Тогда-то мне и стало по-настоящему страшно. Обида на весь мир могла толкнуть сестру на полное безумство.

Я схватилась за телефон, позвонила Сергею вкратце обрисовала ситуацию. Мне нужно было оставить с ним Алешку. Сын, тем временем, ревел, реагируя на мой невроз, но старалась не поддаваться инстинктам. Раз папа не хочет помогать маме, пусть сидит с ребенком! Недолго думая, я следующим я набрала Ваньку.

Приехав, муж попытался выяснить, что происходит, но я знала: стоит рассказать, и он не выпустит меня из дома. Лона ему до лампочки, но мое благополучие — совсем другое дело. Я приложила все силы, чтобы уйти от расспросов, но. если бы не Ванька, не вышла бы за порог. Закралось подозрение, что Сергей прекрасно знал, куда я собралась. И только необходимость торопиться не позволила мне устроить разборки прямо на месте.

Когда пришел Ванька, я упихивала в сумку деньги и диктофон, не зная, что может понадобиться.

— Гордеев, — донесся до меня изменившийся голос мужа. — Головой отвечаешь. Что случится…

В этот момент он замолчал, и я мысленно его поблагодарила. Сергей Новийский не опускался до угроз, он вообще был самым цивилизованным человеком из всех, кого я знала. И я не хотела, чтобы это изменилось.

— Я понял. Уж поверь, со мной с Саф ничего не случится. Лучше бы не за нее боялся, — огрызнулся в ответ Ванька.

Едва я оказалась у двери, он настойчиво подтолкнул меня в спину, не став терять ни минуты. Выходя, я бросила через плечо взгляд на мужа. Это был последний раз, когда я посмотрела на мужа сквозь розовые очки.

Глава 9

— Рассказывай, — велел Ванька, заводя машину.

И я рассказала, хотя от стыда хотелось провалиться сквозь землю. Как можно было так подставить друга? Он сильно рисковал, появившись в особняке, а я небрежно отнеслась к собранной информации. Вряд ли кто- то мог корить меня сильнее, чем я себя, но Ванька… Ванька меня отругал. Причем, впервые и без цензуры. Было очень неприятно, и когда спустя минут десять он попытался взять меня за руку, я вежливо, но однозначно отняла ладонь. Ну а где мне было прятать папку? Отдать ему обратно на хранение? Или арендовать тайную ячейку, на которую после моей насильственной смерти у следствия будет вся надежда? Тьфу пора завязывать с сериалами.

— Уверена, что Лона поехала к Петру? — попытался завязать разговор Ванька.

— А то! Она же обещала восстановить мировую справедливость. В прошлый раз это кончилось прилюдными разборками в ЗАГСе. На этот раз главный кандидат — дом терпимости. Лона не оригиналка. Ей милее шаблоны.

Я пыталась не говорить с Ванькой, но вопрос крутился в голове слишком навязчиво, а молчание терзало страхами.

— Она сказала, что ее привлекали все эти игры на грани жестокости. Думаешь, наркотики тоже были?

— Думаю, да, — не стал юлить Гордеев-младший. — Она слишком легко внушаема. А еще она трусиха. Дальше пары косячков Илона бы не пошла. Она же твоя сестра. Не о том волнуешься.

Я лишь горько хмыкнула. После этого разговор сошел на нет. Ваньке утешать меня было нечем.

— Это здесь, — предупредил Ванька, стоило машине приблизиться к высокому бетонному забору.

Было лето, темнело поздно, и я долго вглядывалась вдаль в надежде увидеть бьющуюся о створки ворот Лону. Очень надеялась, что ее попросту не пустят внутрь, но шансы были невелики. При ней была папка с фотографиями из особняка, и стоило ею тряхнуть, как сестру бы затолкали в дом для дальнейших разбирательств.

— Она внутри, — подтвердил опасения Ванька, а на развилке свернул в сторону леса. — Здесь мы встретимся с Зоей и все обговорим, — сообщил, к моему неудовольствию. — А теперь главное. Саф, тебе стоит остаться здесь и не идти внутрь.

— Я не нежный цветочек, — отбрила и отвернулась.

— Совершенно верно. Но ты не способна себя защитить, не умеешь адекватно реагировать на происходящее в особняке и слишком импульсивна, поскольку дело касается твоей сестры. Ты будешь мешать.

— Вот только я не стану слушать разумные аргументы. В этом доме моя сестра, по моей вине, и я пойду за ней.

— Саф, пожалуйста, — сделал Ваня еще попытку. — Ни к чему это пустое геройство.

— Пустое геройство? Ты сказал, что там коллеги Сергея! Они не могут сделать мне ничего, ведь я выпиваю с их женами. Если кто-то из них тронет меня пальцем, Новийский их закопает. Я полезна, Ваня.

