И главное – не слова лжи. Я не могла ему врать.

— Тогда проваливай, — он тяжело отступил, глядя на меня едва ли не с ненавистью. — Я не сдам тебя, чтобы ты там не сделала, но, чтобы ноги твоей здесь больше не было.

Я не нашла в себе силы на ответ.

Сжав ручку чемодана, побежала прочь: из комнаты, из дома, с фермы… Моя воля – покинула бы эту планету и вырвала бы из груди тоскующее, воющее от горя сердце.

Ждать у ворот не стала. Открыла их и пошла навстречу Пастерсу по единственной дороге, ведущей в Уичито. Поначалу за мной увязался Пуся, и тогда пришлось рявкнуть на него, угрожая ужасными словами.

Он отстал.

А я все шла вперед.

В какой-то момент подумала, что бандиты могут поджидать где-то там, опередив маршала, отследив местонахождения заранее, но… оказалось, что мне плевать. Пусть дальше будет как будет, а я слишком устала от этой беготни…


Глава 19

/Энтони Хоуп/

Я смотрел в окно, как она уходила. Ссутулившись, то и дело откидывая растрепанные волосы с лица, не останавливаясь даже на миг, чтобы собрать их в хвост. Видно, и правда очень спешила. Клара… Черт, забыл, как там ее дальше. Ответственная няня с отличными рекомендациями. В резюме забыли приписать несколько строк: скрывается от ФБР, разбивает сердца.

Мое точно разбила, швырнула о землю и станцевала на нем джигу.

Сжав кулак, врезал им в стену рядом с окном, пытаясь отрезвить себя болью, но, почти, ничего не почувствовал. Кроме отчаяния. Я не хотел ее терять. Преступницу, лгунью, возможно, воровку… Я ведь даже не проверил, что она забрала в чемодане. Хотя, у меня и разжиться-то нечем.

Пес Пуся мчался за ней следом, тявкал и путался под ногами. Пока она не остановилась и не накричала на него. Что ж, похоже, на одного брошенного мужика на этой ферме стало больше.

Заставив себя отвернуться, вышел прочь из ее спальни, плотно закрыв дверь. Я понимал, что вскоре должны приехать из ФБР, они будут расспрашивать об Элли-Кларе, переворачивать все вверх дном в ее комнате, требовать ответов, которых у меня нет. Не зря она так быстро сбежала.

Я решил, что не пойду спать, не хотелось быть разбуженным обыском.

Запершись в своем кабинете, уселся на кресло и задумался. Как могла произойти такая ошибка? Как могли прислать из агентства девушку, пребывающую в розыске? Да еще к младенцу. И ведь документы безукоризненные. Как там говорил рекомендованный Томасом немец? Не прикопаешься.

Открыв ящик стола, я вынул телефон и со злой усмешкой нашел его номер среди последних набранных. Клаус. Три длинных гудка только подогрели мое бешенство.

— Слушаю вас.

Не знаю, сколько у них было времени, но голос детектива звучал ровно, без намека на усталость или раздражение внезапным звонком среди ночи.

— Энтони Хоуп, — быстро представился я. — По поводу Элеоноры...

— Я и сам хотел звонить вам, — прервал меня немец, — но решил, что дело ждет до утра.

— Зачем звонить? — опешил я.

— Понимаете, Энтони, когда вы спрашивали меня, уверен ли я в проделанной работе, я не лукавил, уверяя вас, что да, доволен. Но что-то меня все-таки настораживало. И, в обход вашим словам о том, что дальше проверять не стоит, я капнул немного глубже.

— Никакой Элеоноры Ридли не существует, — догадался я.

— Почему же? Их существует несколько, но ваша явно взяла это имя недавно. Там интересный момент… В общем, я могу утверждать почти со стопроцентной уверенностью, что она находится под защитой федеральных маршалов.

— В розыске, вы имеете в виду, — уточнил я, замирая.

— Нет. Я говорю о программе защиты свидетелей, — припечатал Клаус. — Но о таких вещах не говорят по телефону. Да и имени ее настоящего мне узнать не удалось. Пока. Если вы скажете, что…

— Не нужно, — прохрипел я. Откашлявшись, повторил: — Не нужно ничего больше копать. Мы уже все прояснили… И… Значит, она стала свидетелем по некоему уголовному делу?

— Скорее всего, — подтвердил Клаус. — Есть, конечно, полтора процента неточности, но вероятность ошибки…

— Благодарю вас, — перебил я. — Пришлите мне счет за услуги. Я… до свидания.

— Всего хорошего, — абсолютно спокойно согласился немец, первым отбив звонок.

