Откуда ты знаешь мое имя? старик с удивлением приподнял бровь.

Может быть, я разбираюсь в искусстве больше, чем вы думаете, загадочно сказала я. ( Соглашайтесь, нам понадобится не больше часа! Наверняка это история со счастливым концом, ведь свою галерею вы все же открыли, ( продолжала я, уже точно зная, что нашла то, что так долго искала.

А, ладно, была не была! Выпить кофе с молодой прекрасной англичаночкой, не такая уж плохая идея. Но сразу вас предупреждаю, мадемуазель, если вы решили за мной приударить, то шансов у вас нет! Я с англичанками ни-ни, ( сказал он и игриво пригладил волосы.

Винсен встал с кресла-каталки, взял трость и поковылял к двери.

Жюль, присмотри за галереей! Если что-то пропадет, будешь мне должен! крикнул он одному из своиз коллег - уличных художников. ( Пойдемьте, англичаночка, недалеко есть очень уютное местечко, нас там примут как своих, да и скидку сделают. Никогда не позволю даме платить за меня. Я пока сам в состоянии оплатить ужин с привлекательной женщиной, хоть она и из Англии.

А где вы живете, мсье Винсен, где-то недалеко отсюда? я начала задават вопросы издалека.

Ты не аферистка? Решила обчистить меня? Так знай, что меня уже обчистили пятьдесят лет назад, и до сих пор там больше брать нечего, ( сказал он и громко засмеялся.

Мне ужасно интересно, как живут художники с Монмартра. Я хочу написать о вас, и мне бы хотелось узнать о вас чуточку больше. У вас есть семья? сново осторожно спросила я.

Я поняла, что если проколюсь и обмолвлюсь хоть словом о мисс Питти, он снова швырнет в меня чем попадется под руку, да еще и обольет грязными ругательствами. Похоже, в гордом старичке таится огромная обида и боль. И я была почти уврена, что знаю, кто причина этих преживаний.

Он остановился и взглянул на меня изподлобья.

Интересуешься, есть ли у меня кто? А ты, мадемуазель, не так проста, как кажешься. Я сразу понял, что ты на меня запала! сказал он, и мне опять показалась, что я где-то уже слышала эту насмешливую речь.

Вы сказали, что та балерина сломала вам жизнь, неужели вы так никого и не встретили после нее? ( я невинно похлопала ресницами.

Конечно, встретил. Ты же видишь, красотой бог меня не обделил, за таким статным красавцем с благородной профессией увивались миллионы женщин. И до сих пор увиваются, ( Винсен подмигнул мне. ( Несколько лет я скитался по Франции, заводил мимолетные романы, а потом решил остепениться, жениться. Но мадемуазель Как вас, кстати, зовут? ( он продолжил говорить без паузы, не дожидаясь ответа:

С бедными художниками хорошо переживать приключения, полные страсти и красивых слов. А жить с творческим человеком не так просто. Через несколько лет после нашей свадьбы моя жена собрала вещи, взяла Эмму, так зовут нашу дочь, и уехала к своему новому мужу в Бельгию. Француженки, оказывается, ничуть не лучше англичанок, ( сказал он с грустной усмешкой.

«Он назвал дочь Эммой! Если бы Питти знала об этом!» ( я почувствовала, что вот-вот заплачу.

Моя дочь погибла несколько лет назад, остался только внук. Он единственный, кто иногда вспоминает о моем существовании и навещает меня. Хотя последние полгода он живет в Англии. Англия все забрала у меня, даже внука.

Неспешно прогуливаясь по Монмартру и ведя задушевную беседу, мы с Винсеном подошли к очень уютному ресторанчику. Старик галантно помог мне снять пальто, проводил к столику и отодвинул стул, приглашая сесть.

Кловис, принеси нам две чашечки фирменного горячего шоколада, мне, как обычно, с двойной порцией коньяка. Не забудь какой-нибудь десерт для мадемуазель. Я снова в игре! сказал Винсен и приосанился.

Официант улыбнулся и удалился на кухню. Я смотрела на Винсена, сравнивала его с фотографиями в альбоме мисс Питти и восхищалась каждым его движением и словом. Хоть он и состарился, но следы былой красоты еще были хорошо видны, сохранилась стать и непередаваемый французский шарм. Его глаза, так много повидавшие на своем веку, по-прежнему светились.

Интересно, что сказала бы мисс Питти, увидев его? Расплакалась или потеряла бы дар речи? А может, заволновалась бы, как школьница, и покрылась румянцем? Этот пожилой чловек с молодой душой чем-то напомнил мне Мэтью, и я снова загрустила. Надежда на то, что мой спаситель приедет, таяла с каждым часом.

Через несколько минут, отпив первый глоток горячего шоколада, наполовину разбавленного коньяком, Винсен начал свой рассказ.

