Мэгги Дэвис - Грешные желания

Полная луна поднялась над расцвеченным неоновым блеском Майами-Бич и темными водами Бискайнского залива. Свет луны падал на белую яхту, стоявшую на якоре недалеко от берега. Ночь была душной, поверхность воды оставалась неподвижной под легким дуновением знойного бриза, но на палубе яхты участники шумной вечеринки танцевали под оглушительные звуки зажигательных латиноамериканских мелодий.

Под плотным покровом из листьев индийских смоковниц и пальм стояла стройная женщина в мерцающем вечернем платье из белого атласа. Она низко склонилась над оплывающими свечами, в несколько рядов установленными на каменной плите.

У ее ног лежало связанное тело, вздрогнувшее от прикосновения кончика ножа женщины.

— Повелительница молнии и грома, явись ко мне. — Ее покрытый красной помадой рот скривился в жестокой гримасе. — Услышь мою просьбу! Дай мне то, что я желаю!

Внезапный порыв ветра пронесся среди высоких пальм, и длинные темные волосы скрыли лицо женщины. Быстрым движением она переместила маленькую фигурку в середину круга из зажженных свечей. Это была ярко раскрашенная гипсовая статуэтка, изображавшая женщину в красно-белой средневековой мантии. В одной руке она сжимала меч, другая рука держала миниатюрную зубчатую башню. Женщина дрожащими пальцами погладила невозмутимое лицо фигурки и раскрашенные складки ее одеяния.

— Я дарую тебе эту кровь, о повелительница тьмы, — страстно прошептала она. — Я приношу тебе жертву, Чанго… Отомсти же за меня теперь!

В этот самый момент со стоявшей на якоре яхты кто-то нырнул или, может быть, нечаянно упал прямо в воды залива. На мгновение наступила полная тишина. Ревевшая музыка смолкла, и несколько секунд спустя раздались пронзительные вопли. То были беспорядочные приказания на английском и испанском языках, перемежавшиеся со взрывами пьяного хохота.

Женщина под деревьями застыла с закрытыми глазами, находясь в состоянии глубокого транса. Затем она слегка вздрогнула и наклонилась к теплому связанному телу, лежащему у ее ног.

— Приди, повелительница тьмы! — Громко произнесла она, заглушая пьяные голоса, несущиеся с моря. — Богиня огня и молнии, та, что именуется Чанго, явись ко мне!

Лезвие ножа зависло над телом на каменной плите.

Мужчина спускался по тропинке, ведущей от дома. Под густым лиственным покровом тропических деревьев шаги его звучали приглушенно. Он что-то выкрикнул.

— Чанго, Чанго, услышь меня! — торопливо повторила женщина. — Я дарую тебе эту жизнь и кровь! Теперь дай мне то, что я желаю!

Людям, бултыхавшимся в воде, был брошен спасательный пояс. Наиболее трезвый голос с палубы убеждал присутствующих успокоиться, иначе в любой момент может появиться полиция.

Спускавшийся по тропинке мужчина вновь что-то нетерпеливо выкрикнул. При звуке его голоса женщина в мерцающем белом платье вздрогнула и поспешно занесла нож. Тело на каменной плите затрепетало, потом затихло.

Высокий мужчина в одних плавках продрался сквозь заросли. Его почти нагое тело было впечатляюще мужественным. В руке он держал откупоренную бутылку шампанского. Если он и был столь же пьян, как остальные гости на борту яхты, то ничем не выдавал этого…

— Где, черт возьми, ты… — начал он, но не договорил, увидев забрызганное кровью платье женщины и нож в ее руке. Выражение удивления на его красивом лице сменилось яростью, когда он перевел взгляд на каменный алтарь, маленькую гипсовую фигурку в круге свечей и растерзанное тело в луже крови.

— Боже! — вырвалось у него. — Что ты наделала?

Женщина повернулась. Все еще пребывая в трансе, она вытерла окровавленные пальцы об атласное платье.

Мужчина сделал глубокий вдох.

— Будь ты проклята! — тяжело произнес он. — Так бы и убил тебя за это!

Женщина опустила глаза на яркие струйки красной крови, стекавшие по камню на песок у ее ног, и улыбнулась.

— Ты же обещала мне, — процедил мужчина. — Обещала покончить с этой проклятой, кровавой мерзостью!

Она впервые взглянула прямо ему в глаза.

— Слишком поздно, — сказала женщина равнодушным тоном. — Не кричи. Ты ничего не можешь изменить.

Он резким движением поднял руку, словно замахиваясь. Женщина не шелохнулась, странная улыбка играла на ее губах.

— Что бы ты ни сделал, — пробормотала она, — я уже принесла свой дар кровью. И Чанго приняла его. Все кончено.

Он стоял, застыв от гнева и сверкая черными глазами.

— Мы же оставили в прошлом все это дерьмо, помнишь? Разве это ничего не значит? Ты обещала!

Мужчина с угрожающим видом шагнул к ней, но она повелительным жестом руки остановила его.

— Что бы ты ни говорил, что бы ни делал, — с торжеством в голосе проговорила она, — это ничего не изменит.

Она подняла лицо. В глазах ее отражалась такая сила, что мужчина невольно отступил назад.

Ее губы еще шире расползлись в загадочной улыбке.

— Esta terminado[1], — произнесла она. — Ты ничего не можешь поделать. Заклинание завершено.

Банкет с шампанским и благотворительное шоу моды, ежегодно устраиваемые Латиноамериканским обществом культуры, шли гладко до тех пор, пока рыжеволосая модель, демонстрирующая элегантный костюм от Теда Лапидуса, не потеряла равновесие. Она слишком резко развернулась на временно сооруженном помосте, переброшенном через пруд с лилиями, и, потеряв равновесие, с оглушительным всплеском упала в воду.

Публика ахнула и замерла в ожидании.

Габриэль Кольер в этот момент делала наброски для своей статьи и только что записала: «Доминирующие темные цвета наступающего осеннего сезона сменили буйство ярких летних расцветок». Подумав немного, она вычеркнула слово «буйство» и заменила его на «полифонию». Тем временем рыжеволосая манекенщица наконец поднялась на ноги, но, запутавшись в водорослях, вновь плюхнулась в воду.

Толпа внезапно пришла в движение. Со всех сторон слышались громкие, испуганные крики. Огромный тент в белую с синим полоску, разбитый над лужайкой одного из самых изысканных в Майами поместий, лишь немного приглушал возникший шум.

Габи смущенно подняла голову. Она была корреспонденткой отдела моды в «Майами таймс джорнэл», автором «никудышных» репортажей — характеристика ее босса — редактора газеты, повторяемая им чуть ли не ежедневно. Доносившиеся отовсюду визги никак не способствовали творческому процессу. Она и так с трудом подыскивала нужные слова.

Чернокожая женщина-фотограф Криссет Вашингтон из «Таймс джорнэл» стремительно вскочила со стула, увидев этот казус. Теперь она в своих золотых сандалиях и французских узеньких джинсах ринулась в воду, и щелчки фотоаппарата Крис-сет следовали один за другим. Фотокорреспондентка из «Майами геральд», как успела заметить Габи, оказалась не такой проворной.

Рыжеволосая модель все еще никак не могла выбраться из воды. Шикарные светские дамы, не заботясь о своих туалетах, продирались сквозь густые заросли, стремясь увидеть, что произошло. Пробежавший мимо официант задел на ходу стол прессы. Габи зажала в руках листки со своими записями.

— На ней костюм от Галаноса? Или это Тэд Лапидус? — обратилась к ней сидевшая рядом редакторша «Геральд».

Габи до сих пор не могла без каталога определить этого. Ей казалось, что это костюм от Тэда Лапидуса, однако он с таким же успехом мог быть и от Галаноса. Она пожала плечами и, прежде чем успела отвернуться, поймала взгляд редакторши «Геральд», полный нескрываемого презрения.

Габи нахмурилась. Хотя «Геральд» и «Таймс джорнэл» были конкурентами и не следовало ожидать, что их сотрудники станут испытывать друг к другу дружеские чувства, но она поняла, что совершила оплошность. Габи вытерла влажный лоб. Несмотря на мощные кондиционеры, под полосатым парусиновым тентом стояла невыносимая жара. Хотя Габи родилась и выросла в южной Флориде, после пяти лет, проведенных в Европе, она никак не могла снова привыкнуть к палящему зною Майами.

Габи заглянула в свою записную книжку. Возможно, подумала она, стоит выбросить все, что уже написано, и заново приступить к статье. В чем она была абсолютно уверена, так это в том, что нельзя начинать обзор моды со слов: «Когда модель в костюме от Тэда Лапидуса споткнулась и упала в пруд с лилиями…»

Она вновь бросила взгляд в сторону демонстрационного помоста. У его ступенек стояли другие манекенщицы. Женщина в большой черной шляпе, управляющая шоу дома моделей «Неймана-Маркуса», поспешила к микрофону. Но ее речь потонула в криках многочисленных представителей испано-язычной элиты Майами, столпившихся вокруг нее.

Позади всех на небольшой деревянной платформе, возведенной в зарослях кокосовых пальм, музыканты неистово заиграли очередную версию «Гвантанамеры», заглушая голоса.

