Коди Кеплингер - Локаут

Нет ничего унизительней, чем сидеть топлесс на заднем сиденье автомобиля своего бойфренда в тот момент, когда кто-то решает бросить яйцо в лобовое стекло.

Постойте. Забудьте.

Еще хуже иметь парня, который спрыгивает с тебя, выскальзывает из машины и гонится за тем, кто сделал это, совершенно забыв, что ты все еще полуголая.

Но есть еще одна вещь, которая превосходит все это.

Когда эта ситуация повторяется с завидной периодичностью.

Я перевернулась на живот и потянулась рукой к автомобильному коврику в поисках своей майки, молясь, чтобы окна нового Бьюик Скайларк Рэнди были настолько же затонированы, как и на его старом Кугаре, которым он в прошлом месяце обнял телефонный столб. Бьюик был старым и подержанным, но Рэнди решил, что его большое заднее сиденье приоритетнее другой машины.

Не то чтобы это приносило хоть какую-то пользу в данный момент.

Я натянула свой топ и перебралась на переднее сиденье. С тех пор как я и Рэнди начали встречаться шестнадцать месяцев назад, это уже третий раз, когда машина подверглась акту вандализма, пока мы внутри. Два других случая произошли прошлой осенью, когда соперничество было в полном разгаре, и оба раза, бросив меня униженную в машине, Рэнди гонялся за зачинщиком. Определенно не так я представляю себе «хорошее времяпрепровождение».

Хотя с тех пор прошел почти год, и в этот раз я надеялась избежать подобного, но, видимо, я была слишком оптимистична. И вот я опять сижу, еле сдерживая слезы… одинокая и забытая.

Я знала, что должна быть в бешенстве, но по большей части мне было просто обидно. Пробыв вместе с Рэнди больше года, я надеялась, что теперь буду для него на первом месте. Но он так легко забыл обо мне из-за глупого яйца на машине. Это задевало.

Я выключила диск с сексуальными R&B[1] песнями, который поставил Рэнди, и покрутила настройки стерео приемника, остановив выбор на радиостанции с хрипящими старыми хитами, успев услышать последние секунды песни Боба Сигера «Ночные движения».[2] Я стянула спутанные и растрепанные волосы резинкой, надетой на мое запястье.

Рэнди вернулся через тринадцать с половиной минут.

– Футбольные педики![3] Я убью этих придурков.

Бросаю на него взгляд. Он знает, что я ненавижу, когда он так говорит.

– Извини, – пробормотал он, с шумом падая на водительское сиденье. Скрипя зубами, он уставился на забрызганное яйцом лобовое стекло. – Просто не могу поверить, что они это сделали.

– Не можешь?

– Ну, хорошо, могу, но я зол.

– У-угу.

– Будет геморно это все отчистить.

– Скорее всего.

Он поворачивается лицом ко мне.

– Ненавижу этих придурков. Боже, не могу поверить, что не поймал этого парня. Мы с Шейном заставим их поплатиться за это.

Я ничего не говорю. Я уже пыталась объяснить Рэнди концепцию такого понятия как «цикл насилия», но безуспешно. Он, казалось, не понимал, что ответные шаги против игроков в соккер вновь вынудят их напасть на него. Он давал им то, чего они и добивались – подпитку для этого глупого соперничества. Оно никогда не прекратится, если он будет продолжать предпринимать ответные действия.

Хотя логика не была сильной стороной Рэнди. Он был парнем, действующим спонтанно – из тех, кто «сначала действует, а потом думает». Это была одна из причин, почему я его любила. Все эти «противоположности притягиваются» срабатывали в нашем случае. Но иногда импульсивность Рэнди больше напрягала, чем заводила.

Он драматично вздохнул, прежде чем повернуться ко мне.

– Итак, – сказал он, широко улыбаясь с недвусмысленным намеком. Он склонил голову вперед, позволяя своим светлым песочным волосам упасть на глаза. – Теперь, когда с этим покончено… на чем мы остановились?

– Мы, – говорю я, отталкивая его, когда он наклонился для поцелуя, – остановились на том месте, где ты отвозишь меня домой.

– Что? – Рэнди откинулся на спинку сиденья, выглядя уязвленным. – Лисса, сейчас только десять тридцать.

– Я в курсе.

– Слушай, я знаю, что тот парень испортил момент, но мы можем начать все сначала. Пожалуйста, не злись на меня. Если уж на то пошло, злись на парня, который бросил яйцо.

– Я не злюсь, просто... разочарована.

– Это не моя вина, – сказал он.

– Вы оба в этом виноваты.

– Ну же, Лисса. Что мне было делать? – спросил он. – Он забросал яйцами мою машину. Он испортил наш момент. Знаешь, ведь он мог и шпионить за нами, за тобой. Хороший бойфренд не позволил бы, чтобы какому-то придурку это сошло с рук.

– Ему сошло это с рук, – напомнила я. – Они всегда выходят сухими из воды. Гоняешься ты за ними или нет, они удирают. Так в чем смысл?

Я хотела быть честной с Рэнди. Открыться и рассказать, как это ранит, когда он сбегает и оставляет меня вот так одну. Какой жалкой и дешевой я себя от этого чувствую. Мы так долго были вместе, мы любили друг друга, и вроде бы мне не должно составить большого труда сказать ему правду. Все высказать.

Но все, что я смогла из себя выдавить – это:

– Мне не нравится постоянно быть на втором месте после этого глупого соперничества.

– Ты не на втором месте, детка.

– Докажи это, – возразила я.

Рэнди уставился на меня. Уголки его рта немного дернулись, как если бы он собирался выдать милый ответ, но передумал, а глаза загорелись, прежде чем снова потухнуть. Он ничего не сказал.

Я отвернулась от него, снова занявшись настройками радио.

– Просто отвези меня домой, ладно?

– Лисса, – прошептал он. Он взял меня за руку, осторожно отвел ее от приемника и поднес к своим губам. Он поцеловал костяшки моих пальцев, шепча:

– Мне жаль. Сожалею, что этот придурок испортил нам вечер.

Это не то, за что я бы хотела, чтобы он извинился.

– Знаю.

Его рука скользнула по моему запястью, медленно поднимаясь по моей руке к плечу, и остановилась, достигнув шеи. Он взял пальцами меня за подбородок и повернул лицом к себе.

– Я люблю тебя, – сказал он.

– И я тебя.

Он приблизился, и на этот раз я позволила себя поцеловать. Лишь быстрый, легкий поцелуй, а не тот, на который, я знала, он надеялся.

– Ты все еще хочешь, чтобы я отвез тебя домой, не так ли?

– Да.

Рэнди покачал головой, почти смеясь, пока шарил рукой по заднему сиденью, вслепую пытаясь найти свою рубашку.

– Ты меня поражаешь, Лисса Дэниелс. Большинство девушек сдались бы, стоило мне лишь взглянуть на них щенячьим взглядом этих удивительных глаз.

– Прости. Мне нравятся парни. А не собаки. Тебе следовало встречаться с другой девушкой, если ты хотел, чтобы кто-то подчинялся твоей воле.

– Все в порядке, – сказал он, натягивая рубашку через голову и повернув ключ, по-прежнему болтавшийся в замке зажигания. – Мне нравится, когда моя девушка может удержать меня в узде. Ты волевая и умная, сексуальная и...

– И ты все еще везешь меня домой, – говорю я, даря ему милую улыбку.

– Ну да, я понял. Но, эй, это не отменяет правдивости моих слов.

Качаю головой, не в силах сдержать смех.

– Ох, просто отвези меня домой, подхалим.

И вот так эта вечерняя драма была почти забыта.

Почти, но не совсем. 

– Папа! – позвала я, спускаясь вниз по лестнице следующим вечером. – Где Логан? Он уже должен быть дома.

Я остановилась в дверях, уставившись на отца. Или, точнее, на большую миску с мороженым на его коленях.

– Привет, милая, – сказал он, пытаясь убрать миску из поля моего зрения и делая это ох, как неудачно. – Я уверен, что Логан...

– Пап, что ты ешь?

– Гм...

Я подошла к нему и выдернула миску из рук.

– Не могу поверить, – сказала я, относя ее в кухню.

Я слышала, как колеса папиного кресла проскрипели по ковру, поворачивая за угол следом за мной, когда я выбрасывала оставшийся шарик шоколадного мороженого в мусорное ведро.

– Ой, да ладно, Лисса.

