— О-о… — Как во сне Уна снова посмотрела в окно. Он прав, здесь идеальное место для венчания. Вот только жизнь складывается так, что рушатся ее мечты. Что тут идеального, если Корделл относится к ней не просто с неприязнью, но и с презрением? Да, он готов жениться на ней, но только потому, что у него нет выхода: или жениться, или потерять сына. Слезы затуманили ей глаза, она сморгнула их и готова была обернуться к Корделлу. Но тут он обвил руками ее талию и притянул к себе. Именно этого ей и хотелось всего несколько минут назад.

— Тебе нравится? — спросил он, нежно упираясь подбородком ей в затылок.

О да, ей нравилось покоиться на его груди в кольце его рук!

— Да, мне нравится. Но нам надо торопиться. Ты уверен, что успеешь приобрести дом до намеченной даты?

Через тонкую ткань хлопкового платья она ощущала спиной биение его сердца.

— Да, это не проблема. — Он крепче обхватил ее за талию. — С нетерпением жду, когда стану счастливым обладателем.

О Господи!.. Уна закрыла глаза. Счастливым обладателем… По его интонации она поняла, что он имел в виду не дом. Как только они поженятся, он будет стремиться обладать ею. Но она не может допустить этого. Корделл не должен знать, что она девственница. Ему придется внушить, что она никогда не позволит ему любить ее. А если он будет настаивать на своем праве, это будет насилие. Похолодев от этой мысли, она вздрогнула и мягко отстранилась от него.

— Дом великолепный, Корделл, — удалось ей сказать спокойным ровным голосом. — Если он тебе подходит, я согласна. Может, спустимся и пройдемся по саду?


В тот же вечер Корделл сообщил Уне по телефону, что сделка состоялась и с понедельника дом принадлежит ему.

— Дом — наша совместная собственность, поэтому нам надо быть вместе у нотариуса в понедельник утром, чтобы подписать бумаги. Ты сможешь?

— Нет никакой необходимости упоминать мое имя.

— Я так хочу. — Тон его не допускал возражений. — И давай встретимся завтра, чтобы обсудить детали предстоящей свадьбы. Распределим все дела между нами, потому что мы должны быть партнерами во всем.

С подготовкой к свадьбе все как-то прояснилось, а вот на сердце Уны становилось все тяжелее. Партнерство… Слишком многого ожидает Корделл от их брака, больше, чем она может дать. Как он поступит, когда узнает, что она не разделит с ним постель? Вернется к прежнему плану и заведет любовницу?

Эта мысль причиняла ей невыразимые страдания. Содрогнувшись, она поняла, что ей еще предстоит осознать до конца ужасные последствия своего порыва, когда она предложила Корделлу жениться на ней. Она поставила его в заведомо проигрышное положение.

В глубине души Уна знала, что он не применит к ней силу. Если ему нужен секс, а это, несомненно, так, он вступит в любовную связь на стороне. Его мнение о таких отношениях было ей известно. Уна всхлипнула, не сдержалась и зарыдала, уткнувшись лицом в ладони. Что она сделала со своей и с его жизнью? И как все это разрешится?..


Дни перед свадьбой пролетели почти незаметно. Они с Корделлом штудировали специальные журналы, посвященные проведению свадебных церемоний, составляли списки неотложных дел и распределяли их между собой. А кое-чем — например, рассылкой приглашений и составлением меню — они занимались сообща.

Выдавались часы, когда Уна становилась легкомысленной и веселой. Ей представлялось, будто она смотрит фильм о себе. Но иногда она словно каменела, ею овладевало отчаяние, и в смятении она с трудом вспоминала, что же ей надо еще сделать. В конце концов все было готово. За два дня до свадьбы на лужайке перед домом расставили огромный шатер, как по волшебству появился помост для танцев. Бассейн почистили, садовники высадили на клумбы цветы, подрезали розы и подстригли газоны.

После ужина с оглашением Уна прямо из ресторана отправилась в свой салон забрать головной убор невесты, искусно переделанный Керри. Перед тем как сесть в машину, она достала из сумочки список дел и вычеркнула последний пункт. С легкой душой она скомкала исчерканный лист бумаги и забросила в ближайшую урну.


На следующий день, в пять вечера, длинный белый лимузин свернул на подъездную дорожку к дому в Чейпене и высадил пассажиров. Уна на минуту задержалась, чтобы прикрепить букет роз персикового цвета, пока Стефани, подружка невесты, расправляла на ней подвенечное платье из белого шелка, отделанного атласным органди.

