Тоби вновь принялся ходить туда-сюда вдоль платформы. Чем скорее появится Брукс, тем скорее результаты выборов станут официальными. И тем скорее он сможет отправиться в Лондон — к ней.

Каким же он был идиотом! Слова Софии помогли ему распознать свою ошибку еще до того, как он покинул пригороды Лондона. Почти всю дорогу до Суррея Тоби хмурился и злился и пришел в себя лишь к тому моменту, когда экипаж подъехал к мосту через ров, окружавший Уинтерхолл. Действительно, почему он так сглупил? Ведь если он хотел, чтобы Изабель полюбила его таким, какой он есть, ему ни в коем случае не следовало оставлять ее дома. Но он почему-то разозлился и уехал один, хотя должен был взять ее с собой.

Господи, какую внутреннюю борьбу ему пришлось пережить за эти два дня! Как ему хотелось сесть на коня, примчаться к ней — и пасть к ее ногам, вымаливая у нее прощение! Но здесь, в Суррее, его ждали неотложные дела. И тот факт, что он все же чувствовал необходимость сделать то, что должен был сделать, уже доказывал его состоятельность. Он должен был позаботиться о том, чтобы его друга похоронили достойно, должен был поддержать свою убитую горем мать — а теперь еще и укрепить свое положение в парламенте.

Право же, Изабель о большем никогда его и не просила. Такая малость. Почему же он так упорно сопротивлялся? Он с легкостью мог бы заручиться ее уважением, если нелюбовью.

А сейчас он потерял и то и другое.

Сейчас он мог лишь делать все, что от него зависело, — делать в надежде на то, что со временем все исправится и ее гнев утихнет. Возможно, он никогда не добьется любви Изабель, но ему хватит и того, что она позволит ему любить ее. Придется смириться с тем, что она его никогда не полюбит, потому что без нее он решительно не мог существовать. Два прошедших дня научили его этому.

— Тоби…

Он остановился, поднял глаза и увидел знакомую фигуру. Вернее — две знакомые фигуры.

— Грей, Джем, как я рад! — воскликнул Тоби. — Но каким ветром вас сюда принесло?

— Я финансирую твою кампанию, — ответил Грей, похлопав себя по карману.

— Каким образом? С помощью подкупа? — насторожился Тоби.

— Придется, если до этого дойдет. Но пока удается обходиться элем.

Тоби повернулся к Джереми:

— А что ты здесь делаешь?

— Честно? — спросил Джереми. — Что ж, если честно, то понятия не имею. Грей заставил меня приехать.

— Я привез золото, — заявил Грей. Кивнув на Джереми, добавил: — И престиж. Подумал, что будет нелишним, если в твою поддержку выступит какой-нибудь граф.

Тоби почесал в затылке.

— Грей, ты же понимаешь, из двух моих соперников один умер…

Грей кивнул.

— А другой — местный сумасшедший.

Грей снова кивнул.

— Почти все уже проголосовали, — продолжал Тоби, — и у меня абсолютное большинство голосов. Но все же ты, похоже, считаешь, что мне необходимо кого-то подкупать и призывать аристократов для поддержки, чтобы уж непременно обеспечить победу на выборах. Выходит, ты твердо решил, что добьешься моей победы. Это вдохновляет.

— Я здесь не ради тебя, — с язвительной усмешкой ответил Грей. — Я здесь ради Бел.

— Но я тоже здесь ради Бел, — сказал Тоби. — Джем, и ты приехал ради Бел?

Джереми тяжело вздохнул:

— Понятия не имею, зачем я приехал. Лучше бы меня тут не было.

— Что ж, тогда поезжайте обратно домой, — сказал Тоби.

Грей пристально посмотрел на него:

— Послушай, я не собираюсь рисковать, когда…

— Нет, это ты меня послушай! — перебил Тоби, ткнув Грея тростью в грудь. — Изабель — моя жена. Именно она попросила меня баллотироваться в парламент, а не ты. — Он повернулся к Джереми: — И тебя тоже она ни о чем не просила.

— Да, верно, — кивнул граф. — Но я же сказал тебе, что не знаю, зачем я приехал. Грей сказал мне, что мы едем в клуб.

Тоби пожал плечами и вновь заговорил:

— Когда я выиграю выборы, это будет, возможно, не такая уж великая победа, но зато это будет моя победа. Моя, только моя. И эту победу я брошу к ее ногам. Я отказываюсь делить с вами славу, какой бы она ни была, эта слава. Так что поезжайте домой. Сегодня вам не удастся стать героями.

— На самом деле, — раздался вдруг чей-то замогильный голос, — героями не стать ни одному из вас.

