— Эй, — возмутился Сергей, вытягивая из цепких детских пальцев многострадальную игрушку. — Нельзя обижать зайчика! — укорил он сына.

— Вообще никого нельзя. Ни зайчиков, ни белочек, ни мальчиков, ни девочек.

На последних словах он словно невзначай взглянул на Илону, и я не выдержала. Сослалась на необходимость разогреть сыну молоко, и отправилась на кухню. Сергей появился следом — не прошло и минуты.

— Жаль, что твоего друга этому не учили, — огрызнулась я, коротко взглянув на Новийского.

— Еще больше жаль, что этому не учили твою сестру.

— Ты это о чем?

— Есть множество женщин, которые полагают, что бьет — значит, любит,

— мрачно выдал он. — Виноваты всегда двое.

— Да ты мне Америку открыл! — не сдержалась. — Я до нее не достучусь?

— Нет. Уля, она уже большая девочка. Которая, очевидно, считает, что после драки секс острее.

Я вздрогнула, представляя себе сценку из фильма «Мистер и миссис Смит». Дом в щепки, а супруги в угаре страсти. На экране это выглядит сексуально, но глядеть на отметины на белой коже сестры страшно.

— Скажи мне только одну вещь, — попросила я у Сергея.

— Уля, — простонал он обреченно.

— Нет, ты скажи, это игры такие или нет? Ты же знаешь Петра. Ну?

— По-твоему я знаю Петра в такой плоскости? — желчно поинтересовался Новийский.

— Ладно, забудь.


Он не хотел говорить, и если у любого другого человека это значило бы «да», то в устах дипломатичного Сергея могло быть не большим, чем солидарность.

— Я действительно знаю очень мало, — развернул меня к себе Сергей. — Была одна девушка, они какое-то время встречались, затем расстались. А после она пришла к Петру с пистолетом и выстрелила. Вот почему он ни с кем не встречается. Мне жаль это говорить, но Илона не исключение. Я интересовался…

— Ты спрашивал Петра о моей сестре?

Вот оно — доказательство настоящей любви! Новийский поступился принципами и завел неудобный разговор с человеком, которым был ему очень и очень нужен.

— Да, именно так, — кивнул Сергей, улыбнувшись. — Петр сказал, что инициатива исходит от нее, и он предупреждал Илону, чтобы на многое не рассчитывала.

Я поверила. Несмотря на уверенность сестры в светлом и чистом будущем я верила, что Петр ее предупреждал, и не раз. Мне ли не знать, как сложно выбить из головы Сафроновых дурь?

— Ульяна, я прошу тебя оставить эту тему в покое, хорошо? — попросил Сергей, пристально глядя на меня. — Петр с Илоной не имеют к нам никакого отношения, правильно? Есть мы с тобой и Алексеем, у нас все замечательно. Не забывай об этом. Ну так что, я хороший? — лукаво улыбнулся Сергей уголком губ.

— Хороший, — признала.

— И ты меня любишь?

— Любишь, — согласилась я более кисло.

— Тогда обещай, что не полезешь, куда на приглашают.

— Ты собираешься меня шантажировать? — опешила я. — На почве моей маленькой слабости?!

— Обещай, — шире улыбнулся Сергей, подтверждая, что занимается именно этим.

Я честно обещала, глядя ему в глаза. Не говорить же, что уже влезла…

На следующий день мой ловкий манипулятор принес домой два билета на самолет до Москвы и договорился с родными, чтобы забрали ребенка на выходные. Я знала, что это попытка меня отвлечь. Или взятка — кому как больше нравится. Но, знаете, взятка взятке рознь! Сергей не планировал ничего существенного, просто отдых всеми возможными способами. Короткие два дня без тревог и опасений в компании человека, который точно знал, как сделать меня счастливой. Это именно то, что доктор прописал мамочке, просидевшей в декрете шестнадцать месяцев.

План сработал идеально: возвращаясь в Петербург я действительно жалела, что влезла в дела Илоны, да еще привлекла к этому Ваньку.

Глава 7

Сбор информации о ком-либо — дело не самое быстрое, тем более что процесс тормозила периодичность появления в городе Петра, но я все равно не ожидала, что за время Ванькиных изысканий «голубки» успеют разбежаться. Новость стала громом среди ясного неба. Разрыв инициировал Петр, в миллионный раз доказав, что сколько мужчину наручниками к кровати не приковывай — не удержишь.

