– А кому ж тебе голову морочить? Только мне. И не реви, я это плохо переношу… Когда мы так далеко… Но скоро мы будем вместе. А вообще, на тебя непохоже, ты никогда не была плаксой… У тебя еще какие-то неприятности?

– Илька, я была жутко голодная, зашла в кафе поесть…

– И жрала там, как акула? – рассмеялся он. – Меня уж просветили… Плюнь, Каришка, и ешь что хочешь! Знаешь, как я хохотал! И помни, семейство Абдрашитовых в полном составе, включая Лютика, тебя обожает, и я надеюсь, в скором времени это семейство еще увеличится… Да, там еще ничего такого нет?

– Пока нет, но что у нас было-то, всего две ночи…

– На эту тему ни слова!

– Ты сам начал!

– Ну все, мне пора на репетицию, я сто раз тебя целую, и если опять захочешь реветь, сразу звони или пиши мне, я приму меры! Все!

Вот поговорила с ним, и мне стало легко и хорошо. Пусть мама будет здорова и счастлива в своем уединении.


Войдя в квартиру, я увидела мигающий глазок автоответчика.

– Каринка, куда ты пропала, потеряла тебя, – узнала я голос Лили, старой приятельницы, которая большую часть года живет на Кипре.

А дальше…

Незнакомый истерический женский голос орал:

– Не видать тебе Ильяса как своих ушей, чувырла! Сука драная! Если только выйдешь за него, тебе небо с овчинку покажется! Не рада свету белому будешь! Ты потаскуха, а ему такие не нужны! Ему чистая девушка нужна! И он женится на мне, я берегу себя для него, а ты даешь направо и налево! Сдохни, гадина!

Да, не хило! Ну, это явно сумасшедшая, даже и вопросов нет.

Зазвонил мобильник. Наиля Сабуровна.

– Детка, ты сможешь послезавтра встретить нас с Лютиком в аэропорту? Мы прилетаем в Шереметьево и остановимся у тебя!

– Господи, какое счастье! Конечно, я вас встречу, а когда?

– В тринадцать тридцать.

– Ой, у меня лекции… Но я что-нибудь придумаю.

– Не надо ничего придумывать, ты просто оставь ключи у кого-то из соседей.

– Хорошо, у консьержки оставлю. А почему вы… вы же вроде не собирались?

– Илька позвонил и сказал, что надо лететь к Каринке, она там одна и что-то хандрит! Ну, а я с удовольствием. И тебя видеть хочу, и Москву посмотреть… Мы тебе не помешаем?

– О чем вы говорите! Как вы можете мне помешать!

– Ну и славно! Тогда до встречи, детка!

Отвратительное ощущение от звонка сумасшедшей девственницы сразу улетучилось. Я буду не одна… И я взялась за уборку, пусть свекровь видит, что у меня чисто в доме. Завтра куплю продукты, приготовлю хороший обед… Надо купить цветов… Я ликовала!

* * *

В день приезда Наили Сабуровны я пошла в институт.

– Карина Георгиевна, вас проректор вызывает, – сообщила мне секретарша.

– А в чем дело, не знаете?

– Откуда? У него же все тайны, тайны…

* * *

– Карина Георгиевна, голубушка, – поднялся он мне навстречу, – Простите, дорогая, вышло недоразумение! Мы отпускаем вас, с понедельника вы свободны!

– Вы серьезно?

– Абсолютно серьезно! Вам нашли замену, хотя, конечно, такую очаровательную особу и такого специалиста найти сложно, однако… Что ж вы сразу не сказали, что выходите замуж за Абдрашитова?

– Но вы же говорили, что договор…

– Все улажено, не беспокойтесь, в три придет юрист, мы подпишем расторжение договора, и можете быть свободны, как ветер!

– Спасибо, я тронута!

Удивительное дело! Я голову дам на отсечение, что это дело рук Ильяса… Обалдеть!

После лекции я попрощалась со студентами и помчалась к проректору. Наиля Сабуровна прислала эсэмэску, что они с Лютиком уже в квартире. Слава богу!

У проректора я пробыла долго. Но зато теперь я свободна! Я вышла на воздух. Уже стемнело. И вдруг ко мне метнулся какой-то высокий мужик. Я испугалась.

– Карина!

– Кузьма? – ахнула я. – Тебя выпустили? Слава богу! – несказанно обрадовалась я и повисла у него на шее.

– Я пришел… сказать спасибо, я знаю, это ты нашла Ключникова… Прошу тебя, давай хоть на полчаса зайдем в кафе, необходимо поговорить, я сегодня же уеду к себе, там без меня… Пожалуйста, Карина!

– Ну… Вообще-то я спешу, но на полчаса можно! А ты неплохо выглядишь…

– Да уж. Но, как известно, от тюрьмы и от сумы не зарекайся!

