- Сегодня формат «Завтрак у Тиффани». И времени, как всегда, в обрез.

Сейчас эта женщина не напоминала ту приветливую добрую фею, которая встретила Катю по прилете и вместе с бригадой профессионалов превратила в красавицу. Она нервничала, и от этого буквально припечатывала Катю своим раздражением.

- Платье. Потом прическа.

Кивнула в сторону чехлов, которые помощник оставил в кресле, и принялась разбирать свой чудо-саквояж. Катя понятия не имела, что такое формат «завтрак у Тиффани». Кажется, там снималась Одри Хэпберн и… и все. Длинное платье? Нет, это было коротким. Цвета карамели и с завышенной талией, ткань похожа на атлас, но возможно, атласный шелк.

Катя сбросила халат и неторопливо переоделась, не испытывая никаких эмоций по поводу предстоящего завтрака. Даже ощущение шелка на коже не казалось таким приятным, как прежде. Она послушно села в кресло и закрыла глаза, позволив Павловой колдовать над своими волосами, а потом и над макияжем.

Отражение в зеркале привело бы Катю в восторг в любой другой день, но только не сегодня. Толку, что с этой высокой прической, золотистой лентой в волосах, обвитой вокруг высокого узла, как у Одри, с яркими стрелками на глазах она была очень похожа на эту легендарную красавицу? Вся ее красота сойдет на нет на фоне других участниц, а Сергей…

Авдеева так и не смогла ничего с собой поделать, когда представила эту картину в красках: вечер, приглушенный свет в коридоре, она легким касанием руки толкает дверь номера Сергея. Да, она пришла с ним говорить, и при этом не унижаться, а говорить на равных. Буквально требовать у первой скрипки проекта вышвырнуть ее на следующей церемонии «дислайка», которая состоится через четыре дня. Вынужденная мера – сама уйти не сможет, Кортнева своими угрозами поубавила ее пыл. Собственно, поэтому Катя приняла такое решение.

Именно так. Она попросит Сергея убрать ее из проекта якобы по своей инициативе. Он с удовольствием вцепится руками за эту возможность. Больно, да, очень. Но розовые очки раскололись стеклами внутрь, и другой такой травмы она не выдержит. Уже лишили зрения, пора уходить, пока не отняли сознание и душу. Конечно, он согласится. Есть даже шаткая надежда на то, что в нем на миг проснется совесть, может, предложит разыграть партию, при которой репутация Кэт не пострадает. Скажем, болезнь родственника или… да хоть беременность от бывшего бойфренда. Такой ход уже был в каком-то из проектов. Сути это не меняет.

Четкий план, от которого рвется сердце. И преисполненное иллюзий эго, которое продолжает писать в воображении красивый роман о том, как Сергей упадет на колени, умоляя ее не уходить, или хотя бы прошепчет, обжигая пламенем дыхания ушную раковину Кати, как ему самому было больно играть на публику, обижать ее, но другого выхода нет. Это шоу. И так грубо выставил из номера вовсе не из-за своего мудозвонства по жизни, а чтобы уберечь… непонятно от чего, но уберечь. А может, скажет, что по завершении проекта найдет ее в большом городе и попробуют все начать сначала. Ведь такое притяжение встречается раз на тысячу лет…

- Спасибо, Марина, - Катя не заметила, что невероятные фантазии вызвали на ее губах легкую улыбку. – Образ великолепен. У меня пропали слова.

Павлова склонила голову набок и приоткрыла губы. Замерла, словно решаясь, стоит говорить о том, о чем собиралась, или же нет. Катя уже решила, что все ей это показалось, стилист витает в своих облаках, которые не имеют к ней отношения. И ошиблась.

- Будьте осторожнее.

Ну, чего-то такого она ожидала.

- Конечно. Надеюсь, никто из девочек не кинется мне вырывать волосы и не испортит такую красоту.

- Вы знаете, о чем я говорю.

Пальцы Кати замерли в миллиметре от волос. Она с удивлением перехватила взгляд Марины в зеркальном отражении.

- Вы совершили ошибку. Не повторите ее снова. И не проговоритесь никому о том, что именно вы сделали после нашей последней встречи.

У Авдеевой пропал дар речи. Трактовать слова Павловой как-то по-другому не имело смысла. Все сказали ее глаза, вернее, предупреждение, не говорящее, а скорее даже кричащее.

Стилист все знала. И то, что произошло, действительно было недопустимо на таком телепроекте, как «Избранная». Интересно, испуг в ее голосе Кате показался или же Кортнева застращала здесь всех без исключения?

