— Вы говорили о малодушии. Мы все больны, и у каждого свой «Генри Оутсон»… Я думаю, скоро подадут ужин. Отныне вы будете ужинать с прислугой.

Лорд Элтби направился к двери. Она последовала за ним, но уже в коридоре их дороги разошлись. Она устремилась на поиски миссис Глендовер. Где-то глубоко в душе она чувствовала себя принятой в некий новый мир – мир лорда Элтби.


Глава 8

Когда за окном ее комнаты светало, она была уже на ногах. Этой ночью ей не спалось, но и тех двух часов сна хватило, чтобы от вчерашней усталости не осталось и следа. Ей не терпелось приступить к работе, окунуться с головой в новые обязанности. Она дожидалась миссис Глендовер, которая обещала с самого утра поведать о планах предстоящего дня. До завтрака она могла справиться и не с одним заданием. Ее саму не покидало чувство полной готовности к любой и даже грубой работе. Тогда, казалось, чем сложнее она будет, тем большее удовлетворение принесет. Утро только занималось, и первые лучи осеннего солнца подбирались к еще спящему саду.

Каким это было блаженством, сидеть у окна и наблюдать за пробуждением всего живого!

Но вот прошло еще немного времени, и она поднялась. Медленно прошлась по комнате, пробежалась взглядом по старательно убранной кровати, столу с аккуратно сложенными письменными принадлежностями, вычищенному от угля и золы камину, после подошла к двери и остановилась в раздумьях. Ей не хотелось нарушать покой, который еще царил в доме, но и сидеть сложа руки в ожидании было непросто. Приняв для себя окончательное решение покинуть комнату, она взялась было за ручку двери, но в этот момент в комнату вошла миссис Глендовер.

— О, доброе утро, Лидия, – придя в себя от первого замешательства, миссис Глендовер продолжила. – Вы сегодня ранняя пташка. Вы ведь хорошо себя чувствуете?

Как много теперь означала эта забота и внимание со стороны миссис Глендовер, как сильно нуждалась она в общении с такой деятельной женщиной. Нет, не хотела она думать о том, что это знакомство временно, и что в любой момент ее такой непостоянной жизни их дороги могут разойтись. Привязанность сама по себе была для нее опасной, но не поддаться ей она не могла. Слишком искренним было отношение миссис Глендовер, а она так нуждалась в дружеском общении. Женщина ни разу не спросила о том, откуда она приехала и каким образом познакомилась с лордом Элтби. Признательность за такую учтивость не знала границ, как и не знало слов благодарности ее сердце за теплый прием в чужом для нее доме.

— Доброе утро, миссис Глендовер. Да, благодарю.

Она улыбнулась – с недавних пор это казалось не таким сложным делом. В присутствии кого-то другого она могла и не решиться обнажить свои чувства, но с миссис Глендовер это было просто.

– Мне сегодня не спалось, и я рано встала. Я полностью в вашем распоряжении, и готова приступись к работе.

— Ну-ну… — миссис Глендовер коснулась рукой ее плеча, даже сквозь грубую шерсть она чувствовала тепло от этого прикосновения. – Вначале мы с вами позавтракаем, и коль сейчас так рано, сможем спокойно обсудить задание лорда Элтби.

Для нее оставалось загадкой, когда же сумел лорд Элтби отдать для новой прислуги это поручение. Вчера они расстались довольно поздно, и она помнила, как миссис Глендовер после ужина провела ее к спальне и пожелала спокойных снов. Неужели хозяин дома просыпается раньше остальных жильцов? Пока они шли на кухню миссис Глендовер заметила, что сегодня будет интересный для них день. Уже за утренней чашкой чая с молоком и пряной булочкой с джемом миссис Глендовер вернулась к разговору о работе. Как выяснилось, сегодня после обеда в дом лорда Элтби должны доставить фортепиано, который изготовили в Бостоне. Фортепиано было предназначено для его будущей жены, леди Увелтон, которая, по словам самого лорда Элтби, прекрасно музицирует. И, так как в доме не было музыкальной, ей предстояло под чутким руководством миссис Глендовер обустроить комнату для проведения уроков и отдыха молодой леди. До этого в доме играли давно. Когда умерла графиня, мать лорда Элтби, проводившая вечера напролет за музыкальным инструментом, фортепиано утратило свою ценность, и спустя некоторое время было отправлено на чердак.