– С тебя обвинения сняты?

– Полностью! Спасибо твоему Ключникову! Блестящий адвокат! Еще раз спасибо! Но я хотел не о том… Я знаю, ты выходишь замуж… Поздравляю, роскошная партия!

– Кузьма!

– Знаешь, я в тюрьме много думал, было время… Вот если бы тогда я не привел тебя в «Асторию», ты была бы со мной?

– Не знаю, но только вряд ли… мы не подходим друг другу…

– А мне наоборот казалось, что мы невероятно подходим друг другу.

– Нет, нам обоим что-то померещилось. Это было наваждение… А Ильяс своим появлением как будто это наваждение рассеял…

– Ох, как поэтично и, пожалуй, по нашим временам даже безвкусно.

– Может, ты и прав.

– Да конечно прав! Все просто. Он звезда мирового масштаба, а я просто фермер. Куда мне с ним тягаться…

– А ты и не пробовал! Я думала, ты примчишься на вокзал…

– Так я же понял, что мне дали отставку!

– Ладно, понимай как хочешь. Но я все равно благодарна тебе.

– Это за что же? За хороший трах?

– Да, – рассмеялась я, – за хороший трах, за то, что я очнулась после пяти лет вдовьего анабиоза, и конечно же за фисташковый крем в «Астории»! Это было очень вкусно! Засим прощай, Кузьма, я от всей души желаю тебе счастья!

– Погоди!

– Зачем? Ты наговоришь мне каких-нибудь гадостей, к чему! Давай будем радоваться, что не испортили друг другу жизнь!

– Почему? Тебе ведь было хорошо со мной!

– Да, но это… Это была не я, а глупая коза в порыве страсти!

Он фыркнул.

– А я, выходит, козел?

– Я говорила только о себе. Все, я ушла!

– Я провожу тебя!

– Не стоит!

* * *

Я подошла к своей двери и сразу услышала тявканье Лютика! Как хорошо! Я открыла дверь и песик поскакал ко мне, вскинув задание лапки! Просто цирковой номер!

– Лютик, дорогой мой! Наиля Сабуровна, как я рада вас видеть!

– Дай-ка я на тебя посмотрю! Что там Ильке померещилось? Выглядишь отлично, глаза блестят!

– Это сегодня я такая, а была… Хотите послушать?

Я включила автоответчик с воплями сумасшедшей девственницы.

– Боже, какая мерзость! Да еще это наложилось на те угрозы… Правильно, что я приехала! Ну, когда уже тебя отпустят?

– С понедельника я свободна! И по-моему, это Илькиных рук дело!

– Может быть.

– И еще, я сегодня встретилась с Кузьмой, его, слава богу, выпустили, мы поговорили…

– Ну и слава Богу! А ты… не пожалела о своем выборе? Ты ведь Ильку любишь?

– Люблю! Больше всего на свете. А как его не любить? Вот сейчас я сижу тут с вами, Лютик вокруг скачет, и мне хорошо и совсем не страшно…

– Только ты не думай, что Илька идеальный герой! Отнюдь! У него масса недостатков.

– Наверняка, но я пока не вижу…

– Он страшный педант, аккуратист невероятный. Иной раз так может взорваться, что хоть беги из дому. Один раз, когда еще жил с Вивиан, разгрохал старинный секретер палисандрового дерева.

– Как?

– Топором! Изрубил в куски!

– Видно, за дело!

– Я не в курсе, но, полагаю, да. Он не любил ее. Женился, что называется, по залету. А знаешь, он к тебе всегда, с юности еще был неравнодушен.

– Он говорил мне.

– Помню, он вернулся из Москвы, мы тогда еще жили в Вене, кажется, первый год, вернулся убитый. Я спросила, в чем дело, а он говорит: «Мама, я второй раз упустил свою Каришку. Я делал карьеру, а она… она второй раз вышла замуж и, говорят, по безумной любви». Знаешь, а Вивиан была чем-то похожа на тебя, думаю, он потому-то с ней и связался…

– Наиля Сабуровна, вы, наверное, голодны? Я приготовила обед…

– О, интересно, как моя невестка готовит. Илька был в восторге от твоего обеда…

Отведав суп из подаренных мамой белых грибов, она сказала:

– Вкусно! Я так не умею, научишь?

На второе я запекла кусок телятины, а на гарнир подала жареную антоновку.

– С ума сойти, как вкусно, кто бы мог подумать.

– Ваш сын всегда будет накормлен!

– Деточка, боюсь, это будет редкое удовольствие. Если будешь мотаться с ним по гастролям, питаться вы будете в основном в ресторанах. Но он это любит!

– А ему не нужна какая-то специальная диета?

