* * *

Через день после торжественного обеда, проснувшись, Люсия узнала о том, что отчим поместил объявление о ее помолвке в «Таймс».

— Видишь, как славно смотрятся ваши имена рядышком! — с радостным волнением заметила мать, протягивая ей газету. — «Люсия Маунтфорд и Эдвард де Редклифф». Звучно и гордо!

— Ох, мама, ты говоришь так, словно он граф или хотя бы баронет.

— Пишут, одна из этих проклятых суфражисток все-таки бросилась под копыта королевского коня, — проворчал сэр Артур. — До чего же глупы бывают женщины!

Быстро перелистав страницы, Люсия наткнулась на заметку, в которой сообщалось о том, что некая мисс Эмили Уилдинг Дэвисон погибла под копытами лошади на скачках во вторник в Дерби.

— Боже милостивый, — провозгласила Люсия, широко раскрыв глаза от удивления. — Подумать только, она настолько верила в свое дело, что оказалась способна на подобное самопожертвование!

— А я называю это несусветной глупостью! Ради всего святого, для чего женщинам понадобилось право голоса, когда у них есть трезвомыслящие мужья, которые прекрасно думают за них? Это же черт знает что! — вспылил сэр Артур так громко, что чайные чашки на столе отозвались жалобным перезвоном. — Смотри, не вздумай вбить себе в голову подобные сумасбродные идеи, — сурово заявил он, одарив Люсию многозначительным взглядом.

— Дорогой, Эдвард не женился бы на Люсии, если бы она придерживалась радикальных взглядов, — примирительно пропела ее мать.

Удовлетворенный, отчим вернулся к своему завтраку и более не поднимал за столом эту тему.

А Люсия вновь обратилась к заметке, спрашивая себя, видел ли ее лорд Уинтертон. Она знала, что он частенько почитывал «Таймс».

«Интересно, что он думает об этом?» — спросила она себя, пробегая глазами заметку.

— А ведь все могло быть совсем по-другому, — пробормотала она, не заметив, что произнесла это вслух.

— О чем, ради всего святого, ты говоришь? — осведомилась ее мать.

— Я имею в виду… если бы эта Эмили Уилдинг Дэвисон не была такой воинственной, — быстро нашлась Люсия, сообразив, что совершила оплошность. Густо покраснев, она решила, что впредь надо быть осторожнее, чтобы не выдать своих чувств.

Она спросила себя, когда же появится аналогичное сообщение о бракосочетании лорда Уинтертона, о котором так много говорили в последнее время.

«Как только увижу какое-нибудь сообщение о нем на страницах газет, пойму, что надежды на развитие наших отношений больше нет», — решила она.

— Не забудь, что сегодня днем у тебя назначена примерка у портнихи, — напомнила мать, прервав ее раздумья, пока Мостон помогал ей встать из кресла.

— Не забуду, мама. Я уже попросила Бриггса отвезти нас в Лондон в «роллс-ройсе» сразу же после обеда.

— Ты даже не представляешь себе, как я счастлива, — прошептала мать на ухо Люсии, с трудом делая первые шаги.

Люсия улыбнулась ей в ответ, но сердце у нее упало.

* * *

Примерка у портнихи растянулась на целую вечность, и обе они, и Люсия, и ее мать, чувствовали себя совершенно разбитыми, когда садились в «роллс-ройс».

— Святые угодники! Я кажусь самой себе какой-то подушечкой для иголок! — воскликнула Люсия. — Эта француженка готова была пришпилить материю прямо к моей коже.

— Зато платье получилось великолепное, родная моя. Ты не находишь? — вздохнула мать. — Истинно французское, по последней моде. Я не удивлюсь, если люди съедутся со всей округи только для того, чтобы полюбоваться, как ты идешь по проходу к алтарю. В графстве вот уже много лет не было таких роскошных свадеб.

Люсия понимала, что мать рассчитывает напомнить окружающим, сколь важной и влиятельной является их семья.

Ей казалось забавным, что с тех пор, как дела их семьи пошли на лад, к ним зачастили с визитами соседи.

Объявление о ее предстоящей свадьбе с Эдвардом тоже послужило поводом для визитов гостей, многих из которых Люсия никогда прежде не видела.

— Когда мы вернемся домой, я прилягу отдохнуть, — провозгласила мать. — А потом покажу тебе меню для свадебного завтрака. Его прислала мать Эдварда, и она же сообщила, что готова уступить нам на один день своего повара-француза. Естественно, я согласилась.

