— Я ничего не понял уже на брашбетте, — признаюсь я.

— Брускетте,— поправляет она меня.

— Однофигственно. В общем, я буду тоже, что и ты.

— Отличный выбор.

— Надеюсь. — Как только я это произношу, к столу подходит официант — тощий паренек с растрепанными каштановыми волосами. На нем белая рубашка, черный штаны и фартук с красной причудливой надписью «Парадизо».

— Здравствуйте. Добро пожаловать в «Парадизо». Меня зовут Антонио, и я буду обслуживать вас сегодня. Могу я предложить вам напитки? — вежливо интересуется он.

— Вообще—то, мы уже готовы сделать заказ, — отвечает Нэд и мило улыбается ему.

— Отлично. — Парень достает из фартука ручку и маленький блокнот.

— Две порции брускетты и каннеллони, пожалуйста. Можно также принести стакан воды и бокал вашего «дежурного5» белого вина, пожалуйста? — Он записывает заказ, а потом поднимает голову и смотрит на нас.

— Без проблем, мадам. Может вам принести оливок, пока вы ждете заказ?

Нэд переводит взгляд на меня. По крайней мере, я знаю, что такое оливки, поэтому киваю головой.

— Хорошо, — с улыбкой отвечает Нэд официанту. Он забирает меню и исчезает, пообещав вскоре вернуться с нашими напитками и оливками.

— Это было не просто, — замечаю я.

— Спасибо.

— За что?

— За то, что рассказал мне о своей маме.

— Не за что, — отвечаю я, польщенный тем, что она понимает, как трудно это было для меня.

— А что слышно от Трейси?

— От кого?

— От близняшки! Ты что, и правда не помнишь ее имя? — удивленно спрашивает Нэд.

— У меня было много женщин, и запоминать их имена никогда не входило в мою привычку. Кроме того, сейчас я на свидании с девушкой, чье имя мне известно. Было бы грубо обсуждать с ней свои одноразовые связи.

— И правда.

В этот момент возвращается Антонио с красным подносом на руке. Он берет бокал вина, и Нэд кивком головы направляет его в мою стороны. Это вызывает у меня Недоумение: я думал, что мне нельзя пить. Нэд не обращает на мой удивленный взгляд внимания, поэтому я решаю промолчать. Закончив с напитками, официант ставит между нами тарелку с оливками. Мы быстро благодарим его, и он снова исчезает. Я делаю глоток вина и закрываю глаза, наслаждаясь его резким вкусом.

— Нравится? — спрашивает Нэд.

— Да. Скольких любовников ты приводила сюда? — шутя, интересуюсь я.

— Всех, — отвечает она, а потом делает глоток воды и ставит стакан на стол. Не тот ответ, на который я надеялся.

— А Джексона?

— Кучу раз. — Нэд пристально смотрит мне в глаза и чувственно опускает в рот оливку. Она играет со мной.

— Рад, что наше свидание оказалось таким незаурядным, — язвительно произношу я.

— Не знала, что у нас свидание.

— Парочки ходят на свидания, детка. Это часть стадии ухаживания и знакомства друг с другом.

— Наверное, ты прав.

— Если ты приводишь сюда всех своих любовников, то нам нужно найти какой—то особенное, наше место. — Я флиртую. Почему я флиртую? Это же лжесвидание, Бреннан.

Улыбка на ее лице говорит о том, что мне удалось впечатлить ее.

— Точно. Но, к твоему сведению, ни один из бывших не пробовал моих блинчиков, — шепчет она, отчего у меня по спине пробегают мурашки.

— Неправда, о них упоминал Джексон, — поправляю я ее.

— Упоминать не значит пробовать. — Я мысленно вскидываю вверх кулак. Этот ублюдок не ел ее блинчиков!

— Отличные новости. Думаю, сейчас самое время сказать о том, что ты не только первая женщина, с которой я завтракал, но и первая, чьи G—стринги я держал в руках. — Нэд чуть не давится водой и меня наполняет чувство удовлетворения. — Если продолжишь такими темпами, то мне ничего не останется предложить другим девушкам.

— Правда? — хихикает она. Ого, это похоже на заигрывание. — Может, в этом—то и есть мой план.

— Ваши брускетты, — прерывает нас Антонио.

— Спасибо, — благодарю его я, отмечая, что Нэд пытается взять себя в руки, но судя по румянцу на щеках, у нее это плохо выходит.

***

Нэд оказалась права, брускетты были хороши. А каннеллони еще лучше.

— Тебе нравится?

