Лина Диас - Знаки судьбы

– Почему вы хотите так поступить? Вы сейчас здесь. Если несколько недель – слишком долгий срок, я постараюсь ускорить процесс.

– Не хочу, чтобы вы спешили из-за меня. Но после сегодняшних событий мне хочется скорее уехать. Если позволите, я выпишу на вас генеральную доверенность.

– Конечно, вы имеете право так поступить. Но позвольте напомнить, что многие люди предпочитают выписывать генеральную доверенность не своему адвокату, а человеку, которого они знают и которому доверяют.

– Мама вам доверяла. Мне этого достаточно.

Он слегка покраснел. Неожиданно до Бекс дошло: скорее всего, его с Дороти связывала не просто дружба. Как бы там ни было, мама никогда ей ничего не рассказывала.

Мистер Леонард откашлялся.

– Мисс Кейн, спасибо за доверие. У меня в офисе имеется типовой бланк генеральной доверенности. Вы можете ее подписать. Когда закончите здесь свои дела, я вас провожу. У Марты есть лицензия нотариуса. Она засвидетельствует подлинность наших подписей и заверит документ.

– Пожалуйста, чуть-чуть поднимите руку, – попросил Дон.

Бекс подняла руку, чтобы он мог наложить бинт.

– Значит, мы договорились, – обратилась она к адвокату. – Чем скорее я уеду из Дестини, тем лучше. Здесь для меня не осталось ничего, кроме плохих воспоминаний.

Уловив краем глаза какое-то движение возле машины, она подняла голову и увидела Макса. Он стиснул челюсти, глаза у него потемнели.

– Макс… м-м-м… привет. Давно ты здесь стоишь? – спросила она.

– Достаточно.

Горечь в его голосе ее удивила. Неужели он слышал то, что она сказала мистеру Леонарду? Да какая разница! Судя по тому, как он обошелся с ней в супермаркете, точно не питает к ней никаких чувств.

Он показал на повязку:

– Что с твоей рукой?

Бекс поморгала и опустила голову. Она совсем забыла о своей ссадине.

– Порезалась немного.

– Там рваная рана, – уточнил Дон. – Пришлось наложить восемь швов.

– Как это случилось? – Макс обошел адвоката и поднялся в салон «скорой помощи». Взяв Бекс за левую руку, он осмотрел повязку.

Бекс нахмурилась и высвободила руку.

– Наверное, это случилось, когда ты… когда я пряталась между стеллажами. Ничего страшного. Я хорошо себя чувствую… правда!

Какое-то время он молча смотрел на нее, а затем, отвернувшись, заговорил с фельдшером:

– Почему ее не отвезли в больницу?

– Она не захотела…

– Я отказалась, – вмешалась Бекс.

– Так почему? – повторил Макс, по-прежнему глядя на фельдшера.

Дон состроил удивленную мину:

– Мисс Кейн… не хотела ехать в больницу. Она попросила меня наложить швы здесь.

– А как же риск заражения? Полки в магазинах, знаете ли, не стерильны.

Замешательство на лице Дона сменилось суровостью.

– Сэр, я умею обрабатывать раны. И спросил, не нужно ли сделать мисс Кейн прививку от столбняка, но она отказалась.

Макс развернулся к ней лицом:

– Либо тебе сделают прививку, либо ты едешь в больницу.

Бекс закатила глаза и схватила с сиденья свою сумочку.

– Макс, я не идиотка. Все прививки делаю вовремя! И мне не нужно, чтобы ты… или кто-нибудь другой указывали мне, что делать! – Она пожала фельдшеру руку. – Спасибо, Дон. Я очень ценю вашу помощь.

Она собралась спрыгнуть на землю, но Макс осторожно отодвинул ее и спрыгнул первым, потом подхватил ее.

От его рук по ее спине прошла теплая волна, и она застыла от удивления. Он стиснул зубы и, отпустив ее, сделал шаг назад. Прежде чем она успела объяснить, что он не так понял ее реакцию, к ней подошел мистер Леонард:

– Пойдемте в мой офис. Я вас провожу.

– Вначале ей придется ответить на вопросы в связи с перестрелкой. – В голосе Макса звенели стальные нотки.

Бекс встала между мужчинами и пожала руку мистеру Леонарду:

– Спасибо вам за все! Если не возражаете, я зайду к вам и выпишу генеральную доверенность в другой раз.

– Что ж, хорошо, мисс Кейн. Двери моего кабинета для вас всегда открыты. – Он вежливо склонил голову. – Детектив Ремингтон… – И зашагал через парковку к своему офису.

– Я так и не успела тебя поблагодарить. Сегодня ты спас мне жизнь, – сказала она Максу.