Наши взгляды схлестнулись, и ни один не хотел уступать. Каждый был прав по-своему. Но я была пристрастна и не отступила. Будучи виновата перед Лоной, Ванькой и Сергеем сразу, я не смогла бы усидеть на месте. Не могла подставить людей еще больше, не рискуя собой. Так не делается!

— От меня ни на шаг, ослушаешься приказа — я тебе врежу. Без шуток.

— Ни на шаг, — повторила послушно. — Гав-гав, — добавила, не сдержавшись.

Ваньке это очень не понравилось, но подъехала Зоя, и стало не до моих колкостей. Увидев мегеру в платье и на каблуках, я испытала непередаваемый спектр эмоций, но план все объяснял. Зоя собиралась прикинуться опоздавшей проституткой, которой необходимо попасть внутрь. Нужно было подкупить охрану, вырубить, а затем провести нас в дом. Все. Не став ничего отвечать, я молча сунула ей пачку купюр. Она так же молча ее взяла. Мои проблемы — мои деньги.

Все прошло как по маслу. Привыкшие мужчины видеть в женщинах мясо охранники легко повелись на обман мегеры. Не прошло и двадцати минут, как мы втроем оказались на крылечке особняка. Ванька едва успел распихать по карманам оружие, всучить мне нож и рассказать, куда бить, чтобы не нанести серьезных увечий. Это, как сказал он. чтобы я не промедлила из страха нечаянно убить человека. К счастью, этот урок мне не пригодился.

Следуя в дом вслед за Зоей, я была уверена, что ко всему готова. Я была дурой. Визит в дом терпимости стал для меня серьезнейшим испытанием на прочность. Я вышла из него совершенно другим человеком. Еще более жестоким и категоричным, чем была раньше. Я жалею, что не доверила миссию по спасению сестры Ваньке и Зое и не стыжусь в этом признаваться.

Среди всех нас я явилась главным срывом прикрытия. Кроме меня во всем доме не нашлось ни одной девушки в брюках, и это было плохо. Даже Ванькины джинсы можно было как-то объяснить, но я не вписывалась.

— Если пристанут, скажи, что ты лесби, — посоветовала Зоя, правильно оценив обстановку.

Мы старались не задерживаться, но я успела увидеть, как один из мужчин ткнул в нас пальцем. Наверняка собирался звать охрану.

— Скорее, — подтолкнул Ванька меня в сторону лестницы.

Там я впервые споткнулась. Очевидно, кому-то не хватило комнаты, и один из мужчин нагнул девчонку прямо над перилами. Ее волосы и груди раскачивались в такт толчкам, а на лице было написано полное отсутствие в этой реальности. Думаю, свались она на первый этаж, даже не поняла бы, что произошло. Не позволяя мне увлечься занимательными картинками, Ванька грубо подхватил меня под локоть и потащил наверх с удвоенным усердием.

— Ты проверяешь комнаты слева, я — справа, — скомандовал Ванька напарнице, и они разделились. Памятуя о наказе не отходить от Гордеева, я следовала за ним по пятам.

— Откуда ты знаешь, что Лона здесь?

— Лона там, где Петр. Бизнес и наркотики внизу, бордель — наверху. Первые два пункта капитану неинтересны. — коротко ответил Ваня,


— Впечатляет, — признала.

Но он толкнул дверь, и все мысли вылетели из головы. То, что я там обнаружилось, мало напоминало фильм «С широко закрытыми глазами». Ванька пытался загородить спиной проем, но я все равно увидела, как потный и обрюзгший мужчина за пятьдесят трудился над двумя девушками. Эти были не совсем обдолбанные и не забывали стонать. Практически достоверно. По крайней мере, мне так показалось. Ванька захлопнул дверь и перешел к следующей. На этот раз я смотреть не стала.

А вот потом удача нам изменила.

— Задержите их! — раздался крик за нашими спинами.

Впрочем, окружающим не было дела. Люди оказались слишком заняты, чтобы обращать внимание на крики охраны. В общем, пока охранник протолкался к нам, Ванька успел проверить еще одну комнату. Преследователь, не будь дураком, попытался схватит меня, но Ванька не допустил. Он так ловко припечатал мужчину к перилам, что я едва успела убраться с дороги.

— Нам нужно забрать отсюда одну девушку, — зашипел он в лицо охраннику. — И мы уйдем. Попытаетесь помешать, и снимки из этого веселенького места разлетятся по всем газетам. Сечешь? — Мужчина не сопротивлялся, и Ванька счел это за содействие. — Блондинка, не из ваших. Зашла сюда с полчаса назад. Где?