— О да. Стоит отдать должное, ты знаешь толк в еде, даже если для того, чтобы заказать ее, нужен переводчик. — Она смеется. Я начинаю привыкать к удовольствию, которое вызывает у меня ее смех.

— Расскажи мне о своей работе.

— Я разрабатываю дизайны и изготавливаю кольца, а потом оптом продаю их различным компаниям. Мне это нравится. — Отвечает она, накалывая на вилку мясо.

— Я ни разу не видел, чтобы ты носила кольца.

— Они очень дорогие, я редко ношу собственные творения.

— А почему ты занялась этим? — с искренним интересом спрашиваю я.

— Не знаю. Наверное, потому что с детства любила кольца. Сначала я собирала те, что прилагались к детским журналам, а когда подросла, стала убеждать маму и папу покупать мне настоящие. Все началось как хобби. Я коллекционировала кольца, но мне редко попадались стоящие экземпляры. В один прекрасный день я поняла, что можно разрабатывать собственные дизайны. Такая вот история.

— Судя по размерам твоего пентхауса, у тебя все получилось.

— Мне повезло, но деньги — это просто деньги. Я не смогу забрать их с собой, — смеется Нэд. Ненавижу, когда так говорят, но все же решаю промолчать.

— А твои кольца носят знаменитости?

— Да, и их немало. Именно поэтому мне удается продавать свои творения в большом объеме. Селебрити — это ходячая реклама. Люди мгновенное сметают с полок то, что видят на своей любимой знаменитости.

— Значит, у тебя есть что—то типа завода?

— Пять: два в США и по одному в Великобритании, Швейцарии и Индии.

— Неплохо. Я горжусь тобой.

— У меня отличная команда.

— У них отличный босс. Уверен в этом, — смеюсь я.

— Эй, ты надеешься на прибавку к зарплате?

— Может быть. А это сработает?

— Нет.

— Черт возьми.

— А что насчет тебя? Почему ты занялся актерством? — Не думаю, что хоть одна женщина спрашивала меня об этом со столь искренним интересом.

— Просто это единственное, что получалось у меня в старшей школе. Мой учитель, мистер Иглс, почему—то верил в меня. Он продолжал давить на меня до тех пор, пока я не начал воспринимать все это серьезно.

— А что тебе нравится в актерстве?

— То, что я могу смотреть на мир под различными углами. Мы довольно скептически относимся к людям, которых не понимаем. Играя роль, я словно погружаюсь в мир героя и его жизнь. Это помогает мне по—другому воспринимать людей и окружающий меня мир.

— А также влияет на суждения других людей, — тихо добавляет Нэд.

Боже, она понимает меня!

— Совершенно верно.

— Это потрясающе. — Я поднимаю взгляд и вижу, что она улыбается. Почему мое сердце так часто бьется?

— Да, — шепчу я. — Так что у нас по плану на завтра? — спрашиваю я, чувствуя необходимость сменить тему разговора.

— Завтра у тебя выходной. — Неожиданно я начинаю ненавидеть выходные. — Утро у меня забито. Я вот—вот собираюсь подписать контракт с очень крупным продавцом ювелирных изделий, поэтому мне нужно подготовиться.

— Вау.

— Да, если все пойдет так, как и планируется, то я смогу купить в Париже здание, которое в итоге станет еще одной фабрикой.

— Отличная идея. А что ты собираешься делать вечером?

— Пока ничего. А что?

— Ну…

Неожиданно ее телефон начинает звонить.

— Извини, — говорит Нэд и вытаскивает его из сумки. Я киваю и продолжаю есть каннеллони, с сожалением осознавая, что они подходят к концу.

— Привет, Мисти. Ты с Джексоном? Да, это был замечательный сюрприз, — смеется она. Меня сразу очень заинтересовал их разговор. — Нет, я и правда ничего не знала о его приезде. Да, конечно. Привет, Джексон. Да, хорошо. Я ужинаю. — С Коулом… ты забыла добавить это, Нэд. — Завтра вечером… — Она смотрит на меня, а я улыбаюсь, словно меня не волнует ни она, ни их беседа. — Да, я свободна, куда пойдем? В «Ла Вита»? Новый ресторан? Да, я знаю его. Да, в шесть часов подходит. Отлично, увидимся завтра. Нет, скажи, что я скоро созвонюсь с ней. Ты тоже, пока. — Она вешает трубку, а я делаю вид, что не замечаю этого.

— Прости, — тихо произносит Нэд.

— Все в порядке, — отвечаю я, пожав плечами, и запиваю вином остатки еды.

— Эй, притормози, мы оба знаем, что происходит, если ты употребляешь слишком много алкоголя.

Я улыбаюсь.