— Мама, а так ли уж необходима большая и пышная свадьба? Я боюсь, что для тебя это будет слишком утомительно, может случиться рецидив.

Люсия не стала говорить о том, что предпочла бы скромное торжество, поскольку всеми силами хотела избежать ненужной суеты и шумихи.

— Вздор! Ты достойна всего самого лучшего, что только можно купить за деньги. Мне почему-то кажется, что у тебя уже началось предсвадебное волнение.

— Немного.

— Это вполне естественно, — старалась успокоить ее мать. — То же было и со мной, когда я выходила замуж за твоего папу.

Люсия попыталась вспомнить, какой была жизнь тогда, когда ее отец был жив, но оказалось, что это не так-то просто. Если бы не его фотография на лестничной площадке, она сомневалась, что смогла бы вспомнить его лицо.

«Эдвард будет мне хорошим мужем, — в тысячный раз сказала она себе. — Я ни в чем не буду нуждаться, и жизнь моя будет легкой и приятной».

Но как же ей хотелось убедить в этом самое себя и навсегда забыть о лорде Уинтертоне!

* * *

На следующий день Люсия поехала в Лонгфилд-манор, чтобы закончить приготовления к церемонии открытия.

Днем она побывала в Шилборо и осмотрела памятник. Он уже был установлен на городской площади, укрытый брезентом и окруженный строительными подмостками.

Скульптор с гордостью продемонстрировал ей профиль отца, и на глаза у нее навернулись слезы.

— Большое вам спасибо, — прошептала она. — Сходство просто потрясающее, и вы сумели блестяще передать его внутреннее благородство.

Ей было грустно оттого, что она не сможет присутствовать на церемонии. Она бы с радостью пришла сюда посмотреть, как с памятника будет снят покров и оркестр заиграет траурную мелодию.

Но обстоятельства оказались сильнее ее, и ничего изменить она уже не могла.

Эдвард забронировал им неделю отдыха в Швейцарских Альпах и две — на черноморском курорте. Он сказал, что слышал, будто он входит в моду и светская публика отдыхает именно там.

Люсия любила путешествовать и с нетерпением предвкушала возможность увидеть новые города и страны, но в глубине души она все еще отчаянно жаждала получить известия от лорда Уинтертона.

Вновь приехав в Лонгфилд-манор, Люсия, не привлекая к себе внимания, вошла внутрь, чтобы завершить несколько мелких дел, перед тем как вернуться домой.

Проходя мимо дубовой лестницы, она подняла глаза на портрет лорда Уинтертона, висевший на стене.

С холста на нее смотрели его пронзительные синие глаза, губы были сжаты решительнее обыкновенного.

«Я так скучаю по нему», — вздохнула она и тут же выбранила себя за то, что вновь дала волю чувствам.

«Правильно ли то, что я до сих пор тоскую о нем, если всего через несколько недель выхожу замуж за другого? — терзалась сомнениями она, наводя порядок в кабинете. — Быть может, эти глупые мысли уйдут, как только я стану замужней женщиной и обзаведусь собственным домом и хозяйством, которым надо будет управлять?»

Разве не говорила ее мать, что от дурной головы и ногам покоя нет?

Люсия надеялась, что Гринсайдз и дом в Мэйфэйре не оставят ей времени для душевных терзаний из-за лорда Уинтертона.

Эдвард уже заявил ей, что хочет отремонтировать и обновить интерьер поместья Гринсайдз и что, учитывая ее тонкий вкус и способность подмечать малейшие детали, он предпочел бы, чтобы она лично наблюдала за ходом работ.

Кроме того, будут ведь еще и неизбежные вечеринки и приемы, которые им придется устраивать, как только они вернутся из свадебного путешествия.

— Добрый день, мисс Маунтфорд, — раздался позади нее спокойный голос.

— Добрый день, Джепсон. Есть ли какие-либо известия от лорда Уинтертона?

— Мы по-прежнему не знаем, когда его ожидать, — ответил дворецкий, опуская глаза.

Шестое чувство подсказало ей, что Джепсон что-то утаивает. Разве не разумно было предположить, что самый доверенный слуга лорда Уинтертона посвящен в планы своего хозяина?

«Он что-то знает», — заключила Люсия.