В следующее мгновение ружейный ствол выбил трость из руки Тоби. Все трое дружно повернулись — и замерли в изумлении. И в тот же миг послышались зловещие щелчки взводимых ружей — такие звуки ни с чем не спутаешь.

— Проклятие… — прошептал Тоби, поднимая руки. Осторожно поворачивая голову, он посмотрел сначала налево, потом направо. С обеих сторон их окружали туповатые, но на редкость крепкие племянники полковника Монтегю. — Черт возьми, что происходит? — спросил Тоби одного из племянников, того, который подал голос.

— Итак, сэр Тоби, — сказал парень, — мы не думаем, что вы так уж хотите стать членом парламента.

— Очень хочу, — сказал Тоби. — Уверяю вас, я очень этого хочу.

Рослый краснолицый парень ткнул Тоби ружьем в грудь:

— Нет, не хотите, лондонский бездельник. Вам никогда прежде не было дела до этого округа. Вот уже тридцать лет как полковник баллотируется в парламент. А старик с каждым годом все слабее. Может, иного шанса у него уже не будет. И теперь, когда Йорк умер, он сможет наконец-то победить. Так что вам придется ему уступить.

— Позволить ему победить? Даже если бы я этого хотел, я не смог бы. Голосование закончено. Колин Брукс с минуты на минуту появится здесь, чтобы объявить результаты выборов. И с этого момента результаты станут официальным.

— В настоящий момент Колин Брукс ведет беседу с моим кузеном, — заявил парень. — Смею вас заверить, их беседа не закончится до тех пор, пока вы не снимете свою кандидатуру.

В этот момент Грей сделал шаг в сторону. Краснолицый великан тут же повернулся, наставив на него дуло. Грей замер.

— Эй, без шуток! — заорал парень.

Тоби вздохнул и пробормотал:

— Господи, да перестаньте же вы нас пугать. Не думаете же вы нас пристрелить? Пусть я всего лишь баронет, но зато Джем — граф. Вы знаете, что бывает за убийство пэра королевства? Вас прямиком отправят на виселицу. Потому что свидетелей вокруг — множество. — Тоби окинул взглядом многочисленных зрителей, в страхе наблюдавших за происходящим. — Не говоря уже о том, что в парламенте полковник все равно надолго не задержится. Кто-то непременно заявит о его… странностях, и его лишат места, И что тогда станет с бедным стариканом?

— Ну, тогда он все же хоть немного успеет побыть членом парламента, верно? Пусть даже совсем недолго. Бедный старик умрет счастливым.

— Все это совершенно бессмысленно — сказал Тоби, покачав головой. — Что бы вы ни сказали, я не собираюсь снимать свою кандидатуру.

Ружейный ствол взметнулся вверх, и дуло вновь нацелилось на Тоби.

— Сэр, вы действительно считаете, что заслужили место в парламенте? Вы думаете, что хотите этого так же сильно, как полковник?

— Сам я не очень-то хочу, — ответил Тоби. — Но моя жена страстно этого желает. А свою жену я люблю больше, чем полковника.

Зрители рассмеялись, и лицо племянника Монтегю приобрело пурпурный оттенок.

— Весьма сожалею, — продолжал Тоби с обезоруживающей улыбкой, — но это так. Моя жена гораздо симпатичнее. Так что не стоит горячиться. Поверьте, я очень уважаю вашего дядю. И все здесь его очень уважают. Мы можем вместе придумать способ, как выказать ему уважение каким-нибудь другим образом. К примеру, можно провозгласить его… парламентским приставом от нашего округа. Велите своим кузенам опустить ружья. Давайте все вместе пойдем в таверну, выпьем по пинте пива и обсудим все это, как подобает цивилизованным людям.

Но в тот момент, когда Тоби уже решил, что сумел переубедить племянника Монтегю, в тот момент, когда лицо парня уже стало утрачивать пурпурный оттенок и ствол ружья немного опустился, — в этот момент все внезапно изменилось.

Откуда-то из дальних рядов зрителей донесся громкий крик, а затем послышался цокот копыт по булыжнику. Зрители бросились врассыпную, хотя вооруженные люди, окружившие Тоби, Грея и Джереми, остались стоять — было очевидно, что безумный Монтегю неплохо их натренировал.

— О нет, — прошептал Тоби. — Нет, нет, нет… — Сердце его болезненно сжалось. Неужели кошмар повторяется? Но ведь такого не бывает.

Но все происходило именно так.

Толпа расступилась — точь-в-точь как в тот день. И вот она — коляска, мчащаяся прямо на них с безумной скоростью.

А в коляске, на подбитом ватой кожаном сиденье, находилась Изабель, вцепившаяся в железные поручни с застывшей на лице маской ужаса.

