Подхожу ближе, надеясь разглядеть в его лице, что он шутит. Увы, не шутит. Я смотрю на настенные часы.

— Мм… Алекс, ты понимаешь, что свадьба должна начаться через десять минут, да?

— Оставь это мне, я разберусь, — командует Карлос, беря ситуацию на себя. Обнимает Алекса за плечи. — Ты изменил Бриттани?

Старший брат качает головой.

— Влюбился в другую девчонку?

Снова нет. Карлос отклоняется от него и скрещивает руки на груди.

— Тогда доводи дело до конца. Я не для того отпрашивался в увольнение и сломя голову мчался в Чикаго, чтобы ты сейчас все отменил, Алекс. И кстати, ты любишь гринго[18] и обещал, что женишься на ней, после того как вы оба окончите колледж. Дело сделано. Не давай задний ход.

— Что ты натворил, Алекс? — Теперь я совсем сбит с толку.

Он тяжело вздыхает.

— Я не рассказал ей новости. Не сказал, что в конце лета мы возвращаемся в Чикаго.

Вся наша семья уже почти три года живет в Колорадо. Переезд в Чикаго с Бриттани не прокатит.

— То есть как это «мы возвращаемся в Чикаго»?

— Долгая история. Родители Брит передают опеку над ее сестрой Шелли штату Иллинойс. Шелли двадцать один, и она попадает в какую-то там программу штата по финансовой поддержке инвалидов. Иными словами, ей придется уехать из Санни-Акрс сюда, в Чикаго. Брит пока не знает. А еще она не знает, что Северо-Западный университет берет меня в магистратуру. Я уже принял их предложение.

— И ничего этого ты ей не рассказал? — изумляется Карлос. — Ну, чувак, ты попал.

Алекс трет затылок и морщится.

— Я даже не рассказывал ей, что вообще писал в Северо-Западный. Она думает, после свадьбы мы в Боулдере остаемся.

Мне отлично известно, что будущая жена моего брата не хочет возвращаться в Иллинойс. Я слышал, как она рассказывала, что ей страшно ехать туда, где Алекса подстрелили и избили так, что он был на волосок от смерти, когда он захотел выйти из «Мексиканской крови». Он, правда, говорил ей, что теперь нет никакой опасности, так как банда распалась на отдельные группы, а ее новый главарь, Чуи Сото, сидит в тюряге. Да что там, все мы уверяли Бриттани, что у Алекса нет никакой бандитской мишени на спине, но она нам не особо верила.

И я знаю, чего Алексу стоило уговорить Бриттани провести свадьбу здесь, в Чикаго. Мне кажется, она согласилась только в надежде, что ее родители все-таки приедут на церемонию, несмотря на то что терпеть не могут моего брата.

Они ненавидят Алекса за то, что он мексиканец. И за то, что беден. И за то, что был в банде. Два из трех пунктов по-прежнему в силе, и поэтому они считают Алекса совершенно неподходящей партией для их дочери. Семья Бриттани богатая, белая и заносчивая. Хотя ее отцу, мистеру Эллису, стоит отдать должное. Он попытался узнать Алекса ближе. Какое-то время назад, приехав в Боулдер, он пригласил его на гольф. Но это была плохая идея. Гольфист из моего брата абсолютно никакой. По одним его старым бандитским наколкам это ясно.

Родителей Бриттани не видно. По крайней мере пока. Бриттани надеется, что отец с матерью поведут ее к алтарю, но на всякий пожарный есть и план «Б» — что она пойдет по проходу под руку с отцом подруги Карлоса, доктором Вестфордом. Как бы то ни было, мой брат будет ждать ее у алтаря.

Алекс пожимает обтянутыми черным смокингом плечами и направляется к двери.

— Лучше пообещай мне, что, если она сегодня ночью вышвырнет меня из спальни, я приду спать к кому-нибудь из вас.

— Прости, братан, но мы с Киарой девять месяцев не виделись, — отвечает Карлос. — Я не собираюсь делить свой номер в отеле ни с кем, кроме нее. К тому же твоя девственница-невеста наверняка захочет окончательно оформить ваш брак.

Алекс тяжело вздыхает. Я почти уверен, что они с Бриттани «окончательно оформили» свои отношения еще несколько лет назад. И почти уверен, что Карлосу об этом прекрасно известно.

— Ты должен ей сказать, — настаиваю я. — До свадьбы.

— Нет времени, — перебивает Карлос. Ситуация его явно забавляет. — Приятно начинать семейную жизнь со лжи и обмана. Ты просто идеальный образец для подражания, братец. — Он хлопает Алекса по спине.

— Cállate[19], Карлос. Я скажу ей.

