А тут еще и Веснин спросил:

– Ну как?

Я скривилась, как человек, который откусил от яблока и обнаружил внутри белого извивающегося червяка.

– Ничего. Хотя… У нее зубы лошадиные.

– Что? – искренне удивился Веснин. Он склонился над фотографией и прищурился. Мне вдруг отчаянно захотелось изо всех сил треснуть его по затылку каким-нибудь тяжелым предметом. – Да нет, Сань, тебе показалось. Может быть, свет так падает?… Нормальные у нее зубы.

– Отбеленные, – фыркнула я.

– Это плохо? – удивилось воплощение бесчеловечности.

– Веснин, это ужасно. Никогда не думала, что ты можешь связаться с человеком, у которого отбеленные зубы. Может быть, у нее еще и грудь силиконовая?

– Что ты! – на полном серьезе ответил он. – Конечно нет!

– Ну хорошо, ты меня уговорил. Она само совершенство. А я придираюсь, впрочем, понять меня можно, – мой голос дрогнул. Я почувствовала, что больше не могу сдерживать слезы, и крепче прижала к груди коробку с косметикой. – Да, она гораздо красивее меня. Ты сделал хороший выбор, Веснин. Я, пожалуй, пойду.

Я вскочила со стула и заторопилась к выходу. Если честно, я втайне рассчитывала на то, что он меня остановит и утешит. Скажет что-нибудь вроде: «Саня, ты гораздо красивее и уж, конечно, намного умнее, просто я выбрал ее, потому что ты для меня слишком яркая и сложная, а она – в самый раз. На твоем фоне я теряюсь, а рядом с нею буду блистать». Это был полный бред, но я охотно поверила бы в такую версию.

Веснин не стал меня задерживать. Он молча ждал, пока я торопливо завязывала шнурки (черт бы побрал мою врожденную интеллигентность, надо было протопать по его коврам прямо в уличных ботинках), и он, как мне показалось, вздохнул с облегчением, когда я буркнула: пока.

Выйдя из подъезда, я задрала голову – наверное, Веснин стоит, прижавшись носом к стеклу, смотрит на меня, и сердце его сжимается в крохотную точку от неясной тоски.

Но в окне никого не было.

Я поправила на голове бандану и, прижимая к груди коробку, заторопилась к метро.

ГЛАВА 2

В салоне «Парик-Элит» на Китай-городе я встретила свою приятельницу Жанну.

Мы познакомились пять лет назад в приемной пластического хирурга. Мне был всего двадцать один год, и я всерьез болела идеей впрыскивания в губы специального силиконового наполнителя.

А Жанке вздумалось немного увеличить бюст.

Сдружились мы быстро. Длинной была очередь к хирургу – в основном в коридоре перед кабинетом сидели мечтательные стареющие гетеры с пестрыми журналами в руках: кому-то хотелось заполучить миниатюрный носик Шарлиз Терон, кто-то был готов выложить внушительную сумму за скулы Кристины Орбакайте. Мы с Жанной тоже держали в руках журналы – одинаковые прошлогодние «Космополитены». И у нее, и у меня была загнута одна и та же журнальная страничка – разворот с фотографией Памелы Андерсон в розовом бикини. На этой почве мы и разговорились впервые.

– Она тебе нравится? – осторожно поинтересовалась Жанна.

– Кто, Памела? Она нравится мужчинам, и это главное, – вздохнула я.

За неделю до визита к пластическому хирургу меня бросил мужчина – кажется, он был третьим по счету в списке моих сексуальных побед (хотя правильнее было бы выразиться «поражений»). Он ушел от меня к шестнадцатилетней финалистке конкурса «Мисс Москва», у которой были пухлые детские губы, румяные детские щеки и круглые детские колени. Она выглядела как мечта педофила, тем не менее мой любовник, вполне вменяемый тридцатилетний звукорежиссер, пришел от нее в полный восторг. Наверное, из-за этой недоросшей королевы красоты мне и пришла в голову смелая идея изменить форму губ. Где-то в глубине души я лелеяла самую наивную и несбыточную из женских надежд – вот приду к нему, красивая, губастая, с новой стрижкой. Он взглянет на меня и падет на колени, сраженный моей сексуальностью. Тогда-то я и скажу ему, в усмешке приподняв уголок губы: «Извини, милый, но твое место давно занято». А под руку меня будет поддерживать загорелый клон Энрике Иглесиаса.

– По-моему, она выглядит как жертва шовинизма, – сказала Жанна. Она была старше и умнее меня. – Все сексуальные приманки в одном флаконе.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну как? Мужчины реагируют на детали. Сексуальные капканы – красная помада там, длинные белые волосы. Так вот, у некоторых женщин хватает наглости использовать все сексуальные сигналы одновременно.