Габи бросила взгляд на Бискайнский залив, всматриваясь в его зеленовато-голубые воды, сверкающие сквозь живой занавес из цветущих кустарников и пальм. На якоре в открытом море стояла яхта, великолепное белое моторное судно, внешний вид которого напоминал технику далекого будущего. Банкет Латиноамериканского общества культуры и показ модных новинок являлись самыми престижными светскими событиями летнего сезона в Майами. Обзор их должен был появиться в отделе светской хроники «Таймс джорнэл». Это было первое настоящее задание Габи, проработавшей всего три недели на новом месте. К сожалению, никто не сообщил ей, что следует делать, если одна из моделей свалится с демонстрационного помоста в пруд.

Музыканты как ни в чем не бывало исполняли уже надоевшую мелодию, и немало удивленная Габи увидела, что за исключением фотографов, которые все еще щелкали своими аппаратами, никто больше не интересовался барахтающейся в пруду девицей. Представительница дома моделей «Неймана-Маркуса» сделала очередную попытку объявить короткий перерыв, но ее слова тонули в общем гаме.

Криссет Вашингтон вылезла из пруда и плюхнулась на стул рядом с Габи.

— Этого и следовало ожидать, — произнесла она с тяжелым вздохом. — Детка была под таким кайфом, что, выйдя на подиум, не смогла обойтись без автопилота!

Габи наблюдала за пострадавшей моделью, которая предпринимала очередную попытку подняться на ноги. Широко распахнутые зеленые глаза девушки смотрели на окружающих совершенно бессмысленно.

— Эй! — Габи старалась перекричать толпу. — Может быть, кто-нибудь все же поможет ей выбраться из воды?

Криссет наклонилась к ее уху.

— Там всего около четырех дюймов глубины. Девочка не утонет, не беспокойся, — с этими словами она приподняла ногу и посмотрела, как вода стекает с ее золотистых сандалий. — Во всяком случае, милая, это работенка для мужчин. Все ждут, когда какой-нибудь богатый латиноамериканец придет и вытащит ее оттуда.

Будто по сигналу, трое мужчин в светлых деловых костюмах быстрым шагом поспешили по газону на помощь незадачливой модели. Музыканты мгновенно заиграли мелодию одной из песен Хулио Иглесиаса, и вновь спешно появилась распорядительница шоу «Неймана-Маркуса», на этот раз прихватив с собой скатерть.

Габи склонилась к фото корреспондентке.

— Криссет, что такое «под кайфом»? — громко спросила она, перекрикивая оркестр.

Криссет смерила ее недоверчивым взглядом.

— Боже, Габриэль, ты что, с луны свалилась? — Она внезапно подняла свой аппарат и направила его на мужчин, появившихся у пруда. — Быть под кайфом, припудриться. Белый порошок, который здесь в большом ходу, дорогуша. — Криссет оторвала на секунду взгляд от объектива, чтобы убедиться, поняла ли ее Габи. — Кокаин, Габриэль, кокаин.

Габи почувствовала, что снова выставила себя не в лучшем свете. Получалось, что возвращение в Майами после пяти лет работы в Европе напоминало путешествие на другую планету, где обитатели говорят на неизвестном ей языке. Под кайфом… Припудриться… Какие-то полеты. Габи была не настолько отсталой. Она и раньше слышала о процветающей торговле наркотиками в Майами, но то, что она увидела сегодня, шокировало ее. Прямо на публике — это уже слишком, решила она про себя. Тем более когда речь идет о манекенщице, участвующей в таком событии, как показ мод.

— А вот и помощь подоспела, — прошептала Криссет, не отрываясь от объектива.

Трое мужчин быстро пересекли сад. Самый высокий из них, в элегантном белом костюме, решительно шагнул в воду, подхватил девушку под руки и вывел ее на берег.

Габи нахмурилась.

— Откуда тебе известно, что модель была… э-э, под кайфом?

Публика разразилась аплодисментами, когда высокий мужчина накинул на промокшую манекенщицу скатерть, протянутую распорядительницей «Неймана-Маркуса». Рыжеволосая девица бессмысленно улыбнулась, когда он с равнодушной тщательностью отжал подол ее наряда.

— По ее глазам, — откликнулась Криссет, направляя свой объектив на мужчину в белом костюме. — Глаза точно безумные. Один мой дружок говорил, что это самый верный знак. Не так уж трудно распознать того, кто подсел на кокаин. Ого, ну и роскошный экземпляр. Чем не тигр? — восхищенно прошептала она, глядя, как высокий мужчина ведет под руку манекенщицу. — Я была бы не против, если бы такой красавчик ежедневно извлекал меня из воды.