Она с трудом, до половины, приподняла чугунное веко на одном глазу и решила этим ограничиться, ни к чему надрываться. Нужно беречь силы для настоящих подвигов. Ей в свое время еще рожать придется.

Халат вдруг неприлично затрясся.

– Конечно, милая, не надрывайся! Никогда не знаешь, чем придется заниматься дальше. – Но потом голос стал серьезным и нежно, но настойчиво спросил: – Ты меня узнаешь?

Она внимательнее посмотрела на халат. Он был совершенно заурядным белым халатом и казался незнакомым.

– Нет, извините. Мне раньше никогда не приходилось общаться с халатами.

Халат громко засопел, наверное обиделся. Она успокаивающе добавила:

– Но вы ничего, симпатичный. Беленький такой, с пуговичками…

Халат почему-то вскочил и отбежал к окну, где засопел еще громче.

– И чего ему еще надо? Странные эти халаты – все им не по нраву!

Мысли обрывками крутились в голове, вызывая еще большую головную боль.

– Я не халат, бог с тобой, Ксюша! – Голос у халата был надтреснутый, как у разбитой чашки.

Она удивилась. А кто же он тогда? Устав от напряжения, глаз опять сам собой закрылся, и девушка вновь удивилась наступившей темноте. На ее бедный горячий лоб возвратился добродетельный рукав раскаявшегося в своем бегстве халата. Ксюша обрадовалась – он хорошо умел облегчать страдания больных.

Ксюша от всей души поблагодарила рукав за сострадание, отчего тот мелко задрожал. Хлопнула дверь, показалось, прямо по ее несчастной голове. Она нервно вздрогнула. Рукав на лбу тоже.

Вошедший подошел к ней быстрыми, легкими шагами.

– Что случилось? – Знакомый голос был озабоченным и слегка испуганным.

Ксюша встрепенулась, но глаза открывать предусмотрительно не стала.

– Ее сбила машина! – Другой голос дрожал и казался очень огорченным.

Посетитель по-свойски сел прямо на ее постель, сдвинув в сторону одеяло. Девушке это показалось захватом личной территории, о чем она громко сообщила узурпатору.

Рукав со лба исчез, и отбойные молотки снова вернулись, что ей очень не понравилось. К ее губам прикоснулись чьи-то губы, и она поняла, что это с ней прощается халат. Неодобрительно подумала: «Надо же, какой бесцеремонный!»

Халат всхлипнул и вышел, заставив ее громко заявить вслед:

– И плакса к тому же!

Игорь настойчиво потряс ее за плечо:

– Очнись, Ксюша!

– Я в порядке! – И она, на всякий случай все так же не открывая глаз, проинструктировала его, что наврать родителям, чтобы не беспокоились.

Игорь пообещал свояченице:

– Ну конечно, о чем речь! Поправляйся скорее! Хотя ты сейчас и в тысячу раз забавнее, чем в нормальном состоянии, но уж лучше видеть тебя живой и невредимой, чем умирать от хохота, слушая твои нелепые высказывания на больничной койке. Хотя надо их записать, чтобы не забыть. Ты все свои мысли выражаешь вслух?

Она озадаченно прикусила губу и в недоумении нахмурила лоб. Сумрачно призналась:

– Не знаю. Я их не различаю. Не понимаю, когда думаю, а когда говорю. Наверное, поэтому все вокруг то обижаются, то хохочут. Халаты еще ходят такие нервные!

Негромко заскрипела дверь, и послышался голос медсестры:

– Инъекцию обезболивающего делать будем? После укола больная сразу уснет. Вы все выяснили?

– Делайте, делайте! – разрешил Игорь, глядя на приготовившую шприц медсестру. – Мы уже обо всем договорились! – И ободряюще похлопал свояченицу по руке: – Ты скоро выздоровеешь, не волнуйся! Завтра я заберу тебя домой, а сейчас спи, быстрее поправишься!

Ксении стало гораздо спокойнее от его уверенных слов, она расслабилась, почувствовала легкий укол в середину руки, звуки плавно прекратились, и наступила блаженная тишина.


Глаза открылись с огромным трудом, причем это простое движение отдалось в голове противным гулким эхом. Ксения тупо уставилась наверх, не в состоянии осознать, где же она. Потолок перед глазами был совершенно незнакомым, это она знала точно. Ни дома, ни в квартире сестры не было такого высоченного потолка с мерзкими желтыми разводами посредине и черными потеками по углам.

В смятении повела глазами направо, потом налево, но никого не увидела. Вопросы задавать было некому.