– Я собираюсь только губы подправить, – быстро сказала я.

– А я – грудь. А Памела целиком и полностью подстроилась под примитивное желание мужчин видеть рядом с собою Барби. И стала похожей на надувную куклу для сексуальных утех.

– Почему же тогда мы принесли в качестве образца ее фотографию?

Жанна вздохнула. Вообще-то она и без хирургического вмешательства была довольно красивой. Миниатюрная брюнетка с зелеными глазами и точеными формами. Тогда ей уже исполнилось двадцать пять.

– Потому что все эти разговоры о феминизме – полный бред. На самом деле миром правят мужчины, и, если ты не дурочка, надо под них подстраиваться. Или хотя бы делать вид.

Она сказала это излишне громко. Женщина, сидящая справа от меня, улыбнулась и уткнулась в новый «Бурда Моден».

– На самом деле, для того чтобы иметь успех у мужчин, надо быть личностью, – вполголоса пробормотала она. – Или хотя бы делать вид.

– Именно поэтому вы и пришли сюда за лицом, как у модели из каталога для домохозяек, – безжалостно расправилась с ней Жанна.

– Я всего лишь хотела подтянуть подбородок, – возмутилась дама, но журнал тем не менее захлопнула.

В тот день мы с Жанной ужинали вместе. Пластический хирург отговорил меня от силиконовой инъекции, а Жанну – от силиконовой груди. Я заплатила почти пятьдесят долларов за то, чтобы выразительно поглядывающий на часы хирург объяснил мне, что я и так красавица. Как ни странно, я почувствовала облегчение. Если честно, я вовсе не была уверена в том, что новые губы непременно сделают меня счастливой. Жанна тоже повеселела.

– Давай отправимся в пиццерию и нафаршируемся спагетти под завязку! – предложила она.

Там, в дешевой привокзальной пиццерии, я узнала о ней почти все. Двадцать пять лет, недавно переехала в Москву из Ярославля, снимает квартиру в Чертанове, работает маникюршей в салоне красоты, год назад ушла от мужа и теперь мечтает выйти замуж за миллионера и искренне верит, что в один прекрасный день так оно и произойдет.

Признаюсь, я ей немного позавидовала. Она казалась мне взрослой, сексуальной и энергичной.

Я же только что закончила журфак, работы у меня не было, мужчины – вот уже неделю – тоже (да и раньше я была не то чтобы сильно избалована вниманием, своего первого мужчину я один раз в жизни и видела, второй задержался при мне несколько дольше, третий, как вам известно, в конце концов предпочел инфантильную модель).

Я спросила у Жанны, сколько у нее было мужчин. И она небрежно ответила – что-то около двадцати. «А у меня три», – оправдываясь, призналась я. Тогда она сказала, что у меня еще все впереди, но мне показалось, что она просто хочет меня утешить, а на самом деле ей нравится чувствовать себя роковой женщиной на фоне рохли меня.

Знаете, в женской дружбе всегда так бывает – кто-то покровительствует, кто-то безропотно слушается. Так вот, на какое-то время Жанна стала моим идеалом. Я даже покрасила волосы в черный цвет, чтобы быть хоть чем-то похожей на нее. Она заставила меня записаться на курсы аргентинского танго, выщипать брови и каждую неделю ходить в ночные клубы.

Она говорила так: любой ночной клуб похож на парфюмерную лавку. Чтобы выбрать подходящий тебе аромат, необходимо перенюхать сотню пробников. Мир изменился, теперь никто не осудит женщину, которая просто любит секс. Жанна с интересом приближала к себе новые мужские особи и без всякого сожаления отшвыривала старые. Под ее влиянием я переспала пару раз с барменом по имени Кирилл – он стал моим четвертым мужчиной. Он меня устраивал, но что-то у нас не сложилось. Жанна говорила, что Кирилл станет началом новой эпохи моей сексуальной жизни – беззаботного времени однодневных романов и ни к чему не обязывающих легких, как шампанское, отношений.

Это было веселое лето – загульное, яркое и беззаботное, такое бывает только, когда тебе не больше двадцати одного года.

Но Кирилл так и остался единственным одноразовым мужчиной того лета. А осенью я нашла работу корреспондента в газете. Я работала почти каждый день и больше не могла шататься с Жанной по барам. А она на меня смертельно обиделась.

