Дженна Питерсен - Желание герцога

Наоми печально вздохнула, но Саймон даже не повернулся к ней.

— А потом в подходящий момент она могла бы ужалить, как кобра. С сильных позиций герцогини она могла бы уничтожить нас всех с помощью того, что ей известно, когда сама оказалась бы надежно защищена. Но она не сделала этого.

Герцогиня встала и направилась к Саймону. Он повернулся и увидел ее красное лицо и сверкающие гневом глаза.

— Так ты хочешь за это провозгласить ее святой? Не будь глупцом. В этой девушке нет ничего хорошего, и тебе лучше от нее избавиться. С королем лжи я прожила почти сорок лет своей жизни. Поверь, лжеца я распознаю сразу, как только увижу.

Саймон молча смотрел на герцогиню. В какой-то мере ее слова были справедливыми. Но он все равно так не считал. Когда он думал о Лиллиан, то вспоминал не ложь, а ее нежную заботу. Он вспоминал ее слова о том, что она слишком любит его, чтобы стать еще одной ношей на шее против его воли. Он думал о том, как сильно сам любит ее.

— Прошу простить меня, — тихо сказал Саймон и вышел из комнаты.

— Не будь идиотом! — раздался ему вслед голос герцогини.

Саймон направился по коридору в другую комнату, но, прежде чем он успел войти туда и обдумать все, что он сказал в защиту Лиллиан, его догнала Наоми.

— Подожди, Саймон. Остановись, пожалуйста.

— Что такое? — сдержанно спросил он. — Или ты тоже хочешь убедить меня, чтобы я больше не вспоминал о Лиллиан?

— Ты знаешь, что я так не думаю, — печально покачала головой сестра. — Я понимаю, что ситуация намного сложнее, чем ее видит мать. Она озлоблена многими годами лжи, пренебрежения и многого другого, чего мы с тобой никогда не узнаем и не поймем.

— Как мне хотелось бы знать, справедливы ли ее слова, — отвернувшись, произнес Саймон.

Наоми подошла и остановилась прямо перед ним, так что он вынужден был посмотреть, ей в глаза.

— А что говорит твое сердце, Саймон? — Она взяла его за руки. — Ведь только это имеет значение сейчас.

Саймон задумался над ее вопросом. Он старался заглушить свое сердце, с тех пор как Лиллиан рассказала о своей истинной цели приезда сюда. Он не хотел слушать свое сердце, слишком больно ему было.

Теперь его сердце громко кричало. В нем стучали правда и желание, которое он больше не хотел подавлять. Теперь ему не хотелось успокаивать свое сердце.

— Мое сердце предупреждает меня, что я, возможно, отказываюсь от своего единственного шанса на счастье. Наверно, у Лиллиан были не самые лучшие намерения, когда она ехала сюда, но она ничего не сделала после своего прибытия. Она заинтриговала и восхитила меня. Ей стали известны многие нелицеприятные факты из жизни нашей семьи, но она ни разу не отвернулась от нас.

— Хотя у нее на это были все причины, учитывая, что сделал наш отец с ее матерью, — вздрогнув, заметила Наоми. — На ее месте я не знаю, как повела бы себя.

Последние несколько дней Саймон тоже думал об этом.

— Я старался забыть, что люблю ее. Я пытался остановить это. Но не могу.

— Тогда слушай свое сердце, Саймон, — улыбнулась Наоми. — Я поняла, что мое сердце редко обманывает меня в жизни.

— Думаю, пусть лучше я буду сожалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал, — с улыбкой посмотрел на нее Саймон.

— Да, и это я знаю из собственного опыта, — уже без улыбки на лице откликнулась Наоми.

— Наоми, — теперь настала очередь Саймона взять сестру за руки, — то, что случилось с нашим братом… Здесь нет твоей вины. Я вижу, что ты винишь себя, но ты была всего лишь слабым ребенком.

Глаза Наоми наполнились слезами, и в этот момент Саймон понял, насколько сильно она чувствовала свою ответственность за случившееся. Насколько она нуждалась в прощении от кого-нибудь… От любого.

— Я пыталась помочь ему, — дрогнувшим голосом прошептала Наоми, и у Саймона кольнуло в сердце. — Но он оказался таким тяжелым.

— Ты когда-нибудь навещала его потом?

Саймон поморгал, чтобы справиться с подступившими слезами, и коснулся щеки Наоми.

— Сначала мать запрещала, — покачала головой Наоми. — Думаю, они надеялись, что тогда я была слишком мала и просто забуду о случившемся. Но я, конечно, никогда не забывала, а потом слишком боялась встретиться с ним лицом к лицу.

