Лина Диас - Знаки судьбы

– Ты считаешь, что тех парней нанял Роберт Колдуэлл-старший, чтобы они меня похитили? – спросила она. Обсуждать Торнтона ей больше не хотелось.

– Да, очень может быть. Но, пока остальные отрабатывают версию с мистером Колдуэллом, я приехал поговорить с тобой, Бекс…

– Хочешь, чтобы я рассказала тебе про ту ночь?

Он кивнул:

– Твоя мама думала, что она тебя защищает, не позволяя тебе говорить с полицейскими. Но трудность в том, что из-за этого ты выглядишь виновной. Отец Бобби много лет копил злость. Он убежден: ты виновна, потому что ты тогда уехала.

– Я уехала лишь две недели спустя.

– Ты ничего не рассказала, не дала показаний. Следствие из-за этого застопорилось. По мнению Колдуэлла, ты виновна. И он прожил десять лет, зная, что никто не заплатил за гибель его сына. И вот ты возвращаешься в наш городок; он слышит об этом – и бабах, стоит тебе пойти за продуктами, как в супермаркет врываются налетчики и разыскивают тебя. Один из налетчиков, который сейчас в больнице, рассказал о том, что их нанял какой-то человек, но не смог назвать ни его имя, ни приметы.

– Сколько он им заплатил?

– Десять тысяч долларов. Каждому.

– Ух ты! Пятьдесят тысяч долларов! Такую сумму не каждый может себе позволить. Но я бы не стала рисковать свободой меньше, чем за миллион, – пошутила она.

– Они не отличаются большим умом.

– Чего же ты от меня хочешь? Чтобы я сказала: «Я не убивала Бобби»?

– Для начала было бы неплохо.

Молчание затянулось.

– Бекс…

– Уйди, пожалуйста.

Он удивился:

– Погоди, не горячись! Что вдруг случилось?

– Ничего. Уже поздно, и я устала. Мне нужно поспать. Тебе тоже. – Придерживая вокруг себя плед, как халат, она встала и направилась к кухне.

Макс последовал за ней. Она слышала, как он запирает за собой дверь в солярий. К тому времени, как он ее догнал, она уже широко распахнула входную дверь.

Он покосился на дверь и на нее.

– Когда ты встаешь утром? Я куплю нам что-нибудь на завтрак, и мы продолжим разговор.

Она покачала головой:

– Ни на какие вопросы я отвечать не стану. Так что можешь не трудиться.

Он нахмурился:

– Бекс, я пытаюсь тебе помочь!

– Нет. Ты пытаешься раскрыть дело и думаешь, что, разворошив прошлое, найдешь там улики, ключи, зацепки. Делай все, что хочешь, только без меня.

Он подошел ближе и посмотрел на нее в упор.

– Я могу арестовать тебя за то, что ты чинишь препятствия работе полиции.

– Действуй! Тогда вам с Торнтоном будет чем поделиться за пивом! Будете рассказывать, как вы оба бросили меня за решетку.

Он прищурился, но она успела заметить в его глазах вспышку боли.

– Извини, Макс. Не стоило это говорить.

Не произнося больше ни слова, он скрылся за дверью.

Бекс протерла полотенцем тарелки для завтрака и упаковала их в коробку. Кажется, все! Отныне, до отъезда из Дестини, она будет пользоваться одноразовой посудой. Теперь нужно опустошить холодильник и вынести мешки с мусором к обочине.

Она уже распорядилась, чтобы ее «тойоту» отбуксировали в «Мастерскую Эдди» для замены лобового стекла. Кроме того, Ральф, владелец мастерской, обещал продать мамин «таурус». В конце недели должны приехать грузчики; они перевезут помеченные коробки в ее квартиру в Ноксвилле. Потом, как только адвокат даст добро, все остальное мамино имущество, в том числе и дом, продадут с аукциона. Несколько недель – и кому-то покажется, что мамы не было на свете.

Бекс всхлипнула, по щекам потекли слезы. Ноги подкосились, и она осела на пол.

– Ах, мама, мама, мама! Как я по тебе скучаю!

Горе накрыло ее мощной волной, утопив в отчаянии. Она свернулась в клубок и плакала, пока не засаднило горло и не осталось больше слез. А потом на нее навалилась такая усталость, что она заснула прямо на полу кухни.

Вскоре она проснулась с мыслями о том, что она никогда больше не услышит мамин голос, не увидит ее улыбку. Мама всегда улыбалась, выбираясь из лимузина, который Бекс за ней присылала. Никогда они не будут обмениваться понравившимися книгами по почте, выделяя розовым любимые абзацы. До того, как приехать в Дестини, Бекс думала, что справляется с горем. Но теперь, увидев опустевший дом, подготовленный к продаже, в полной мере осознала громадность своей потери.

