— А что, официанткам дают визу? — Он потерся ногой о мою. — Я оставлю тебе большие чаевые.

— Вряд ли. — Ух ты, я целых тридцать секунд не думала о слове на букву «в»! Я прикусила губу на секунду, глядя, как Алекс набивает рот курятиной, и решилась: — Дженни сказала, что готова жениться на мне. Ради визы.

— На свадьбу подарю тебе звуконепроницаемые наушники. — Он проткнул вилкой красный перец и отправил в рот. — Но если это единственный способ остаться, я двумя руками за вашу связь. Замуж за Дженни? Отпадно!

Я сделала большой глоток ледяной воды, стараясь не обращать внимания на то, как медленно замерзает мой мозг.

— Стало быть, мне выходить за Дженни? — спросила я.

— Энджел, да я вас сам в муниципалитет отвезу, — пообещал Алекс. Ну по крайней мере всю дорогу домой можно было не опасаться, что до него дойдет.

Глава 4

— Ты издеваешься?

Дженни стояла передо мной с полной надежды улыбкой на лице и виниловым костюмом французской горничной в руках.

— Ты же говорила, это вечеринка людей из мира моды. — Я скрестила руки на груди, прижимая к себе сумку, словно в надежде, что святое присутствие «Марка Джейкобса» защитит меня от безвкусицы и пошлости, которой Дженни размахивала у меня перед носом. — А меховых ушек с хвостиком к нему не полагается?

Дженни наклонила голову и посмотрела на костюм так, словно там было что защищать.

— Не поверишь, заказчик потребовал в последний момент.

— Поэтому твоя официантка и уволилась? — спросила я, осторожно потирая ткань двумя пальцами. Едва я взялась за подол, Дженни отпустила платье. Отлично. Теперь это все мое. Моя пре-елесть.

— Нет.

— Дженни, я знаю, что ты мне лжешь.

— Хорошо. Да. Заявила, что она актриса, а не шлюха. — Дженни перекинула выпрямленные пряди через плечо. Без своих фирменных кудрей она не походила на себя, но выглядела очень ухоженно. Так невозможно выглядеть в красном виниловом костюме французской горничной. — Я пыталась объяснить, что она официантка, а не актриса, но стерва вышла из себя. Это все заказчик — у него, как бы выразиться, крайне сомнительный вкус. Энджи, сделай это для меня. Ради тебя я готова на все. Пожалуйста!

Я смерила ее взглядом.

— Ради Эрин!

Я закрыла глаза.

— Ради Рождества!

Ну, это уже запрещенный прием. Это практически равнялось «если ты меня любишь, то наденешь», перед чем я беззащитна.

— Если ты меня любишь…

— Ладно. — Я подняла руки, чтобы заставить ее замолчать, и мысленно попросила силы у небес. Дженни крепко меня обняла. Все-таки она очень сильная, учитывая ее точеную фигурку. А я очень глупая для англичанки. — Неужели я на это соглашаюсь? Алекс со смеху помрет.

— В мире нет парня традиционной ориентации, который при виде девушки в таком наряде разразится смехом, — тараторила Дженни, отбирая у меня сумку и подгоняя с переодеванием. — Иначе его вычеркнут из рядов натуралов.

Освободившись от зимних одежек в ванной чужого роскошного дуплекса, я змеей вползла в платье, от души порадовавшись тому, что догадалась надеть приличные трусы, ведь сверкать ими предстояло следующие три часа. Сияя, Дженни протянула черные лакированные «лабутены» и пару сетчатых чулок.

— Больше никто в «лабутенах» не придет, — пояснила она, когда я проигнорировала подачку. — «Лабутены» повышают класс этого дерьма на несколько порядков.

— Не столько туфли, сколько чулки, — пробурчала я, выхватывая «лабутены» и присаживаясь на край ванны. — А, была не была… Буду демонстрировать шикарную задницу.

Ой-й-й, ну и ледяная же эта ванна!

— А кто вообще ожидается на коктейле? — Мне требовались гарантии, что здесь не появятся моя мама, бывший бойфренд, все мои прошлые начальницы и учительница математики девятого класса.

— А, всякие модные задницы, — отмахнулась Дженни, презрительно хлопнув себя по заду. — Эрин хочет убедить дизайнера стать нашим клиентом. У него какой-то онлайн-бутик, и он заявил — если рождественская вечеринка пройдет на уровне, то доверит нам его пиарить. Между нами, этот тип, по-моему, извращенец.

— Без сомнений. — Я посмотрела на свой наряд, глубокое декольте, мини, невероятно узкое. Мне захотелось сфотографироваться и отправить снимок юристу Лоуренсу с надписью: «Достаточно незаурядна для вас?» Хотя ну его, вдруг еще ответит «нет».