И заявила, что я, цитирую: «Скучный синий чулок, самая заветная мечта которого вязать носки для какого-нибудь посредственного клерка, а свободные вечера проводить вместе с ним у телевизора дома». Я перестала ей звонить. Признаться, она меня ранила в самое сердце. Мне казалось, что нарисованная ею картина не имеет ничего общего с действительностью. Тем более что я даже не умею вязать.

Итак, мы поссорились. Потом, конечно, помирились, но все равно это уже было не то. У меня больше не было времени общаться с Жанной, королевой быстрого секса.

Мы перезванивались несколько раз в месяц для того, чтобы вяло обменяться новостями. Она по-прежнему работала маникюршей в салоне красоты, и подходящий миллионер так пока и не появился на ее горизонтах.

С тех пор прошло пять лет.


И вот я встретила ее в салоне «Парик-Элит» на Китай-городе.

Все-таки удивительная это вещь – закон подлости. Если ты выйдешь из дома в новом красном платье «Sisley» да с уложенными волосами, не дай бог, у тебя при этом еще и глаза будут накрашены – пиши пропало. Тебе ни за что не удастся встретить случайно бывшую одноклассницу или бывшего любимого. День пройдет даром, можете мне поверить. Зато стоит выскочить на пять минут за хлебом с немытой головой и в растянутых тренировочных штанах с пятном от йогурта на колене, как тебе навстречу с завидным постоянством попадаются знакомые лица. Они удивленно смотрят на тебя, потом брезгливо морщатся и, фальшиво улыбаясь, нагло заявляют: «Саша, выглядишь просто великолепно!»

В салон «Парик-Элит» я отправилась в сквернейшем расположении духа. Глаза мои покраснели от слез, на щеках алели болезненные пятна, на лысой голове была криво повязана кожаная бандана. Спрашивается, почему я должна была встретить холеную Жанну в обтягивающих джинсах именно в тот день? Мы не виделись почти три года, почему бы ей не попасться на моем пути, к примеру, на прошлой неделе, когда я ходила по магазинам счастливая и на мне были новые сапоги на шпильках?

Она меня даже не узнала сразу. Я решила воспользоваться этим и быстро отвернулась, сделав вид, что меня крайне заинтересовал кудрявый морковный парик совершенно отвратительного вида.

Я схватила его и принялась задумчиво вертеть перед носом. Продавщица не отходила от меня ни на шаг – наверное, она решила, что я не похожа на потенциальную покупательницу, но профессиональная этика мешала ей прямо на это намекнуть. Поэтому она ограничилась презрительной репликой:

– Примерка парика стоит двести пятьдесят рублей!

Но Жанна была не так проста – видимо, она умудрилась углядеть в моей зареванной физиономии знакомые черты. Она принялась описывать вокруг нас круги, пытаясь рассмотреть меня поближе. Тогда мне пришлось над ней сжалиться:

– Да ладно, я это, я!

– Сашка?! – выдохнула она. Жанна сделала широкий шаг вперед, но потом остановилась. Ее красиво накрашенное лицо вытянулось. – Что с тобой?

Да, Жанну никогда не отличало чувство такта.

– Ничего особенного, – улыбнулась я. – Вот зашла паричок приобрести. А ты-то что здесь делаешь?

– Хочу купить парик с африканскими косичками… – пробормотала она, не отрывая от меня глаз. – Хорошо выглядишь…

– Да брось! – оптимистично улыбнулась я. – Знаю, что выгляжу ужасно. Но это пройдет.

Наконец она обратила внимание на мою бандану.

– А что у тебя с волосами? Зачем тебе парик?

Я решила – была не была! Во-первых, к чему стесняться Жанну, ведь она когда-то была моей близкой подругой и знает обо мне всю подноготную. Во-вторых, меня давно подмывало посмотреть, как окружающие отреагируют на мою лысину. Может быть, я вообще зря переживаю? Может быть, все скажут, что такая, с позволения сказать, стрижка мне к лицу! Есть же женщины, которые всю жизнь бреются наголо. Шинед О’Коннор, например, или солистка поп-группы «Полиция нравов»… Больше бритых женщин я вспомнить не могла. Но и этих двух было достаточно для того, чтобы почувствовать себя в своей тарелке.

С лукавой улыбкой фокусника, который достает из цилиндра белого кролика, я сдернула бандану с головы.

– Оп-ля!.. – и, помолчав, спросила: – Ну как?

Жанна коротко вскрикнула, зажав наманикюренной ручкой рот.

– Боже!.. Бедненькая!.. Какой кошмар!

Я немного обиделась. Конечно, я и не ожидала, что ВСЕ будут в восторге от экстремальной прически, но, по-моемy, и такой реакции я не заслужила.