— Ты сознательно заставила меня нарушить наш контракт, заказав бокал вина.

— Нет, ты можешь выпивать, когда находишься рядом со мной, потому что я могу контролировать твои слова.

— Уверена? — игриво интересуюсь я.

— Да, — заявляет она, не имея никакого представления о том, что только что бросила мне вызов.

— Хорошо. — Я встаю, беру вилку и стучу ею о пустой стакан. — Извините, можно мне привлечь ваше внимание?

— Что ты делаешь? — спрашивает она, с ужасом глядя на меня. Я игнорирую ее.

— Мне хотелось бы произнести тост в честь моей прекрасной спутницы, — говорю я, опустив взгляд на Нэд. Она взглядом приказывает мне сесть. Я продолжаю стоять. — Рядом со мной сейчас находится самая красивая женщина в мире. — Это правда. Раздаются «ахи» и «охи». — Она вошла в мою жизнь совсем недавно. — Два дня назад, если быть точным. — И, должен сказать, это стало лучшим из всего, что могло со мной произойти. Она раздражает меня, но в то же время вызывает на моем лице улыбку. Она приводит меня домой, раздевает и укладывает в кровать, когда я напиваюсь так, что едва могу стоять на ногах. — В этом месте некоторые посетители хихикают. — Но самое главное — это то, что она готовит самые восхитительные блинчики и носит самые сексуальные веревочки из всех, что я видел. — Нэд закрывает лицо, а люди недоуменно смотрят на меня. — Спасибо тебе, детка. Жизнь была бы такой скучной без тебя. — Под звук аплодисментов я усаживаюсь обратно на стул.

— Детка, не нужно смущаться, — смеясь, говорю я.

— Я не смогу больше прийти сюда. Ты мне за это ответишь.

— Жду не дождусь часа расплаты.

***

Как только посетители успокаиваются, мы оплачиваем счет и уходим.

— Не могу поверить, что ты это сделал! — смеется Нэд, шлепая меня по руке.

— Я думал, что мы уже обсудили твою жестокость, — говорю я и, схватив ее за ладонь, переплетаю наши пальцы. — С чего ты вообще взяла, что сможешь контролировать мою речь?

— Судя по всему, не смогу. Ты слишком непредсказуем.

— В договоре ничего не было сказано о том, что я не могу поднимать тосты в честь своей девушки в общественных местах.

— Наверное, в договор стоит внести изменения.

— Я бы сделал это еще раз только ради того, чтобы увидеть на твоем лице это выражение.

— Какое? Унижение и стыд?

— Ага.

— Рада, что мои страдания забавляют тебя.

— Так оно и есть, детка.

Мы молча продолжаем идти в сторону пентхауса. Я снова и снова проигрываю в голове сегодняшний вечер. Никогда не проводил с женщиной столько времени, чувствуя себя при этом спокойным и довольным — ну, если не считать мамы и Лайлы. Не знаю, нравится мне это или нет. Я пытаюсь не думать о причинах, по которым глупо наслаждаться общением с Нэд и вместо этого сосредотачиваюсь на том, что происходит сейчас.

— Вот и твой дом, — шепчу я, когда мы останавливаемся возле здания.

— Да, — также шепотом отвечает она.

— Удачи тебе завтра на работе.

— Спасибо.

Мы пристально смотрим друг другу в глаза. Я притягиваю ее к себе. Мне нравится чувствовать тепло ее тела, но я пытаюсь игнорировать удовольствие, которое растекается во мне. На секунду я прижимаюсь губами к ее лбу и чувствую, как она расслабляется под моим прикосновением. Это вызывает во мне странное чувство радости. Я отодвигаюсь от нее, создавая между нами небольшое пространство.

— Спокойной ночи, возлюбленная, — с ухмылкой говорю я.

— Спокойной ночи, возлюбленный, — улыбается она.

— Спокойной ночи, — повторяю я, а потом быстро отворачиваюсь. Я могу представить выражение ее лица, но увидеть его самому — может стать слишком опасным для меня. Поэтому я быстро, не оглядываясь, ухожу. До квартиры всего около двадцати минут на поезде, но мне на это наплевать. Мне нужен воздух, очень много воздуха. После того, как я подержал Нэд в руках, у меня его просто не осталось.

Глава 8

Бреннан

Я просыпаюсь с образом улыбающейся Нэд в голове. Вчера мы отлично провели время, наверное, потому, что она и правда забавная.

Потянувшись, поворачиваюсь и вижу, что правая сторона кровати пуста. Давненько такого не бывало. Не знаю, сколько еще я смогу придерживаться этого пункта в договоре. Возможно, нам стоит пересмотреть его.