В Вандомский замок поступали сотни пакетов со свадебными подарками. В Большом салоне их аккуратно распаковывали и выставляли для обозрения. Королева Елизавета прислала гравированный серебряный поднос. Мультимиллионер Джон Клюге подарил новобрачным антикварные настенные часы семнадцатого века. От князя Монако Ренье пришел изящный фарфоровый сервиз с ручной росписью. Федерация спортивных обществ Коста-дель-Мар преподнесла миниатюрную копию Вандомского замка, изготовленную из камней-самоцветов. Потом настал черед распаковывать подарки от Ивана Лендла, Штеффи Граф, Вупи Голдберг.

— Просто невероятно! — сказала Тедди опытной секретарше, которая помогала расставлять подарки на столах и объясняла, как пишутся благодарственные письма. — Как в сказке!

Женщина кивнула:

— Мадемуазель Уорнер, не желаете ли открыть посылку от президента Клинтона?

Прошло три недели. Проснувшись утром, Тедди не сразу поняла, где находится. Парчовые драпировки, старинные картины в массивных позолоченных рамах — все это было словно из другого мира.

— Мадемуазель Тедди? — в дверь деликатно постучала горничная. — Ваш завтрак.

Тедди села в постели, накинув нежно-голубой халат, расшитый скрещенными теннисными ракетками. Ей совсем не хотелось есть, но Кристина накануне советовала ей во что бы то ни стало подкрепиться хотя бы печеньем и горячим кофе. Впереди был долгий, напряженный день.

— Желаете что-нибудь еще, мадемуазель?

— Нет, спасибо.

Настал день ее венчания.

Тедди не могла унять дрожь в руках. Слава Богу, ее болезнь отступила, однако врачи настоятельно рекомендовали ей соблюдать щадящий режим и избегать волнений. Но разве такое возможно? Венчание, которое увидят четыреста миллионов телезрителей, обещало быть только началом.

В дверь опять постучали.

— Войдите! — сказала Тедди.

Это вернулась горничная.

— Мадемуазель Тедди, его высочество прислал вам сувенир. Приказано вручить его немедленно.

Она передала Тедди маленькую коробочку в серебристой обертке.

На белом атласе лежал гладкий золотой ключ. Под атласной подушечкой Тедди заметила записку. «Этот ключик откроет для тебя мою страну, — было написано в ней уверенным почерком Жака. — Он откроет мое сердце, а в придачу — новый теннисный стадион, который будет носить твое имя. Моя любовь — навсегда».

У Тедди на глаза навернулись слезы. Это был свадебный подарок Жака — теннисный стадион, где она сможет тренироваться, обучать талантливую молодежь, проводить благотворительные международные турниры. Но дороже всего для нее было то, что Жак ясно показал: он уважает ее право на собственные интересы.


На безоблачном небе ослепительно сияло солнце. Вандомский замок расцветился сотнями бело-голубых флагов. С утра звонили церковные колокола.

Женевьева Мондальви высунула голову из окна такси. Ей не удалось получить официальное приглашение на венчание; пришлось удовлетвориться приглашениями на важные приемы. Зато она сумела договориться об интервью с самой Тедди Уорнер.

— Да поезжайте же вы побыстрее, любезный! — нетерпеливо обернулась она к шоферу. — Жмите на газ — народ расступится.

— Oui, madame, — послушно отозвался таксист.

Все княжество оделось в праздничное убранство. Вдоль дорог полыхали все краски осенних цветов. По главным улицам проложили три мили голубых ковровых дорожек. В отелях не осталось ни одного свободного номера. Вездесущие журналисты лихорадочно строчили в своих блокнотах и щелкали затворами фотокамер. В Оперном театре была объявлена премьера нового балета «Княжеская сюита», с Михаилом Барышниковым и Лесли Браун в главных ролях.

Такси еле-еле ползло сквозь толпу. Подступы к замку были забиты толпами любопытных. Особо настойчивые провели на улице всю ночь, чтобы занять места получше. Все ожидали появления свадебной кареты.

— Женевьева Мондальви, «Пари-матч». — Женни протянула часовому свое удостоверение.

— Прошу прощения, мадам, в моем списке вашего имени нет.

— Но у меня назначено интервью с Тедди Уорнер!

— Ах, да, тысячу извинений…


Тедди подняла руки, чтобы две камеристки, стоящие на табуретах, помогли ей облачиться в великолепное свадебное платье от Сен-Лорана.

— Осторожнее, у меня уже накрашены ресницы! — воскликнула Тедди, пряча лицо от кружевных волн.