В этом доме она была счастлива. Добрые, любящие родители ее обожали. И вот их нет, и Бекс не представляла, как ей жить дальше.

Очень хотелось снова свернуться клубком. Но она отчетливо услышала, как мама велит ей «подобрать слезы». Мама никогда не хныкала и не жалела себя. Бекс не станет оскорблять ее память, отрицая все уроки жизни, которым научила ее мама.

Она вышла на улицу, чтобы проверить почтовый ящик.

Дежурный телохранитель сидел во внедорожнике, припаркованном на газоне через дорогу. Сотрудники охранного агентства больше не притворялись невидимками.

Бекс помахала ему, и он ответил ей. Его присутствие успокаивало. Она невольно покачала головой, представив, во сколько обходится Максу ее круглосуточная охрана. Бекс извлекла из почтового ящика тонкую стопку конвертов – последний счет из похоронного бюро, счет за электричество и коричневый конверт без марки и обратного адреса. Она в ужасе смотрела на него, испытывая недоброе предчувствие, по спине пробежал холодок.

За ее спиной послышались шаги. Обернувшись, Бекс увидела телохранителя. Он остановился рядом.

– Мисс Кейн, я Нил Грейнджер. Извините, но мне показалось, что у вас встревоженный вид. Что-то случилось?

– Возможно. Глупо, наверное, но это…

– Его доставили не по почте. – Телохранитель внимательно рассмотрел конверт. – Если позволите, я его вскрою.

Не договорив, он натянул латексные перчатки.

– Пожалуйста, отойдите, – попросил телохранитель.

Она послушно отошла и стала наблюдать. Телохранитель ощупал конверт со всех сторон и осмотрел края. Заглянул внутрь, по-видимому, не нашел там ничего страшного и кивнул, позволяя ей подойти.

– Здесь какая-то фотография. – Он извлек содержимое, покосился на Бекс и медленно развернул снимок изображением к ней.

Бекс затрясло от ужаса. Она поняла, больше нельзя обманываться. Настало время наконец посмотреть в глаза прошлому.

Макс закинул ноги в ботинках на столешницу и откинулся на спинку кресла, наблюдая в окно полицейского участка за тем, как утренний туман постепенно растворяется под лучами восходящего солнца. Наступил новый день, а у него по-прежнему нет никаких зацепок. Неизвестно, кто нанял уличных бандитов, чтобы они похитили Бекс.

Макс и Колби просматривали материалы дела на мониторах и время от времени обменивались своими соображениями.

– А все-таки Марша Ноллс не дает мне покоя, – заметил Колби.

– И не говори. Я не ожидал, что ее так быстро отпустят.

– Шеф приказал. Ведь мисс Кейн не намерена выдвинуть против нее обвинение. Извини, приятель!

– Ты ничего не мог поделать. Просто мне было бы легче, если бы Марша не разгуливала на свободе со своим ружьем. Эмоции у нее зашкаливают, и она с ними не справляется. Что, если она еще раз увидит Бекс и решит снова напугать ее?

– А если Марша врет?

– Возможно, ее нанял тот же, кто заплатил налетчикам. Что нам удалось нарыть на Колдуэлла-старшего? Есть ли что-нибудь, что доказывает его причастность к любому из двух эпизодов? Он убежден, что его сына убила Бекс.

Колби задумчиво кивнул.

– Колдуэллом-старшим сейчас занимается Донна. Пока у нее ничего нет. Судя по всему, сейчас он поехал в Ноксвилл на очередной курс лечения. Без ордера мы не имеем права проверить, платил ли он недавно крупную сумму неизвестным лицам. Поверь мне, Донна сделала все возможное. Но судья ей отказал: ему нужно нечто большее, чем домыслы.

– Ей удалось его допросить?

– Официально нет. Колдуэлл-старший отказывается говорить с нами. Но Донна подкараулила его у больницы. Она задавала ему вопросы, пока его сын Дикон на коляске вез отца в больницу. В результате его адвокат позвонил шефу и угрожал подать на нас в суд за домогательства, если мы позволим себе еще что-нибудь в таком роде.

Макс покачал головой:

– Не считая того, что удалось вытянуть из Ленни Стински, от налетчиков мы тоже ничего не узнали. Остальные упорно молчат.

– Ленни и второй раненый еще в больнице. Может, попробовать натравить их друг на друга – пусть даже в присутствии адвокатов? Вдруг кто-нибудь из них все же пойдет на сделку со следствием?

