— Туше. Надо сказать Гордееву, что сникерсы в холле просроченные. Но ты все равно перетряси холодильник. А то вдруг испортилась курица, которую ты тайком поедаешь по ночам.

Все засмеялись, а я лишь поморщилась, потому что вчера ночью действительно умирала от голода и одной силой воли сдержалась от налета на провиант. Небывалое явление.

* * *

В душной квартире мы продержались очень недолго. Мало того, что сестра ухитрилась усадить в восемнадцатиметровой комнате более десяти человек, так еще сделала это днем. А дождливый Петербург, будь он неладен, вдруг вспомнил о такой загадочной штуке, как Солнце. К двум часам дня Сергей трижды ослабил галстук и даже расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, а Иришка с Ритой чуть не подрались за газету, которой можно обмахиваться. Я же, дабы как можно достовернее сыграть отравившуюся, была вынуждена сидеть голодной над ломящимся от еды столом, отчего разболелась голова.

Когда Ванька предложил пойти прогуляться, а вернуться и посидеть вечером, у Поны не осталось выбора. Поддержали единогласно. И то, что мама с отчимом решили уйти и оставить молодежь в покое, вызвало всеобщий вздох облегчения. При «взрослых» приходилось фильтровать базар, и это еще больше мешало и без того не слишком дружной компании.

Гулять было решено по набережной, а доехать до нее, хехе, на метро. Бедному Новийскому, который целый год обещал мне спуститься в подземку, пришлось это делать на глазах у всего честного народа. К счастью, он даже знал, куда вставляется жетончик и с какой стороны обойти турникет. Прошел и театрально поклонился, а мы дружно похлопали. Не безнадежен!

Кому-то пришла в голову идея прокатиться по реке. Начало было многообещающим, но очень скоро я нашу водную прогулку возненавидела, потому что вместо того, чтобы любоваться красотами Петербурга с Невы в обществе Сергея, я весь путь слушала рассказ о том, в каких инстанциях регистрируется новообразованная компания. Оказывается, Ваня Гордеев не только прочитал пометки на полях, но и решил углубить знания. Про меня мужчины забыли, будто и не было. Хотела подружить бывшего и будущего, Уля? Вот, пожалуйста, наслаждайся. Теперь они всячески будут демонстрировать друг другу подчеркнутую лояльность, всячески игнорируя тебя. Ванька был в своем интересе бесхитростен, а вот Новийский на меня так поглядывал, что не осталось сомнений: это меня в очередной раз так наказывают.

Это и натолкнуло на мысль. Пока мы ехали домой, я смотрела в окошко такси и прятала улыбку, вынашивая в голове план. Решила использовать трезвость во имя благой цели. Только мы с Сергеем зашли в лифт, как я прижалась к нему и потянулась для поцелуя. Может, он бы и попытался сослаться на репутацию и близость квартиры, но последний стакан коньяка был точно лишним. К моменту, когда дверь была открыта, рубашка Новийского оказалась расстегнута наполовину. И я успела сбросить всего одну туфлю, прежде чем оказалась прижата к стене.

Только бы не терять голову, нельзя! Это было очень сложно. Стоило взглянуть в глаза Сергея, ресницы дрогнули, и я невольно облизнула губы. Он оторвал меня от стены и прижал к себе, подхватив рукой затылок, заставил привстать на цыпочки и поцеловал так, что я чуть не распрощалась со своим коварным планом. Ну и ладно, черт с ним — решила. И так бы и случилось, если бы задирая мне юбку, Сергей не покачнулся.

— Ты слишком пьяный для подвигов, — прошептала я, отрываясь от хмельных губ и бросилась в сторону спальни.

Села на кровать, поправила юбку и дождалась, когда придет Сергей. Он тоже не терял времени даром: расстегнул рубашку и, гипнотизируя меня блестящими от желания глазами, стянул ее и бросил прямо на пол. Встал одним коленом на матрац, освободил меня от блузки и опрокинул назад своим телом. Бесстыдно наслаждаясь мужскими ласками, я пыталась поймать правильный момент, чтобы их прервать. Не потому что хотела — план требовал. И все же немножко передержала, даже тихонько посочувствовала бедному Новийскому, но не настолько, чтобы отказаться от своей «гениальной» идеи.

— Ты женишься на мне? — спросила, уворачиваясь от нового поцелуя.

— Конечно, — ответил он, не раздумывая и добравшись до губ, стал расстегивать свои брюки.

— И отдашь мне свое глупое кольцо? — продолжила.

— Ну разумеется, — на этот раз в его голосе прозвучала насмешка.

Я отчего-то разозлилась. Надеялась довести его до точки невозвращения, после которой он мне и Юпитер пообещает, а он еще смеется! Негодяй. Даже пьяный не поддается!

