Однако ничто не помогало Саре забыть о своем одиночестве. Ничто не заполняло той пустоты, которую открыл в ней Йен Фергусон, ничто не уменьшало ее боль. Хорошо хоть тяжелая работа выматывала ее. Поэтому Сара работала дни напролет – ужинать приходила поздно вечером, а вставала рано утром, чтобы приводить в порядок дом, чинить заборы и готовить поместье к зиме. И однажды ясным осенним днем, когда цвет неба стал в точности таким же, как глаза одного шотландца, Сара взяла лопату и пошла пересаживать розы Босуэлла.

Перед тем как воткнуть лопату в глинистую почву, Сара замерла, думая о том, что же Босуэллу так нравилось в этом месте. Окруженное садами, с видом на протянувшееся перед ним бесконечное море, оно было почти не заметно из дома. Сара слышала лишь шепот ветра в пихтах, крики чаек, напоминающие детские крики, да шум прибоя, бьющегося о гальку на берегу. Море сверкало под этим высоким солнцем, как шитое драгоценными камнями одеяло, а где-то внизу Сара видела бесстрашную охотницу за окаменелостями с маленьким молоточком в руках.

Какой покой, подумала Сара, опускаясь на маленькую скамейку. А ведь она уже и забыла, что такое мир и покой. Поэтому она и села на место Босуэлла, чтобы сказать последнее «прощай» человеку, который старался изо всех сил, и она простила его за то, что он был всего лишь простым смертным.

Сара уже вновь взялась было за лопату, как вдруг услышала, что хлопнула кухонная дверь и раздался женский крик. Выпрямившись, она увидела Мэри Санди, которая неслась по саду, а подол платья бился о ее лодыжки. Сара улыбнулась. Что за катастрофа произошла на этот раз?

Потом она увидела, что следом за Мэри из двери вышла Пег.

– Миз Сара! Миз Сара! – закричала она.

Сара направилась к дому.

– Господи, да что случилось? – крикнула она. – На кухне пожар?

– Карета! – завопила Мэри Санди. – Шикарная карета с гербом и всем прочим!

Не успела Сара бросить лопату, как из кухонной двери высунулась Артемизия.

– Сара, быстрее! – закричала она. – Карета все ближе, она едет сюда!

На подъездной аллее Сара никакой кареты не увидела, но она доверяла информации, которую по каким-то своим каналам получала прислуга. Быстро сняв фартук, Сара поспешила по саду к дому следом за Мэри Санди.

– С печатью, да?

– С гербом! – поправила ее Артемизия. – Джордж приехал, чтобы нас предупредить. Она будет здесь с минуты на минуту.

Испытывая странное чувство неловкости, Сара завела слуг в дом. Она не ждала в гости никого, кто мог бы изобразить на своем экипаже знаки отличия. Сара и представить не могла, чтобы кто-то из этих людей даже приблизился к ее дому, если только Мартин не вернулся в Англию. Так что сейчас она даже предположить была не в состоянии, кто бы это мог быть.

К тому времени, когда она умылась и спустилась в холл, Паркер уже открывал парадную дверь. Четыре идеально подходящих друг другу мышастых коня везли к дому элегантную карету с изысканными гербовыми щитами на всех панелях. Артемизия восхищенно вздохнула. Сара заправила волосы в чепец и расправила складочки на юбке.

– Боже, кто это может быть? – испуганно прошептала Артемизия. – Как жаль, что мамы нет дома. Она бы знала, что делать.

Улыбнувшись, Сара предпочла не напоминать Артемизии, что леди Кларк была не единственным человеком в доме, кто знал, как принимать титулованную особу.

А потом она узнала герб. И застыла у двери, лишившись дара речи.

– Господи! – выдохнула Арти у нее за спиной. – Герцог Дорчестер! – Она взвизгнула. – Герцог! Неженатый герцог! А у меня такой ужасный вид в черном. Что он обо мне подумает? Как низко мне нужно присесть? О, Сара, кажется, я сейчас упаду в обморок!

Сара резко повернулась к ней.

– Если ты это сделаешь, – пригрозила она, – я перешагну через тебя. А теперь сделай вдох.

Они вместе вышли в портик как раз в тот момент, когда лакей соскочил с запяток кареты, чтобы опустить лесенку. Вдруг Саре пришло в голову, что это она упадет в обморок. Из кареты выходил ее брат. И он… улыбался.

Улыбка не была приветливой – скорее напоминала вежливую гримасу. Но он был здесь. И одет как для официального визита – безупречно сидевший на его фигуре кашемировый фрак, брюки из буйволовой кожи; его волосы были уложены в прическу «брут», и по крайней мере шесть цепочек для карманных часов свешивались у него с талии.