Отчего так болит голова? И что она такого натворила, что ее упекли в такое тоскливое место? Она тихо застонала, не зная, что и подумать. Послышался стук отворившейся двери, негромкий шелест, и кто-то на цыпочках подошел к кровати.

– Так, милочка, вы меня помните?

Девушка тихонько скосила глаза в сторону. Слева стоял вчерашний халат, но уже с человеком внутри. Он с нахальной усмешкой на толстых кроваво-красных губах насмешливо ей подмигнул, потом взял за руку, нащупал на запястье пульс и гулким басом сосчитал удары сердца:

– Шестьдесят девять, семьдесят, семьдесят один. Ну, убедились, что считать я умею?

Ксюша с досадой вспомнила, как вчера высмеивала халат, не умеющий считать, и засмущалась.

– Я вчера не с вами говорила, а с этим халатом, – попыталась неловко оправдаться она. – Кто же знал, что в нем очутитесь именно вы?

– Ну-ну, чудненько! – Человек в халате принахмурился. – А пошлю-ка я к вам сейчас нашего психиатра, и пускай он с вами разберется. – И ушел, бесшумно закрыв за собой дверь.

После визита врача у Ксении на душе стало поспокойнее, но вопросы остались. Почему она здесь очутилась? Попыталась хоть что-нибудь вспомнить из событий вчерашнего дня, но голова отозвалась таким мерзким грохотом, что девушка тут же отбросила непосильное занятие и вольготно раскинулась на кровати, решив просто отдохнуть. В ее жизни это бывает так редко, что не грех извлечь из этой нестандартной ситуации хоть что-то приятное.

Через полчаса ее посетил психиатр, оказавшийся немолодой, приятной во всех отношениях дамой. Поговорив с девушкой с полчаса и вдоволь посмеявшись, она сообщила, что все в полном порядке. Просто смесь легкого сотрясения мозга, достаточно сильного лекарства и природной смешливости дали такой непредсказуемый, но очень забавный результат.

Уходя, доктор поправила одеяло и предупредила, чтобы пациентка тщательнее следила за своими действиями хотя бы в этот день – эффект от приема лекарства будет продолжаться как минимум сутки. Хотя в подобном состоянии контролировать себя очень сложно. Поэтому не стоит придавать слишком уж большое значение своим сегодняшним словам и поступкам. И выразила надежду, что все ее нынешние собеседники поймут это в должной степени.

После этого снова появился надменный вчерашний халат с человеком или, наоборот, человек в халате, она совершенно запуталась в их непростых отношениях. Велев ей выпить какую-то таблетку, он заявил, что к вечеру она вполне может ехать домой. С приятностью валяться в постельке можно и там. И ехидно добавил:

– Только не сразу с обоими мужьями. Лучше по очереди.

Ксюша широко распахнула глаза, невзирая на боль от яркого света, и изумленно уставилась на насмешника, не зная, как реагировать на его бесцеремонные шутки. Он улыбаясь пояснил:

– Вы вчера нам приватно сообщили, что у вас два мужа: Игорь и халат.

– Какой халат? – Она обессиленно откинулась на подушки. – Что я вчера еще наболтала?

– Да ничего особенного. – Он оглянулся на звук открывающейся двери. – Да вот вчерашний халат и сам уже заявился. Заходите, голубчик, не стесняйтесь, гостем будете! Тут у нас симпатичные молодые халаты приветствуются! – Доктор развязно взмахнул рукой и стремительно выскочил в коридор.

Халат неуверенно сел рядом и положил на тумбочку красивую темно-бордовую розу. Немного попыхтев, ласково и тихо попросил:

– Посмотри на меня, Ксюша!

Она со скрипом повернула сопротивляющуюся голову на призывающий ее голос и увидела поверх халата плавающее измученное лицо. Оно морщило лоб и кривилось. Девушка напряглась и узнала Максима. Он смотрел на нее таким грустным безнадежным взглядом, что ей стало не по себе. Почему он так смотрит? Она такая страшная? Может, ее с ног до головы вымазали в зеленке и она стала походить на болотную кикимору? С чего бы такой священный трепет?

– Здравствуй, милая! – Голос у Макса вполне соответствовал внешнему виду: такой же обессиленный и совершенно больной.

Она захотела подбодрить его и подняла руку, чтобы радушно помахать. Но рука самостоятельно совершила небольшой кульбит и с размаху шлепнулась на подушку.

– Вот это да! И что это с руками? Борьба частей тела за свою независимость? – Она уже ничему не удивлялась. – Ладно, могло быть и хуже.

Он, уже не скрываясь, всхлипнул:

– Прости меня! Это все моя вина!

– Твоя? – Она кротко удивилась: – А что ты сделал?

Он ужаснулся:

– Ксюша, ты что, серьезно ничего не помнишь?

Девушка недовольно нахмурилась и строго объяснила, что все прекрасно помнит, но напрягаться и вспоминать, что там было конкретно, ни за что не станет, пусть он даже и не надеется! У нее голова не казенная, а своя, и молотобойные работы в ней ни к чему! Хотя с его стороны очень мило, что он интересуется ее здоровьем…

– Мило? – Он зарычал и стал метаться по палате.

Девушка устала следить за его рывками и закрыла глаза.

Он остановился напротив, стараясь быть близко и в то же время не беспокоить ее.

– Для меня эта ночь была ужасной. – Голос звучал обреченно. – Я многое передумал. Ты была права, я просто эгоист, каких мало. Я чуть не сломал тебе жизнь, из-за меня тебя сбила машина. У тебя счастливая семья, ты любишь мужа и детей, а я только путаюсь под ногами…

– Каких детей? Какого мужа? – Она не поняла ни слова.

– Игоря и близнецов. – Он был очень терпелив.

– А… их! Люблю, конечно, но они вовсе не мои! – Она широко, во весь рот, зевнула, громко клацнув белыми зубами, как будто хотела оттяпать ему полноса.

Он с состраданием посмотрел на ее бледное лицо.

– Скоро ты поправишься и придешь в себя. И все вспомнишь. А я уйду навсегда и больше не буду тебе мешать.

– А ты мне вовсе и не мешаешь. – Она снова сладко зевнула. – Ты очень забавный!

Его передернуло от подобного эпитета. Но он упрямо продолжил:

– Я тебя люблю, запомни это. По-настоящему люблю. Если вдруг понадоблюсь, позвони. – Он положил на тумбочку листок с номером телефона. – А сейчас я ухожу… Прощай…

Ксения хотела возразить, что не хочет, чтобы он уходил, но тут подействовало принятое лекарство, и она мгновенно уснула.

Он долго смотрел в ее безмятежное лицо. Потом наклонился и легко коснулся ее губ своими твердыми горячими губами. Еще немного постоял, слушая ее легкое дыхание, потом повернулся, обреченно ссутулив плечи, как человек, попавший в большую беду, и вышел.

Глава 6

Ксения настороженно обернулась. Ей вновь показалось, что на нее смотрит Максим. Оглядела незнакомые машины, спешащих мимо прохожих. Его не было. Вздохнув, продолжила путь. Померещилось. В последнее время это чувство возникало у нее постоянно. Но Максим не появлялся, выполняя свое обещание. Ксюша ждала его, начиная чувствовать себя как прирученная и внезапно выброшенная на улицу собачонка. Постепенно тоска захватила ее с такой силой, что она поняла: жить без него невозможно.

Решилась позвонить ему сама, но не смогла найти его записку с телефоном. Видимо, потеряла ее во время возвращения из больницы. Что ж, значит, не судьба. Утешала себя, что все к лучшему, что они слишком разные и что ничего доброго с ним ее не ждет. Нравоучительно вспоминала печальные глаза девушки, оставленной им у университета, и, сцепив зубы, ждала, когда же наконец придет в себя и перестанет тосковать. Но время шло, а лекаря из него не получалось – душа болела все сильнее и все сильнее томили неосуществленные желания.

Подошел долгожданный май. Распустились тополя, наполнив воздух терпким смолистым ароматом, отцвела черемуха, усеяв улицы белыми мелкими лепестками, похожими на снег.

Игорь поехал в Крым за поправившейся женой. Ксения нервничала, готовясь к встрече с сестрой, которую не видела больше двух лет. Пытаясь подготовить детей к появлению другой мамочки, усадила близнецов на колени и показала фотографию Кристины, объясняя, что это их настоящая мама. Любопытная Злата потребовала растолковать сей сложный вопрос.

– Но ведь ты тоже наша мамочка? – Девчушка была твердо уверена, что у человека вполне может быть несколько мам и ничего особенного в этом нет. – Ты ведь не уйдешь от нас далеко-далеко? – Она крепко прижалась к ней, опасливо поглядывая на сомнительную фотокарточку. Очевидно, боялась жестокой конкуренции между мамами, в результате которой одной из них придется удалиться.

– Нет, конечно, золотко мое, я никуда не уйду. – Ксюша успокаивающе провела ладонью по светлым волосикам племянницы. – Я родная сестричка вашей мамы. Как ты у Влада.

– А мама что нам привезет? – Мальчик, как всегда, подошел к вопросу о появлении еще одной мамы с чисто практической стороны. Чем больше мам, тем лучше. С каждой можно будет что-нибудь получить. – Роботека привезет? – Он был без ума от этого мультика.