— Вместе с инструментом приедет мистер Скотт, он специализируется на настройке и уходе за фортепиано, — миссис Глендовер подала знак рукой, чтобы убрали чашки. – У нас в запасе предостаточно времени для того, чтобы подготовить все необходимое в комнате, которую выбрал хозяин. Мистер Скотт – хороший знакомый лорда Элтби, с которым тот познакомился во время недавнего визита в Америку.

Помещение подходило как нельзя лучше для игры на фортепиано. Это была большая и светлая комната, с молочными стенами, зелеными занавесями на окнах и выставленными в ряд у стены белыми стульями и массивным цвета оливы диваном, в котором приятно будет «утонуть» в дождливый день с политурой нот. Она в очередной раз отметила, что лорд Элтби обладает исключительным вкусом, и хотя ей сложно было доверять своему не ухищренному мнению, она верила, что чутье ее не подводит.

Работа заняла все ее внимание. Она мыла, вытирала и начищала мебель, полы, двери и окна. Миссис Глендовер перебирала собрание нот, которое потрудилась найти в библиотеке. Нотная бумага сохранилась довольно неплохо, и, по убеждению домоправительницы, такой сборник классической музыки трудно будет обойти вниманием любителю прекрасного. Так, незаметно для себя, миссис Глендовер сменила музыкальную тему разговорами о невесте лорда Элтби.

— Она гостила у нас на день всех святых. Помню, как она была бледна, даже больше, чем требуется для настоящей леди, — миссис Глендовер приступила к осмотру найденного в доме пюпитра.

Как и в первый раз, тема о леди Увелтон вновь привлекла ее внимание.

— Девочка держится мужественно, но каких сил это ей стоит?

— Неужели страх перед замужеством дело столь привычное? – она перешла к полировке нового стула, — у меня в этом деле нет опыта, но свадьбу принято считать событием приятным и даже радостным.

— Ах, дорогая, — в тишине комнаты был слышен глубокий вздох миссис Глендовер, – как правило, в высшем свете браки заключаются по расчету, а в данном случае уж больно относителен расчет.

В комнете воцарилось молчание, и она чувствовала, что это далеко не все, что знала миссис Глендовер.

Женщины продолжили трудиться: миссис Глендовер вернулась к миру музыки, а девушка – к ведру с мыльной водой. Однако ее мысли все больше были заняты предметом недавнего разговора. В ее представлении лорда Элтби нельзя было назвать желанным избранником. Ни его казавшаяся пугающе резкой внешность, ни поведение, во многом грубое и необузданное (насколько об этом можно было судить со слов миссис Глендовер), ни своенравные черты в характере, которые проявлялись уже с первых минут общения, не обещали безоблачного семейного будущего. Но в том, что он был богат и имел титул виконта не было сомнений, а именно это должно служить решающим словом в выборе пары среди равных себе. Перемена в настроении миссис Глендовер удивила ее. В ней проснулось, так долго не дававшее о себе знать любопытство. Казалось, вопреки предстоящему зимнему спокойствию и умиротворению в ней оживали такие обычные для человека, но некогда утратившие для нее значение чувства. Ей трудно было сказать, что испытывают к лорду Элтби все те люди, которые окружают его каждый день, живут в его доме и работают на него. Был ли это страх, скрываемый под маской деланного уважения и напускной вежливости, или все то же равнодушие в облике безоговорочного повиновения? В любом случае, все они не могли и приблизиться к нынешнему статусу леди Увелтон. Неужто молодая особа представляла себе будущий брак как нечто немыслимое и недопустимое, и что же было причиной такого положения дел? Что крылось в ее открытом нежелании признать необходимое?

Перебирая в своем сознании полученные факты, она многого не могла осмыслить; ей хотелось понять, что движет людьми в мире неведомых истин, что заставляет преклоняться, казалось, таких непреклонных людей. В то время ее увлекало это неведение, неясность разжигала желание познать больше нового, и хотя суждения были неточны и обрывисты, ее тянуло поближе прикоснуться к ослепительному свету жизни английской знати. Она была уверена, что ее интерес не имел четких физических границ, лишь отношения между людьми занимали ее ум, и не было места для зависти материальным благом или правом власти.

Неожиданно раздался стук в дверь, заставивший ее вернуться к реальности. В комнату вошла уже знакомая ей горничная Эмма, за ней следовал мужчина средних лет, невысокий, в темно-синем дорожном костюме. Он выглядел усталым, и вероятно, долгое время пробыл в дороге без отдыха и сна. Слегка наклонив голову, мужчина обратился к женщинам.

