Александра Гейл - Журавль в ладонях

К Сергею возвращалась в приподнятом настроении и полной уверенности, что черта с два стану ему рассказывать о своем решении идти одной. И том, какую роль в этом сыграл один политик. Мне вовсе не улыбалось еще раз обнаружить свою привязанность к мужчине и оказаться за бортом. Выучила урок: личное должно оставаться личным. Еще раз принять участие в реалити-шоу, где горе- возлюбленный пафосно хлопает дверью на глазах всего офиса, а Сафри бегает вокруг него кругами глядя преданными глазами, как маленькая собачка, слишком унизительно!

Увидев меня в платье и при полном макияже после свидания с другим, Новийский заметно помрачнел. Но повел себя спокойно, даже слишком. А я сделала вид, что ничего не заметила. На вопрос, как прошло, ответила, что мы обсуждали профессию сомелье, Сомерсета Моэма и длинные ноги официантки. Кроме того сообщила, что определилась с выбором спутника на свадьбу сестры, а, соответственно, платья. После этого Сергей меня поздравил, дежурно чмокнул в щеку и ушел, сославшись на необходимость сделать пару звонков. Для него это было очень нетипично, и я даже немножко обалдела. Серьезно? Видимо, перестаралась…

Но, черт возьми, к тому моменту я уже начала догадываться, что ревность Сергея Новийского — лучшее, что может случиться с женщиной. Он не выходил из себя и не устраивал сцен. Вместо этого некоторое время строил из себя оскорбленного и непонятого, а потом за несколько минут заставлял забыть о том, что кроме него существуют другие мужчины. Методы варьировались, но безотказность поражала.

Поскольку в квартире Новийского без самого хозяина мне всегда было нечего делать (не играть же, в самом деле, собачий вальс на раритетном рояле!), я открыла холодильник и начала изучать содержимое. Есть не хотелось, но узнать рецепт, по которому Сергей варит горячий шоколад — очень. Сам он таковым делиться отказывался, вроде как ссылаясь на ноухау матери, однако я раз за разом подсматривала и теперь решила попытать удачу на практике.

Сергей, как и ожидалось, возник на пороге кухни, едва я сняла с плиты молоко.

— Чем занимаешься? — поинтересовался.

— Воровством! — сообщила без ложной скромности.

— Присядь, я сам сделаю, — предложил, без труда догадавшись о том, что я пытаюсь соорудить любимое лакомство.

— Не в этот раз. Сначала я переведу кучу продуктов, тебе станет стыдно, и ты поделишься со мной рецептом, чтобы я могла наслаждаться чудо-напитком дома.

Надеялась, что после этого Новийский сдастся и расколется, но нет. Вместо этого он стал мешаться. Прилип ко мне сзади, точно банный лист, и начал шептать непристойности прямо на ухо.

— Рецепт я тебе не скажу. А то вдруг ты все еще со мной только ради этого? Узнаешь и уйдешь? — говорил он, медленно задирая юбку моего одеяния. От абсурдности предположения я рассмеялась, но ласкающие под одеждой пальцы быстро свели смех на нет. — Я же не хочу, чтобы ты ушла.

— Раз уж ты тут, подай шоколад с верхней полки, пожалуйста. Мне не достать, — усмехнулась вместо ответа и почувствовала, легкое прикосновение губ к шее, пока Новийский одной рукой, не глядя пытался достать с полки шоколад. Поскольку такой маневр оказался слишком сложен, Сергей не удержал равновесие и мне пришлось упереться о стол, чтобы не упасть. Но на голову посыпались пакетики со специями. По воздуху поплыл запах корицы.

— Я забыла упомянуть, что при этом желательно не убиться? — постаралась спросить как можно спокойнее.

А сама подумала: к черту шоколад! Он прижимался ко мне сзади всем телом, целовал шею, и это было чертовски эротично. Стоило о таком подумать, как шоколадка оказалась окончательно забыта, а поцелуи сместились ниже по позвоночнику, в вырез фривольного платья.

— В какой ты оденешься цвет? — спросил Сергей, отрываясь от моей спины. Его тяжелое дыхание покатывалось мурашками по коже.

— Красный. — Я без труда определила, что речь идет о свадьбе. Никаких уточнений не требовалось.

— Это правильно, — шепнул он, расстегивая длинную молнию моего одеяния. — Бесстыдно, но будешь самой красивой.

— Новийский, ты в кабинете что-то принял? — насторожилась я. Это было как-то чересчур.