Охранник выразительно кивнул на одну из дверей, куда мы еще не дошли. И тогда я позабыла обо всех обещаниях. Рванула туда первой под злой рык Ваньки, распахнула настежь дверь и, кажется, закричала. Ворвавшемуся следом Гордееву пришлось схватить меня и прижать к себе от греха подальше, а еще забрать нож, чтобы я не бросилась с ним на человека, избившего мою сестру.

Петр обернулся и застыл. Не в состоянии пошевелиться в руках Ваньки, сжавших меня тисками, я отупело осматривала комнату, пытаясь фокусироваться на деталях. Это было сложно, поскольку все плыло перед глазами. Жавшиеся друг к другу голые проститутки. Сброшенная рубашка у босых стоп Петра. Сбитые костяшки его пальцев. Бедняга так запыхался, трудясь, что его эталонный плоский живот дергался в такт вздохам. А потом я увидела ее. Папка лежала на кровати, а листы, части разорванные, рассыпались по одеялу. Сестра додумалась показать Петру данные. Интересно, этого оказалось достаточно, чтобы у него сорвало предохранитель? Или Лона подлила масла в огонь своей истерикой? Неважно, что ни сказала капитану сестра, он перешел черту, подтвердив самые страшные мои догадки.

— Ублюдок! — заорала я, срывая голос. — Ты все потеряешь, ты понимаешь?

Петр смотрел на меня бесстрастными глазами конченного психопата и ничего не отвечал, а потом… потом уголок его губ пополз вверх.

— Это вряд ли, — заметил он пугающе ровно.

И тогда я вспомнила, кто его отец. Я поняла, что попал не он, а мы. Петр мог творить что угодно, и его бы прикрыли сверху. Мне ли не знать, как все делается? Сергей, будучи низшим звеном политической цепочки, легко тащил наверх мою статейку о неизвестной женщине, а здесь… пара звонков, и Петр чист.

Если бы не присутствие Ваньки, я бы точно что-нибудь сделала. Бросилась на обидчика сестры с кулаками или плюнула в лицо. Я даже дернулась, пытаясь освободиться, но Гордеев не пустил. А Петр такому поведению лишь усмехнулся. Красиво усмехнулся. Он ведь жуткий и красивый. Он стоял перед нами без рубашки, со взмокшими от секса волосами и внушал ужас всем присутствующим.

— Не надо, — тихо проговорил мне на ухо Ванька. — Ты сделаешь только хуже. Доставим Илону в больницу, а там обсудим, как действовать. Главное, не ведись.

Я так хотела, чтобы он отпустил меня и сам бросился на Петра, сбил его с ног ударом, но эти слова разбили последнюю надежду. Я знала, что Ванька мог бы уложить капитана в два счета, ведь тот всего лишь пустышка. В нем ни силы, ни мужества, а бить он способен только беспомощных девчонок. Но Ванька, в отличие от меня, понимал: одно неверное движение, и нам из дома терпимости не выйти, а о выигрыше дела прости него и говорить нечего. А я хотела, чтобы он заплатил. Петр заслуживал большего, нежели пара синяков. Его шлюхастое имя обязаны были трубить на все газеты.

Я расслабилась в руках Ваньки, признавая его правоту, и он тут же выпустил меня.

Падая на колени рядом с сестрой, я боялась ее даже тронуть. По лицу и волосам Лоны текла кровь, скула заплыла, рот с одной стороны оказался разорван. Что там под одеждой, было не видно, и смотреть при Петре я не стала. Много чести.

— Лона! — позвала я полушепотом. Голос дрожал. — Ты можешь идти?

Она смотрела на меня с такой болью, будто и не человек вовсе. Сожаления ни на грош — лишь животный страх. Она не сказала мне ни слова.

— Помоги, — попросила я Ваньку.

Зоя добралась до нашей комнаты тоже, и теперь стояла в проеме, не позволяя любопытным совать носы. Ванька подошел и попытался тронуть Лону, но тут что-то пошло не так. Она дернулась и неожиданно резво поползла прочь. Забилась в угол. Я скользнула взглядом по полу к ногам Петра и отчетливо представила, как втыкаю нож его в ступню. Несколько раз. Хорошо, что Ванька успел меня обезоружить.

— Расчисти дорогу, — быстро сориентировалась Зоя. — Мы сами.

Из-за существенной разницы в росте, тащить Лону оказалось очень несподручно. Она пыталась перебирать ногами, но толку было мало. К тому моменту, когда мы покинули комнату, уже весь особняк знал, что произошло. Они глазели на избитую девушку, но ни один не предложил помощь. Ни мужчины, ни женщины. А выход загораживали охранники.