– Ваша светлость, – приветствовала его Сара, приседая в безупречном реверансе, который скопировала у нее Арти.

– Сара, дорогая, – промолвил Рональд, поднимаясь к ней по ступеням. – Надеюсь, я сделал тебе приятный сюрприз.

Но Сара не обращала на него внимания. Из кареты выбирался еще кое-кто. Кто-то с плечами шириной в ствол дерева и глазами цвета осеннего неба.

– О-о-о! – вздохнула Арти. – Ты только посмотри на эти колени.

Йен был одет в форму шотландской пехоты Британской империи, и килт закручивался вокруг его колен при ходьбе – как Сара себе всегда и представляла. Остановившись позади Рональда, он отвесил ей четкий военный поклон.

Сара была почти удивлена, что узнала его. Когда она видела Йена в последний раз, он был совсем другим человеком. Хорошо одетый, подстриженный, выбритый, совсем не похожий на того Йена, находившегося на волосок от смерти, он был живым воплощением достоинства, бесстрашия и нес в себе гордый дух шотландских горцев, и Саре казалось, что она вот-вот разревется.

Она протянула ему руку.

– Добро пожаловать, полковник! – поздоровалась она с Йеном. – Вы вернули себе полномочия?

Кивнув, он склонился над ее рукой.

– Да, благодарю вас, мэм. Мы можем поговорить?

Казалось, Сара не в состоянии ответить ему. Она отчаянно пыталась сдержать волну жара, которая накрыла ее, когда Йен прикоснулся к ней, успокоить бешено бьющееся сердце.

На помощь ей пришла Арти.

– Конечно, можете, – сказала девушка, приглашая их взмахом руки в дом. – Не знаю, что происходит, Сара, но прошу вас, господа, присоединяйтесь к нам, выпейте что-нибудь.

Сара продолжала вопросительно смотреть на Йена. Где ее дикий шотландец? Что случилось с человеком, который нарушил ее покой? Куда девалась его безумная улыбка?

Почему он здесь?

– О… м-м-м… да. – Она отступила, чтобы пропустить их в дом. – Прошу вас, входите, ваша светлость. Полковник.

Преодолев последние ступеньки, Рональд протянул ей руку.

– Ты действительно желаешь соблюдать формальности со своим братом, Сара?

Сара едва не упала, услышав эти слова. Схватив ее руку, Рональд положил ее на свою руку, согнутую в локте, и провел Сару в дом. Позади них Йен сделал то же самое с рукой Арти.

– С братом? – изумленно прошептала Арти. – Что он имеет в виду?

Сара наконец вышла из ступора. Проведя гостей в розовую гостиную, она сделала официальные представления, после чего Артемизия залилась краской и задрожала.

– Мы слышали о сэре Босуэлле, – проговорил Рональд, голос которого прозвучал вполне искренне. – Мама и Элизабет просили передать тебе самые глубокие соболезнования. Если мы можем еще что-то сделать, пожалуйста, сообщи нам.

Сара поняла, что вновь оторопело смотрит на него. Что тут, к дьяволу, происходит?

Взяв себя в руки, она обнаружила, что они все собрались группой у диванов.

– Ваша светлость, полковник Фергусон, могу я официально представить вам мою сестру, мисс Артемизию Кларк? Артемизия, это его светлость герцог Дорчестер и полковник Фергусон.

Мужчины поклонились. Арти хватала ртом воздух, как неотесанная деревенщина.

– Так вы… Ох!

Йен блеснул своей лучшей улыбкой:

– Да, детка, так и есть. Рад, что ты так похорошела после моего последнего визита.

Не в силах оторвать глаз от Йена, Арти снова поклонилась.

– Думаю, теперь герцогу, полковнику и мне надо поговорить наедине, – промолвила Сара, вежливо направляя девушку к двери. – А после этого, Арти, думаю, нам будет неплохо выпить чаю.

Даже когда Сара закрыла дверь, Йен, продолжая держаться на расстоянии, ждал, пока она сядет на диване напротив, и лишь после того сел, удерживая свой кивер на колене. Рональд остался стоять. Сара не знала, что им двоим надо, но внезапно ее дыхание участилось.

– Знаю, что ты, должно быть, удивлена, – промолвил Рональд, поигрывая цепочками от часов. – Сара, дело в том, что у нас с герцогиней состоялся разговор. Мы решили, что тебя давно пора признать членом семьи. Мы не можем больше тревожить отца. Не можем больше ошибочно считать тебя чужой. Мы будем рады, если ты приедешь в Риптон с визитом.