— Тебе надо съездить туда. Он по-своему счастлив, Наоми. Вот увидишь его и, возможно, успокоишься. Кроме этого, я думаю, он захочет, чтобы у него появился еще один друг.

Наоми вытерла слезы и долго молчала, размышляя над его словами.

— Я заключу с тобой соглашение, — вздохнув, сказала Наоми. — Я поеду к брату, как ты просишь, но только если ты поедешь к Лиллиан.

— Договорились. — Саймон торжественно пожал ей руку. — Я уеду в Лондон, как только мы повидаем брата.

— Ты поедешь со мной?

— Конечно. Где бы и кем бы я ни был, когда родился, теперь это моя жизнь. И я был бы не очень хорошим братом или герцогом, если бы оставил тебя одну в этой ситуации.

Наоми крепко обняла брата, но Саймон в это мгновение думал о Лиллиан и о том, как через несколько дней он опять окажется рядом с ней.

* * *

Лиллиан аккуратно сворачивала одежду и складывала ее в дорожный сундук. За своей спиной она слышала, как всхлипывает Габби, но не осмеливалась взглянуть на подругу, боясь, что расплачется сама.

— Это несправедливо. Как мог отец выставить тебя?

Лиллиан вздохнула. Прошла неделя, как они покинули поместье и вернулись в Лондон. В это время отец Габби, граф Уотсенвейл, узнал, что репутация ее погублена, но замуж она не собирается.

— Твой отец всего лишь пытается защитить тебя, Габби. Мои поступки отразятся на тебе и на твоей семье, если я останусь здесь.

— Но…

— Я с самого начала знала, что все именно так и будет, — покачав головой, оборвала ее Лиллиан. — Эту ситуацию создала я сама, на кого мне теперь жаловаться? Кроме того, граф не выставляет меня, твой отец договорился о месте гувернантки для меня.

— В далекой Шотландии, — запричитала Габби.

Лиллиан содрогнулась, стараясь не думать об этом.

— Ну что ж, я слышала, что в Шотландии есть вполне симпатичные места.

— Только не это, — всплеснула руками Габби. — Это совершенно изолированное место, там холодно и тоскливо.

— Значит, я буду наслаждаться тишиной и покоем.

Лиллиан продолжала складывать вещи, чтобы хоть чем-то занять руки. В этот момент Габби взяла ее за плечи и развернула к себе.

— В этой семье, Лиллиан, восемь детей. Восемь. Я подслушала разговор слуг. Говорят, что это очень нет послушные дети. Упрямцы, которые двух женщин едва не свели с ума.

— Ты мне не поможешь, Габби. — Лиллиан освободилась из объятий подруги. — Теперь ничего нельзя поделать, поэтому я должна принять это как можно спокойнее.

Подруга немного поколебалась, потом обняла Лиллиан и крепко прижала ее к себе.

— Мне очень жаль, Лиллиан. Мне так грустно, что я, возможно, никогда не увижу тебя снова. Как мне это пережить?

Лиллиан обняла ее в ответ. Она старалась не думать о тех, кого оставит, уехав из Англии. Ей будет трудно без дружбы и поддержки Габби. Но еще оставался брат, с которым у нее пока не было возможности встретиться и сообщить о своем отъезде.

Но важнее всех… был Саймон, Если бы она осталась в Лондоне, всегда присутствовала бы хоть крошечная вероятность встретить его на улице или увидеть в магазине. И пусть для нее это было бы очень больно, но она хоть краем глаза посмотрела бы на него.

Но теперь такой возможности у нее нет.

Как она уже сказала Габби, она сама создала такую ситуацию. Поэтому разгребать все последствия тоже предстоит ей самой.

— Пожалуйста, обещай мне, что ты простишь твоего отца. — Лиллиан выпустила из объятий подругу и вытерла ей слезы. — Он поступил очень справедливо. Мог бы не раздумывая выставить меня на улицу. А так по крайней мере у меня будет крыша над головой и немного денет. Я и не могла просить о большем и очень благодарна ему за его доброту. И ты не должна обижаться на него.

Габби скривила губы, но потом все же кивнула.

— Ты должна писать мне. Обещай, что не забудешь!

— Забыть! — Лиллиан засмеялась. — Ты будешь единственным для меня развлечением в том диком месте. Я скорее всего буду писать два раза в день, и тебе быстро надоест читать о вереске и капризных детях.

Габби тоже засмеялась, но смех получился безрадостным.

— Экипаж будет здесь с минуты на минуту, я не могу видеть, как он увезет тебя, поэтому я прогуляюсь с тетушкой Изабель.

— Так будет лучше, — кивнула Лиллиан.

— До свидания, — сдавленным голосом произнесла Габби и выбежала из комнаты не оглянувшись.

Лиллиан вздохнула, но справилась с подступившими слезами. Она так много плакала в последние дни, что больше не хотела слез. Нет, она должна быть сильной.

Закрыв сундук, она окинула взглядом небольшую комнату, в которой жила несколько месяцев. Она никогда не была для нее по-настоящему домом. После смерти отца она чувствовала себя дома только с Саймоном. Но не в его доме, а в его объятиях.

— Стоп, — сказала Лиллиан, взяв перчатки и направляясь к двери.

Она еще не успела подойти, как дверь открылась и на пороге появилась одна из служанок графа Уотсенвейла.

— Экипаж готов? — с упавшим сердцем спросила Лиллиан.

Прибытие экипажа было финальным ударом колокола той жизни, которую она знала и которую кратко спланировала.

— Почти, мисс, — слегка присев, ответила девушка. — А в гостиной вас ждет посетитель.

— Посетитель? — повторила Лиллиан.

— Джентльмен, — пояснила служанка.

У Лиллиан перехватило дыхание. Может быть, брат? Она устремилась следом за служанкой вниз по лестнице. Открывая дверь, она надеялась увидеть высокую худощавую фигуру младшего брата, облокотившегося на каминную полку.

Но вместо этого человек стоял у окна. И это был не брат. Это был Саймон.

— Здравствуй, Лиллиан, — сказал Саймон, когда молчание затянулось.

Лиллиан заморгала. Это, наверное, сон. Скорее всего сон. Саймон не мог быть здесь.

— Ты скажешь мне что-нибудь? — вскинул голову Саймон.

Справившись с потрясением, Лиллиан вошла в комнату и тихо прикрыла за собой дверь, надеясь, что служанка воспримет это как сигнал, что ее нельзя беспокоить.

— Саймон, — выдохнула она, наслаждаясь звуком его имени, она никогда не думала, что снова произнесет его, — что ты здесь делаешь?

— В Лондоне? — прохладным и равнодушным голосом спросил он, словно они были не больше чем просто старые знакомые, которые столкнулись друг с другом на улице и разговаривали из вежливости. — Завтра женятся Рис с Энн. Я свидетель Риса в церкви.

У Лиллиан подпрыгнуло сердце, и она мысленно отругала себя. Какая-то крошечная часть ее души втайне надеялась, что он приехал из-за нее, но, конечно, она ошиблась.

— Да, я совсем забыла. — Лиллиан жестом пригласила его сесть, но поскольку он не принял приглашения, она тоже осталась стоять. — Пожалуйста, пожелай им счастья от моего имени, если думаешь, что они захотят услышать это.

- Хорошо, — согласился Саймон. — В передней стоят дорожные сундуки. Семья куда-то собирается ехать? — удивленно приподнял он брови.

— Нет. — Лиллиан отвела взгляд. — Это я уезжаю. Отец Габриэлы, лорд Уотсенвейл, договорился о месте гувернантки для меня. Я прямо сейчас уезжаю в Шотландию.

— В Шотландию? — воскликнул Саймон, шагнув вперед, и голос выдал его чувства.

— Так лучше, Саймон, — пожала плечами Лиллиан. — И тебя это должно успокоить. Если ты приехал сюда, чтобы убедиться, что я никому ничего не расскажу о твоей семье, то теперь ты можешь быть спокоен. Меня не будет в Лондоне, чтобы как-то навредить тебе. И я не стала бы этого делать, даже если бы осталась здесь.

— Я приехал в Лондон не из-за свадьбы Риса, — выпалил Саймон и быстрыми шагами направился через комнату к ней, за доли секунды сократив расстояние между ними.

Лиллиан замерла, когда он остановился в нескольких дюймах перед ней. Она чувствовала его запах, его тепло, его присутствие. Как ей хотелось прикоснуться к нему, спросить, как он приспособился к тому, что узнал и что ему было рассказано!

Но Лиллиан застыла в нерешительности.

— Я приехал из-за тебя, — закончил Саймон. — Я приехал сюда из-за моей невесты.

Лиллиан открыла рот, потрясенная его напором. Это было настолько неожиданно, что она не могла сообразить, как ответить.

— Я… я не твоя невеста, — выдавила она, ненавидя свой тихий и печальный голос. Она не хотела, чтобы он женился на ней и потом жалел бы об этом всю оставшуюся жизнь. — Мы говорили об этом.