Камеристки принялись застегивать бесчисленные жемчужные пуговки, потайные крючки и «молнии». Пышный шлейф длиной в двенадцать футов предполагалось прикрепить к платью непосредственно перед венчанием в соборе, а затем снять на время торжественного приема.

Когда секретарша объявила о прибытии мадемуазель Мондальви из «Пари-матч», Тедди чуть не вздрогнула: она совсем забыла, что согласилась дать это десятиминутное интервью.

— Просто невероятно, — приговаривала Женевьева Мондальви. — Вы чем-то напоминаете княгиню Лиссе. Нет, не чертами лица, но всем своим обликом. Даже свадебная прическа у вас почти такая же, какую выбрала в свое время княгиня Лиссе.

Тедди только улыбалась; от волнения ей трудно было говорить.

— Какие чувства вы испытываете в столь знаменательный день? — Журналистка перешла к делу, достав диктофон.

— Я чувствую… Это трудно передать словами. Мне радостно. Мне страшно. Я испытываю волнение — в то же время уверенность. Жак — необыкновенный человек: я буду счастлива идти по жизни рядом с ним. Сожалею только об одном — что мой отец не сможет повести меня к алтарю.

По щекам Тедди покатились непрошеные слезы. Одна из камеристок тут же ринулась вперед с салфеткой наготове и осторожно промокнула влагу, чтобы не испортить грим.

— Кто же будет вашим посаженным отцом, Тедди?

— Расс Остранд. Он долгие годы был моим агентом и добрым другом нашей семьи.

На самом деле Женни это прекрасно знала: она внимательно изучила все пресс-релизы и не пропустила ни одной пресс-конференции. Ей просто требовалось разговорить Тедди, чтобы потом выудить какую-нибудь сенсационную новость — пусть собратья по перу сдохнут от зависти.

— Тедди, а правду говорят, будто теннисист Огги Штеклер, не получивший приглашения на свадьбу, сгорает от ревности и неоднократно атаковал вас телефонными звонками, умоляя выйти за него замуж?

У Тедди от изумления раскрылся рот. Потом она расхохоталась:

— Кто вам такое сказал?

— Ну, в общем-то… — Женевьева не могла признаться, что выдумала это сама.

— Он действительно звонил, но только для того, чтобы поздравить меня и пожелать счастья. Поверьте, он никогда не предлагал мне выйти за него замуж! У меня прекрасный жених, и я безгранично счастлива. Запишите это: я безгранично счастлива.


Подразделения костанской армии прошли торжественным маршем от Вандомского замка и образовали живое заграждение вдоль пути следования карет. Фотографы взбирались на крыши машин и залезали на деревья, чтобы выбрать подходящий ракурс. Над толпой завис вертолет. В небе вслед за спортивным самолетом тянулся транспарант: «Тедди и Жак».

Чей-то голос из толпы выкрикнул:

— Едут!

Из открывшихся ворот замка появились бравые кавалеристы в голубой форме. В гривы и хвосты их вороных коней были вплетены бело-голубые ленты.

За ними ехала первая карета, в которой сидели князь Генрих, принцессы Кристина и Габриелла, а с ними — маленькая Шарлен. Толпа приветствовала их восторженными криками.

Из ворот показалась новая кавалькада всадников. Следом за ними в открытой карете ехал Жак в своей парадной военной форме, при всех регалиях, с лентой ордена св. Этьена через плечо.

Женщины визжали от восторга. Солдаты с трудом сдерживали натиск толпы. Стрекотали телевизионные камеры, взрывались вспышки.

Последней из ворот дворца выехала карета невесты. По обе стороны от нее гарцевали кавалеристы. Эта карета, украшенная резными позолоченными лилиями и геральдическими львами, бережно сохранялась с семнадцатого века. Ее колеса были инкрустированы самоцветами. Тедди сидела среди моря лент и кружев, похожая на сказочную принцессу. Ее голову закрывала легкая фата, расшитая жемчугом. Туго заплетенные светлые волосы были уложены на затылке в изысканный шиньон. Со всех сторон люди выкрикивали ее имя.

Тедди сидела прямо, с трудом сохраняя видимость спокойствия.


На ступенях собора выстроился почетный караул. Только что сюда прибыл кардинал Бартолотта, посланец папы Римского. Его встречал монсиньор д'Эльер, архиепископ Коста-дель-Мар.


