Хизер Грэм - Время страстей

Ей удалось укусить Зика за нижнюю губу. Тот вскрикнул и отпрянул; тонкая струйка крови потекла по его подбородку.

– Ты хочешь, милашка, чтобы я взял тебя силой? – прорычал он. – Получай же, мисс Гордячка…

Он рванул ее юбку и схватил за бедро. Кристин вся сжалась, настолько отвратительно грубой была его атака.

И в этот момент мир, казалось, взорвался: раздался оглушительный грохот, брызги грязи полетели в нее, девушка даже почувствовала, как скрипит на зубах песок. Она удивленно распахнула глаза и увидела, что Зик, который все еще стоял над ней, также несколько озадачен. Даже всадники вокруг поутихли.

В ста ярдах от них застыл одинокий всадник.

Его шапка с пером была низко надвинута на лоб. Он с видимой беспечностью держал наизготове пару шестизарядных револьверов. Из одного из них он, похоже, только что стрелял. Именно этот выстрел и произвел на бандитов столь сильное впечатление. Из седельного мешка незнакомца выглядывала винтовка.

Его лошадь, огромное ухоженное животное, сдвинулась с места и направилась к группе людей, окружавших Кристин. Всадник остановился в нескольких футах от них. Кристин изумленно разглядывала его. Брюки из грубой ткани, хлопчатобумажная рубашка, куртка, на шее небрежно повязан шарф. Он не носил формы ни одной из воюющих армий и вы глядел, скорее, как скотовод или фермер.

У одинокого всадника было мужественное, словно высеченное из камня лицо, темные волосы, слегка тронутые сединой. В усах и бороде тоже серебрилась седина, и глаза под дугами черных как смоль бровей были серо-стального цвета.

– Оставь ее, парень, – скомандовал незнакомец Зику. Его голос был глубоким и сильным. Он говорил тихо, но каждое слово звучало четко и весомо; он явно привык, что бы его слушались.

– Да кто меня заставит? – прорычал Зик в ответ.

Он мог себе позволить задать этот вопрос. В конце концов, его окружали преданные ему люди, а незнакомец был один.

– Еще раз повторяю, парень: отстань от этой леди. Похоже, она не хочет иметь с тобой дела.

Солнце спряталось за тучу, и незнакомец внезапно превратился в черный силуэт, в привидение на гигантском коне.

Зик хмыкнул и, как показалось Кристин, потянулся за кольтом. Она вскрикнула. Воздух прорезал еще один крик. На грудь Кристин брызнули капли крови. Она с удивлением поняла, что кричал Зик, и это его кровь пролилась ей на грудь. Пуля незнакомца угодила ему в кисть.

– Идиоты! – набросился Зик на своих людей. – Стреляйте же в этого ублюдка!

Кристин снова закричала. Несколько всадников вскинули ружья, но выстрелить они не успели. Незнакомец действовал стремительно. Как молнии с ослепительным блеском вылетали пули из его револьверов, и люди падали навзничь. Прекратив стрелять, незнакомец спешился. Один револьвер он сунул за пояс, другой по-прежнему держал в руке. Он медленно приближался к Кристин.

– Я не люблю убивать, – сказал он Зику, – хладнокровное убийство – это не по мне. Итак, я снова говорю тебе: оставь в покое эту леди. Она не хочет иметь с тобой дела.

Зик ругнулся и вскочил на ноги. Они смерили друг друга взглядом.

– Ты вроде мне знаком, – проговорил Зик.

Незнакомец подошел ближе и быстрым ловким движением вышиб у Зика кольт.

– Может, и знаком. – Он помолчал. – Думаю, тебе лучше убраться отсюда, согласен?

Зик нагнулся и, подняв шляпу, стал ее яростно отряхивать от пыли, шлепая ею по бедру. Он пристально смотрел на незнакомца.

– Ты еще получишь свое, приятель, – тихо пообещал он.

Незнакомец молча пожал плечами, но глаза его красноречиво выражали его чувства.

– Ты, милашка, тоже получишь свое. – Зик бросил свирепый взгляд на Кристин.

– На твоем месте, – спокойно проговорил незнакомец, – я бы убирался отсюда поскорее, пока есть возможность.

Зик нахлобучил шляпу на затылок и направился к одной из лошадей, оставшихся без всадника.

– Забери с собой этих подонков. – Не знакомец указал на тела убитых и раненых, распластавшиеся на земле.

Зик кивнул своим людям. Несколько человек подобрали покойников, раненых и умирающих и взгромоздили их на лошадей.

– Ты мне за все заплатишь, – снова угрожающе процедил Зик и повернул лошадь.

Незнакомец посмотрел вслед удаляющимся всадникам, затем повернулся к Кристин. Та почувствовала, как кровь приливает к лицу, и схватилась за порванное платье.