Наблюдая, как Марина быстро выходит, словно сожалея о том, что не удержала язык за зубами, Катя попыталась разложить ее слова по полочкам. Не проговориться?

«Можно подумать, я горю желанием с кем-то обсуждать, как меня использовали, словно шлюху, и вытолкали прочь. Или, что еще более стремно, вывернуть эту неприятную ситуацию наизнанку, рассказывая нечто типа того, как Акслер целовал мне ноги и терял голову, сетуя на то, что по контракту обязан тягать этих Клав!» - решила Катя.

От неоднозначности ситуации ее отчаяние, готовое вылиться слезами, отступило. Даже вернулся непонятный азарт, который не отпускал вчера во время увлекательной, хоть и не до конца понятной игры. Казалось, сама игра переметнулась в реал, и только что линии сошлись, формируя почти детективную завязку. И чего только не придумает сознание, чтобы отвлечься от боли предательства!

Во втором чехле обнаружилось-таки длинное черное платье в россыпи пайеток. «Церемония сапфиров» - значилось на табличке. Значит, на вечер. Катя подумала, что ничего хорошего там ее не ждет. Черный – цвет траура, сколько ни украшай его блестками и стразами.

А в ресторане предположения насчет испорченного вечера подтвердились достаточно быстро.

Странная ирония судьбы! Только что она почти взяла себя в руки, застегнула вокруг щиколоток ремешки красивых босоножек на высоком каблуке и вошла в зал, как королева. И снова Адриэль и Кассель позвали ее за свой столик, едва заметив на пороге. Рашель кивнула и улыбнулась, проходя мимо.

А потом появился Сергей под руку с Эмерли. И не то что Катя была к этому не готова, нет… Но его взгляд, направленный на смуглую красавицу, буквально сжег сердце Кати дотла.

Она погибла именно в этот момент. Сидела и чувствовала, как умирает, разрываясь, ее душа. Потому что не было никакой игры и надуманности в том, что она увидела.

- Чувства делают вас рабами, - проговорила Касси.

- Что? – сипло спросила Катя.

Кассель не злорадствовала, лишь покачала головой:

- Вы так и не поняли за это время, что вам смертельно опасно давать им волю…

Эти слова она едва расслышала. В состоянии жестокого шока, свёдшего на нет все попытки взять себя в руки и остудить сердце, которое никак не желало застывать льдом отчуждения, Катя хотела лишь одного: проснуться в собственной квартире, счастливо улыбнуться очередному безликому утру. Пусть оно не принесет никаких перемен, но и не ознаменуется подобными потрясениями.

Совсем недавно она чувствовала себя чужой на этом празднике жизни. Сегодня же ее попросту выкинули за борт, но не отпустили при этом. Удерживали сетью, заставляя плыть за кораблем помимо воли, иногда бросали прямо в лицо кусочки деликатесов в виде поддержки и дружеского расположения, но по факту уже давно списали со счета. И первым это сделал капитан. Именно. Насколько символичен был его образ тогда, на яхте!

Ослепленная своим горем, Катя не видела того, что неминуемо вызвало бы вопросы. Не видела, не слышала и не чувствовала. Эти слова Кассель, так часто используемое в речи «вы», пристальные взгляды Адриэль, ток энергии по сосудам, когда Адри в знак поддержки накрыла ее ладонь своей. Да и привыкла она к их манере разговора, иногда недоступной для понимания. Сейчас на ее глазах разыгрывалась иная трагедия.

Сергей нагнулся к щеке Эмерли и что-то тихо сказал со сдержанной улыбкой. А мулатка запрокинула голову и залилась смехом, похожим на перезвон колокольчиков. Естественным. Звонким. Не наигранным. Счастливым смехом. Да и могло ли быть по-другому, когда рядом с ней находился такой мужчина?

Вряд ли сам Сергей Акслер понимал, что причиняет боль Кате. То есть понимал теоретически, но даже не задумывался об этом. Она еще на исходе ночи на яхте была приговорена им к списанию и забвению. Прежняя фаворитка (боже, дай мне микрон ее выдержки и настоящего равнодушия!), посмевшая высказать пренебрежение королю шоу, отошла на второй план, на горизонте замаячила новая, а Кэт… просто попалась под руку и позволила воспользоваться собой. Да еще сочла это высшей благодатью. А как иначе? Кто из девчонок не совершал похожей ошибки, всерьез полагая, что зажигательный секс станет гарантом дальнейшей победы в борьбе за сердце мужчины?