Погода стояла отличная. По синему небу медленно проплывали легкие белые облачка, а ветер был до того ласковым, что не потревожил ни единого волоска в прическе Уны: густые пепельные волосы ниспадали на покрытые легким загаром плечи.

— У тебя сногсшибательный наряд! — воскликнула Стефани, которая и сама выглядела весьма эффектно в платье с пышными рукавами такого же розовато-кремового оттенка, что и розы Уны. — У твоей матери был отличный вкус. Давай-ка поправим фату.

Приглушенные звуки органной музыки доносились из-за дома. Уна приподняла голову, и яркие лучи солнца брызнули ей в глаза, на мгновение ослепив ее.

Несколько минут спустя ей пришлось пережить более сильное ослепление, когда, пройдя по дорожке сада к беседке, увитой желтыми, розовыми и чайными розами, она увидела Корделла. В смокинге он выглядел таким красивым, каким она его еще не видела. По его потемневшим глазам, следившим за ее приближением, было ясно, что она тоже нравится ему… и не просто нравится.

Громкий стук сердца оглушал ее, она сбивалась с ноги, не попадая в такт музыке. Держись, говорила она себе, держись! Встань от него подальше. Однако ей удалось встать с ним рядом. Теперь глаза Корделла были обращены на священника, но зато он придвинулся к ней так, что руки их соприкоснулись. Сердце Уны затрепетало. Она всегда любила Корделла, будет любить его и впредь!

Ее любовь со временем становится только сильнее. Что бы ни готовило им будущее, решила она, но этот день должен стать для нее особенным. Она выбросила из головы все недоразумения, стоявшие между ними, решив хотя бы делать вид, будто Корделл так же сильно любит ее, как и она его. Пусть это фантазия, признавалась она себе, но что еще ей остается?

— Возлюбленные чада, мы собрались сегодня… — Такими словами открыл свадебную церемонию преподобный Гидеон.

Уна старалась сосредоточиться на его речи и не думать о близости Корделла. Правда, это было невозможно, она только об этом и думала. Когда Корделл поцеловал ее в конце церемонии, сердце у нее чуть не разорвалось.

Теперь ей надо было делать вид, что все чудесно, и не думать о предстоящей этой ночью битве, в которой победителей не будет. Страх, словно штормовое облако на горизонте, витал над ней.

Во время приема гостей Уна улыбалась, изображая, что ей весело, хотя весь вечер душа ее корчилась от муки. Когда грянула музыка и Корделл повел ее в танце, крепко прижав к себе, она поняла, что ему не терпится остаться с ней наедине. После девяти его нетерпение вырвалось наружу.

Кто-то притушил огни, когда они с Корделлом кружились под звуки старинного вальса, а когда музыка смолкла, он продолжал прижимать ее так крепко, что их тела почти сливались в одно целое. Все захлопали. Корделл увел Уну с танцевального помоста, продолжая обнимать за талию.

— Давай выбираться отсюда. — Голос у него был как натянутая струна. Он гладил ее спину с настойчивостью, от которой Уну бросало в панику.

— Ты уже хочешь… уехать?

— Пора, — слегка охрипшим голосом сказал он и крепко взял ее за руку.

— Хорошо. — Щеки Уны вспыхнули, она беспомощно оглядывалась. — Где же Стефани? Она обещала подняться со мной, чтобы помочь переодеться и упаковать мое платье.

— Это платье твоей матери? — Он тронул тонкие кружева, окаймлявшие глубокий вырез, нежно коснулся ее кожи, отчего в груди Уны все стеснилось.

— Да, — почти шепотом ответила она.

— Она гордилась бы тобой сегодня, ты очаровательная невеста.

Мимо них проходили, болтая и смеясь, пары, которые казались Уне частью другого мира. А ее мир в тот момент состоял только из них двоих…

— Спасибо.

И снова затрепетало сердце, когда ладонь Корделла скользнула от плеча к ее затылку. Надо сопротивляться, подумала она, и обреченно подняла к нему лицо…

— Уна! — послышался голос Стефани, вернувший ее к реальности. — Я слышала, вы собрались ехать?

Корделл убрал руку.

— Да, мы едем.


Дорожный наряд Уны состоял из элегантного полотняного голубого костюма с отделкой более светлого оттенка и легких туфель. Изящные сережки белого золота и такой же браслет дополняли обручальное кольцо, которое выбрал для нее Корделл: два изумруда в витой оправе.

