Сара Солвей - Азбука любви

Что ни говори, меньше труда и намного гигиеничнее. Какое, наверное, было облегчение для врачей. Они и представить себе не могли, к чему это может привести в итоге.

Моника спросила, помню ли я Джин с той самой секс-вечеринки, и я не могла понять, о ком она говорит, до тех пор, пока она не назвала ее как надо: Кончита де ла Ночес.

Это она купила на вечеринке несколько таких шариков, которые надо всовывать себе сами знаете куда, и решила их надеть в следующий раз, когда пойдет в супермаркет. Сначала все было в порядке, приятно и слегка возбуждающе, но потом ощущения усилились, и к тому моменту, когда Кэтти добралась до отдела замороженной еды, она уже кончала без остановки. В итоге ей пришлось забыть о шоппинге по техническим причинам и попробовать дойти до дома. Но всего через сотню ярдов она с удивлением обнаружила, что прилепилась к столбу и не может больше сделать ни шагу без сладострастного стона.

Самое забавное, что никто из прохожих даже ни разу на нее не оглянулся. Она стала невидимкой.

См.: для Внутреннего Пользования, Жи-Точкинс, Живой Блеск, Центнер Тяжести.

Я только что вспомнила одну из маминых любимых историй, которая раньше казалась мне совершенно отвратительной. Я никак не могла понять, зачем она ее рассказывает. Кому приятно слушать про влюбленных друг в друга стариков?

«Слышала я про одну женщину, которая была сорок лет замужем, — начинала она. — Муж любил ее до безумия, и у них были те чрезвычайно близкие отношения, которые встречаются в семьях, где нет детей.

Но у этой женщины была одна тайна. Еще в молодости, когда они с мужем только-только поженились, она влюбилась в одного архитектора. Он умолял ее бросить мужа и переехать жить к нему, но она отказалась. Много раз пытались они расстаться, но каждый раз что-нибудь им мешало: то какой-нибудь спор, то запах или общее воспоминание, заставлявшее их видеться вновь, то всевозможные счастливые и несчастливые случайности, которые опять сводили их вместе. В конце концов они осознали, что связь между ними сильнее их воли. И что, разорвав ее, они лишатся части самих себя и просто не смогут жить дальше.

Однако архитектор понял, что, если он заставит женщину бросить мужа, она станет принадлежать ему, но при этом изменится и станет совсем не той женщиной, которой была раньше. Все плавные переходы, которые он так любил в ней, придется обпилить и обрезать, чтобы она смогла пережить этот разрыв. Нет, нужно, чтобы она сама пришла к нему, не оставив с мужем ни частички своего сердца. Тем временем любовники договорились, что раз в год во время уик-энда они будут видеться вновь и купаться в любви.

Пять лет спустя они любили друг друга так же страстно, как и раньше. Они робко признались друг дружке, что эти уик-энды стали для них главным в жизни, но всякий раз женщина проводила последнюю ночь их свидания в слезах. Как же она может бросить своего мужа? Ведь он так в ней нуждается.

Архитектор решил весь следующий год провести в молитвах, чтобы Господь указал ему путь. Прошло несколько месяцев, и он вдруг ощутил, что к нему пришло вдохновение. Однажды ночью он проснулся, полусонный пробрался к чертежной доске. Линии, которые чертились на бумаге, рождались не в голове, а в самом сердце.

Ко дню их встречи все было готово. Стоит ли говорить, с какой нежной гордостью он развернул перед ней чертеж, до того зажатый подмышкой. Он взял ее за руку, и ее пальцы заскользили по комнатам, по воздушным пропорциям, по чистейшей изысканности дома, распростертого перед ними. Стройным маршем прошли перед ней его грезы о будущем. На этот раз он просто не мог проиграть.

Через два дня, когда женщина вернулась к мужу, архитектор сидел в одиночестве и изучал покинутые чертежи. Линии расплылись от слез, и вдруг он понял, как он ошибся. Как безнадежна форма дома, как неуклюжи его крылья, не способные летать. Ни за что на свете не согласилась бы она жить с ним в таком доме. Как она была права тогда. Как она права всегда. Он отыскал карандаш и немедленно приступил к работе снова.