— Так давай, — возмутилась.

— Нет, — уже откровенно улыбался он.

— Тогда слезай! — попыталась его оттолкнуть, но ничего не добилась.

— Только не говори мне, что решила использовать секс как оружие против меня, — прищурился Новийский.

— Ха, ты первый начал! А теперь всего-то и нужно, что отдать мне колечко. Если ты, конечно, честный человек.

— То есть считаешь, что теперь ты его заслужила? — коварно сощурился Сергей.

Я считаю, что беременна от тебя, дурак!

— Слезай, говорю!

Новийский улегся на бок и насмешливо на меня посмотрел. Перепалка явно доставила ему удовольствие. С другой стороны, кому же не понравится, если девушка начнет клянчить колечко после того, как по- своему отказала!

— И никакого секса, пока не передумаешь.

Я соскочила с кровати, сорвала с крючка банный халат и закуталась в него по самую шею.


— Что? Ты это серьезно? — простонал, тем временем, Новийский.

— Конечно, — мстительно улыбнулась я. — Испортил девушку — женись.

— Если бы еще эту девушку испортил я, — пробормотал он, морщась.

— Чья бы корова мычала! Ты половину моей жизни был женат на какой-то белобрысой ведьме, да еще попутно изменял ей со всякими такими же блондинистыми.

— И не только блондинистыми, — оскалился Новийский.

Наверное, следовало разозлиться или хотя бы забеспокоиться, но я почувствовала нечто сродни облегчению. Мы с Юлией не совпадали ни по одному из параметров (кроме, может, талии), и я из-за этого переживала. Вот увлекись Новийский Лоной, все было бы логично, но я — не его типаж. Или думала, что не его. А раз не только блондинистыми… Нет, я точно сумасшедшая!

— Спросишь меня об этом? — вдруг поинтересовался Сергей.

— О том, почему ты изменял жене? — фыркнула. — А что, нужна причина?

— Мне — нужна.

— Нет, Сергей. Для измены нужна не причина, а повод, который всегда найдется, — и сменила тему. — Так кольцо ты не отдашь?

— Нет, — повторил он снова.

— Ну, счастливо оставаться! — С этими словами я вышла из комнаты.

Кстати, по поводу измен я не передумала. А это значит, что я неспроста оказалась в квартире Ивана Гордеева, неспроста осталась послушать музыку и неспроста занималась с ним сексом. Мне было очень больно узнать о самой себе такую правду.

Глава 4

Следующая неделя выдалась очень трудной. Каждая мелочь подтачивала силы. Например, расспросы Гордеева, который очень жаждал выяснить, как дела у его сына, вдруг начали сильно раздражать. И пока мы ехали в суд на моей машине, я подавляла желание припарковаться и высадить начальника прямо на клумбу. В конце концов я не сдержалась, продиктовала Гордееву по памяти номер его сына и посоветовала позвонить. Следующие два дня в отместку работала курьером. Шли годы, а методы наказания у Николая Давыдовича не менялись. Консерватор, чтоб его.

Кроме того, на третий день моего «отравления» Новийский поймал меня с бутылкой молока и угрожающего вида булкой и напомнил, что это не слишком хорошо для желудка. Я клятвенно заверила его, что мне намного- намного лучше. Но на таком фоне «отпуск» преподавателя по йоге выглядел еще более странно. Впрочем, выбора не было — не станешь же, в самом деле, скручиваться в бараний рог, рискуя перекрыть кровоток ребенку, только чтобы папочка не узнал о своей новой роли раньше времени.

Помимо прочего, приходилось помнить кучу разных мелочей. Нельзя резко наклоняться, поднимать тяжелое, пить кофе… Я чуть с ума не сошла ото всех этих ограничений и необходимости придумывать им оправдания, если вдруг кто-то замечал.

Оказывается, ложь ужасно выматывает. В пятницу я весь день возносила молитвы богу выходных. Не заметила, как перепутала мышку с упаковкой скрепок и полезла под стол проверять соединение провода с системным блоком. Вылезая, больно стукнулась головой о столешницу. Потом рассыпала документы по всей приемной, и мы с Катериной дружно ползали по полу, собирая их, на радость пришедшему к Гордееву посетителю. Начальник, наблюдавший за этим весь день, сжалился и отпустил меня домой аж на пятнадцать минут раньше.

Когда я в таком состоянии встретила в холле Сергея — не удивилась, а обрадовалась. Отвезет меня домой — ура! В общем, подвох не почувствовала. Вот уж точно: беременность делает из нормальной женщины клиническую дуру.