— А, ну да, сглупил, — раздраженно бросил он. — Совсем забыл, что ты у нас несчастная и неприметная. Обездоленная бедняжка, которой в жизни совсем-то ничего не светит.

Я обиженно замерла, а Сергей стянул с моих плеч лямки платья, явно намереваясь уронить его на пол, оставив меня почти голой. Но я не позволила: задержала руками.

— Придумай себе новую сказку, Уля, — недовольно зашептал мне на ухо Новийский. И я раздраженно уставилась в окно, прижимая ткань к голой груди. Под платье с таким глубоким вырезом на спине белья было не надеть. — Это в школе девочек оценивают по длине волос и юбки. А с возрастом начинают играть роль другие факторы: вкус, чувство стиля, количество потраченных усилий. Для меня ты не одевалась так, как сегодня для какого-то парня, и это невероятно злит. Несмотря на то, что я понимаю, какая глупость наряжаться лишь для того, чтобы дойти до моего дома.

Слышать это было очень приятно, и я невольно смягчилась. Сегодня я ему понравилась, и это был несомненный успех. Кому бы не понравилось быть самой красивой для своего мужчины? Ну хоть на денек. А внутренний дьяволенок внутри решил подыграть:

— Скажешь слово, и вместо Юры я пойду на свадьбу с тобой. Можем назвать тебя каким-нибудь другим именем, чтобы даже если кто узнает, потом бестолково спрашивал, не родственник ли ты некоему скандально известному политику.

Новийский негромко засмеялся и снова склонился к моей шее для поцелуя. Пальцы пробежались по спине и скользнули на живот.

— Я так понимаю, это нет? — решила уточнить.

Улыбалась как дурочка и не могла перестать.

— Это беспощадная провокация, если не шантаж, — хрипло сообщил мне Новийский.

— Что поделать, я подружка политика, а они, как известно, люди без чести.

— Шик-карное заявление, — вздохнул Сергей, но не обиделся. — И ты, конечно, ни разу не заслуживаешь, но у меня для тебя кое-что есть.

А вот это заявление насторожило. Попахивало подарком, а это, как известно, хорошо только в меру, понятия о которой у нас с Новийским определенно не совпадали. К тому же без причины… В неожиданно большой коробочке обнаружилось жемчужное ожерелье. Ну, все правильно. Кричала, что являешься подружкой политика — получи и распишись. Не бриллианты какие-нибудь, а атрибут истинной леди. И тем не менее я разозлилась.

— Спасибо, — заявила категорично. — Но я не возьму.

— Серьезно? — закатил глаза Новийский.

— Это неправильно! — зло бросила через плечо.

— Так…

Коробочка захлопнулась, Сергей развернул меня к себе лицом и мрачно на меня посмотрел.

— Я знаю, что тебе доставляет какое-то особенное удовольствие коверкать все мои слова и намерения, но не в этот раз. Твоя сестра выходит замуж, разве по такому случаю я не могу сделать тебе подарок? Тем более что раз уж ты до последнего не могла определиться с нарядом, я вынужден был выбрать украшение на свой страх и риск.

Жемчуг-то? Тот, который не подойдет только к пестрому? И правда, какой огромный риск!

— Раз в три месяца, — показал мне три пальца Новийский и вдруг так припечатал, что у меня щеки заалели: — Для платы за секс слишком дешево, а?

— Ты что вообще…

— Давай не делать вид, что ты обиделась по другой причине, — резко ответил Новийский.

Ну да, так я и подумала! Просто одно дело распивать вино и наслаждаться скромными радостями отношений с интересным человеком, и совсем другое принимать в подарок драгоценности, которые мне даже носить некуда. Это было бы к месту только если бы мы стали официальной парой. Но все, опять же, упиралось в выборы. Он придумал правила, я им следовала. Но жемчуг все менял!

— Хорошо. Я возьму, — согласилась неохотно. — Но с условием.

— Я воспитанный человек, который не ругается матом… — зажмурившись, напомнил себе Новийский, немало меня этим позабавив. — Слушаю, — бросил сухо, и я вспомнила, что раньше он мне так по телефону отвечал, когда предвкушал очередную подлянку от Гордеева.

— Ты пойдешь со мной на свадьбу. Иначе твой подарок попросту неуместен.

— Да почему? — почти взвыл Сергей.

— Потому что я — твой скелет из шкафа! Знаю, что ты хотел меня порадовать, но не вышло. Потом, когда мы не будем ни от кого прятаться, можешь дарить что угодно. Поэтому, если ты хочешь, чтобы я взяла сейчас ожерелье, придется пойти на ответную уступку.

