Фабио Ланзони - Влюбленный повеса

– Но ты сама сказала, что проводила время с двумя англичанами, – возразила Натали. – И один из них посвятил тебе поэму!

– Я сказала это только потому, что твой отец довел меня своими оскорблениями до бешенства, – защищалась мать. – Ты должна знать, Натали, что я никогда…

– Не утруждай себя оправданием, мама, – оборвала ее дочь. – Ты не можешь надеяться, что я приму во внимание аргументы женщины, которая бросила своего ребенка и мужа.

Дезире умоляюще посмотрела на Райдера.

– Пожалуйста, урезонь ее, – попросила она его.

– Любимая, ясно, что здесь обе стороны неправы, – сказал Райдер.

– Ладно, – согласилась Натали. – Ясно, что не будет никакой надежды на примирение до тех пор, пока кто-то не сделает искреннего усилия.

Оставшийся путь до дома Франчески они проделали молча. Как только они вошли в дом, Натали сразу же ушла наверх. Райдер повел тещу в маленький кабинет, который графиня отвела в его распоряжение, чтобы он мог заниматься делами отца. Закрыв за собой дверь, он сразу же пошел в наступление.

– Дезире, вы должны попробовать еще раз…

– Но этот человек невыносим!

– А вы – образец кротости и миролюбия?

Дезире сердито посмотрела на него. Райдер сделал к ней шаг навстречу.

– Мадам, если Чарльз умрет от пьянства, то Натали будет обвинять вас, – спокойно произнес Райдер.

Дезире всплеснула руками и стала быстро ругаться по-французски.

– Так вы хотите потерять Натали? – все так же спокойно спросил Райдер.

– После того, как я столько лет ждала, чтобы она снова оказалась со мной? – спросила Дезире. – Конечно, нет. Но что же мне делать?

Глядя на Дезире, Райдер подумал, что у матери и дочери много общего – обе непокорные. И какая ирония! В Париже он убеждал свою жену дать шанс теще, теперь же убеждает тещу дать шанс тестю.

– Дезире, я хочу заключить с вами договор, – предложил Райдер. – Я хочу, чтобы вы посещали Чарльза каждый день в течение недели.

– Целой недели? – удивленно спросила теща.

– Да, речь идет только об одной неделе, – повторил Райдер. – Если вы по истечении этого срока не помиритесь с Чарльзом, то можете вернуться во Францию с моего благословения.

– Но почему именно неделя? – спросила Дезире. – Какое это имеет значение?

– Потому что в течение этой недели вы с Чарльзом или помиритесь, или нет, – сказал Райдер, положив ей руку на плечо. – И я смогу убедить Натали, что вы, по крайней мере, предпринимали усилия. Можете ли вы сейчас вернуться во Францию и позволить дочери думать, что вы совсем не пытались решить проблему?

Дезире молчала, хмуро водя туфелькой по персидскому ковру.

– Итак, Дезире, заключаем с вами соглашение?

– М-да. Чарльз неважно выглядит, правда?

При этом она тяжело вздохнула. Райдер печально покачал головой.

– Дезире, если Чарльз не переменит образ жизни, то умрет.

Быстро взглянув на Райдера, Дезире отвернулась к окну и погрузилась в размышления.

– Конечно, друг мой, – согласилась она. Поспешно откланявшись с Дезире, Райдер быстрым шагом направился наверх, к Натали. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Сегодняшняя ссора родителей оживила неприятные воспоминания детства. Эта ужасная сцена навела ее на мысль о том, что родители никогда не помирятся. Теперь она опасалась, что они с Райдером повторят несчастную судьбу родителей.

А ведь им еще нужно думать о малыше, о той драгоценной маленькой жизни, которая вверена им. Неужели они с Райдером окажутся в ловушке неудачного брака, будут кричать друг на друга, разрушая жизнь их ребенка, как отец и мать поступали с нею?

Райдер увидел свою жену на кровати. Он подошел к ней, обнял и стал поглаживать по голове.

– Дорогая, не плачь, пожалуйста!

– Да, ей все равно!

– Но она согласилась навещать твоего отца каждый день в течение недели.

Натали с благодарностью посмотрела на мужа.

– Это правда, Райдер?

Он смахнул слезу с ее щеки и улыбнулся.

– Я убежден, что Дезире действительно беспокоится о тебе, ей просто невыносима мысль, что они причиняют тебе боль.

– Но она бессовестно бросила нас восемь лет назад.

Райдер осушил губами слезы, поцеловал припухшие веки жены.

