Кейт Джейкобс - Вязание по пятницам

— Знаете… — произнесла она, стараясь не впадать в панику, — по-моему, мне тоже надо в больницу…

Такси с трудом пробивалось по загруженной транспортом магистрали Бродвея — был всего час дня, но машин оказалось полно.

— Давайте, давайте, может, проскочим на желтый!

— Дарвин, — пробормотала Люси, — в тебе проснулся вкус к риску.

— Да! — подтвердила Чжу. — Я знаю, как побыстрее доехать, я сама водила машину!

Люси застонала.

— Не суетись, пожалуйста, — попросила она подругу.

— Ну как знаешь. — Дарвин покачала головой, явно настроенная воинственно. — Я закончила свитер и отослала его в Лос-Анджелес.

— Шерстяной свитер — в Калифорнию? Остроумно.

— Да, — подтвердила Чжу. — Ну, он не такой уж толстый и теплый, шерсть оказалась тоньше, чем я думала. Ему понравится, да-да, вот такой безобразный кривой свитер от его почти бывшей жены.

— Ты не можешь точно знать, что он сделает, — возразила Люси, тяжело дыша.

Дарвин пожала плечами:

— Скорее всего он со мной разведется. — Она посмотрела на Люси. — Дыши правильно — нельзя, чтобы роды начались в машине.

— Черт побери, не останавливайтесь на желтый свет! — крикнула Кэт. — Я заплачу вам еще сто баксов!

Ей едва удалось поймать машину и с помощью Марти усадить в нее Джорджию. Анита помогла подруге спуститься по лестнице, Кейси вместе с Пери прибежали, когда они уже отъезжали. Пери распахнула дверцу машины.

— Держись, дорогая, — прошептала Джорджии Кейси. — Все будет хорошо.

Марти захлопнул дверцу, и все молча уставились вслед такси, стремительно помчавшемуся вдоль улицы.

Джеймс приехал в магазин, прихватив с собой Дакоту, за которой ему пришлось заехать в школу. После чего они вдвоем помчались в больницу. Уже там Анита сообщила, что у Джорджии все в порядке — ее положили в отдельную палату и дали кислородную маску. Сейчас она погрузилась в сон после укола успокоительного.

— Что случилось? — допытывался он, не отпуская Аниту.

Анита посмотрела на Дакоту.

— Я останусь, — решительно возразила девочка. — Это и меня касается.

К девяти часам вечера Дарвин чувствовала себя как выжатый лимон. Ей казалось, что это ей, а не Люси предстоит родить. Люси же, наоборот, была бодра и спокойна.

— Первый ребенок не появится на свет быстро.

— Но она же так устала, у нее почти нет сил, — напирала на врача Дарвин. — Почему нельзя сразу положить ее в родовое отделение? Вдруг понадобится срочная помощь?

Доктор снисходительно улыбнулся:

— С ней все нормально. Она вполне здоровая женщина. Это естественный процесс.

Люси подозвала Дарвин к себе:

— Дай мне мой телефон, пожалуйста, я хочу позвонить маме.

Дарвин сбегала в камеру хранения и принесла ей телефон в маленьком вязаном чехольчике. (Вот на что у Люси всегда хватало сил и времени, так это на вязание маленьких аксессуаров!)

— Я выйду; это, наверное, очень личный разговор. Подожду за дверью.

— Хорошо, — кивнула Люси, — позвони в магазин, предупреди всех. Мы так внезапно убежали.

Проблемы возникли с кишечником, как пояснил Аните и Кэт доктор после первичного осмотра больной. Пришлось ввести очень большую дозу антибиотиков, поскольку они опасались воспаления и заражения крови.

— Надеюсь, ей помогут, — проговорила Кэт упавшим голосом.

— Да, я тоже надеюсь, что все обойдется, — добавила Анита.

Состояние Джорджии постепенно стабилизировалось, дыхание выровнялось. Дакота сидела рядом и держала ее руку в своей, Анита по другую сторону постели тоже сжимала ее руку.

— Мне уже лучше, — произнесла Джорджия, слабо улыбнувшись. — Хорошо, что вовремя успели.

Вскоре она заснула, проспав благодаря изрядной дозе сильного снотворного весь день и вечер и очнувшись только около десяти часов. Анита сидела возле нее, не отходя ни на шаг, но вечером за стеклянной дверью появился знакомый силуэт.

— Это Дарвин, — громко сказала Анита, она совсем позабыла о поспешном утреннем отъезде Дарвин и Люси.

