– Вообще-то так и есть, – задумчиво проговорила леди Кларк. – Вы считаете, мне следовало зарисовать его?

– Ну, это помогло бы вам забыть бабочку-траурницу, которую вам так и не удалось найти, дорогая. Почему бы нам не отправиться туда рано утром? К тому же мне показалось, что я видела ископаемую ракушку, которую мне хотелось бы вырезать.

– А вы, мисс Фицуотер? – спросила Сара, недоумевая, почему Паркер еще не объявляет, что обед подан. Она уже начала сомневаться, что ей хватит терпения пережить этот вечер. – Вам сегодня в чем-то повезло?

Женщина с лошадиным лицом улыбнулась в ответ, кивнув головой.

– О да, у меня был весьма продуктивный день, благодарю вас. Аммонит и замечательный дьяволов коготь.

Сара усмехнулась, приметив жадный блеск в глазах охотницы за ископаемыми и окаменелостями.

– Да уж, день был куда более продуктивным, чем у меня, – промолвила она. – Бо́льшую часть времени я провела, спасая Уиллоби от его одержимости. Похоже, у него настоящая страсть к кобыле сквайра.

Едва заметное неудовольствие промелькнуло в светло-карих глазах леди Кларк.

– Сара, прошу тебя! – взмолилась она умирающим голосом. – Это не лучшая тема для разговора в гостиной…

Сидевшая слева от Сары Артемизия захихикала, зажимая рот рукой.

– Неудивительно, что никто не приглашает тебя на местные приемы, Сара. Ты говоришь, как фермерша.

Никто не приглашал Сару на местные приемы, особенно после отъезда Босуэлла, потому что она была незаконнорожденной. Даже сквайр, с готовностью помогавший ей в полях, не желал задевать нежные чувства своей жены, когда дело касалось приглашений. Возможно, это огорчало бы Сару, не получай она возможности провести время в благословенном одиночестве. К тому же, честно говоря, она давно перестала сожалеть, что общество не принимает ее.

– Как фермерша, Арти? – с улыбкой переспросила она пятнадцатилетнюю девушку. – Но я и есть фермерша. Замечательно ведь, что мне это так нравится!

– Сара, тебе обязательно использовать это ужасное прозвище? – вопросила леди Кларк, протестующе взмахнув руками. – Можно подумать, что Артемизия – молодой человек.

– Но Арти сама попросила меня так к ней обращаться, – возразила Сара. – Думаю, девушка вправе выбирать имя, которым ее будут называть. Мне всегда хотелось, чтобы меня звали Сесили, но миссис Трегаллан подумала, что это имя подозрительно свистящее.

Арти снова захихикала.

– Это совсем другое дело, – возразила леди Кларк. – И я настаиваю на том, чтобы ты прекратила так нелепо называть свою дорогую мамочку. Особенно после того, что она для тебя сделала.

– Она сама этого хотела, – напомнила Сара пожилой женщине. – Вы ведь знаете, она вставала в поддержку всего на свете. К тому же она не была моей матерью. Моя мама умерла.

– А я не понимаю, почему меня нельзя называть Арти, – с некоторой надменностью произнесла Артемизия. – Меня так девочки звали в школе. Мне кажется, это имя… говорящее, многозначительное.

– Оно вульгарное, – слабо запротестовала ее мать, протягивая дрожащую руку к мисс Фицуотер, которая подала ей флакон с нюхательной солью. – Если это все, что дала тебе школа, то даже хорошо, что ты из нее ушла.

– Я не ушла, – заметила Артемизия. – У Сары кончились деньги. Если бы не она, я бы до сих пор пела дуэтом с дочерью герцога Терстона.

«Ага, – подумала Сара, – вот оно! Арти явно настроена устроить ссору. Может, она будет настолько раздражена, что удастся сократить обед и я смогу выйти из дома».

– С этой… Тейт? – спросила у девушки мисс Фицуотер, чье длинное лицо сморщилось от возмущения. – Девчонка-сорванец, каких поискать, с медным от загара лицом?

Артемизия по привычке засмеялась:

– Ох, Роузи, вы ничего не знаете! Джиллиан Тейт лучше всех. Все хотят быть как она!

Ко всеобщему изумлению, леди Кларк встала.

– Не смей так неуважительно обращаться к мисс Фицуотер! – бросила она, сводя свои аристократические брови так же. – Она моя лучшая подруга и многим пожертвовала, чтобы составить мне здесь компанию. А если я еще хоть раз услышу эти детские прозвища, то ты остаток недели проведешь в своей комнате. Ее зовут Розамунда, а не Роузи, и ты должна обращаться к ней, как к мисс Фицуотер. Неужели ты ничему не научилась в школе?