– Специальная? Нет! Он хорошо знает, что ему нельзя, что вредно для голоса… И ты это скоро усвоишь! Только помни, у него в шкафу всегда должно быть не меньше десяти чистых рубашек! И всегда только черные носки.

– Почему?

– Он цветных носков не признает. Только если на отдыхе, но тогда белые.

– Ну что ж, это проще, чем если б надо было подбирать носки к каждой паре брюк!

– У тебя очень правильный подход! И еще ботинки он всегда чистит только сам, никому не доверяет.

– Прекрасно, я терпеть не могу чистить ботинки.

– А еще у него аллергия на укусы ос. Если, не дай бог, оса укусит, надо немедленно к врачу! Немедленно!

– Вот хорошо, что предупредили!

– А скажи, детка… Ты не свозишь меня в деревню к твоей маме, надо бы нам с ней… Что такое? Почему такое выражение лица?

– А Илька не говорил вам?

– Нет. С ней что-то случилось? Она заболела?

Я рассказала о своем визите к маме.

– Грустно… Ну ничего, теперь у тебя есть мы. И если хочешь, зови меня мамой! Хотя нет, твоя мама жива и не стоит… Но считай меня мамой!

Она обняла меня, поцеловала, а я разревелась.

– Ну вот, хочется поплакать? Поплачь, детка, поплачь, иногда это нужно. А скажи, ты завтра свободна?

– Да!

– Может, поездим с тобой по Москве?

– Да с удовольствием, но в ноябре это не так интересно и красиво, как летом.

– И все-таки!

– А вы не хотите повидать кого-то из московских друзей?

– Да нет, что-то нет желания, а вот познакомиться с твоими самыми близкими по возможности хотела бы! У тебя много друзей?

– Да нет, есть закадычная подружка Тонька с мужем, еще одна подружка живет в Иркутске, вот, пожалуй, и все.

– А с Тонькой познакомишь?

– С удовольствием. Могу пригласить их завтра на ужин?

– Отлично!

– Ну, если они смогут… У них дочка во втором классе.

– Пусть с дочкой приходят.

Я позвонила Тоньке, но оказалось, что завтра они всей семьей идут на день рождения Кирюхиной сестры.

– Жалко.

– Ой, а мне-то как жалко! Но я могу завтра заскочить к вам в первой половине дня.

– Не выйдет, мы завтра поедем на экскурсию по Москве!

– О, какая программа! Ладно, в другой раз!

* * *

Мы прожили вместе неделю, душа в душу. И вместе полетели в Милан. Ильяс встретил нас в аэропорту. При виде его я задохнулась от радости!

Но тут же заметила вспышки фотокамер. Нас снимали.

– Ты знал, что будет пресса? – спросила Наиля Сабуровна.

– Предполагал! Ну и что? Плевать на них. Пусть видят, какая у меня невеста!

На сей раз мы все поселились в одном шикарном отеле. Лютику тоже было позволено там жить. У меня был отдельный номер, что меня несколько обескуражило, но Илька сказал:

– Это чтобы ты не попала мне перед спектаклем под горячую руку! А сегодня я приду к тебе вечером!

* * *

Первый спектакль предстоял послезавтра.

– Завтра пойдем покупать тебе платья!

– Не нужно, у меня есть!

– Что у тебя есть?

– Три роскошных платья!

– Ты уверена, что это то, что надо?

– Уверена!

– Покажи!

– Да с радостью!

Я сперва показала ему вешалку с терракотовым платьем, он его одобрил. Потом с черным.

– Отлично!

Потом я повозилась немного с черным платьем, пристегнула юбку и накинула на вешалку кружевной жакет.

– Шикарно! Откуда?

– Из Москвы!

– Погоди, а это что, два платья из одной ткани?

– Ишь какой приметливый! Но это не два платья, а одно.

– Ну зачем? – огорчился он.

– Илька, перестань, это ты заметил, а остальные вряд ли, к тому же публика-то будет другая. И вообще, бог с ними, с платьями, я так тебе благодарна, что прислал ко мне свою маму… Она так меня поддержала…

– Мама в тебя просто влюблена, такого мне о тебе наговорила… Но я тебе не скажу, а то зазнаешься.


После первого спектакля, имевшего оглушительный успех, Наиля Сабуровна вернулась в отель, а мы с Ильясом и целой компанией его коллег отправились кутить в ресторан. Ильяс был весел, глаза сверкали, правда говорили в основном по-итальянски, и я решила, что мне срочно надо осваивать этот язык. Впрочем, компания была интернациональная. Гречанка, американец, из русских, кроме Ильки, была еще превосходная певица из Мариинки, певшая Эболи.

– Карина, откуда такое платье? – шепнула мне гречанка по-английски. – Просто восторг!