Когда Сара в последний раз видела брата, он оставил ее с наемным убийцей. Ей было трудно перенести столь неожиданную перемену. Пытаясь взять себя в руки, она вопросительно взглянула на Йена, ожидая от него объяснений.

– Благоразумие и доблесть, детка, – сказал он. Этот взгляд был слишком суровым для Йена. Господи, да он нервничает! – Этот человек пытается загладить свою вину и компенсировать свое поведение. Но если только ты захочешь этого.

– А если не захочу?

Йен пожал плечами:

– Тогда его ждет долгий отпуск на Антиподах за участие в контрабанде с французскими шпионами.

Рональд густо покраснел.

– Я понятия не имел… – возразил он, словно это было не в первый раз.

– Думаю, ты прекрасно все понимал, оставив меня с той женщиной, – проговорила Сара. – Думаю, ты отлично знал, кто она такая, и все же оставил меня с ней.

– Она бы причинила вред моей матери! – воскликнул он, и Сара с удивлением поняла, что, пожалуй, ее брат искренне переживает. – Лиззи, Мэгги, Кэролайн. Неужели ты ждала, что я принесу их всех в жертву?

Нет, конечно, не ждала. И Сара не была уверена, что могла бы быть еще отважнее.

И все же на мгновение Сарой овладел искус. Разве Рональд не заслуживает хоть какого-то наказания за все свои угрозы? За все оскорбления, за изгнание? За то, что выдал ее замуж за деньги – только ради того, чтобы не признавать ее?

С другой стороны, для нее было бы так важно наладить отношения с родными. Она смогла бы ездить к Лиззи. Узнать всех своих сестер.

Господи, Сара теперь ничего не понимала!

– Хорошо, – услышала Сара собственный голос. – Считай, что вина заглажена. Что теперь?

Рональд едва не упал рядом с камином. Вынув из кармана накрахмаленный носовой платок с монограммой, он промокнул лоб.

– Я делаю это ради Лиззи, – сказала ему Сара. – И ради герцогини. Но не ради тебя.

– А я? – спросил Йен.

Его вопрос озадачил Сару. Подняв глаза, она увидела, что он снова встал.

– А что ты? – испуганно спросила Сара. Она внезапно стала задыхаться.

Саре вдруг захотелось выбежать из комнаты, прежде чем Йен произнесет еще хоть слово. Ей не выдержать очередного оборота надежды и разочарования. Не выдержать, если он снова уйдет.

– Хорошо, герцог, – промолвил Йен, не отводя от нее глаз. – Ты свое дело сделал. А теперь уходи.

Глаза Сары и Йена встретились. Она видела только его. Ей внезапно показалось, что ее сердце вот-вот взорвется.

– Если вы выйдете из комнаты, ваша светлость, – вежливо проговорила она, – моя золовка с радостью угостит вас чаем в восточной гостиной.

Должно быть, герцог ушел. Сара не знала.

– Зачем ты это сделал? – дрожащим, неуверенным голосом спросила она.

Йен подошел ближе к ней.

– Помог герцогу увидеть свет? Это было правильно.

– Ты переплавил его. Никто не мог заставить его делать что-то правильно с тех пор, как он носил короткие штанишки.

Йен пожал плечами, его движения были скованными.

– Куда проще принять правильное решение, если в противном случае тебя ждет арест за измену, – заметил он.

– Выходит, это ты заставил его?

Фергусон снова пожал плечами.

– Я только предложил ему поддержку.

– Полагаю, ты также приложил руку к аресту Мартина Кларка и к новой карьере капрала Бриггза.

На лице Йена промелькнула улыбка.

– Вообще-то у меня очень чистая душа.

Сара затаила дыхание.

– И это ты помог Джорджу привезти Босуэлла домой?

– О, детка, – бросил Йен, – ради тебя я бы еще и не такое сделал.

Внезапно он встал на одно колено.

Сара подскочила, как будто он ее ударил.

– Прекрати! – вскричала она.

Сара попятилась назад. Йен встал и, как ни странно, покраснел.

– Так ты выслушаешь меня, девочка? Я эту речь тысячу раз репетировал по дороге из Лондона.

– Нет! – отрезала Сара. Она действительно была напугана. Неужели он снова сделает ей предложение? Достанет ли у нее сил сказать «нет»? – Не думаю. Благодарю вас, полковник, за все, что вы сделали. Мне никогда не отплатить вам за те блага, которые вы принесли моей семье.

Йен подошел ближе.

– Нет, ты можешь, – прошептал он.

Сара опять отошла от него.

И вдруг Йен рассмеялся.

– Детка, прекрати! Со стороны можно подумать, что ты начала танцевать вальс.