“Да, я скрывалась. И теперь меня нашли…” — так она говорила. Убегает, и ее нашли. Кто-то звонил Джесс, искал девушку с вымышленным именем Элеонора Ридли и при этом знал ее настоящее имя. А та рассказала, где искать беглянку, решив, что делает доброе дело. И ведь я ничего не говорил Элли, но кто-то позвонил ей и велел бежать. Федеральный маршал? Да, должно быть, он.

Я уже мчался вниз, набирая номер Диего на ходу и хватая ключи от машины. Попросил сонного старика срочно прийти в дом и побыть с Хлоей, а лучше забрать ее с собой, пока я не вернусь. Дождавшись мексиканца, выгнал авто из гаража и понесся в сторону Уичито, как сумасшедший, совершенно не понимая, что сделаю и как поступлю, когда догоню ее, при этом проклиная себя за холодность, с которой выставлял Элли за дверь.

Она что-то хотела сказать, я видел это, чувствовал, понимал – происходящее совершенно неправильно, непохоже на нее, но так злился, что не мог мыслить здраво. И только теперь, когда, возможно, потерял ее навсегда, опомнился. Идиот.

Проехав больше мили, я уже гадал, что делать, когда дорога выйдет к перекрестку у городского шоссе, как вдруг услышал громкие хлопки. Выстрелы.

Сердце пропустило удар, а в следующий миг рвануло вскачь с бешеной скоростью.

Элли!!!

Две машины, увиденные мною спустя минуту, стояли, перекрыв единственную дорогу в город. И громко кричал мужчина, оттаскивающий прижатую к нему блондинку. Она болталась в его руках, как тряпичная кукла, а к виску было прижато дуло пистолета.

— … убью ее… — донеслись до меня обрывки фраз. — … плевать!

Я ударил по тормозам, когда нас разделяло совсем небольшое расстояние. Бросив пикап прямо за джипом, за дверью которого прятался второй мужчина с пистолетом в руках, схватил обрез, лежащий под задними пассажирскими сиденьями и, проверив готовность к отстрелу тварей.

— Отпусти девушку! — закричал тот. — Ты все равно сядешь! Покушение на жизнь федерала – это тебе не голословные обвинения!

Он обернулся ко мне и, поморщившись, зашипел от боли, нервно дергая плечом.

Я, пригнувшись, стоял за его тачкой и слушал, пытаясь понять, как действовать дальше. Бугай все еще удерживал Элли, но теперь приподнял ее выше, прикрываясь, а пистолет нацелил в нас.

— Она сдохнет, — выплюнул он, — вы все здесь ляжете. И я плюну в твою могилу, Пастерс.

Я чуть приподнял обрез, уперев его в плечо и наведя дуло на говорившего. Прикрыл один глаз, задержал дыхание…

— Попадешь в свою сучку! — взревел отморозок, снова подтягивая Элли за волосы, хватая рукой, в которой был зажат пистолет и поднимая голову, прикрывая тем самым себя почти полностью.

Я сжал зубы так, что, казалось, они вот-вот превратятся в крошку. И смотрел на свою девочку. Ее лицо – абсолютно безучастное, с закрытыми глазами, один из которых заплыл под натиском огромном сиреневато– розового синяка, было неестественно бледным. Тонкие струйки уже засохшей крови местами опутали губы и скулу, руки висели безвольными плетьми…

Я снова прицелился.

— Нельзя его убивать, — вклинился тот, кого называли Пастерс, — он сможет сдать подельников, теперь ему ничего не останется…

— Мне плевать на него и на вас, — я выстрелил. Никогда не любил охоту, но приучен был к ней с детства. И всегда попадал в мишень.

Негодяй впереди вскрикнул, пошатнулся и завалился набок, роняя Элли. Раздался новый выстрел, разбилось окно рядом с Пастерсом. Тот застонал, схватился за голову, а я рванул вперёд, к раненому в голень бандиту. Он снова и снова жал на курок своего пистолета, только все оказалось впустую – патроны кончились.

— Я нужен следствию, – захрипел эта тварь, стоило мне встать рядом. — И готов идти на сотрудничество.

Приставив обрез к его голове, я выплюнул:

— Не в этой жизни.

Клянусь, я готов был убить его, но в этот миг Элли застонала и раздались пронзительные звуки сирен. К нам приближался целый кортеж с мигалками. И я вдруг подумал, что не хочу сидеть в тюрьме из-за этой мрази, лишившись возможности быть рядом с любимыми.

Вернув затвор на место, заметил, как блеснули торжеством глаза негодяя и, размахнувшись, ударил его по роже прикладом. Не сильно, просто чтобы стереть ухмылку. Он завыл в такт сиренам, а я опустился на колени, выполняя приказ одного из маршалов, первым подоспевшей к месту происшествия.