– Спасибо, – тихо сказала она. Мужчина улыбнулся, и Кристин ощутила дрожь во всем теле. Он не отвернулся и смотрел на нее оценивающе, даже не пытаясь скрыть это.

Кристин облизала пересохшие губы, желая заставить свое сердце биться не так бешено и стараясь смотреть незнакомцу в глаза. Но ей это не удавалось, и от этого она краснела еще больше.

Ветер улегся. Солнце снова ярко засияло на голубом небе. Было ли это затишье перед бурей? Кристин улавливала что-то незнакомое в воздухе, какие-то едва различимые разряды, как будто между ней и незнакомцем вспыхивали и гасли молнии. Необъяснимая тревога проникла в ее душу.

Он протянул руку и неожиданно дотронулся до нее, скользнув пальцами по подбородку.

– Думаю, вы можете предложить бродяге поесть, мисс…

– …Маккайи. Кристин Маккайи, – представилась она.

– Кристин, – пробормотал он. Затем снова улыбнулся. – Я бы не прочь что-нибудь пожевать.

– Конечно…

Кристин не могла отвести от него глаз. Она очень надеялась, что он не чувствует ее испуга.

Незнакомец снова улыбнулся и поцеловал ее руку. Кристин залилась краской, внезапно осознавая, что все ее прелести открыты его взгляду: шемизетка и платье порваны как раз на груди. Она с трудом сглотнула и попыталась прикрыться. Незнакомец опустил глаза, скрывая улыбку, затем кивнул на Самсона, который лежал у двери.

– Мне кажется, нам нужно осмотреть сначала вашего друга, Кристин, – сказал он.

Далила поднялась, стараясь помочь Самсону.

– Входите, мистер, – сказала она. – Я приготовлю для вас лучшую еду, какую готовят на этом берегу Миссури. Мисс Кристин, вы тоже идите сюда. Сейчас согрею воду, что бы вы могли отмыться.

Кристин кивнула, вновь покраснев.

– Что с Шеннон? – шепотом спросила она Далилу.

– Ваша сестра в погребе. Все хорошо. О, слава небесам, все, кажется, хорошо…

Незнакомец пошел к дому, Кристин последовала за ним, глядя на его широкие плечи. Но вдруг остановилась, задрожав.

Он пришел неизвестно откуда, из бескрайней равнины, и спас ее от ужаса и отчаяния. Однако Зик Моро уехал отсюда живой, и он, несомненно, вернется, обязательно вернется, когда благородного незнакомца с ними не будет, и она снова останется здесь одна.

Еще ничего не кончено. Зик приезжал за ней, и он приедет снова. Он не сражается за Миссури, за Юг, за законы рыцарской чести. Война для него – возможность грабить, убивать, мародерствовать и… насильничать. Он приедет за ней. Он выждал момент, когда они меньше всего этого ждали, и снова выберет такой же момент.

Им придется уехать отсюда, подумала Кристин. Это ее дом, единственный дом, который у нее когда-либо был, сколько она себя помнила. Эта земля была мечтой, осуществившейся мечтой бедного ирландского иммигранта. Но этот иммигрант лежит в земле. Гейбриэл Маккайи лежит со своей Кэтлин на маленьком кладбище, что неподалеку от дома. Он лежит там с юным Джо Дженли, который пытался защитить его. Мечта умерла, как и ее отец.

Кристин не могла этого так оставить. Она должна уничтожить всех зиков моро. Она не могла допустить, чтобы отец умер напрасно. Но она боролась и потерпела поражение.

На этот раз она не потерпела поражения, потому что появился незнакомец.

Кристин подтянулась, расправила плечи и посмотрела вслед высокому темноволосому мужчине, который шел впереди легко и с какой-то особенной грацией. Человек с целым набором револьверов и винтовкой. Человек, который целился и попадал в цель с поразительной, сверхъестественной точностью и скоростью.

Кто он?

И вдруг она поняла, что это не имеет значения, ей все равно. Она задумчиво прищурила глаза. И последовала в дом за темноволосым незнакомцем.

В огромном очаге на кухне весело горел огонь. По запахам, доносившимся с кухни, Кристин могла угадать, что готовила Далила. Эти запахи перекрывали аромат розового мыла, которым она пользовалась. Изрядный кусок бекона шипел на сковороде, она слышала запахи студня из свинины с кукурузной крупой, блинчиков с топленым маслом и сладким сиропом. Далила, конечно же, приготовит яйца своим, каким-то ей одной известным способом, с ломтиками ветчины и хорошо выдержанным сыром. Все это время они экономили продукты. Если не нагрянут головорезы Куонтрилла, захватывающие лошадей и скот, то могут, что еще хуже, пожаловать воины Армии Союза, чтобы пополнить свои запасы провианта. Кристин уже давно утратила иллюзии о человечности каждой из воюющих сторон. И в одной, и в другой армии люди называли себя солдатами, но на деле были лишь ворами и убийцами. Это была не война, а бойня, кровавая, безумная схватка всех со всеми.