Если исключения и были, сегодня они все присутствовали здесь. Яркие, великолепные, в винтажных нарядах, выдержанных в стиле «Завтрак у Тиффани». И Катя выглядела не хуже их в новом образе! Но Одри Хепберн улыбалась, на какое фото ни посмотри, а Авдеева уставилась в одну точку, чувствуя, как леденеют конечности, а предательские слезы все же вырываются на свободу.

Она не поняла, что плачет. Недоуменно уставилась в чашку кофе перед собой, не соображая, отчего же по черной глянцевой поверхности расходятся круги. И почему ощущение щекотки на скуле, а затем вибрация жидкости перекрыта новым витком кругов.

Сергей по-прежнему не видел, что с ней происходит. Он был буквально поглощен Эмерли. Не замечали этого и другие участницы, потому как сегодня был звездный час Акслера и Эми. Но вездесущие операторы не спали. Словно стервятники, выискивали свою жертву в этом рое ярких бабочек, отмечая, у кого поникли плечи, сбилось дыхание, дрогнул голос. Где этих киборгов обучали такому? Видеть сквозь маски и безошибочно определять истинное состояние? И не с целью помочь, нет. С целью показать чужое унижение и боль на всю страну.

Что говорить о Кате, которая не просто грустила и не сводила глаз с пары, а еще и позорно расплакалась прямо на людях? Да и переговоры в зале, хоть и не долетали в полном объеме до ее слуха (может, и к лучшему!) не могли пройти мимо ушей тех, кто не зря ел свой хлеб и умел делать сенсации из воздуха.

- …Попал холостяк…

- …Посмотрим, надолго ли…

- …А они очень красивая пара. Я за них так рада!

- …Сапфир точно ее.

- …Вчера, говорят, сбежали вместе из отеля, и никто не заметил.

- …Он довольно быстро меняет симпатии.

- …Ну, в этот раз, кажется, будет самая длительная лавстори…

Кате хотелось зажать уши (а ведь она слышала только половину этих обрывочных фраз), или закрыть глаза. Или сорваться и выбежать прочь. На беду, ее слезы и выражение страдания на лице не остались незамеченными.

Два ворона. Это описание как нельзя точнее подходило к видеооператорам. Даже не из-за темных одежд, негласного дресс-кода с целью не привлекать внимание участников проекта. Именно сейчас один из них с ухмылкой охотника, подстрелившего газель, крадущейся походкой приблизился к столику. Тяжелая камера на его плече казалась невесомой, а взгляд объектива – лазерным прицелом. Второй, покусывая от нетерпения обветренные губы, с садистским удовольствием приблизил зумм, пытаясь заснять потекшую по щеке Авдеевой черную каплю – слезы размыли макияж.

Но никто из них в погоне за сенсациями не учел, что, помимо Кати, за столом находились еще две девушки. Элита, априори занимавшая в этом театре абсурда привилегированное положение и не особо приветствующая такое пристальное внимание, особенно сейчас, во время поглощения пищи.

Не успел озноб ужаса, оттого что теперь ее позор точно покажут на всю страну, охватить тело Кати, как Адриэль отпустила ее руку и с неохотой отставила чашку в сторону. Касси облокотилась о спинку кресла и с таким же предвкушением охотницы уставилась на двух операторов. Те стушевались быстро, но все еще толпились рядом, желая выхватить самые уникальные кадры: слезы красавицы под псевдонимом Кэтрин.

- Не это вам надо снимать. Напрасная трата сил, лишенная смысла суета! – проворковала Адри, склонив голову набок, и подняла ладонь, описав ею полукруг перед объективом камер. – Недостойный внимания толпы эпизод, который не останется в сознании никого из них. Не останется!

Катя сморгнула вновь подступившие слезы и подняла глаза, завороженная чарующим голосом Адриэль. Да если бы она вещала с трибуны, мир бы упал на колени и сжег собственные города на ритуальных кострах в угоду ее улыбке! То ли ее манера строить речь, то ли нереально красивые литературные обороты, то ли сила внушения не оставляли шанса даже скептикам. Не зря ее прозвали самой харизматичной девушкой ток-шоу. Она могла захватить власть одним лишь взмахом своих ресниц, если бы захотела!

А дальше Катя не поверила своим глазам. Оба «ворона» от телевидения замерли, словно под воздействием гипноза, затем медленно, не сводя глаз с брюнетки, опустили камеры и… Авдеева была уверена, что ей не показалось: только что ребята стерли запись последних минут. Стерли и, раболепно сникнув, направились к выходу, двигаясь как сомнамбулы.