— Что угодно, значит, — зацепился за слова Новийский. И мне пришлось мысленно прокрутить в голове всю прошлую речь, чтобы вспомнить, к чему относилось это словосочетание. — Договорились.

— Не что угодно, нет… В смысле…

— Поздно, — парировал Новийский.

— Нет, Сергей, я…

— Ты так хотела пообщаться с прессой. Вот тебе пример. Одно неосторожно брошенное слово, и ты на первой полосе наедине с последствиями. Привыкай.

Уел. Он меня уел. Причем с разгромным счетом…

— Только ты помнишь, да, что теперь ты девушка из кабинета? — поинтересовался желчно.

— Что? — растерялась я.

— А то, Уля, что у вас с сестрой, судя по всему, абсолютно одинаковые стоп-линии. С тех пор, как она о нас узнала, вы не общаетесь. Иначе ты бы не перестала жужжать о ней у меня над ухом. Илона осудила тебя точно так же, как ты когда-то девушку из моего кабинета, и тебе придется как-то с этим разобраться. Приходить на праздник в роли самого нежеланного гостя я не привык. И начинать не собираюсь.

— Хорошо, — тяжело вздохнула я.

После этого Сергей сразу смягчился, коварно улыбнулся и потянул вниз платье, которому уже давно следовало оказаться на полу.

Новийский был бы не собой, если бы не нашел тактичный способ дать мне ускоряющего пинка. Спустя всего пару дней после разговора Лона выловила меня в фойе «ГорЭншуранс» и, глядя круглыми глазами, спросила, по какой такой причине Сергей звонит ей и спрашивает, не будет ли она возражать против его присутствия на свадьбе. Ответить удалось не сразу, так как сначала пришлось справиться с победной улыбкой. Ведь лед, наконец, тронулся! Впервые!

— У вас все серьезно, — заключила Лона, удивленно покачав головой.

Не уверенная, что найду правильные слова, я лишь кивнула, и сестра зачем-то кивнула в ответ.

— Я… я очень рада. Но ты же говорила…

— Я знаю, что говорила, — остановила я сестру, пока мы снова не закопались в теорию взаимоотношений с мужчинами. — Но с тех пор многое изменилось, и я поняла, что не хочу видеть рядом никого другого. Пренебречь таким человеком было бы огромной ошибкой.

— Поняла, — мигом стушевалась сестра. И мне вдруг показалось, что для нее это открытие что-то изменило. — Ну я пойду, нужно работать.

После этого она вымученно улыбнулась и сбежала. Было так очевидно, что Лонке стыдно за свои слова. И я приняла решение не устраивать разбор полетов по поводу нашего прошлого разговора. Ругаться не хотелось совершенно. К чему? Я же была так счастлива.

Отчим превзошел самого себя, разрешив устроить выкуп Лоны из его квартиры. Мол, у меня слишком маленькая, там не развернуться. Я же, осознав смысл этого заявления, чуть не выпала в осадок. Да наличие собственного жилья перевело меня в глазах отчима в высшую лигу! Даже странно, что до тех пор не понимала, что на самом деле значит для дяди Бори эта его трешка. Человеком он был маленьким, обычным офисным клерком без перспектив к повышению, но на квартиру молился. И мама думала так же. Любой дурак бы понял, что в основе ее брака лежит не любовь, а жилплощадь. Отчим дураком не был. И поскольку на горизонте замаячили мои тридцать восемь квадратов (причем без необходимости ставить в паспорт штамп, а потом до конца жизни стирать носки), дядя Боря поспешил напомнить, что у него почти вдвое… хм, больше. А я и рада: не мне прибираться за гостями!

В заветный день я приехала к маме к восьми утра, а Новийскому, как и остальным, велела подходить к десяти. Накануне не спала всю ночь, потому что внезапно вспомнила о своих друзьях, которые еще каких-то полтора года назад всем офисом болели за Сергея во время бракоразводного процесса. Они точно знали, как он выглядит. То есть я его подставила и даже не поняла, что натворила. По этой причине с утра пораньше налила во фляжку коньяк и спрятала чудесное зелье от всех невзгод в клатч. Подумала, и отправила туда же валерьянку. Мало ли!

Квартира отчима была осквернена уже к моему приходу: Лона и хлопочущая вокруг визажистка оккупировали прежде закрытую для нас комнату. Поглядев на мертвенно-бледное лицо сестры, я решила пошутить:

— Еще год назад я была уверена, что Синяя Борода прячет тут своих жен. Или трупы жен. Или просто трупы.