— Теперь уже можно остановиться! — крикнула Бел.

Кучер натянул поводья, и упряжка остановилась посреди площади. Бел не стала даже дожидаться, когда кто-нибудь поможет ей выбраться. Она выскочила из открытого экипажа еще до того, как коляска остановилась, и бросилась к мужу.

— Тоби, — бормотала она задыхаясь, — Тоби, я должна с тобой поговорить.

Он таращился на нее в изумлении — смотрел так, словно увидел впервые. А Бел вдруг всплеснула руками и прикоснулась к щекам. «Господи, ну и виду меня, наверное», — подумала она. И действительно, лицо ее было покрыто сажей и дорожной пылью, а прическа вся растрепалась. А вот Тоби, конечно же, предстал перед ней во всем своем великолепии: рост, осанка, безукоризненный костюм — все было на месте.

— Ты выглядишь великолепно, — сказала она мужу, просто потому что не могла этого не сказать.

— Спасибо, дорогая, — пробормотал он, окинув ее взглядом. — Ты выглядишь… немного необычно. Но я очень рад тебя видеть, хотя ты ужасно меня перепугала.

— Ах, прости, — сказала Бел, оправляя юбки. — Я велела кучеру ехать как можно быстрее, мчаться так, словно за ним гонится сам дьявол. И я немного испачкалась, не так ли? — Бел рассмеялась. — Но чего еще ожидать, если я все утро провела в трудах? Результаты выборов еще не объявляли?

Тоби молча покачал головой.

— Что ж, вот и хорошо. Мне очень жаль, что я тебя напугала. Прости. Мне надо поговорить с тобой побыстрее, прямо сейчас.

— Дорогая, не только ты желаешь со мной поговорить. Того же хотят и эти джентльмены. — Тоби кивнул на племянников полковника Монтегю.

Бел осмотрелась. До этого, въезжая на площадь, она видела только мужа, а сейчас… О Боже, здесь был ее брат! И лорд Кендалл. И еще — окружившие их крепкие мужчины с ружьями. Бел в испуге взглянула на мужа:

— Тоби, что происходит?

— Ну, видишь ли…

Огромный краснолицый мужчина ткнул Тоби стволом в грудь и пробурчал:

— У нас ружья, вот что происходит. И вам придется нас выслушать.

— Я так не думаю, — сказала Бел, глядя парню прямо в глаза. — Я три часа мчалась сюда в коляске! — Она снова повернулась к мужу: — А ты ведь, Тоби, знаешь, как я не люблю ездить в коляске.

— Да, знаю, — ответил он с ослепительной улыбкой. — Я прекрасно это знаю.

Бел опять посмотрела на племянника Монтегю и решительно заявила:

— Так вот, имейте в виду: я перенесла трехчасовую пытку лишь для того, чтобы поговорить со своим мужем. И я непременно с ним поговорю, пусть даже у вас есть ваши ружья.

Грей тронул ее за локоть и тихо сказал:

— Бел, может, тебе стоит…

— Долли, пожалуйста, не пойми меня неправильно, но… что ты здесь делаешь?

— Я задавал ему тот же вопрос, — сообщил Тоби.

— И я, — кивнул Кендалл. — Возможно, мы получили бы более вразумительный ответ, если бы обращались к нему «Долли».

— Долли? — Кто-то из племянников Монтегю рассмеялся.

Бел невольно сжала кулаки. Ну почему люди постоянно смеются, когда она говорит об очень важных вещах? Тут она вдруг заметила трость мужа, лежащую у ее ног.

— Тоби, а почему твоя трость…

— Довольно! — заорал краснолицый. Смех тут же прекратился.

— Прошу прощения, миледи, — продолжил краснолицый, — но у сэра Тоби сейчас нет времени вас слушать. Сэр Тоби сейчас выйдет на платформу и сделает заявление. Или же…

— Или что? — спросила Бел.

— Разве не понятно? Или я его пристрелю! — прорычал краснолицый и вновь ткнул Тоби в грудь оружейным стволом.

— О, перестаньте! — воскликнула Бел, закатив глаза. — Вы ведь не собираетесь ни в кого стрелять!

— Послушайте, миледи… — Физиономия краснолицего снова сделалась пурпурной. — Думаю, вам лучше вернуться к вашим…

Но Бел желала знать, что именно думает краснолицый. Присев на корточки, она схватила трость своего мужа и, бросившись на краснолицего, изо всех сил ударила его по голове набалдашником из слоновой кости. Великан покачнулся и рухнул на землю, лишившись сознания. Но Бел, словно не понимая, что парень ее не слышит, вопила во все горло, обращаясь к поверженному: