– Но мы еще столько должны прочитать! – запротестовала девочка.

– У нас впереди еще много дней, недель и даже лет, чтобы осуществить это, – улыбнулась Тила. – Пойдем!

Мэри-Ли прижалась к ней.

– А вдруг папа скоро задумает ехать обратно в Америку? А там на ранчо у меня нет таких книг.

– А мы попросим его купить тебе сказки. А может, если ты пообещаешь быть аккуратной, тебе разрешат взять книги из этой библиотеки.

– И тогда вы будете читать мне их дома.

От этих ее слов Тила вздрогнула. Нет, невозможно, чтобы она поехала в Америку, когда Клинт Викхэм и его дочь решат вернуться обратно. Этого не должно случиться. А если это все-таки случится и он не будет к тому времени женат, то он наверняка не прекратит своих домогательств. А отказать ему, когда они будут рядом, окажется ей не под силу.

«Хотя, – вздохнула Тила, – это будет не под силу даже здесь, в Ставерли».

Ставерли, милый, старый дом! Все в ее душе бунтовало от мысли, что вдруг придется покинуть его и, возможно, никогда не вернуться сюда. Но вскоре она сама себя подняла на смех. Как можно испытывать возвышенные чувства к человеку, которого еще толком не знаешь? К человеку, который оскорбил тебя?

«Вчера ночью – ведь это было оскорбление, – говорил ей разум. – Но он даже не дотронулся до меня, – возражало сердце, – он просто поцеловал мне руку, и за это не стоит на него злиться».

– Он всего лишь американец и не знает, как правильно вести себя, – наконец вслух сделала заключение Тила, приказав себе больше не думать об этом.


В классной комнате Эмили переодевала Мэри-Ли в хорошенькое и, очевидно, очень дорогое платьице, одновременно не переставая болтать о предстоящем бале.

– Там будет двадцать шесть гостей, они будут ужинать в гостиной, и все лучшие спальни уже подготовлены для них.

Тила едва удержалась от искушения спрятаться за перилами и, как в детстве, наблюдать за прибытием гостей.

– Они очень красивые! – продолжала Эмили. – В шляпах с перьями и с бриллиантами в ушах!

– А ты узнала, как их зовут? – полюбопытствовала Тила.

– Пока прибыла только маркиза, – ответила Эмили. – По-моему, маркиза Мельчестер.

Девушка затаила дыхание. Она знала, что маркиза будет здесь. Она пыталась сдержаться, но следующий вопрос сам сорвался с ее губ.

– А ее высочество приехала одна или с дочерью?

– О, она приехала с дочкой! Мисс леди Вивьен Мельчестер. Она такая хорошенькая!

Это был ответ, которого ждала Тила. Она тщетно старалась успокоить неожиданно заметавшееся в панике сердце и, почувствовав слабость в ногах, присела на стул.

В комнату вошел лакей, он принес небольшую посылку, предназначенную для Мэри-Ли.

– Для меня? – в восторге закричала девочка. – Как вы думаете, мисс Стивенс, что это?

– Не могу даже представить, – улыбнулась Тила. – Открой и посмотри!

Она предположила, что это подарок от кого-нибудь из гостей, потому что посылка пришла не по почте и была перевязана ленточкой. Мэри-Ли разорвала обертку и заглянула внутрь. Там лежала маленькая, трогательная музыкальная шкатулка.

Тила заметила, что, когда девочка разрывала бумагу, на пол упала записка, и поспешила поднять ее. Оказалось, она адресована ей. Узнав почерк, девушка поняла – это от Патрика.

Пока Мэри-Ли играла со своей новой шкатулкой, уже в сотый раз открывая и закрывая ее, Тила развернула записку и прочла:


Дорогая Оттила,

Это подарок для Мэри-Ли.

Я надеюсь, что срочная доставка, пусть даже маленькая, произойдет как можно скорее.

Ваш Патрик.


Тила в недоумении несколько раз перечитала записку. Конечно, подарок был лишь хитроумным способом напомнить ей о ее обязанностях. Так никто не сможет догадаться, что он связывался с ней. Она уже почти забыла об условии, на которое согласилась в свое время. Столько всего навалилось на нее за последние дни, что она совершенно не вспоминала об уговоре шпионить за Клинтом Викхэмом.

Теперь настала пора вернуться к этому. От одной лишь мысли о столь унизительной миссии Тила почувствовала отвращение. Она хотела прямо сейчас найти Патрика и потребовать, чтобы тот оставил ее в покое, а также заявить, что не будет делать ничего подобного. Но здравый смысл победил чувства. Патрик не раз намекал: человек, который облагодетельствовал его, Роби и Тилу, может превратиться в злейшего врага, если не получит того, что ему необходимо.

«Да, я должна что-нибудь выяснить!» – подавленно сказала она себе.

Она стала мучительно думать, как бы ей это сделать, когда в комнату вошел другой лакей и громко объявил:

– Мистер Викхэм ожидает мисс Мэри-Ли в гостиной.

– А можно я возьму с собой шкатулку? – спросила малышка у Тилы.

– Конечно, раз тебе так хочется, – ответила девушка. – И не забудь поблагодарить мистера О'Келли за подарок.

– Я буду с ним очень вежлива, – пообещала Мэри-Ли.

Она взглянула на Тилу.

– Пойдемте со мной, тогда вы тоже сможете поблагодарить его.

– Я думаю, твой папа ждет тебя одну.

– Какая разница, мы все равно не будем с ним вдвоем, там внизу столько людей, – недовольно промолвила Мэри-Ли. – И все они будут сюсюкать со мной только для того, чтобы доставить ему удовольствие.

Тила рассмеялась. Она оценила незаурядный ум малышки, понимающей, что большинство комплиментов, которые она слышит в свой адрес, говорятся ради ее отца. А вслух сказала:

– Иди вниз и будь приветливой со всеми. Комплименты принимай с улыбкой и отвечай: «Спасибо!»

– Я думаю, папа будет отвечать за меня, – изрекла Мэри-Ли. – Он любит, когда меня хвалят.

– Я тоже, – улыбнулась Тила, – так что не забудь рассказать мне о том, что услышишь, когда вернешься.

– Было бы лучше, если б вы спустились со мной, – предприняла последнюю попытку Мэри-Ли, но, не услышав ответа, побежала к двери.

Тила полистала книгу, которую до этого читала девочке, и прошла к себе в комнату. Она думала о дочери маркизы, которая по указанию Патрика целый вечер будет крутиться перед носом мистера Викхэма. И, возможно, тогда он почувствует к этой леди Вивьен то же самое, что прошлой ночью чувствовал к ней. Потом девушка рассердилась на себя.

«Он был груб, и хватит о нем думать», – наложила она запрет на подобные терзания.

Единственным приемлемым оправданием для него было то, что он американец и не знает, как должны вести себя настоящие джентльмены.

Девушка подошла к окну и посмотрела на фонтан. Солнце тонуло в собственных лучах, которые отражались в воде, а разноцветные брызги устремлялись к небу. Сад казался ослепительно красивым. Какая удача – быть частью этого сада, частью Ставерли!

«Что бы ни случилось, что бы он ни говорил, – подумала она, – мистер Викхэм дал нам возможность вновь почувствовать эту изумительную красоту, о чем нельзя забывать».


Уложив Мэри-Ли, Эмили выдала Тиле подробную информацию о том, как выглядели дамы за ужином.

После этого девушка решила лечь спать. Она разделась и юркнула в постель, но вдруг ее посетила неожиданная мысль: сегодня подходящая ночь, чтобы раздобыть информацию для Патрика. Сев на кровати, она стала соображать, где можно найти хоть какие-нибудь сведения. Ей казалось маловероятным, чтобы важные бумаги лежали просто где-нибудь на столе. Они наверняка заперты в сейфе.

«Я даже не представляю, что мне надо искать, – в ужасе подумала Тила. – Может, обычный заголовок или адрес на письме покажется весьма ценной информацией для того, кто понимает их значение. Наверное, стоит пойти и посмотреть».

Сегодня подходящая ночь для этого, потому что после таких домашних балов гости расходятся довольно рано. От Эмили она узнала, что все приглашенные готовятся к приезду оркестра из Лондона. Значит, завтра вечер будет долгим и гостям после утомительной дороги и сытного ужина захочется лечь пораньше.

«Если я дождусь, пока они разойдутся по комнатам, – рассуждала Тила, – то смогу поискать в кабинете, а если там ничего не отыщется, Патрику придется принять это как непреложный факт».

Она взяла книгу, лежавшую на тумбочке рядом с кроватью, и стала читать. Читала до тех пор, пока часы не пробили час. Чувствуя, что скоро заснет, она решила больше не ждать. Тихо встала с кровати и потянулась за платьем, которое Эмили приготовила на завтра. Это платье некогда принадлежало ее матери и теперь было самым красивым в ее гардеробе.