И каждый год архитектор чертил на бумаге новый дом для себя и своей любви. Она никогда не оставалась в нем, но он продолжал чертить, несмотря ни на что. Временами какая-нибудь пара заходила к нему в студию с просьбой, чтобы он начертил проект их будущего дома. Через некоторое время жена, которой вконец надоедали разговоры про сметы и рабочие графики, принималась листать чертежную тетрадь. И он заметил, что не было случая, чтобы ее взгляд не останавливался на чертежах, которые он создавал для своей любимой. Было в них что-то, что трогало сердце женщины. Однажды очередная заскучавшая жена даже вытащила чертеж. Окликнула мужа. Потребовала, чтобы архитектор спроектировал для них что-то наподобие.

Он отказался, даже когда они погрозили, что найдут себе архитектора посговорчивее. И все же он кое-что понял в ту ночь, когда изучал рисунки, пытаясь понять, что же в них так понравилось этой странной женщине, но только не той, которую он любил. И он понял, что это сказываются долгие годы, которые он провел, отдавая бумаге всю душу. Где-то между линиями он потерял надежду. И теперь его чертежи стали как будто беззубыми. Им достало прелести, чтобы привлечь тех, у кого было все, но в них было слишком мало смелости и отчаяния, чтобы ради них можно было рисковать и жертвовать.

И он продолжил работать. Вся разница была только в том, что теперь его чертежи получались один причудливее другого. Один другого невероятнее. Казалось, женщине они стали нравиться больше. Она восклицала при виде домов-деревьев, возносившихся в небо. Смеялась, глядя на подземные туннели, столь же удобные и привычные для жизни, как барсучья нора.

Он принимал ее похвалы, ее любовь как данность и старался, только чтобы ему этого хватило. И лишь после того, как она уходила, он возвращался в студию и смывал слезами дома, вытащенные им откуда-то из глубин своего тела. Карты своего сердца. Все, как одна, возвращавшие его в никуда».

Закончив свой рассказ, мама рассмеялась, а отец, наоборот, погрустнел. Он взял ее за руку и стал чертить пальцами круги на ее ладони. Помню, как я почему-то ни с того ни с сего разозлилась. Почему мне было холодно с ними, как будто я сидела в тени? Наверное, просто для того, чтобы немного согреться, я сказала им, что мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь любил меня так же сильно, как тот архитектор. Чтобы меня так же безмерно обожали. Отец посмотрел на меня так, будто только что заметил, что я здесь. Потом он рассердился. Он сказал: я что, так ничего и не поняла? По-настоящему любили друг друга только муж и жена.

См.: До Скончания Веков, Испытание Болезнью, Фата Моргана.

Салли так распоясалась со своими идеями независимости, что ничего лучше не придумала, как заявить ему, что либо она, либо его жена.

Мне бы сказать ей вовремя, что ни к чему хорошему это не приведет, но все вышло еще хуже, чем я того ожидала. Колин развелся шесть месяцев тому назад. Его бывшая, оказывается, все это время счастливо жила с дантистом в Вулверхемптоне.

Не могу винить Салли за то, что она не желает больше иметь с Колином ничего общего, даже после того, как он признался, что сам собирался ей обо всем рассказать. Просто не нашел подходящего момента. Беда в том, что Колин полностью согласен с Салли, что ей нужно поскорее съехать с квартиры. Похоже, он ее перехитрил, поскольку снял квартиру на короткий срок, в то время как Салли сможет выставить своих квартирантов еще только через шесть месяцев.

При этом Колин говорит, что Салли ни в коем случае не должна давать ему еще один шанс. Он того не заслуживает. Она и так слишком долго посвящала ему всю себя.

Ситуация осложняется еще и тем, что для Салли это не просто развязка очередного романчика, для нее это все равно что подать заявление об увольнении.

См.: Амбиции, Вот Так Колин, До Скончания Веков, Чего уж Хуже, Явная Выгода.

На днях зашла в уборную и почувствовала, что пахну как будто свежевыпеченным хлебом. Я решила, что это потому, что скоро я готова буду остепениться. Что я в конце концов приручаюсь. Было такое чувство, что я вот-вот начну вить гнездышко.