Артемизия, махнув юбками, тоже встала.

– Конечно, научилась, мама! Я поняла, насколько мы тут все старомодные! Господи, как можно все это выносить?! Всем наплевать на мои чувства! Думаю, Сара вернула меня домой, чтобы насолить мне. Она знает, каким успехом я пользуюсь, и ей это невыносимо, потому что ее никто не хочет. Даже ее семья не стала бы иметь с ней дело, если бы им не платили. А он был викарием. Боже, да от нее убежал даже Босуэлл!

Ей всего пятнадцать, напомнила себе Сара, почувствовав желание ударить девушку. Она расстроена, разочарована и знает, что ее друзья ведут ту жизнь, которую хотелось бы вести ей самой. Эта дилемма слишком хорошо знакома самой Саре. И все же этим вечером она не могла делать вид, что испытывает к Арти симпатию.

К счастью, леди Кларк отреагировала еще до того, как Сара успела продемонстрировать свое огорчение. С воплем, которому позавидовала бы сама уэльская актриса Сара Сиддонс, пожилая женщина рухнула на диван в классической позе разочарования.

– О, ужасная девчонка! – возопила она. – Как ты смеешь упоминать нашего пропавшего мальчика, нашего дорогого Босуэлла, и так огорчать свою маму…

Улучив подходящее мгновение, мисс Фицуотер схватила флакончик с нюхательной солью и руку вдовы. Одним она размахивала, а другую поглаживала.

– Ты всех нас огорчила, Артемизия, – ласково укорила она девушку, отчего та упала на свое место в пене собственных юбок.

– Я не хотела… Знаете, я… – Огромные слезы покатились по ее щекам.

Сара открыла было рот, чтобы слегка разрядить ситуацию, но затем передумала. В конце концов, Арти не солгала. Босуэлл действительно убежал от нее. Как только осознал, что спасать поместье придется Саре и ему самому, он убежал, чтобы снискать себе славу самым почетным в ту пору способом. Забрав оставшиеся от приданого Сары деньги, Босуэлл уехал, чтобы стать солдатом.

А Сара, оставшаяся без него, чувствовала себя виноватой в том, что отъезд мужа вызвал у нее лишь чувство облегчения. Она радовалась, что остается здесь и что у нее по крайней мере появится право называть Фэрборн своим домом.

Странно, но при мысли об этом она вспомнила о своем нежданном госте. Йен, солдат и настоящий герой, человек, которого бог благословил, подарив ему двух сестер. Да, он не заслуживает их преданности, однако Сара спрашивала себя, поймет ли он хоть когда-нибудь, до какой степени ее возмущало его поведение.

Хотя нет, призналась себе Сара, дело не только в том, что он обидел своих сестер. Потому что его сестры, которых он так долго игнорировал и часто разочаровывал, без каких-либо сомнений, безоговорочно любили его.

И она, сидя в этой обветшалой гостиной у скудного огня рядом с недовольными компаньонками и глядя на напиток в бокале с орехово-коричневым отливом, сказала себе правду. Она вовсе не сердится на Йена Фергусона. Она завидует и ревнует. Всю свою жизнь она мечтала иметь близких и завидовала подругам, потому что те были нужны кому-то просто потому, что существовали. Этого чувства Сара постичь не могла. Йен Фергусон никогда ее не поймет. Что бы он ни сделал или чего-то не сделал, Фиона и Мейрид будут защищать его, верить ему и любить его. И им никогда даже в голову не придет обидеть его в ответ.

Это несправедливо. Это неправильно. И впервые за много лет это причинило Саре душевную боль.

– Сара! С тобой все в порядке?

Заморгав, Сара посмотрела на мисс Фицуотер.

– О! О да! Благодарю, со мной все хорошо.

К счастью, ее замешательство оказалось скрыто неизбежной сценой примирения между Арти и ее матерью. Девочка опустилась перед леди Кларк на колени и извинялась за то, что оказалась такой грубиянкой, а мать рыдала так, будто это Арти отправила Босуэлла на войну. Босуэлла, о котором никто и не вспоминал, пока его мать не начинала чувствовать себя всеми покинутой.

Мисс Фицуотер, старый игрок на этой сцене, сосредоточила свое внимание на Саре.

– Полагаю, Артемизия и перед тобой должна извиниться, – сказала она.

Сара с удивлением подняла голову.

– Прошу прощения? – переспросила она.

– Извинение? – вскричала Артемизия, поднимаясь. – За что? Если бы не Сара, я бы уже была вместе с друзьями и обсуждала осенний котильон.

Посмотрев на нее и увидев наполняющиеся слезами глаза девушки, Сара немного успокоилась. По крайней мере у нее был шанс.

– Так твое письмо было об этом? – спросила она.