— Я удивлена, что леди Шелли более не появляется в Лонгфилд-маноре, — пустила она пробный шар, надеясь выудить у него хоть что-нибудь.

— Безусловно, — тактично отозвался Джепсон, выходя из комнаты.

«Проклятье! — выругалась она про себя. — Он настолько предан лорду Уинтертону, что с моей стороны было глупо рассчитывать на то, что дворецкий сообщит мне что-либо».

Испытывая неизъяснимую печаль, она заперла ящики письменного стола и накрыла пишущую машинку чехлом.

— Я вернусь в пятницу, — сказала она Джепсону. — Есть еще несколько вопросов, требующих моего внимания, после чего мне незачем будет приезжать сюда вновь.

— Полагаю, ваша свадьба состоится уже в ближайшее время, мисс?

— Да, через три недели, — ответила она, надевая шляпку и перчатки для вождения.

Сегодня она приехала на новом авто.

Это был подарок Эдварда, который предпочел бы купить ей лошадь, но она настояла на новом автомобиле.

— В таком случае я могу пожелать вам всего наилучшего. Мне будет жаль, что я более не увижу вас в Лонгфилд-маноре, как и его милости, в чем я уверен.

Услышав это, Люсия уже готова была вновь забросать его вопросами, но решила ограничиться дежурной улыбкой и взяла свою сумочку со стола.

Проводив ее взглядом, Джепсон подошел к телефону в кабинете.

Сняв трубку, он стал ждать ответа телефонистки.

— Добрый день. Соедините меня, пожалуйста, с клубом «Атенеум»… Алло, клуб «Атенеум»? Говорит мистер Джепсон, дворецкий лорда Уинтертона. Я хочу оставить для него срочное сообщение.

* * *

Наконец наступила пятница, и последнее, чего хотела Люсия, — это возвращаться в Лонгфилд-манор.

На протяжении всей недели она непрестанно бранила и корила себя, изо всех сил стараясь избавиться от мыслей о лорде Уинтертоне и напрочь позабыть о нем.

У нее даже состоялся очень приятный ужин с Эдвардом, во время которого она почти поверила, что влюблена в него. Он проследил, чтобы его повар приготовил ее любимые блюда, присовокупив к ним шампанское во льду.

После этого он прочитал ей поэму, которую сочинил сам, чем буквально покорил ее сердце.

И вот теперь, едва ли не против воли, она оказалась в «роллс-ройсе», за рулем которого сидел Бриггс.

— Вы не могли бы подождать меня? — обратилась она к нему. — Это не займет много времени. Я не намерена задерживаться дольше чем на несколько часов.

— Можете не спешить, мисс Маунтфорд. Мне будет не хватать наших маленьких приятных поездок, когда вы выйдете замуж и уедете, а еще я буду скучать о том великолепном чае, которым меня угощали в Лонгфилд-маноре.

Люсия улыбнулась про себя.

Когда авто подкатило к парадному входу, она окинула прощальным взглядом фасад эпохи короля Якова[26], обратив внимание, что розы уже начали распускаться и их светлые лепестки отчетливо выделялись на темном кирпиче здания.

— Надо спросить у Джепсона, не разрешит ли он мне взять несколько цветков с собой, — пробормотала она.

Быстрым шагом войдя внутрь, Люсия сняла шляпку и перчатки. В холле было прохладно, и она заметила, что на буфете стоит огромный букет цветов.

«Какая прелесть, — подумала она. — Интересно, кто принес их — Джепсон? Ведь он знал, что сегодня мой последний день здесь. Надо будет поблагодарить его».

Она села за стол, чтобы написать последние несколько писем и еще раз проверить, все ли готово для проведения церемонии. Она знала, что Джепсон ожидает от нее, что она оставит длинный перечень для лорда Уинтертона плюс подробное расписание торжеств.

— Итак, приступим к расписанию, — прошептала Люсия, и на нее вновь нахлынула тоска оттого, что она почти покончила со своими обязанностями.

Она напечатала полный перечень всех мероприятий, сопроводив каждое точными инструкциями.

Затем она написала письма капельмейстеру, мэру и личному секретарю короля, оставив их копии для лорда Уинтертона.

— Вижу, вы ничуть не скучали по мне!

Люсия ахнула. На пороге стоял лорд Уинтертон.

Он выглядел ослепительно. Лицо его словно светилось изнутри, глаза ярко сверкали.