Новийский с самым серьезным видом послушал по дороге мои жалобы на жизнь, сочувственно покивал, открыл дверцу машины, поцеловал для проформы, а потом сел за руль и повез. Спустя десять минут я очнулась и поняла, что мы едем в противоположную от дома сторону и потребовала объяснений. Но меня наградили улыбкой и велели отдыхать. Разумеется, вся возможная сонливость слетела с меня, как ненужная шелуха, и я воззрилась на Новийского так, что, поглядывая на меня, он чуть не протаранил едущую впереди машину. Жаль только, что это не помешало ему нагнетать атмосферу секретности.

Я начала подозревать, что происходит только когда мы покинули черту города и направились в сторону аэропорта. Закусила губу и отвернулась к окну. Сюрпризы я недолюбливала с детства (еще бы, при такой маме!), но этот начинал становиться все заманчивее.

Я старалась вести себя по возможности невозмутимо. Не радоваться раньше времени и не улыбаться от уха до уха, но. когда из небольшого частного самолета нам навстречу вышел Петр, челюсть все-таки отвалилась. Я обернулась на Сергея, который вытаскивал из багажника два маленьких чемодана, но он лишь пожал плечами: «А что такого? У меня есть друг-пилот, и ты об этом знала».

— Добро пожаловать на борт, — коснулся Петр форменной фуражки, приветствуя меня кривой улыбкой, от которой у девушек, должно быть, заходилось сердце.

— Привет, — выдавила не без труда всего одно слово. Попыталась улыбнуться в ответ, но вышло плохо.

Я вдруг почувствовала себя так неуместно и неправильно. Даже стыдно стало. Догадалась, конечно, что задумал Новийский и почему отказывался отдавать мне кольцо. Значит, вдумчиво планировал выходные мечты. Лучше бы я согласилась той роковой, грозовой ночью в теплой и уютной квартирке, а то теперь все было так неправильно, не к месту, чересчур. Ну что мне мешало сделать все тихо и спокойно?

— Ну как, ты уже в ужасе? — поинтересовался Сергей, подтягивая чемоданы.

— Ты собрал мои вещи? — кисло спросила я.

— Не хотел портить сюрприз, — улыбнулся Новийский и потянул меня к трапу.

О, сюрприз ему удался. Не знаю, у какого Джордана Белфорта Сергей с Петром угнали самолет, но он впечатлял. Я вообще не ожидала, что такие существуют вне кинематографических лент. В жизни не летавшая на самолете, я вдруг оказалась в нереальной роскоши и даже не поняла, как это вышло.

Сергей пристроил багаж на полках и потянул меня в кресло. Пришлось сойти с мягкого, длинного, ласкающего стопы даже сквозь подошвы туфель ворса и утонуть в комфортабельном кресле подлокотники которого были, кстати, деревянными. Удобно, но расслабиться не получалось. Даже когда Сергей взял меня за руку, я чувствовала себя не в своей тарелке.

— Ты уверен, что взял с собой ту девушку, которую планировал? — поинтересовалась я желчно.

— Абсолютно, — ответил он тихо, переплетая наши пальцы. Мне стало жарко и душно от его признания, которое, как мы оба знали, значило отнюдь не каникулы.

— Ты не сказал, куда мы летим, — спохватилась я.

И в этот миг ожил динамик:

— Добрый вечер, уважаемые пассажиры. Вас приветствует капитан корабля Петр Днепров на борту авиалайнера, следующего по маршруту Санкт-Петербург-Москва. Наш полет продлится один час двадцать пять минут. Ориентировочное время прибытия — двадцать один час сорок три минуты по московскому времени. Во время полета вам предложат все, что можно найти на высоте восемь тысяч метров. Во время полета делайте, что хотите, но не настолько громко, чтобы искушать меня присоединиться.

Мы переглянулись и рассмеялись.

— Надеюсь, не все капитаны авиалайнеров так приветствуют своих пассажиров.

— Не переживай, у нас эксклюзивное обслуживание, — со смешком ответил Сергей.

* * *

Расписание оказалось плотным. Номер-люкс, который заказал Новийский, вызвал у меня больше раздражения, чем восторга. Всю дорогу до ресторана, куда мы отправились, едва бросив вещи и переодевшись, я возмущалась. Для чего тратить столько денег на роскошные апартаменты, если мы там поспим, поедим, и все? Тогда Сергей выдал мне удивительную фразу: Москва — место, которое необходимо делать приятнее всеми возможными способами, ибо сама по себе она слишком тесная, душная и многолюдная. Не нужно было семи пядей во лбу, чтобы понять: Новийский не любит столицу. Однако, когда я озвучила свою мысль, он попытался все отрицать. Спустя пару лет я в полной мере поняла, почему: Сергей всегда знал, что переезд в Москву неизбежен и с самой первой поездки пытался заставить полюбить этот город хотя бы меня.