— Руки за голову, лицом вниз! — продолжал кричать он, приближаясь.

— Этот с нами, — прохрипел Пастерс, лёжа на земле, скорчившись от боли. — Он с нами.


Глава 20

/Элеонора Ридли/

Я возвращалась в сознание медленно. Как ныряльщик всплывает из глубин океана, чтобы с ним не сыграло злую шутку давление воды.

Над ухом что-то противно пикало, и в отдалении, нечёткими бубнежом, слышались незнакомые мужские голоса.

– При таких ударах… повезло.

– Перелом ребра?

– Скорее трещина, говорю же – везучая девочка.

– Да не скажи, вот смотри как бандит отделал. Недаром теперь копы у дверей сторожат.

– Чудо, что жива осталась, маршал-то…

Обрывки чужих фраз крутились в моей голове как мухи. Назойливо жужжали и не позволяли сконцентрироваться на чем-то одном.

Я приоткрыла один глаз, второй почему-то не смогла, и застонала от того, как ослепительно яркий белый свет, казалось ввинтился в мозг напрямую через глазницу.

– Очнулась? – весело спросили над головой. – Ну, что ж, с возвращением, Клара Кант!

Я аж дернулась от звучания этого имени, которое уже полгода ассоциировалось у меня с крупными неприятностями.

– Ш-ш-ш, пациентка, лежите смирно, – строго проговорил все тот же голос. – А то сейчас капельницу выдерните, а мы и так долго искали у вас вены.

Доктор снова расхохотался, раздражая меня своей жизнерадостностью и неподходящим к данной ситуации юмором.

Но долго возмущаться я не смогла, измученное создание вновь погасло.

Когда я пришла в себя в следующий раз, то открылись уже оба глаза, но чувствовала я себя все равно паршиво. В голове обрывками всплывали воспоминания о том, что произошло после того, как Пастерс подхватил меня на дороге.

Не успели мы проехать и нескольких километров, как нам наперерез вылетел огромный джип. Машина федерала резко затормозила, но мужчина не справился с управлением, и мы слетели с трассы на обочину. Из джипа выскочил здоровяк с перекошенным яростью лицом, в котором я без труда узнала Сойера-младшего.

Все случилось очень быстро. Раньше я и представить себе не могла, что настолько страшные вещи могут происходить так стремительно, но, увы, отморозок был опытен в уличных боях, потому практически сразу подстрелил маршала, и тот зажимая рану шарахнулся за дверь машины. Чертов наркодилер воспользовался этим, и вытащил меня из салона.

Оказывается, это очень больно, когда тебя бьют. Нет, про боль, конечно, знает каждый человек, но одно дело знать и совсем другое чувствовать. Когда тебя со всей дури несколько раз прикладывают лицом об капот, а после за волосы швыряют на землю и пинают ногами.

Но, как ни странно, это же отчасти меня и спасло. Пока бандит отрывался на слабой женщине, маршал пришел в себя. Сойер, к сожалению, быстро сориентировался и, вновь протащив меня по дороге за волосы, вздернул на ноги и приставил дуло к виску.

Тогда я уже была в полубессознательном состоянии, только слышала истеричные вопли наркодилера и спокойный, очень знакомый голос Энтони Хоупа.

Вырывая меня из воспоминаний, скрипнула входная дверь и на пороге появился незнакомый мужчина. Он вежливо улыбнулся, и продемонстрировав документы, представился.

– Крис Тейлор из службы маршалов. Рад, что вы очнулись, мисс Кант.

– Здравствуйте, – хрипло поздоровалась я и сразу спросила. – Что с Пастерсоном?

Все же, как бы я не злилась на этого человека все прошедшие шесть месяцев, но в тот момент когда дело и правда дурно запахло, он приехал и защищал меня ценой собственной жизни. В памяти всплыли обмолвки докторов и кончики пальцев похолодели от дурного предчувствия.

Тейлор покачал головой и спокойно ответил:

– Жив, но в реанимации. Врачи дают утешительный прогноз, так что можете не волноваться, у вас еще будет шанс поблагодарить его.

– Спасибо за информацию, – кивнула я и с замиранием сердца спросила. – А что с Сойером?

– Под стражей. – из глаз маршала сразу пропали смешинки. – Мерзавец жив, но ногу спасти не удалось. В скором времени мы переведем его в другую больницу, и он предстанет перед судом, где ответит по всей строгости закона, уверяю вас. Новых нападений вы можете не бояться. Почти вся банда схвачена, доказательств предостаточно, так что никто не избежит правосудия на этот раз. Лет двадцать пять строгого режима обеспечено каждому. В общем, хочу поздравить с тем, что все закончилось хорошо! Все же внезапное появление вашего работодателя пришлось как нельзя кстати!