— Добрый день, дамы. Позвольте представиться, мое имя Джереми Скотт, — миссис Глендовер направилась к мужчине. – А вы, смею полагать, миссис Глендовер?

Домоправительница утвердительно кивнула.

— Добрый день, мистер Скотт, – миссис Глендовер указала рукой на широкий диван, принявший за эти несколько часов благопристойный вид. – Не желаете отдохнуть с дороги? Мы с мисс Оутсон как раз пытались воссоздать необходимую для вдохновения атмосферу.

— Благодарю, — мистер Скотт обвел взглядом комнату, – вы прекрасно справились, — на его лице заиграла улыбка. – Думаю, это место как нельзя лучше подойдет для инструмента, — сказал гость, указав в сторону окна, — я смогу перевести дух только тогда, когда фортепиано окажется в комнате.

После того как трое коренастых мужчин, приехавших с экипажем мистера Скотта, внесли и установили инструмент, миссис Глендовер вернулась к гостю.

— Полагаю, нынче самое время для чашки чая, — в глазах миссис Глендовер читалось явное удовлетворение от проделанной работы. – Нам его подадут в гостиной, а пока, мистер Скотт, позвольте показать вашу комнату.

Ее оставили наедине с фортепиано. Она открыла крышку инструмента, и, вспомнив всего несколько разученных с детства аккордов, мысленно пробежалась по черно-белым клавишам. Ее мать прекрасно играла, а ей иногда удавалось пробраться к окну учительской в доме, где мать работала и жила, и часами слушать вдохновленную игру. Она не обладала ни хорошим слухом, ни длинными и изящными пальцами, как того требовало удачное исполнение, а возможности подолгу заниматься не было вовсе. Своего инструмента семья не имела, а учить ребенка у хозяев было непростым делом. Однако она любила музыку, и ей не терпелось услышать, как звучит этот инструмент.

Она полагала, что он особенный, иначе не было смысла привозить его из-за океана, и надеялась, что мистер Скотт уважит вниманием миссис Глендовер, исполнив что-нибудь по окончании своей работы. Возможно, и она станет случайным свидетелем этой игры. Она также помнила, что фортепиано предназначено для игры леди Увелтон, но так далеко вперед заглядывать она все еще не желала. Несмотря на то, что лорд Элтби был предельно ясен и не высказал никаких возражений против ее работы в доме, старые опасения продолжали посещать ее. И пусть это случалось значительно реже, чем раньше, и она каждый раз находила необходимые аргументы для их опровержения, ей было значительно проще думать о завтрашнем дне и не истязать себя планами на год.

Остаток дня она провела на кухне, помогая Эмме с посудой и разделкой овощей. Миссис Глендовер зашла лишь однажды, чтобы проверить ужин, а Лорд Элтби весь вечер допоздна провел в обществе мистера Скотта.


Глава 9

Утро следующего дня было дождливым, небо, затянутое серыми тучами, извергало на землю нескончаемые потоки воды. Порывы ветра грозили сорвать не одну крышу в округе, но осенняя непогода и затяжные осадки были привычными атрибутами этого времени года. Сильные сквозняки гуляли по полу дома. Из окон кухни, где она усердно трудилась вот уже третий час, доносился монотонный шум дождливого дня. Миссис Ларсон, кухарка лорда Элтби, была молчалива и лишь изредка, когда того требовала необходимость, говорила с ней.

Сегодня готовили телятину. Нарезанное на небольшие ломтики молодое мясо тушилось на малом огне, а морковь, лук и капуста томились рядом; кухня была наполнена запахом мясного рагу и еле уловимыми ароматами трав и специй.

С самого утра миссис Глендовер с Эммой обходили комнаты дома, меняли постельное белье, наполняли кувшины водой и разносили чистую одежду и полотенца. Эмма оказалась приятной и общительной девушкой, хваткой к работе, в ее руках все кипело, и, вероятно, не было работы, которая не пришлась бы ей по плечу. Миссис Глендовер намерено оставила ее в помощь миссис Ларсон, со слов женщины она еще плохо знала дом и могла быть более полезной на кухне. Девушка с силой встряхнула промытые листья капусты и начала их крупно шинковать. Соленые огурцы были уже отобраны и промыты. Миссис Ларсон поведала ей нехитрый рецепт зимнего салата, и теперь та последовательно смешивала нужные овощи, вареные грибы, майонез и горчицу.