Мы с Сергеем решили, что это дар небес и бессовестно напились при ребенке, но потом выяснилось, что все не так радужно. После разрыва с Петром Лона окончательно отдалилась. Если раньше после особенно трудных дней она бежала к нам, чтобы пообщаться с племянником, то теперь я вынуждена была даже звонить самостоятельно. Прошло больше недели, прежде чем я затеяла спасательную экспедицию, намереваясь вытащить сестру из дома. Выбор пал на боулинг. Лона его не любила, но, по правде говоря, ей бы в любом случае идти не захотелось, так отчего было не порадовать остальных?

Я не стала предупреждать или даже звонить в домофон: хотела застать сестру врасплох. Удалось. Войдя в квартиру, я нашла Лону лежащей на диване и тупо перебирающей каналы на телевизоре. Рядом валялась упаковка от приконченного пакетика арахиса. Отчего-то захотелось пойти в кухню и проверить, нет ли в раковине горы посуды, но я сдержалась.

— А ну вставай, — велела, глядя в осунувшееся лицо Илоны.

Она исхудала, волосы висели грязными сосульками, а плед, под которым бедняжка пряталась от враждебного мира, представлял собой совокупность кое-как соединенных ниточками дыр.

Лона лишь пожала плечами и снова уставилась в экран.

— Через двадцать минут, нас ждут в боулинге, — сообщила безапелляционным тоном.

Ладно, ждали нас через сорок, но, предчувствуя долгие препирательства, я приврала.

— Кто? — насторожилась сестра.

Раньше мы всегда ходили развлекаться в компании ребят из «ГорЭншуранс», но после того, как Лона бросила Егора, ее отношения с бывшими друзьями еще больше охладели. Пришлось, как обычно, вешать рыцарские доспехи на Ваньку. На этот раз он не стал прикидываться, что без проблем стоически перенесет общество двух ноющих девиц и предложил разбавить компанию Зоей. Я скривилась, но решила, что леди-монстр может обеспечить Лоне необходимый пинок, посему, да будет так.

— Я не пойду, — естественно, заартачилась Лона.

— Пойдешь как миленькая! — рявкнула.

Я попыталась содрать с сестры плед, но она вцепилась так, будто именно эта тряпка не давала мне вытащить Лону из дома. К счастью, истлевшая ткань затрещала и, наконец, развалилась на бахрому из ниточек.

Так мы оказались в боулинге. Сестра притворялась декабристом, которого ведут на расстрел, но помалкивала. Мне пока хватало. Наполеоновских целей я перед собой не ставила: достаточно было выбить из Илоны одну улыбку и половину имеющейся дури. Ну правда, ни один мужик, будь он трижды летчик, не стоит того, чтобы так по нему убиваться!

Стоило переступить порог, как я увидела Ваньку и Зою. Они уже переобулись, арендовали дорожку и состязались друг с другом. На мгновение показалось, что мегера снова обвинит меня в опоздании, но нет. На этот раз она промолчала. Отвернулась, размахнулась и играючи выбила страйк. Стоило порадоваться, что я пришла сюда не для того, чтобы ее побить. Хотя, такой удар деморализовал бы любого противника. Бросалась она, кстати, семикилограммовыми шарами.

— Смотрю, вы уже разогрелись, — подметила я вместо приветствия.

Но едва Ванька успел открыть рот, как вмешалась Зоя:

— Даже если бы мы этого не сделали, у вас никаких шансов, — сообщила она, будто по ее показательному удару это было не очевидно. А я не обиделась. На правду не обижаются.

— А давайте на коротенькое сегодня заключим перемирие, — кисло предложил Гордеев-младший, правильно расценив общий настрой.

— Ты тут не командуй! — отбрила я. — Тут и без тебя есть кому поругаться.

— Она мне не нравится, — подтверждая мои слова, буркнула Лона, стрельнув взглядом в Зою. Впрочем, ей в тот день никто не нравился. Надеюсь, включая Петра!

— Значит, будешь играть со мной, — жизнерадостно объявил Ванька.

А вот я его настрой не разделила! Зоя ведь такая дамочка, что за прорехи в табличке очков может и приложить шариком. Тем, что весит целых семь кило!

— Если что, я плохо дерусь. Будешь защищать, — поставила друга в известность.

— На меньшее я даже не рассчитывал, — съязвил он.

Лона, которой по праву самой несчастной отдали первый удар новой игры, понуро поплелась к дороже и начала выбирать шар. Очень неспешно. Наклони-и-ила, покрути-и-ила, приме-е-ерилась, взялась за следующий.

— Что это с ней? — не осталась в долгу Зоя.

— Не забивай голову, — отмахнулась я.

— Она рассталась с парнем, — пояснил Ванька и, одарив меня мрачным взглядом, поднажал: — Дружелюбнее.

Мы хором оскалились. Полагаю, любой парень, кроме Ваньки, после такого сбежал бы, но Гордеев-младший не робкого десятка. Всем своим видом демонстрировал, что не боится нашей коалиции.

— Ну рассталась, и что? — не поняла Зоя.

— Обычно такие события приводят к депрессии, — пояснила я для особо одаренных. Вряд ли это было дружелюбнее, но кроме Ваньки в чудеса никто из нас не верил. — Поэтому я решила вмешаться. На ее месте мне бы вечер в боулинге помог.

Если бы когда-то друзья это учли и не прокатили меня с дартс, я бы не позвонила одному политику и, вероятнее всего, не вышла потом за него замуж. Короче, пока Лона тоже за кого-нибудь не вышла, я привела ее за ручку в боулинг. А то у нее что ни кандидат, то монстр с белозубой улыбкой.


— Что ж это за парень такой, чтобы настолько убиваться? — философски поинтересовалась Зоя.

— Летчик, красавчик, кобель, — перечислила я особые приметы особи по имени Петр.

Ванька поперхнулся пивом, а вот его напарница окинула меня оценивающим взглядом.

— Ага, типаж знакомый, — хмыкнула она, стрельнув глазами в Ваньку. Тот закашлялся сильнее.

— Может, хватит меня обсуждать?! — возмутилась Илона.

— Ты не переживай, на этот раз разнообразия ради достается мне, — утешил мою сестру Гордеев-младший.

Лона смутилась и отвернулась. Кажется, выбрала шар, теперь замахивалась. Раз, второй, третий… Да, с таким игроком в боулинг, пожалуй, наиграешься!

— Нет, там куда более запущенный случай, — отмахнулась я запоздало.

Ванька предпочел сделать вид, что окончательно оглох.

— Да ладно!

— Зуб даю.

— Вы собираетесь играть или сплетничать?! — разозлилась сестра.

— Ты помалкивай, — посоветовал Ванька. — Целее будешь.

Лона насупилась, наконец, замахнулась в последний раз, и бросила шар. Долгие сборы с силами не помогли: тот сполз в желоб еще на половине дорожки. Сестра стоически перенесла неудачу и вернулась к нам за столик. Ей в утешение тут же выдали бутылку пива.

— Ну и что у тебя за фраер такой? Фотку давай, — потребовала Зоя у Лоны. — А ты иди играй, — велела она мне.

— У меня нет его фото! — попыталась откреститься сестра. Она не учла, что от некоторых леди, которые совсем не леди, так легко не отделаешься!

— У страдающего хрупкого цветочка всегда есть фото объекта страсти, — не поверила ей мегера. — Ты что думаешь, я его отниму или нашлю порчу? Так по что жадничаешь?

— У тебя плохой вкус на подруг, — сообщила Ваньке Лона и полезла за телефоном.

Тот обречено пожал плечами. Мол, а что делать? Жизнь такая! Я ему сочувствовала, честно, но не настолько, чтобы отказаться от обсуждения Петра. Спеша отделаться от своей очереди, я бросила шар почти не глядя и вернулась за столик.

Когда Лона сунула нам под нос фото своего возлюбленного, к экрану потянулись все. В том числе и Ванька. Следующие десять минут две не слишком симпатичные девушки громко и вслух обсуждали недостатки самого красивого мужчины из всех, кого они видели.

— Мне кажется, она бровь у него выше, — присмотревшись, заключила мегера. — Но вообще, как можно судить о красоте мужчины, пока он не снял рубашку? — задалась она философским вопросом. — Что можно понять по одной лишь физиономии?

Я бы с этим поспорила, но сбилась с мысли, когда Ванька не выдержал:

— Я пойду поиграю. Моя очередь, — сказал он и смылся.

— С каких пор ты стал таким стеснительным? — усмехнулась я. — В «ГорЭншуранс» все были уверены, что смутить тебя невозможно!

— Просто я равнодушен к мужикам без рубашек, — грамотно ушел он от ответа.

Мы с Зоей многозначительно и понимающе переглянулись. Дело было совсем в другом: мы его задели. Привыкший к безраздельному вниманию Ванька не обрадовался тому, что его сравнили с парнем Лоны. Впрочем, даже не так. Он не привык к проигрышам, а тут вдруг две девчонки: бывшая и безответно влюбленная — сидят и обсуждают другого. Наверное, было обидно. Клянусь, обижать Ваньку я не хотела. Единственной моей целью было спустить на грешную землю и идола сестры. Красавчик Петр или нет, он был просто парнем, которого можно обсудить в той же манере, что и остальных. И пусть Лона делала вид, что ей наши умозаключения совсем не интересны, — прислушивалась, не спорила и не защищала.