— Тебе надо надеть это дома и пытать Алекса насчет свадьбы, — дала ценный совет Дженни, убирая мою скромную, невызывающую одежду в чехол для одежды. — Не сомневаюсь, получишь желанный ответ.

— Мне казалось, ты сама на мне женишься. — отозвалась я, уныло посмотрев в зеркало ванной. Черный карандаш для глаз и вишневый блеск для губ в сочетании с джинсами казались классическим вариантом, но сейчас я выглядела как дефективная плейбойская зайка. Хеф, едва увидев, выгнал бы меня из своего особняка. Есть ли что-нибудь обиднее, чем быть отвергнутой восьмидесятилетним старцем?

— Хоть сейчас, — сказала Дженни, уткнувшись подбородком мне в плечо и улыбаясь нашему отражению. От этого зрелища мне стало неловко. Даже в «лабутенах».

— Хорошо, потому что я закрываю дебаты на эту тему. — Я прижалась щекой к ее макушке. — Я найду другой способ получить визу.

— Тебе нужно себя убеждать, а не меня, — сказала Дженни, поцеловав меня в щеку и шлепнув по заднице. — Я-то тебе верю.

Хорошо, что хоть одна из нас в меня верит.

С храброй миной и голым задом я шагнула из ванной прямо на бал. Гости уже съезжались, поэтому мне едва хватило времени дойти до кухни и, пока никто не видит, махнуть бокал шампанского. А как иначе расхаживать полуголой по комнате? При виде отражения спины и того, что ниже, в дверце микроволновки мне стало еще хуже. Не только из-за неудачного ракурса, но и пошлого вида отражавшегося там существа. Мгновение я готова была кинуться в лифт и уехать, пока не прибыли остальные гости, но удержалась. Потому что Дженни действительно очень волнуется. Потому что я пообещала. Потому что я не знаю, куда она спрятала мое пальто. Вместо того чтобы бежать, сверкая задом, по улицам, я взяла поднос с шампанским, стараясь не думать о том, что мать до сих пор наливает мне полчашки чаю, потому что «Энджел нельзя доверять», и пошла в гостиную. Пусть на меня не посмотрят второй раз, но любопытно же увидеть, как выглядят «модные задницы».

Бо-же мой…

Едва шагнув в гостиную, я рефлекторно сделала шаг назад. Одна из модных задниц до отвращения походила на Сисси Спенсер.

Высокое блондинистое воплощение дьявола. Это не к добру. В последнюю нашу встречу Сисси выла от ярости, облитая кофе со льдом, которым я в нее плеснула. Сисси была секретаршей редактора журнала «Лук» и автором проекта по разрушению моей жизни. Ей это не совсем удалось, но она успешно уничтожила весь мой гардероб и позаботилась о том, чтобы я потеряла работу, — это исчадие ада еще и наследник владельца журнала. Словом, куда более подходящее имя для этой особы тоже начинается на «с», но моя мать никогда не простит мне, если я решусь употребить его прилюдно.

— Боже мой, Энджел! — Цокая каблуками, Сисси подошла ближе, прижимая тощую руку к плоской груди и улыбаясь, словно встретила старую подругу по университетскому клубу. — Вот это вид!

Я словно приросла к полу. Да, вот это вид. Сисси подплыла в длинном, до пола, красном платье с открытым плечом, на котором застыл каскад ледяных кудрей. Алые губы резко выделялись на безупречно фарфоровом лице. А я стояла в дешевом блестящем костюме, мечтающем стать платьем француженки-горничной от Энн Саммерс, с распушенными феном волосами и блеском для губ «Л’Ореаль». Мне действительно нечем было ответить.

К счастью, у Сисси было что мне сказать.

— Поразительно. — Я ощутила очень легкое и неприятное прикосновение к плечу. — Я позавчера как раз о тебе думала, обновляя список поздравлений Мэри.

— О!

— Я тебя вырезала.

— Понятно.

Полагаю, она имела в виду, что поздравления с Рождеством мне не видать, но если бы речь шла о нанесении порезов, скажем, листку с моим именем, я бы тоже не удивилась.

— Я считала, тебя уже нет в стране — смылась в свою Англию, например.

— Ага.

— Потому что у тебя нет работы.

— Понятно.

— Потому что мы тебя уволили.

Я уже жалела, что не убежала пять минут назад.

— А ты, оказывается, работаешь, — не унималась Сисси. Вокруг нас уже собирались гости — поглазеть на бесплатное представление. — Официанткой, одетой как шлюха!