— Ну вот, пожалуйста, — сказала Стефани, закрывая на молнию шуршащий прозрачный пакет со свадебным нарядом Уны. — Мамино платье сохранится для следующего поколения. А теперь, если ты перестанешь восхищаться обручальным кольцом, мы можем спуститься вниз и полюбоваться на твоего новобрачного!

— Он великолепен, правда?

— Таких, как он, один на миллион! Но и ты не хуже. Когда вы стояли рядом, я подумала, что не видела более красивой пары. И свадьба была прелестной. А как выглядела твоя бабушка в этой пурпурной шляпке! Хотелось бы мне так сохраниться в ее возрасте. Я уже говорила тебе, что влюбилась в ваш дом? Вам здорово повезло. Счастливая ты, Уна!

Болтая, они спустились вниз и натолкнулись на Эмили Торп.

— Стефани, вот ты где! Уолли ищет тебя повсюду, расстроился, что ты уже уехала.

— Уолли? — озадаченно переспросила Стефани.

— Ну да, замечательный парень, старый приятель Корделла.

— А-а… Ты имеешь в виду Уолтера.

— Да, конечно, но друзья зовут его Уолли.

— И он ищет меня? — Глаза Стефани загорелись. — Это мужчина моей мечты! Спасибо, Эмили!

Длинноногая Стефани умчалась, оставив Уну наедине с Эмили. Они посмеялись, потом Эмили сказала:

— Какой прелестный костюм, Уна. Вы уже покидаете нас?

— Да, я как раз искала Корделла. Наверное, они с Марселлой вышли, пока я переодевалась наверху.

Они шли по коридору, но Эмили вдруг остановилась, задержав Уну за руку. Взгляд у нее был серьезный.

— Дорогая, я рада, что предоставилась возможность поговорить с тобой. Хотела сказать, как мы с Саймоном радуемся, что вы с Корделлом наконец разобрались во всем. Ты поступила правильно, рассказав ему, что на самом деле произошло той ночью восемь лет назад.

— Эмили… — Уна вспыхнула. — Корделл так и не знает правды.

Секунду Эмили смотрела на Уну с недоумением. Глаза ее округлились.

— Ты хочешь сказать, что Корделл не знает, что Саймон в ту ночь был не с тобой, а с Дейзи?

Эмили запнулась, взгляд ее застыл на ком-то за спиной Уны. Побледнев, она что-то невнятно пробормотала. Уна озадаченно нахмурилась и собралась обернуться. Вдруг до нее дошло, что Эмили прошептала:

— Корделл…

Уна оцепенела, не в силах пошевелиться.

— Привет, Корделл, — пролепетала Эмили. — Не знала, что ты здесь…

Сколько времени он находился рядом? Должно быть, он вышел из кабинета, в двух шагах от которого они остановились. Значит, он мог услышать и… узнать!

Уна содрогнулась. Она боялась обернуться, боялась взглянуть на Корделла. Но деваться было некуда. Рано или поздно придется это сделать.

Сердце ее отчаянно билось, руки похолодели. Она медленно повернулась и оказалась лицом к лицу с Корделлом.

— Корделл… — простонала она и прижалась к стене. — О Корделл…

Она не могла отвести глаз от его мертвенно-бледного лица. Его глаза, застывшие, пустые, были прикованы к Эмили.

— Ты говоришь, — глухо произнес он, — что с твоим мужем тогда была… Дейзи? Не Уна?..

Эмили перевела взгляд на Уну и поскорее отвела его, чтобы не видеть этого страдальческого выражения. На мгновение Эмили смешалась, но потом, глубоко вздохнув, твердо сказала:

— Да! Дейзи тогда пошла за Саймоном и стала приставать к нему. А Уна лишь случайно оказалась поблизости, ей не спалось, и она вышла прогуляться. Дейзи просто подставила ее.

Корделл провел ладонью по глазам, словно хотел избавиться от каких-то видений, стереть слова Эмили из памяти. Потом обернулся к Уне. Он смотрел на нее так, будто не узнавал.

— Почему? — спросил он, и в голосе его звучала безмерная мука. — Почему ты не сказала мне?

Уна, беспомощно взмахнув рукой, с трудом выговорила:

— Ты никогда не спрашивал…

К глазам ее подступали слезы, и она напрасно старалась сдержать их поток.

— Уна, дорогая, — вмешалась Эмили, — прости меня. Я знаю, ты не хотела, чтобы Корделл узнал правду. Все эти годы ты оберегала его. Но теперь…

— Ничего, Эмили, ты не виновата. Никто не виноват.