Казалось, Артемизия окончательно пала духом.

– Я должна была исполнять соло в хорале, – сказала она. – Все об этом говорили. А я здесь!

– Это не служит оправданием дурных манер, – заявила ее мать. Ее голос звучал абсолютно спокойно, несмотря на бушующие вокруг страсти. – Наша дорогая Розамунда права. Ты должна извиниться перед Сарой.

Сара едва не охнула. Леди Кларк никогда ее не защищала. Может, пожилая женщина ударилась головой, когда упала сегодня днем?

– Я прошу прощения, – пробормотала Артемизия, опустив голову, чтобы спрятать пятна на щеках.

Вздохнув, леди Кларк взмахнула своей шалью.

– Вот это куда лучше, – сказала она. – Мое сердце не выдержало бы, если бы мне пришлось стыдиться собственной дочери после того, как я дала ей столько заботы и любви. В конце концов, о леди судят не по тому, как она ведет себя с дочерьми герцогов, а по тому, как она обращается с дочерьми тех… кто ниже нас.

Сара едва не рассмеялась вслух. Так вот как они на нее смотрят! Как на ту, что ниже их. Сара пришла к выводу, что вдова имеет в виду ее мать, которая так и не вышла замуж, несмотря на то что по рождению была ровней вдове. Просто ей не повезло: она поверила ложным обещаниям.

– Спасибо тебе, Арти, – проронила Сара, касаясь рукой руки девушки.

«Фэрборн – это все, что мне нужно», – напомнила себе Сара, когда Арти отдернула свою руку. Именно его купило ей замужество. Не любовь мужа – она ее даже не ждала. Да и сама не любила его. Сара скорее жалела Босуэлла – слишком слабого человека, которому поручили чрезмерно серьезное задание. Нет, не уважение или любовь его семьи. Кларкам был неприятен тот факт, что Сара нужна им. Замужество купило ей эту чудесную кучу старых кирпичей времен королевы Елизаветы.

Саре нравилось бродить по комнатам, обитым деревянными панелями, слушая эхо трехсотлетней давности. Нравилось гулять по земле, которую она спасла. Нравилось заботиться о животных, которые в ней нуждались, и о полях, которые благодаря ее заботам вновь зеленели молодыми пшеницей и ячменем. Бо́льшую часть времени она даже была в состоянии любить людей, в ней нуждавшихся.

Долгое время ей этого хватало. И она не допустит, чтобы Йен Фергусон отнял все это у нее.

– Миледи, – зычным голосом объявил появившийся в дверях Паркер, – обед!

«Наконец-то!» – подумала Сара. Поставив бокал с шерри на столик, она встала. Еще минута – и она стала бы плакать и рвать на себе одежду. А в этом доме и без нее хватает драм.


Обед показался Саре вечностью. После фейерверков в гостиной беседа еле тянулась, прерываясь лишь мелкими схватками матери с дочерью из-за воображаемых придирок. На этот раз Саре удалось не участвовать в них: ее голова была полностью занята собственными проблемами.

К тому времени, когда было подано жидкое бланманже с орехами, Сара составила план, касающийся ее незваного гостя. Ей только нужно было уйти, чтобы привести этот план в исполнение. Прежде чем кто-то успел затеять очередной спор, она извинилась и встала из-за стола, целиком поглощенная мыслями о тех вещах и продуктах, которые ей предстояло вынести из дома.

Обычно ей удавалось улизнуть без помех. Но не сегодня. Едва Сара ступила на нижнюю ступеньку старой дубовой лестницы, как перед ней возникла Артемизия.

«О нет, – промелькнуло в голове у Сары. – Только не этим вечером!» Похоже, за обедом на нее не обращали достаточно внимания. Арти истерзала свой пояс в клочья. Ее глаза опять были полны слез, а губы дрожали.

– Почему ты меня терпишь? – спросила девушка. Ее голос звучал опасно высоко. – Я – животное! Прости меня, пожалуйста, Сара!

«Господи! – рассердилась Сара. – Это все надолго, если я немедленно не избавлюсь от нее, отослав куда-нибудь».

Но даже думая о том, что бы сделать в этой ситуации, Сара не могла просто так оставить Арти. Та хотела всего лишь быть такой же, как ее подруги. И Сара это отлично понимала.

– Ничего, моя хорошая, – сказала она, заключая девочку в объятия.

Содрогаясь от бурных рыданий, Арти уткнулась лицом в плечо Сары. Та говорила ей что-то ласковое и ждала окончания бури. От леди Кларк помощи и вовсе было не дождаться. Мисс Фицуотер, как правило, смотрела на Арти с видом хищницы, вот-вот готовой укусить. А Сара обычно была слишком занята делами поместья, чтобы ее слушать.