Удивительно, как у них еще оставались какие-то продукты. Конечно, их выручал потайной погреб. Много раз они сами скрывались в нем. Но сегодня особый день. Сегодня для всех них праздник.

Незнакомец заслужил, чтобы в его честь устроили пиршество.

Дверь в кухню открылась, и Кристин глубже нырнула в пенящуюся воду, налитую в большую медную ванну, которую мать Кристин везла с собой из Бристоля, далекого английского города. Но, как, оказалось, волновалась Кристин зря: вошла Далила.

– Как вы тут, детка? – спросила она. Далила зашла в чулан и взяла бутылку лучшей мадеры из запасов отца Кристин. Она сняла чайник с плиты, чтобы добавить горячей воды в ванну.

Кристин посмотрела в черные глаза негритянки.

– Мне кажется, я никогда не отмоюсь, Далила. Никогда… Даже если буду мыться до Страшного суда.

Далила вылила остатки воды из чайника, выпрямилась и поставила чайник обратно на плиту. Затем подошла проверить бекон.

– Могло быть еще хуже, – тихо сказала она, глядя в окно. – Хвала Господу за маленькие чудеса, что он посылает нам. – Она обернулась к Кристин. – Вы бы поспешили, дорогая моя.

Кристин кивнула и улыбнулась.

– Узнали, как его зовут?

Дверь в кухню внезапно отворилась, и Кристин снова нырнула в воду. Вошла Шеннон, раскрасневшаяся, хорошенькая и очень взволнованная.

– Кристин, ты все еще не вылезла из ванны?

Кристин смотрела на сестру и не знала, сердиться ей или радоваться. Она все еще была под впечатлением утренних событий. Конечно, Шеннон спряталась в погребе. И Кристин хотела, чтобы она спряталась. Похоже, все оказались вовлеченными в эту войну, она никому не позволила остаться в стороне: мужчина ты или женщина, каждый вынужден был выбрать какую-то сторону, выжить можно было, лишь ожесточившись. А Кристин хотела уберечь сестру. Она хотела, чтобы Шеннон сохранила веру в людей и добро. Ей недавно исполнилось семнадцать, и она должна была верить в чистоту человеческих отношений. Она такая юная, светлая, такая хорошенькая… Голубоглазая, с золотистыми волосами, сама красота и чистота. Кристин казалось, что она никогда не была такой. Когда она смотрела на себя в зеркало, то видела лишь жесткие черты лица, ледяной взгляд. И понимала, что выглядит гораздо старше своих восемнадцати лет.

За последние два года, ей казалось, она постарела лет на десять. Жизнь многому научила ее, горе и страдания оставили свой след на ее лице.

– Я сейчас приду, Шеннон, – заверила Кристин сестру.

– Слейтер, – проговорила Далила.

– Что-что? – переспросила Кристин.

– Слейтер. – Шеннон подошла к ванне, встала рядом на колени, опершись локтями о борта. – Его зовут Коул Слейтер.

– Вот как… – пробормотала Кристин. Коул Слейтер. Она мысленно повторила это имя. Имя достаточно простое. Почему, подумала она, он не захотел назвать его?

Шеннон вскочила на ноги.

– Кристин, наверное, никогда не вылезет из этой ванны. Мне взять мадеру, Далила?

– Похоже, кто-то влюбился! – усмехнулась Кристин.

– Я просто стараюсь быть вежливой, – раздраженно возразила Шеннон. Она поставила бокалы и бутылку вина на маленький поднос. – Честно говоря, Кристин, он очень обходительный человек: сказал, чтобы я не торопила тебя, мол, понимает – тебе нужно сегодня долго отмываться. Но я думаю, ты просто глупая, невежа и злюка. А еще знаешь, что я думаю? Я думаю, что ты боишься его.

Кристин сощурила глаза и взглянула на сестру так, будто сейчас выскочит из ванны и поколотит ее. Но шутки шутками, а все было гораздо серьезнее на самом деле.

– Я не боюсь Зика Моро или даже Билла Куонтрилла со всеми его бандитами, Шеннон. У меня просто трезвый взгляд на вещи: для этих людей нет ничего святого. Я не боюсь и этого бродяги тоже.

– Но вы должны быть благодарны ему, – мягко напомнила ей Далила.

– Прости, – прошептала Шеннон. Кристин посмотрела на сестру и, увидев боль в ее глазах, тут же ее пожалела. Шеннон испытывала те же ужасы, что и она сама. Просто она была младшей, и на ней не лежало бремя ответственности.