— А Люси уже родила? — пробормотала Джорджия, едва проснувшись.

Анита подбежала к двери и впустила в палату Дарвин.

— Девочка, — сообщила Дарвин, — Джинджер!

— Отлично, — выдохнула Джорджия с облечением. — Отлично!

Дарвин немного смешалась, а потом потихоньку тронула Аниту за руку, пытаясь вытащить ее из палаты и поговорить. В дверях они столкнулись с Джеймсом, только что вернувшимся после беседы с доктором Рамиресом, который рассказал о результатах последних анализов.

Он был так измотан и подавлен, что сам еле-еле держался на ногах, но перед постелью Джорджии заставил себя бодро улыбнуться.

— Привет, Уолкер, ну как ты?

Джорджия кивнула очень слабо, от успокоительных ей хотелось спать.

Лицо у нее стало бледно-зеленым, но глаза блестели от радости: она радовалась, когда видела его рядом. Джеймс подошел к Дакоте и присел на стул.

Кэт тоже стояла там, но чуть поодаль, бледная и угрюмая.

— Подойди, милая Кэти-Кэт, у меня только две руки, и они заняты. — Джеймс и правда уже держал ее вторую руку. — Но мне хочется обнять и тебя тоже.

Кэт подошла к ее постели.

— Джорджия, дорогая моя, — проговорила она чуть не плача, — что с тобой?

Джорджия снова попыталась улыбнуться:

— Ты же знаешь, я не сильна в объяснениях. Давай лучше сменим тему.

— Я бы хотел… — вмешался Джеймс, — чтобы все было по-другому…

— И я тоже, — согласилась Джорджия, — но, к сожалению, все так, как есть, и только…

В следующие пять минут каждый из них пытался что-то произнести, невпопад и очень сбивчиво, но никто не мог выразить своих чувств.

Джорджия с огромным усилием повернула голову и взглянула на Дакоту. Потом на Кэт, Аниту и Джеймса. Но затем ее взгляд снова остановился на дочери.

— Собой… — Она сжала ее руку своими слабеющими пальцами. — Будь всегда самой собой.

— Все хорошо, мама, — ответила Дакота, побледнев от страха.

— Нет, — возразила Джорджия, в ее голосе проявилась неожиданная сила. — Всегда оставайся верна себе.

Ее глаза внезапно погасли — казалось, она снова собиралась заснуть.

— Я хочу спать, — проговорила она, когда Анита положила руку на ее лоб.

— Все хорошо, — прошептала ее любимая наставница, задыхаясь от волнения.

— Да. — Джорджия притянула ее руку и прижала к своей груди. — Все так, — добавила она, погружаясь в сон все быстрее и цепляясь за руку Аниты, чтобы удержаться в сознании подольше.

Время будто остановилось. Никто не знал, что случится дальше, вздохнет ли Джорджия, откроет ли глаза… Только на мониторе вдруг потянулась прямая линия.

Джорджия умерла.

Обязательно носите то, что связали

Наверное, это самое забавное: показать всем связанный своими руками шарф сумасшедшей расцветки. С другой стороны, каждого создателя преследует сознание несовершенства своего творения, и подчас бывает трудно решиться надеть вещь, которую вы сами считаете неудачной. Но каковы бы ни были отношения с вашими свитерами, кофтами и шарфами, гордитесь своей победой и своим талантом. Любите их. Каждая петля должна быть провязана с любовью, любовь должна наполнять все ваши вещи, тогда вы и сами будете чувствовать, что они прекрасны. Ибо что еще заставляет нас творить, как не любовь? Особенно в современном мире, который не нуждается в вещах, сделанных вручную. И все же нам нужна ручная работа, никогда не забывайте об этом, если начнете что-нибудь вязать. Наслаждайтесь каждым моментом работы. Пусть вы наделаете ошибок, все равно раз от раза у вас будет получаться лучше и лучше. И помните: когда вы носите то, что вы создали с любовью, вы выглядите куда красивее, чем в вещах, которые для вас ничего не значат. Гордитесь своими творческими способностями и тем, чего вы сумели достичь, используя их.

Наступил долгий октябрьский день, когда магазин «Уолкер и дочь» оставался закрыт до самого обеда. Джеймс и Дакота ночевали не дома, а в квартире Аниты в Сан-Ремо, и Кэт с ними. Они чувствовали себя потерянными и были повергнуты в отчаяние случившейся внезапно трагедией. Марти тоже провел ту ночь в доме Аниты, сидя рядом с ней, поскольку она так и не сомкнула глаз.