– По-моему, Ленни Стински не знает имени типа, который их нанял. Значит, у нас остается только его приятель Чакки. А он рецидивист. Не представляю, как заставить его сотрудничать со следствием.

– Его ждет большой срок за налет на супермаркет.

Колби пожал плечами:

– Ну, попробуй поговорить с ним. У меня ничего не вышло.

– Пожалуй, я съезжу в больницу чуть позже, – решил Макс. – Даже если имени он не знает, наверняка лучше Ленни запомнил приметы неизвестного. Если нам повезет, он назовет нам и марку машины.

– Да ведь я уже пробовал, помнишь? Хотя… может, провалявшись несколько дней в больнице, Чакки стал сговорчивее? Он ведь понимает: как только врачи его выпишут, мы отправим его за решетку… Скорее всего, в Ноксвилл ездил кто-то из телохранителей Колдуэлла. Составим список всех, кто на него работает, и тогда…

– Уже сделано, – сказала подошедшая к ним Донна.

Оба развернулись к ней. Шеф беседовал с Блейком в дальнем углу зала.

– Что сделано? – спросил Колби.

– Я уже составила список всех, кто работает на Колдуэлла. С несколькими мне даже удалось побеседовать. Разумеется, все они настаивают, что не были в Ноксвилле. А после моей попытки пообщаться с их боссом, я в имении Колдуэлла персона нон грата. Но я не сдаюсь. С утра до ночи сижу за компьютером и навожу обо всех справки. Дело продвигается, хотя и медленно.

– Будем считать, что Колдуэлл финансировал операцию, а уличных бандитов нанял кто-то из его телохранителей, – предложил Колби. – Но почему именно сейчас? Если его цель – заставить Бекс признаться в убийстве его сына, зачем ждать десять лет?

– Рак, – ответил Макс. – Вероятно, он решил, что ему нечего терять, даже если нарушит закон и похитит Бекс. Может быть, его последнее желание – заставить ее признаться в убийстве Бобби. Кто еще хотел бы, чтобы Бекс призналась в убийстве?

– Марша Ноллс, – хором ответили Донна и Колби.

Макс медленно кивнул:

– Да, у нее тоже есть мотив. Она была влюблена в Бобби и с самого начала обвиняла в его смерти Бекс. Но и ей можно задать тот же вопрос. Зачем ждать десять лет?

Донна задумалась.

Колби пожал плечами:

– Понятия не имею. Разве что, увидев Бекс в городе, Марша слетела с катушек. У ее родителей большая ферма в окрестностях Дестини. В финансовом отношении они не бедствуют. Может, она решила воспользоваться родительскими денежками? Наняла бандитов, чтобы те запугали Бекс и заставили ее признаться!

– Допустим, – кивнул Макс. – Но у нас по-прежнему нет ничего конкретного, а значит, и предъявить нам нечего ни Марше, ни Колдуэллу.

Колби и Донна раздосадовано переглянулись.

– Вот что не дает мне покоя, – продолжал Макс, – если цель преступников – заставить Бекс признаться в убийстве, зачем работать на публику? После того как она вернулась, бандиты могли в любое время похитить ее из дома матери. Рядом с ним соседей нет. Зачем ждать, когда она поедет за продуктами? У вас есть версии?

– У меня нет. О, меня зовет шеф, – сказала Донна и ушла.

– У меня тоже никаких версий нет, – признался Колби.

– Я тут кое-что придумал, – задумчиво произнес Макс. – Правда, моя версия немного странная. Я надеялся, что у тебя будет что-нибудь получше.

– Мне ничего не приходит в голову, так что поделись своей.

Блейк только что сел за стол неподалеку от них и, должно быть, услышал разговор, потому что вдруг подъехал на стуле к столу Колби и, скрестив руки на груди, посмотрел на детективов. Колби нахмурился, очевидно, вызывающая поза Блейка ему не понравилась.

– Тебе что, делать нечего? Иди на главную улицу и выписывай штрафы за неправильную парковку.

– Оставь его в покое, – сказал Макс.

Колби скривил губы, и Макс понял: тот прячет улыбку. Новичков принято подкалывать не из злого умысла, а скорее в силу привычки. Но Максу показалось, что Блейк не воспринимает происходящее как шутку и все больше заводится.

– А ты что думаешь? – спросил Колби Макса.

Блейк вздохнул с облегчением.

– Слушайте. «Пигли-Вигли» находится рядом с полицейским участком, копы ворвутся в магазин почти сразу после вызова. Чуть позже явится спецназ…

– Верно, – подхватил Колби. – Что совершенно бессмысленно – ты это уже говорил.

– Это совершенно бессмысленно, если цель – заставить Бекс признаться. А если цель другая?