсь я. - Откуда ты знаешь, как к мужчине тянется женская грудь, скучающая по его ласкам?...

- Соски-то точно тянутся, - усмехается он. - Потому как твоё платьеце вообще ничего уже в этом отношении не скрывает.

Ставлю чашку на придиванный столик и заявляю:

- А какой ты хочешь реакции, когда я вижу красивого, мускулистого атлета со вставшим членом, которому явно тесно в трусах?

- Именно такой и хочу, малышка, - улыбается он. - Я скоро приду.

- Буду ждать, - взяв в руки книгу, отвечаю я.