– Я делал свое дело, – ответил он. – Капитан Торнтон хочет, чтобы ты взглянула на снимки налетчиков. Может быть, кого-нибудь опознаешь. Кроме того, я должен снять с тебя показания, – продолжал он. – Я решил, что допрос проще всего провести в участке. Можем поехать в моем пикапе. После того как мы побеседуем, я привезу тебя назад, к твоей машине.

Он потянулся к ее здоровой руке, но Бекс отпрянула. Она покачала головой и сделала шаг назад.

– В полицейский участок я не поеду!

– Почему? – нахмурился он.

Поверх его плеча она посмотрела на Торнтона, тот стоял шагах в тридцати от них и беседовал с патрульным.

– У меня, как ты, наверное, догадываешься, сохранились не слишком приятные воспоминания о здешнем полицейском участке… И я не намерена туда возвращаться. Так что, если ты меня не арестуешь, я туда не поеду.

Она поспешила к своей машине.

– Бекс! Подожди.

Раздражение в его голосе заставило ее почти бежать. Ключи пришлось доставать на бегу. Она остановилась у синей «хонды» и потянулась к водительской дверце. Макс ее догнал. Он прислонился к дверце и скрестил руки на груди, словно запрещая ей открывать машину.

Бекс сделала шаг назад и положила руки на бедра. Потом сделала еще шаг, круто развернулась и подбежала к своей «Тойоте-RAV-4», припаркованной через два бокса от синей «хонды». К тому времени, как Макс понял, что она его провела, и бросился за ней, она уже выезжала с парковки.

Он смотрел ей вслед, сжимая кулаки.

Ее бегство выглядело глупо, Макс – сотрудник полиции, и ей придется рано или поздно ответить на вопросы. Но она не могла смотреть на злого и холодного Макса после всего, что случилось, и разговаривать с ним как с чужим, если даже сейчас ее тело жаждет его ласк.

Прошло десять лет с тех пор, как она в последний раз целовала его, десять лет с тех пор, как они были близки. Но стоило ей его увидеть, и прошедшие годы как будто унеслись прочь. И кровь у нее бурлила так же, как в тот день, когда она уехала.

Ей надо было совсем немного побыть одной, разобраться со своими чувствами. Иначе она не сможет разговаривать с мужчиной, которого когда-то любила. Нет, лучше они увидятся завтра.

Рев мощного мотора заставил ее посмотреть в зеркало заднего вида. Сверкающий полноприводный пикап быстро догонял ее. А на водительском сиденье она заметила знакомый силуэт.

Макс Ремингтон.

Обычно поездка от супермаркета до маминого дома занимала у Бекс двадцать пять минут. Сегодня, пытаясь оторваться от Макса, она добралась вдвое быстрее. На полной скорости она свернула на подъездную дорожку слева от дома и ударила по тормозам. Макс затормозил, едва не въехав в нее.

Он выскочил из пикапа и подошел к ее окошку, не успела она даже заглушить мотор.

– Выходи!

Несмотря на то что стекло было поднято, она слышала, как в его низком голосе вибрирует гнев.

– Убирайся отсюда.

Он покачал головой:

– Бекс, открой дверцу.

Она показала ему средний палец и потянулась к рычагу переключения передач, собираясь через лужайку вернуться на дорогу.

– Что, Бекс, опять хочешь сбежать? – поддразнил он. – В этом ты настоящая мастерица.

Она молча смотрела на него.

– Ты превысила скорость на двадцать километров в час. За это я могу тебя арестовать.

– За мной гнался маньяк. Я боялась за свою жизнь.

Бекс раздраженно выдохнула. Сегодня он спас ей жизнь, несправедливо доводить его до белого каления. Она заглушила мотор, взяла сумочку и стала ждать.

С подозрением косясь на нее, он нехотя отступил на шаг, давая ей выбраться из машины.

Когда она направилась к широкому крытому крыльцу, он пошел за ней по пятам. Он был так близко, что она спиной чувствовала идущий от него жар. И по коже у нее побежали мурашки – тело реагировало на близость Макса.

– Тебе вовсе не обязательно так нависать надо мной, – заметила она, поднимаясь на крыльцо.

– Хочу удостовериться, что ты больше не сбежишь, – сухо пояснил он.

Бекс остановилась и развернулась к нему лицом.

– Это у тебя шутки такие? – гневно спросила она.

– Ни в коем случае.

Она глубоко вздохнула и, повернувшись к дому, взошла на широкое крыльцо. Отперев дверь, повернула ручку. Неожиданно он, отодвинув ее, первым переступил порог.

– Входи, пожалуйста, – буркнула она у него за спиной, закрывая дверь на засов.

Он быстро осмотрелся, покосился в сторону двери, ведущей в кухню, вышел в коридор, заглянул в ванную, все это время держа руку на кобуре. Вернувшись в прихожую, он осмотрел засов, отметив про себя, что она заперлась, а прежде, как и большинство жителей Дестини, не запирала двери.

Словно прочитав его мысли, Бекс отодвинула засов, хотя инстинкты жительницы большого города требовали запереться на все замки и засовы.

Макс обошел гостиную по периметру, осматривая груды коробок с мамиными вещами и читая ярлыки на коробках. Подойдя к камину, он молча посмотрел на темный прямоугольник над каминной полкой – раньше там висела их парная фотография с выпускного вечера. Бекс ждала, спросит ли он, что она сделала со снимком. Но он не спросил.

Развернувшись, он направился к арке, за которой открывался проход в кухню-столовую.

– У тебя есть кофе? Я бы выпил, – сказал он.

Она нахмурилась и поспешила за ним.

– Я думала, ты собираешься как можно скорее допросить меня в связи с налетом на супермаркет! Покажешь чьи-то снимки…

Помедлив, он достал свой телефон и показал снимки пятерых людей.

– Узнаешь кого-нибудь?

– Нет. Это те, что вломились в магазин?

Вместо ответа, он убрал телефон в карман, открыл шкафчик справа от раковины и достал две кофейные чашки. Он отлично знал, где что лежит, и чувствовал себя здесь вполне непринужденно. Как в школьные годы. Как будто прошедших лет не было.

Через несколько минут старомодная кофеварка уже булькала на столешнице, а в кувшин текла тонкая черная струйка.

– Тебе, как всегда, со сливками и сахаром? – Он достал из холодильника сливки и прихватил сахарницу со стола.

– Да. Как всегда! – Она выдвинула стул и села. – Странно, что ты помнишь, где у мамы что лежит.

Он хмыкнул:

– В старших классах я практически жил здесь. Твоя мама стала для меня второй матерью. Мы с ней поддерживали отношения. Я не вычеркнул ее из своей жизни только потому, что ты вычеркнула меня из своей.

Бекс плотно сжала губы. В ее памяти ожила последняя встреча с Максом до того, как она уехала из Дестини. Ожила и боль, – как будто и не было всех этих лет. Ей нужно извиниться, объяснить все. Но как она может? Особенно теперь, когда он стал полицейским.

Он поставил перед ней чашку кофе со сливками, а перед собой – чашку с крепким черным кофе. Наконец и сам устроился напротив. Потер затылок и, глубоко вздохнув, вытянул длинные ноги. Он выглядел усталым.

– Бекс, почему ты вернулась? Зачем возвращаться после стольких лет? Ведь тебя даже не было на поминальной службе.

Она чуть не подавилась кофе и отодвинула чашку. Потом решительно встала из-за стола.

– Бекс, прошу тебя, сядь. Я вовсе не хочу с тобой ссориться. Мне правда нужно знать. – Он пытливо смотрел на нее.

Она глубоко вздохнула и снова села.

– Я похоронила ее за пределами Дестини.

Он кивнул:

– Так я и понял. Так зачем было возвращаться? Ты все могла сделать по почте. Из того места, где ты сейчас живешь.

В кухне воцарилось молчание. Бекс думала: неужели он не знает, где она живет? И о том, что если бы он в самом деле хотел ее найти, давно бы разыскал. Тем более что он служит в полиции.

– Надо было подписать необходимые документы, разобрать ее вещи и подготовить дом к продаже.

Он молча ждал продолжения. Она погладила пальцами выцветшую, облупившуюся пластиковую столешницу. Мама наотрез отказалась менять старую мебель на роскошный антиквариат из салона Бекс. Она уверяла, что любит свой старый стол. Но Бекс знала: на самом деле мама любила не сам стол, а связанные с ним воспоминания. Много лет она сидела за ним со своим мужем, отцом Бекс.

– Бекс!

Она тряхнула головой, отгоняя видения прошлого.

– Наверное, мне просто… нужно было увидеть… дом в последний раз. И еще, конечно, разобрать мамины вещи, вспомнить ее, решить, что оставить, а что раздать.

– Другой причины для того, чтобы ты вернулась, не было? – спросил он почти шепотом.

Бекс невольно вздрогнула, уловив тоску в его глазах. Он не скрывал своих чувств. А она… Бог свидетель, ей очень хотелось сказать: да, она вернулась и для того, чтобы посмотреть на него. Но это была неправда. Как бы ей ни хотелось, чтобы так было.