По иронии судьбы, все это было правдой. Но я не хотела доставлять ей удовольствие, впав в буйство а-ля Чарли Шин, хотя мысль швырнуть в нее бокалами с «Кристаллом» и забить насмерть подносом была очень соблазнительной. В конце концов, я вовсе не хотела, чтобы под Рождество Дженни уволили, а меня отправили в тюрьму. Я даже насчет смертной казни в штате Нью-Йорк не уверена, а уж подают ли узникам рождественский ужин — тем более. С другой стороны, у меня будет веский довод: «Но, ваша честь, она же законченная стерва». Сразу оправдают, не так ли? Нельзя терять достоинства, надо быть выше оскорблений. От собственной благовоспитанности мне стало противно.

— И снова здравствуйте! — Я улыбнулась. Если взглядом можно убить, Сисси была бы уже трупом, никто и обратного отсчета бы не услышал. Ненароком взглянув, я могла заморозить масло. — Шампанского?

— Что-нибудь подсыпала? — Она неохотно взяла бокал, подозрительно принюхиваясь.

— О, Сисси, — засмеялась я. Смех, по-моему, походил скорее на всхлип. — Это просто шампанское. Веселись, радуйся празднику.

Опасаясь, что мне вот-вот изменит выдержка, я осторожно повернулась в одолженных туфлях, чтобы не вывернуть ненароком ушибленное колено, и пошла в кухню, встретив на пути еще одну французскую горничную. Она скорчила рожицу в знак поддержки, и я с благодарностью ответила. Солидарность, сестра.

Закрыв дверь, за которой находились Сисси и прочие помощники сатаны, я издала вопль ярости, пнула картонную коробку, отлетевшую к другой стене, и грохнула дверцей шкафчика. От этого мне стало легче. Не так, если бы я облила негодяйку шампанским, но тоже ничего. Жаль только, недостаточно. Я прибегала к насилию всего два раза в жизни, но знала, что Бог любит троицу, поэтому боялась возвращаться в зал. Потасовки на торжественных приемах становились просто традицией.

— Эй, ты чего? — Дженни проскользнула в кухню и пинком отправила ни в чем не повинную картонку обратно под стол. — Ты что-то быстро сюда вернулась.

— Помнишь мою подругу Сисси из «Лук»? — спросила я.

— Сисси? — Дженни наморщила гладкий лоб. — Подругу? Разве не она тебе нагадила в Париже?

— И взорвала мой багаж, — подтвердила я.

— «Бальмен»! — Дженни схватилась за сердце — ту потерю мы обе пережили с трудом.

— Так она в зале. В красном платье.

Дженни Лопес из тех, кто не умеет скрывать эмоции. Секунд тридцать она молчала, а на ее лице сменились замешательство, шок и печаль (по безвременно покинувшему нас «Бальмен»), уступив место настоящей ярости. Высунув голову за дверь, через мгновение подруга повернулась ко мне, окончательно разъярившись. Сильнее, чем прежде.

— «Холстон»? — уточнила она. — Девка в «Холстоне»?

— Не знаю. Я о таком слышала? — Я люблю моду, но дизайнера назову только по ярлыку. Зато могу похвастаться, что распознавать фирму обуви — мой тайный конек. — Длинное, красное, с одним плечом.

— «Холстон», — подтвердила Дженни. — Черт, тяжело испортить такое платье.

Внутри меня раздался первый тревожный звонок.

— Что сделать? — Я попыталась придержать подругу, но Дженни оказалась проворнее. — Куда ты собралась? — прошипела я, когда она выскользнула в зал со злорадной улыбкой.

Мгновение я стояла неподвижно: что она задумала? Схватив поднос с закусками — в основном для защиты, если дело обернется плохо, — я ринулась в бой.

Дженни уже присоединилась к кружку Сисси и в отличие от меня выглядела там своей. Несмотря на неприязнь к самой зазнавшейся секретарше в мире, нельзя было отрицать, что выглядела Сисси великолепно. Продукт нескольких поколений элиты Верхнего Ист-Сайда, высокая стройная блондинка, она создана для дизайнерской одежды. К сожалению, к такому наследству часто прилагается плоская грудь и ощущение собственной ущербности. Сисси, например, свои комплексы приходилось носить в «Биркин» от «Эрмес». Но Дженни… Дженни была богиней, одаренной ногами призового пони, роскошной сияющей кожей и умением непринужденно держаться в любой обстановке. Обладай я ее талантами, я была бы (а) законченной стервой и (б) в восемнадцать лет выскочила бы за миллиардера. Но Дженни всегда использовала свои чары на доброе дело, пусть это и относительное понятие. Меня не покидало ощущение: Сисси испытает на себе гнев Дженни Лопес. И мне не важно, что другая Дженнифер Лопес — одна из самых знаменитых кинодив в мире, но ее и сравнивать нельзя с моей подругой. Я почти боялась смотреть. Почти.