– Натали, если Дезире согласилась дать шанс Чарльзу, то, думаю, ты тоже должна дать ей шанс.

Натали молча продолжала всхлипывать.

– Натали, так ты попробуешь наладить отношения с матерью? Подумай, какую радость доставит тебе возможность дать шанс и мне.

Она безмолвно смотрела на него какое-то время, потом рассмеялась.

– Ты, конечно, приятнее мамы, Райдер.

– Неужели правда? Не может этого быть!

Он театрально изобразил ликование. Натали, глядя на него, улыбнулась.

– Хорошо, Райдер, я попробую.

– И больше никаких слез, Натали?

Она вздохнула и поправила его галстук.

– Я стала такой нервной последнее время. Это, наверное, из-за малыша. Я испугалась, что мы закончим тем же, чем закончили мои родители, и тем самым погубим жизнь нашего малыша.

Райдер сразу же стал серьезным.

– Я не думаю, что кто-то из нас с тобой настолько эгоистичен, дорогая, – произнес он.

– Ты, конечно, не эгоист, – с нежностью посмотрела она на мужа. – Ты проявляешь столько заботы обо мне, моих родных, переносишь мои невыносимые капризы…

– Ты беременная, моя леди, – сказал он, нежно поцеловав ее. – Я горжусь тем, что имею возможность терпеть твои капризы.

– У меня очень трудный характер, ты знаешь об этом, Райдер? – спросила она, шутливо нахмурившись.

– Знаю, можешь быть спокойна, – ответил он с улыбкой.

Она обняла его за шею и посмотрела в глаза.

– Я тоже жду слов любви, – сказала она с игривой улыбкой.

– Думаю, что найду способ утешить тебя, моя леди, – ответил он, смеясь.

В последующие дни дела закружили и Райдера, и Натали. Он значительную часть времени уделял выполнению обязанностей в парламенте.

В городе говорили о коронации Георга IV, которая была назначена на 19 июля. Франческа и Натали получили приглашения на коронацию и банкет. Даже Дезире была захвачена праздничными настроениями и объявила о своем намерении отложить отъезд в Париж ради того, чтобы посмотреть праздничные церемонии вместе со всеми. Райдер и Натали сочли решение Дезире хорошим признаком.

Каждое утро они доставляли Дезире в дом Чарльза Десмонда. Сначала молодые сидели в холле, вздрагивая каждый раз, как из гостиной, где встречались Чарльз и Дезире, доносились выкрики, а то и звон разбитого стекла. Но со временем молодые стали отмечать непродолжительные моменты тишины в гостиной, которые постепенно увеличивались. Чарльз стал выглядеть заметно лучше, его лицо приобретало все более естественный цвет.

Надежда на восстановление здоровья Чарльза окрепла после того, как Фитцхью однажды сообщил Натали и Райдеру, что со дня приезда мадам Десмонд мистер Десмонд почти не притрагивается к бренди. Кроме того, он заказал себе новый костюм на Бонд-стрит.

Когда назначенная неделя истекла, а Дезире продолжала наносить Чарльзу визиты уже самостоятельно, Райдер и Натали сделали вывод, что примирение супругов вполне возможно. Их обрадовало, что Чарльз стал присылать Дезире подарки. Однажды Натали застала мать с флаконом хороших духов, обмахивающуюся веером ручной работы.

Учитывая, что Райдер оказался перегружен делами отца, Натали взялась налаживать работу ткацкой фабрики в Степни. Помня предупреждение старой графини в отношении нависшей угрозы, Райдер поначалу упорно отказывался отпускать Натали на фабрику. Но поскольку информация нанятых Райдером сыщиков не содержала чего-либо настораживающего, а Спектр по-прежнему был прикован к постели, то, в конце концов, Райдер отпустил свою настойчивую жену. Для подстраховки он поручил Маукинсу и Тому вести по ночам за фабрикой еще более тщательные наблюдения.

Натали вскоре убедилась, что дела на фабрике крайне запутаны. Это подтвердили и те люди, которые проверяли фабрику по поручению герцога. Проверив счета и бухгалтерские книги, они установили отсутствие большой суммы денег и значительной части оборудования. Предположили, что за всем этим стояли махинации Джона Линча.

Натали убедилась в том, что условия работы на фабрике ужасающие. Неудивительно, что рабочие выглядели утомленными. Зарплату им, несмотря на требование Райдера, так и не повысили.

Натали обосновалась в бывшем кабинете Линча. Она сразу же разработала новый, более удобный график работы, составила новую шкалу оплаты труда, организовала на всей фабрике уборку помещений, занялась наймом новых работников.