Готический собор был великолепен. Его украсили голубые корзины с белыми розами и лилиями. По проходу тянулась голубая ковровая дорожка. Алтарь утопал в белых цветах, источающих нежнейший аромат. Под сводами звучала органная музыка. На скамьях не осталось ни одного свободного места — тысяча двести гостей прибыли заблаговременно.

Жак настоял, чтобы в соборе были запрещены все виды съемки. Исключение сделали только для телекомпании Эн-Би-Си, которая на весь мир транслировала церемонию венчания по каналам спутниковой связи.

— Как страшно — просто ужас! — шепнула Тедди на ухо Джамайке, когда они ожидали в главном вестибюле. Шафером Жака был его школьный друг, молодой герцог Сен-Мишель, наследник одного из крупнейших состояний Франции.

Тедди обмирала от страха с того самого момента, как ее усадили в золоченую карету. Огромным усилием воли она заставляла себя улыбаться и даже несколько раз приветственно помахала толпе.

— Неужели это все происходит со мной? Ущипни меня, Джейми, — попросила она. — Не могу поверить, что это не сон.

— Какой уж тут сон! — тихонько засмеялась Джамайка, которая и сама волновалась не меньше. — Тедди, ты такая красивая — не передать!

— А вдруг я забуду, что полагается говорить? — выдохнула Тедди. — Джейми, меня ноги не держат.

— Ничего не бойся! — ободряла ее Джамайка. — В крайнем случае я тебе буду подсказывать, только это не понадобится, вот увидишь. Тедди, ты нашла свою мечту.


Габриелла и Кристина стояли рядом. Обе, как полагалось подружкам невесты, были в голубых, но совершенно разных платьях. Наряд Габи дополняли жемчуг и бриллианты; Кристина предпочла бриллианты с сапфирами.

— Кристина, — Габи даже вздрогнула, — мне показалось, что в толпе мелькнул Клифф. Как он мог здесь оказаться? Я его не приглашала.

— А я пригласила, — спокойно сообщила Кристина.

— Как?..

— Ради тебя, Габи. Не делай глупостей. Этот человек готов целовать землю, по которой ты ступаешь. Он себе места не находит. Неужели нельзя сделать шаг навстречу друг другу? Ну, что ты упрямишься? Он не будет тебе мешать заниматься любимым делом, но ты даже не хочешь его выслушать.

Габи покачала головой:

— Кристина, как ты могла?.. — она прикусила губу, чтобы не расплакаться.

— Допустим, я не все сделала правильно. Но, Габи, посуди сама! Для меня это было искуплением. За многое… Нет нужды тебе рассказывать, что мне не везло с мужчинами. Пусть хотя бы тебе повезет. Хотя бы одной из нас. Почему ты отворачиваешься от своего счастья, Габи? Чего ты боишься?

— Не знаю, — еле слышно ответила Габриелла.

Кристина подступила ближе:

— Подай ему знак, Габи. Любым способом. Скажи, что ты его любишь! Сегодня особенный день — не только для тех, кто идет под венец.

Габи недоверчиво посмотрела на гордую, своенравную Кристину, которая, кажется, впервые в жизни заговорила серьезно, а потом крепко обняла ее за плечи:

— Крис! Господи, какое счастье, что ты у меня есть! — Она быстрым движением сняла с пальца тонкое колечко с жемчужиной, которое подарила ей мать, княгиня Лиссе, за несколько дней до смерти. — Возьми. Это мамино кольцо.

— О, — только и смогла выговорить Кристина сквозь душившие ее слезы.


Принцесса Габриелла подошла к Тедди и легко поцеловала ее в щеку.

— Тедди, теперь мы с тобой сестры. Я очень рада, что ты вошла в нашу семью. Ты нужна не только Жаку, но и всем нам.

— Я хотела сказать то же самое, — присоединилась принцесса Кристина. — Уж не знаю, как тебе удалось вразумить моего брата, но уверена… — В это время орган заиграл прелюдию к свадебному маршу. — Кажется, началось, — взволнованно прошептала Кристина.

К ним торопливо приближался придворный мажордом Мишель Буфэ, назначенный распорядителем свадебной церемонии.

— Мадемуазель, — с поклоном обратился он к Тедди, — через несколько минут начинаем.

Тедди побледнела. На мгновение у нее перед глазами заплясали черные точки. Опасаясь, как бы не упасть в обморок, она стиснула руку Джамайки.

— Я с тобой, — шепнула Джамайка ей на ухо.

Неожиданно для себя самой Тедди вдруг обрела спокойствие и уверенность. Ей показалось, что вся ее жизнь была подготовкой к этому мгновению.