Девушка оделась и уже подошла к двери, чтобы выйти, но ее не отпускало сомнение. Она подошла к комоду и достала оттуда маленький револьвер Клинта Викхэма. Она была уверена, что его не придется использовать, но на всякий случай взяла с собой. Вдруг она встретит кого-нибудь по пути в кабинет, тогда она сможет сослаться на то, что ей почудилось, будто некий чужак проник в дом и она решила проверить, все ли в порядке. Тогда револьвер окажется как нельзя кстати.

«Это очень разумное решение, – убеждала себя Тила. – Я предусмотрела любую случайность».

В то же время она молилась, чтобы никто не заметил ее.

Хорошо зная планировку дома, она пошла к кабинету коридорами, которыми обычно не пользовались. Они вели через центральный холл и заканчивались узкой витой лестницей на первый этаж. Эта лестница никогда не освещалась, и по ней предпочитали не ходить. Тиле это было на руку, тем более яркая луна освещала путь.

Благополучно спустившись на первый этаж, девушка осмотрелась. Она теперь находилась в конце коридора, рядом с библиотекой. Здесь все еще горело несколько светильников, но их тусклый свет говорил о том, что все, включая Клинта Викхэма, уже отошли ко сну.

Быстро и легко, словно привидение, она проскользнула к кабинету. Бесшумно открыв дверь, увидела погрузившуюся в темноту комнату. Затухающие угли догорали в камине. Несмотря на то что дни стояли теплые, ночи приносили холод, так как был только конец апреля. Камин использовали в каждой комнате для обогрева и освещения.

Пошарив руками, Тила обнаружила подсвечник с тремя свечами и от углей зажгла их. Подошла к столу и осмотрела его. Это был старинный стол с резными украшениями на ножках и на ящиках. Тила вновь вспомнила своего отца, который часто принимал за этим столом визитеров. Он уныло просматривал счета, которые не имел возможности оплатить, и пил виски.

Отогнав воспоминания о прошлом, девушка решила заняться делом.

«В ящиках наверняка что-то есть», – с надеждой подумала она.

Тила протянула руку, чтобы открыть один из них, когда вдруг раздался едва уловимый звук. До этого вокруг было так тихо, что казалось, весь мир погрузился в сон.

Тила замерла и прислушалась. Теперь возникли другие звуки. Чудилось, будто кто-то приближается к кабинету. В отчаянии Тила огляделась вокруг в поисках укрытия.

Вот повернулась ручка двери. Ни секунды не раздумывая, девушка бросилась за занавески. Как можно тише с ногами забралась на широкий подоконник, обтянутый тем же бархатом, из которого были изготовлены шторы. Она тяжело дышала, моля Бога, чтобы ее не услышали. Сердце бешено колотилось в груди, казалось, его удары сотрясают дом.

Дверь тихо прикрыли, и девушка уловила звук шагов по ковру.

– Если ты знаешь, что и где искать, мы не потеряем здесь много времени, – раздался шепот с сильным американским акцентом.

Голос был грубый и гнусавый. Немного раздвинув шторы, Тила подалась вперед. Она не понимала, что происходит. Голос американца показался ей знакомым. Выгнув шею, девушка взглянула через щель в комнату. Она могла видеть лишь одним глазом, но и этого было достаточно.

Клинт Викхэм сидел в кресле, рядом со столом. По обе стороны от него стояли двое мужчин. В одном Тила узнала американца, который заговорил с ней в парке. И он, и его сообщник держали в руках длинные острые ножи. Их лица в свете свечи казались необычайно злобными.

– Я уже сказал вам, здесь ничего нет! – произнес Клинт Викхэм. – То, что вас интересует, находится у моих адвокатов или в сейфе, но не здесь, а в Лондоне.

– Если это правда, – сказал один, – то ты откроешь ящик ключом, который мы нашли в твоей спальне, и мы это проверим. Если там действительно ничего нет, ты напишешь письмо своим лондонским адвокатам и прикажешь им дать нам то, что нас интересует.

– А пока мы будем ждать твоих адвокатов, – вмешался второй, – мы спрячем тебя там, где никто не догадается искать.

Этот второй тоже говорил с акцентом, свидетельствующим, что он американец.

– А если я откажусь, – спокойно поинтересовался Клинт Викхэм, – вы что, убьете меня? В этом случае, джентльмены, могу вас уверить, в соответствии с английскими законами вас просто-напросто повесят, а это, надо думать, не очень приятный способ отправиться в мир иной.

Он говорил так непринужденно и хладнокровно, что Тила не могла не восхититься им. Однако его предупреждение нисколько не напугало налетчиков, напротив, они рассмеялись.