Однажды на пороге кабинета появилась миссис Эсси Линч, которая посмотрела на Натали пристальным взглядом.

– Миссис Линч, вы испугали меня, – сказала Натали.

– Что вы делаете в кабинете Джона? – резко спросила Эсси.

– Извините, миссис Линч, вам, вероятно, неприятно видеть меня здесь? – спросила Натали.

– Конечно, – ответила Эсси своим резким голосом.

Натали попыталась объяснить сложившуюся ситуацию.

– Герцог Ремингтон и мистер Спектр больны, поэтому я временно управляю делами фабрики, – спокойно сказала Натали. – Видите ли, я управляла подобным производством в Америке.

– Нечего вам заниматься делами, которые вас не касаются, – все в той же резкой форме произнесла Эсси.

Это замечание в форме указания рассердило Натали.

– Миссис Линч, я понимаю ваши чувства, но не могу согласиться с вами, – с достоинством ответила Натали. – Теперь я член семьи Ремингтонов, и дела на этой фабрике меня касаются. Я считаю, что моя работа здесь – это самое меньшее, что я могу сделать, пока мой свекор герцог Уильям Ремингтон выздоравливает.

При вторичном упоминании имени герцога Эсси вдруг сникла.

– Я… может быть, вы и правы, леди Ньюбери, – сказала она растерянно. – Как чувствует себя герцог?

– Спасибо, поправляется, – сдержанно ответила Натали. – А что вы сегодня здесь делаете, миссис Линч?

У Эсси забегали глаза, чувствовалось, она не ожидала такого вопроса.

– Я пришла… э-э… забрать вещи Джона из его стола, – ответила она.

– Извините, как, наверное, тяжело вам видеть меня в его кабинете, – вздохнув, заметила Натали. – Какой это мучительный для вас случай!

Эсси молчала. Ее внутреннее напряжение выдавало лишь подергивание мышцы на левой щеке.

– Я собираюсь сейчас произвести осмотр цехов, – сказала Натали. – Пожалуйста, возьмите из стола все, что принадлежит Джону.

– Спасибо, – сухо сказала Эсси.

На пороге Натали остановилась. Поколебавшись, она решила сказать миссис Линч о том, что касалось работы ее бывшего мужа.

– Мне неприятно говорить об этом, миссис Линч, – произнесла Натали. – Но при проверке обнаружено отсутствие крупной суммы денег, а также большого количества инвентаря.

Эсси со злостью посмотрела на Натали.

– Вы думаете, я что-нибудь знаю об этом? – визгливо выкрикнула она.

– Вовсе нет, – спокойно возразила Натали. – Я просто подумала о том, что Джон, может быть, что-то говорил вам об этом. Теперь я вижу, что ошиблась. Оставляю вас, миссис Линч.

Райдер ежедневно навещал отца. Хотя тот был еще слаб, доктор настоял на том, чтобы больной ежедневно поднимался и несколько минут ходил. Райдер помогал теперь отцу прогуливаться по коридору третьего этажа. Ему нравилось, что отец зависит от него, от его физической поддержки. Райдер видел, что эти прогулки требовали от отца большого физического напряжения, но герцог Ремингтон был слишком гордым, чтобы жаловаться.

Но однажды отец не выдержал.

– Черт побери, сын, нельзя ли передохнуть? – взмолился он во время очередной прогулки.

– Конечно, ваша милость, – ответил Райдер, помогая отцу присесть на ближайший диванчик. – Нужно было давно сказать мне, что вы испытываете такое неудобство.

– Доктор сказал, что я великолепно выздоравливаю, – поделился герцог с сыном своими заботами. – Но нужно разрабатывать руку и плечо, чтобы боли исчезли.

– Во всяком случае, вы поправляетесь гораздо лучше, чем другая жертва Линча – Освальд Спектр, – заметил Райдер. – На днях я заезжал к Спектру, так тот еще лежит.

– Да, Линч – настоящее чудовище, – огорченно произнес герцог. – Я понятия не имел, что мой компаньон такой негодяй.

Райдер с сожалением покачал головой.

– Мне жаль, что мои попытки предотвратить контрабанду ввергли вас в такие беды, – сказал Райдер.

Уильям помолчал некоторое время, потом его взгляд встретился с взглядом Райдера.

– Мне тоже жаль, сын, – сказал герцог.

– Почему? – спросил, смеясь, Райдер. – Потому что теперь вы ворчливый больной?

– Нет, – ответил герцог. – Потому что я когда-то обвинил тебя в смерти твоей матери.