Но потом Джон спросил меня, не я ли его заразила. Он сказал, что стеснялся спросить об этом раньше, но что после того, как мы с ним занимались любовью, у него появилась сыпь. Я обратилась к врачу, и, хотя все выяснилось очень быстро, это, пожалуй, было худшее из того, что мне пришлось делать за всю свою жизнь. И в довершение всего Джон на меня разозлился. Он сказал, что не знает теперь, как объяснить все это Кейт.

Я чувствовала себя такой виноватой, я сказала, что мне очень жаль. Но ему, конечно же, не придется ей ничего объяснять. У них уже давно ничего такого не было.

См.: Ближайшие Друзья, Жуть, Очень Старая, Резче, С Какой Стати…

Я много чему научилась с тех пор, как мы с Джоном начали встречаться. В первую же ночь, которую мы с ним провели в отеле, он обратил внимание, что я неправильно вылезаю из ванны.

Самое смешное, что раньше я об этом даже не задумывалась. Я просто, не думая, вылезала мокрой и заворачивалась в полотенца. Иногда я даже не утруждалась вытереться, а прямо так и ходила, пока вода не испарится. Я люблю чувствовать кожей этот холодок. Теперь, после того, как с меня стечет вода, я вытираюсь полотенцем, стоя в ванне. Немного тесно и неудобно, но таким образом я вылезаю из ванны сухой, и Джон избавляется от удовольствия ходить по неприятным сырым пятнам на полу.

Еще я научилась правильно держать нож и вилку. Джону пришлось несколько раз напомнить мне об этом, прежде чем я привыкла управляться с ними как надо. Я пока еще не научилась моргать и при этом слегка не щелкать веком, что буквально сводит Джона с ума. Но зато всю следующую ночь я проспала, ни разу не пустив слюну, потому что я столько раз повторяла про себя, что нужно держать рот закрытым, что, наверное, повторяла это даже во сне.

Я и не думала, что у меня столько недостатков. Мне стыдно подумать, как я вела себя на людях до встречи с Джоном. Он так хорошо воспитан. Я хотела было его поблагодарить, но он сказал, что это все глупости и что я слишком мнительная. Он прав. С Джоном я чувствую себя большой и неловкой, как будто вот-вот шлепнусь на землю. Еще я заметила, что с Джоном я потею немного сильнее обычного, у меня бежит из носа, и иногда неприятно пахнут ноги.

См.: Ведущие Игроки, Ивашку на Царство? Щекотливое Положение.

Я заметила, что Джон по-другому стал говорить о том времени, когда он бросит Кейт и мы с ним станем жить вместе.

Как-то все это стало понарошку — вот если бы да кабы. И чересчур радужно. Кругом один сплошной свет и солнышко, пташки поют, феи порхают, русалочки русалятся.

Не знаю почему, но мне было как-то спокойнее, когда он мрачно вещал про грядущие несчастья нашей совместной жизни. По крайней мере, звучало гораздо правдоподобнее.

Похоже, мне бы неплохо подумать о том, как спустить Джона с небес на землю, но меня беспокоит Брайан. Он уже два дня не появлялся в офисе. Пока что мне удавалось прикрыть его с клиентами, я даже умудряюсь делать за него часть бумажной работы. Управляющий, и тот пока ничего не заметил, но я не знаю, на сколько меня хватит, я чувствую себя ответственной за Брайана.

См.: Марафоны, У Кого Любовь Сильнее? Фиговая Работа, Щенячья Радость.

В первый раз покупать лифчики нас повела моя мама. Потом в качестве подарка она повела нас в кафе и разрешила выбрать какие угодно пирожные. Она наблюдала, как мы их едим — крем лез у нас между пальцев — и курила. В моих воспоминаниях мама как будто всегда окружена облаком сигаретного дыма, вот-вот совсем в нем исчезнет.

Салли дождаться не могла, когда пойдет в школу и похвастается лифчиком, но мне в моем было неудобно — все время зудело. Как после летних каникул, когда из легких сандалий нужно втискивать ноги в туфли. Кожа такая скрипучая и жесткая, и трет пятку, так что правила и расписания возвращаются на ум как-то сами собой.

Теперь у нас с Салли это стало традицией — покупать нижнее белье вместе. Если раньше мы, как правило, чувствовали себя тем успешнее, чем больше материала шло нам на лифчики, то теперь мы тратим месячную зарплату на белье, сшитое так, что кажется, будто его вообще на нас нет.