За ближайшие два дня им предстояло решить все вопросы, связанные с самой горькой и тяжелой частью прощания с ушедшей — с похоронами. Анита понимала, что ей не под силу заниматься делами магазина, и передала Пери просьбу открыть заведение, если сможет.

— Джорджия не хотела, чтобы магазин закрывался, — напомнила Анита. — Давайте же не нарушать ее традиции, пока не придем в себя и не решим, как всем нам быть дальше.

— Мне кажется, Кейси с удовольствием поможет мне, — добавила Пери, — и Люси тоже к нам присоединится, когда выйдет из больницы.

— Прекрасно, тогда позвоните всем и сообщите, что магазин открыт, — решила Анита. — Если они хотят, то пусть заходят в любое время.

Никто не вспомнил о том, что на пятницу назначен показ фильма, сделанного Люси. Никто даже не мог представить себе, что все будет продолжаться по-прежнему — теперь, когда не стало Джорджии.

И хотя Пери открыла магазин и находилась в нем до вечера, она не могла толком ответить ни на вопросы покупателей, ни на звонки, когда ее просили объяснить насчет спиц и шерсти. Она еле дождалась приезда Кейси, надеясь, что вдвоем легче продержаться в это ужасное время.

— Разве я могла представить себе, что это были последние мгновения, когда я видела ее живой? — плакала Кейси. — Разве я знала об этом, когда усаживала ее в машину?

* * *

Все вокруг казалось нереальным, им не верилось в истинность происходящего даже тогда, когда приехали агенты из бюро ритуальных услуг. Ничто в этом мире не может изменить заведенный Джорджией порядок, и никто не готов был смириться с ее уходом. Плакали все, кто пришел в магазин: и Дарвин, и Люси с новорожденной Джинджер на руках, и ее мать Рози, приехавшая в Нью-Йорк. Анита стояла, тяжело опираясь на руку Марти, а Кэт расположилась между Джеймсом и Дакотой, бледная как полотно.

Они молча садились, молча вставали, молча прощались, молча шли, и все думали об одном: ужасный, кошмарный сон. Только присутствие ребенка Люси придавало этой печальной ситуации нечто жизнеутверждающее.

Кейси все-таки успела закончить комбинезончик для малышки и подарила его Люси.

А потом это все же случилось. Несколько незнакомых посетительниц неожиданно для всех зашли в магазин. Анита подумала, что они узнали о смерти Джорджии, но вскоре по их поведению стало ясно: они не в курсе печального события, просто пришли посмотреть фильм, сделанный Люси. Поневоле Аните пришлось обратиться к ней.

— Думаю, он здесь, в коробке, которую мы принесли еще во вторник, — ответила Люси, вытерев красные от слез глаза. — Мы его можем показать.

— Мы должны его показать, — сказала Дакота. — Моей маме он очень нравился, она считала, что он замечательный.

Шаги Люси громко прозвучали в тишине магазина.

— Это история клуба вязания, который собирался по пятницам… — объявила она, установив экран на стол, перед тем как включить кассету. Первое, что они увидели, была она, Джорджия, смеющаяся, веселая, с каштановыми кудрями, в яркой блузке. Ее голос звонко произнес: «Это история женщины из Нью-Йорка, которую зовут Джорджия Уолкер».

«Какая долгая, ужасная ночь!» — думала Дарвин, расхаживая взад-вперед по своей комнате. Люси предлагала ей остаться с ней, но Дарвин было как-то неловко отнимать у нее время, когда приехала Рози.

Понимая, что она так и не сможет заснуть, Дарвин открыла ноутбук, решив посидеть в Интернете. В почтовом ящике писем не было.

Открыв «Ворд», она стала печатать все, что приходило в голову:

«Все началось с одного-единственного слова.

Вязание.

Есть ли смысл современной женщине заниматься рукоделием?

Да, есть.

Это занятие придает силы, заставляет ценить свои творческие возможности, оно дает нам как раз то, чего не хватает современной женщине в отличие от женщины прошлого, — веру в себя. Оно возвращает женское сознание в те далекие времена, когда люди были близки друг другу, а у женщин было принято собираться вместе у очага, чтобы общаться и заниматься любимым делом. Тогда рукоделие являлось необходимостью, оно символизировало силу и важность женщины и ее способностей, несло в себе тайну ее красоты и индивидуальности».