Я уточняю:

— До церемонии или после?

Из открытых окон до нас долетает переливчатый перебор струн арфы. Мы, все трое, смотрим друг на друга и знаем, что наша семья никогда уже не будет прежней.

— Так, парни, хватит, — говорит наконец Алекс и открывает дверь, но вдруг останавливается. Наклоняет голову, крепко зажмуривает глаза. — Хотел бы я, чтобы Пако был тут, — бормочет он.

Пако был лучшим другом Алекса. Он погиб, когда они учились в выпускном классе. Мой брат так и не смирился с этой потерей.

— Я тоже, — говорю я и осеняю себя крестом, вспоминая о парне, к которому мы относились так, словно он был настоящим Фуэнтесом, одним из нас.

— Угу, — соглашается Карлос. — Но он и так здесь. Ты же знаешь, что он наблюдает за тобой.

Алекс кивает и выпрямляется. Если бы не Пако, моего старшего брата сейчас бы здесь не было. Он бы тоже лежал в гробу.

Алекс с Карлосом не догадываются, что я знаю, как умер Пако. В него выстрелил Гектор Мартинез, глава «Мексиканской крови». А еще Гектор убил моего отца и даже стрелял в Алекса. Гектор Мартинез был нашим врагом. И моя жизнь могла бы быть совсем другой, не сдохни он сам, потому что тогда свои дни я посвятил бы мести врагу.

Мне было одиннадцать, когда я узнал, кто убил Papá, когда Алексу было всего шесть, а mi’amá была беременна мной. С тех пор я сдерживал стремление отомстить Гектору, но оно огнем тлело во мне, пока Мартинез не умер, оставив наконец мою семью в покое и безопасности.

От одной мысли о Гекторе Мартинезе я начинаю беситься. Делаю глубокий вдох и следом за Алексом и Карлосом иду к месту свадебной церемонии. Вместе с остальными гостями мы стоим возле священника, и на какой-то момент я даже забываю о прошлом.

— Алекс, а ты аррас взял? — спрашивает Карлос.

Аррас — это тринадцать золотых монеток, которые мой старший брат должен вручить Бриттани. Это символ того, что он доверяет своей будущей жене и уверен в ней. В нашей семье аррас передается от родителей к детям, и это хорошая традиция, потому что иначе я не знаю, где бы Алекс смог раздобыть золотые монетки. Это будет не традиционная мексиканская свадьба, раз Бриттани не мексиканка, но некоторые наши родные традиции было решено соблюсти.

Алекс роется в карманах.

— Черт. Забыл в комнате.

— Я принесу, — говорю я и бегу в импровизированную гримерку.

— Поторопись! — это Карлос с Алексом кричат мне вслед.

Распахиваю дверь — и понимаю, что я здесь не один. Девушка, примерно моего возраста, стоит в гримерке и смотрит в окно. Белое платье оттеняет медового цвета кожу, и один только взгляд на незнакомку заставляет меня замереть на месте. Она просто сногсшибательна. Темные волнистые волосы струятся по спине девушки, а ее лицо вызывает у меня в голове мысли о небесных ангелах. Она явно из гостей, приглашенных на свадьбу, но я никогда ее прежде не видел. Точно бы запомнил, если бы встретил.

Ослепляю девушку своей фирменной улыбкой.

– ¡Hola! Yo soy Luis. ¿Quieres charlar conmigo?[20]

Она молчит.

Я указываю на дверь.

— Мм… la boda va a empezar[21], — говорю, хотя по тому, как незнакомка морщится, ясно, что ей на это плевать.

— Слушай, говори по-английски, — наконец отвечает она. — Здесь тебе не Мексика.

Ого! А chica[22] — то с характером попалась.

— Извини, — говорю. — Показалось, что ты мексиканка.

— Я американка, — сквозь зубы цедит девушка, потом поднимает блестящий сотовый и помахивает им. — И я разговариваю по телефону. Это личное. Не возражаешь?

Уголок моего рта изгибает ухмылка. Она может сколько угодно заявлять, что чистокровная американка, но, клянусь левым яичком, в ее дерзких венах течет самая настоящая мексиканская кровь.

Беру аррас и снова улыбаюсь незнакомке.

— Прибереги для меня танец, mi chava[23].

Красотка заканчивает разговор, с кем бы она там ни общалась, и фыркает в ответ.

— Ага, ты, стало быть, один из тех парней, что улыбаются девушке и флиртуют с ней, только чтобы в койку затащить, а потом наделают проблем себе на задницу и сваливают, когда меньше всего этого ожидаешь?