– Ты слышал, что сказал доктор Коллинз. Ты должен соблюдать диету. – Я включила воду, чтобы вымыть миску. – Тебе нужно сбросить немного веса, который ты набрал после несчастного случая, или у тебя появится больше проблем со здоровьем. Еда тебе в этом не поможет, папа.

– Один шарик мороженого меня не убьет, – воспротивился он.

– Ты не можешь знать этого наверняка.

Я потянулась за бумажным полотенцем и повернулась лицом к отцу, вытирая миску.

Выражение его лица меня тронуло. Оно говорило о том, что он знает, что я права, но не хочет этого слышать. Такой проблемы не было пять лет назад, до аварии – работа на стройке и любовь к спорту держали его в отличной форме. Но всё изменилось январской ночью, когда из-за гололеда машина родителей вылетела на встречную полосу. Даже после похорон мамы, на которых никто не притронулся ко всем приготовленным блюдам, после того, как он приступил к новой работе в качестве вожатого в начальной школе, после того, как он снова начал улыбаться – он по-прежнему оставался в инвалидной коляске.

Никакого больше велосипеда, никакого футбола. Для некоторых параплегиков[4] это было по-прежнему доступно, но мы не могли позволить себе какого-либо специального кресла или велосипеда – ничего, что позволило бы папе быть активным.

Так что моей задачей было следить за ним. За ним и за Логаном. Без мамы им нужен кто-то, кто бы о них заботился. Теперь это было моей обязанностью, даже если для этого мне порой приходилось быть жесткой.

– Так почему Логан не вернулся? – спросила я снова, поглядывая на часы на микроволновке. – Он обычно приходит в пять часов тридцать две минуты. Он опаздывает на десять минут.

Папа рассмеялся. Мои мышцы немного расслабились от этого звука, даже если он нашел забавной мою нервозность.

– Лисса, ты действительно переживаешь из-за того, что он опаздывает на каких-то десять минут? – спросил папа.

– Возможно, – признала я.

– Что ж, не стоит, – сказал он, подкатив кресло к кухонному столу. – Я уверен, он вернётся домой до того, как придет Рэнди. Ведь Рэнди придет смотреть игру, верно?

– Ага, – сказала я, поворачиваясь, чтобы поставить миску в шкафчик над раковиной. – Он будет здесь в шесть.

Рэнди приходит ко мне домой каждый субботний вечер. Сначала он смотрит с папой какую-нибудь игру на спортивном канале ESPN, затем мы зависаем пару часов вместе, прежде чем он уезжает домой. За год и три месяца, что мы провели вместе, он не пропустил ни одной встречи. Даже когда я была зла на него.

Я услышала, как за спиной открылась и закрылась входная дверь. Я повернулась и прошла мимо папы в гостиную.

– Где ты был? – требовательно спросила я, в то время как брат, расшнуровав кроссовки, швырнул их в стопку обуви рядом с дверью.

– Хм, работал? – сказал Логан. – Где ещё я мог быть?

– Ты опоздал, – сказала я ему.

– Нет, не опоздал.

– Да, опоздал. – Я указала на его наручные часы. – Посмотри. Ты вернулся на одиннадцать минут позже обычного. Я начала волн...

– Лисса, – сказал брат, положив руки мне на плечи, настолько недооценивая всю серьёзность произошедшего, что мне хотелось закричать. – Остынь. Я разговаривал с боссом после работы.

– О чем? – спросила я.

– Не волнуйся об этом. – Ответив, он провел рукой по моей щеке и обошел меня, направляясь в кухню. – Кому не лень заказать пиццу? Если к нам придет Рэнди, нам нужно будет заказать большую, верно?

Нахмурившись, я наклонилась, чтобы расставить груду обуви на коврике. Почему Логан просто не может ответить на мой вопрос? Ненавижу, что он заставляет меня чувствовать себя ребенком. Я на десять лет младше него, но я не ребенок. И одиннадцати минут достаточно, для того чтобы что-нибудь случилось. Я имею право волноваться.

Мама погибла меньше чем за тридцать секунд.

– Лисса! – крикнул он из кухни. – Какую пиццу ты хочешь? Я заказываю.

Я остановилась, после того как разложила обувь и почувствовала себя счастливой – хоть где-то в доме порядок.

– С колбасой и ветчиной. Но папа должен есть салат.