— О, так ты, оказывается, слышала обо мне, — говорю я и подмигиваю. Девушка идет к двери, но я протягиваю руку и перехватываю ее на полпути. — Я просто пошутил. Не принимай жизнь так близко к сердцу, mi chava.

Ангел влепляет мне пощечину — явно рассчитывает припугнуть. Но это лишь сильнее меня заводит.

— Как ты смеешь мне указывать, как относиться к жизни! Ты со мной даже не знаком!

Обычно я стараюсь не иметь дел с девушками с характером. Я достаточно таких повидал и знаю, что их muy creídas[24] приносят больше проблем, чем оно того стоит. Хотя они всегда меня привлекали, тут ничего не поделаешь. Наверное, у Фуэнтесов это в крови — связываться с девушками, которые совершенно точно не хотят, чтобы с ними связывались.

— Луис, ты задерживаешь церемонию! — громко кричит из вестибюля mi’amá. В следующую секунду она заходит в комнату и удивленно поднимает брови, лицезрея меня и ангела, стоящих так близко, что, наклонись я совсем чуть-чуть, мог бы поцеловать девушку. — Что тут происходит? — вопрошает мама, словно мы собирались заняться чем-то неприличным, а она успела как раз вовремя, чтобы нам помешать.

— А что, собственно, происходит? — повторяю я, обращаясь к незнакомке. Специально припираю ее к стенке, да.

Девушка машет сотовым.

— Я разговаривала, когда этот ворвался и начал ко мне подкатывать.

— Этот — мой сын. А вы… — Mamá прищуривает глаза. Вот блин. Мамуля в режиме допроса. Если она настроилась выбить из вас информацию, то вам лучше не попадаться ей на глаза.

— Никки Круз, — с гордостью в голосе отвечает девушка. — Мой отец — врач Алекса.

Не мексиканка, значит? Ну-ну… Я не ошибся. У этого ангела не просто красно-бело-зеленая кровь[25] течет по венам. Ее отец, доктор Круз, — тот самый хирург, который вытаскивал у Алекса из плеча пулю, когда того подстрелили несколько лет назад. С тех пор доктор время от времени проверяет, все ли у брата в порядке.

Mamá кивает и внимательно, с головы до ног, разглядывает Никки Круз, дочь хирурга.

— Свадьба вот-вот начнется. Ándale[26], Луис.

Перед тем как отвернуться и выйти из комнаты, я успеваю тайком, но совершенно откровенно и нагло подмигнуть Никки — просто чтобы дать понять, что ее штучки даром не прошли, и заставить злиться. Она показывает мне средний палец, вряд ли рассчитывая, что это меня позабавит, но мне весело.

Не могу дождаться танцев. Как и старшие братья, я никогда не пасую перед вызовом, а Никки Круз явно не из тех, кто легко сдается. К концу дня я уверен, что смог бы убедить ее стать моей новой девушкой — по крайней мере на то время, пока не вернусь домой, в Колорадо.

6. Никки

СМОТРЮ, КАК ЛУИС следом за матерью выходит из комнаты, задрав нахальную башку так, что выше уже некуда. Я как раз собиралась прощаться с Кендалл и заканчивать разговор, когда он вдруг зашел, и я оторопела. На какую-то секунду показалось, что это Марко. Они оба примерно одинакового роста и возраста, да и телосложения тоже.

Когда Луис улыбнулся, я почувствовала вспышку влечения к нему, и меня тут же накрыло паникой. Нельзя терять бдительность! Парень типа Луиса ничуть не менее опасен, чем Марко. Это и по улыбке ясно. Выглядит-то он белым и пушистым, но я знаю, как это бывает. Других девушек Луис, может, и обведет вокруг пальца, но не меня.

Прошло две недели, как мы с Марко расстались, но боль по-прежнему ноет открытой раной, как и тогда, когда он бросил меня на пляже. Не хочу больше никогда чувствовать себя такой же отчаявшейся и опустошенной, как в тот вечер. И если ненависть и стервозность могут меня защитить, значит, я ими воспользуюсь.

Возвращаюсь на свадьбу, высокомерно задирая голову. Звучит музыка, и я торопливо проскальзываю на свободный стул между мамой и Беном. Младший брат сидит, совсем ссутулившись, — родители не разрешили ему играть на планшете во время церемонии. Теперь ему придется торчать здесь и скучать, как любому другому двенадцатилетнему подростку, оказавшемуся на свадьбе.

Родители с Беном и понятия не имеют, что я рассталась с Марко. Мне не хотелось им об этом рассказывать. А еще не хотелось, чтобы мама с папой злорадствовали и говорили что-то типа «мы же предупреждали». Бену, правда, было бы все равно — он и двумя словами с Марко не перекинулся за все то время, что мы встречались.