Это было примерно полвека назад. Где-то в середине весны, помню, что все зеленело, а по улицам текли ручейки, в которых отражалось солнце. Я тогда уже несколько лет работал подмастерьем в галерее довольно-таки известного художника Леона Исартра. Он учил меня мастерству, необычной технике рисования, рассказывал о своем видении живописи. Я планировал когда-нибудь открыть свою галерею поблизости от Монмартра, мечтал стать художником с мировым именем.

Там я и выучил английский язык, он был необходим для общения с туристами. Основными покупателями наших картин были путешественники из разных стран, и Леон платил мне небольшой процент от их продаж.

В свое время меня вышибли из школы искусств за прогулы, я был жутким разгилядяем. Не мог заставить себя заниматься академической живописью по заказу, вечно проваливал все экзамены. Я рисовал только то, что подсказывало мне сердце. Без образования найти достойную высокооплачиваемую работу в то время было практически невозможно. Поэтому по вечерам, после работы в галерее, я рисовал туристов, работал официантом, подрабатывал грузчиком ( брался за любую работу. Я стремился откладывать каждый заработанный франк, ведь для открытия галереи нужны были немалые деньги. Но когда мечта зовет тебя, будешь работать днями и ночами, хоть десять, хоть двадцать лет, лишь бы она осуществилась.

Однажды я устроился на хорошую подработку к одному прспективному дизайнеру одежды, не буду называть его имени. Я был личным водителем и иногда помогал рисовать его сумашедшие идеи: фасоны вечерних платьев, изысканные шляпки, юбки и даже бикини. Будущий известный модельер закрывал глаза и рассказывал мне, что видит своим мысленным взором, а я старался воплотить его замысел на бумаге. Как-то раз мой шеф попросил меня отвести его в Версаль на какую-то встречу с важными шишками. Фуршет был прямо во дворце, меня, разумеется, попросили подождать. И я решил погулять несколько часов в версальском саду.

Она сидела на скамейке у фонтана, и с ее красотой не могла сравниться ни одна роза в этом саду. Женщин у меня всегда было с лихвой. Но я даже не знал, что такое настоящая любовь, пока не встретил ее в тот день.

Набравшись смелости, я познакомился с ней. Это милое созданье оказалось англичанкой, балериной, гастролировавшей по Европе. Молодая, с точеной фигурой... Естественно, я не мог сказать, что я простой художник, и представился известным модельером, наврал ей про собственный Дом Моды.

Наши чувства вспыхнули мгновенно, роман развивался стремительно. Я продал свой старый автомобиль, ради того, чтобы удивить мою Эмму. Да, да, для того, чтобы удержать такую женщину, нужны были большие деньги. По счастью, мой работодатель-модельер видел во мне неограненный алмаз. Я стал его правой рукой, водителем, скретарем, личным помощником. Он часто улетал в командировки, поэтому его огромный особняк на окраине Парижа был полностью в моем распоряжении.

Я задаривал свою возлюбленную цветами, золотом и драгоценными камнями, водил на светские рауты, а там делал вид, что знаком со всеми напыщенными снобами Франции. Украдкой от нее, правда, мне приходилось представляться помощником своего модельера. Но она просто сияла от счастья. Ее беззаботная улыбка была самой большой наградой за все мое вранье и нескончаемые труды.

Примерно через две недели после нашего знакомства она сказала, что их выступления в Париже окончены, и ей придется вернуться в Англию. Это был удар. Я не знал, как жить без этой женщины. Но если бы она осталась, мне пришлось бы сказать ей всю правду, и неизвестно, сохранились ли ее любовь и уважение ко мне. Но отпустить ее так просто за сотни километров я тоже не мог, поэтому рискнул.

Я умолял ее остаться в Париже со мной, обещал любить и заботиться. Она с легкостью согласилась, хотя в тот момент мне казалось, что она не представляет своей жизни без балета. Я восхищался, как быстро она смогла бросить любимое дело ради меня. Ради любви женщины могут расстаться и с мечтой. И этот факт еще больше раззадорил меня, я должен был творить! Работать день и ночь! Ради нее!

Я продал старую квартиру, которая досталась мне от родителей, для того чтобы снять в центре Парижа жилье, достойное моей Эммы. Конечно, мне снова пришлось наврать ей с три короба о том, почему нам пришлось переехать из роскошного особняка в квартиру, но за несколько недель я так наловчился в выдумках, что ложь сама слетала с моих губ.

Я придумал и предложил своему модельеру эскиз революционых купальников-бикини, он был просто вне себя от радости. Решено было запустить пробную коллекцию, а я сам вызвался провести фотосессию в Сан-Тропе. Конечно, я собирался фотографировать Эмму. Мы провели незабываемые выходные на побережье

Меня очень заботило то, что мои деньги неумолимо кончались. Тысячу раз я собирался с духом, чтобы рассказать ей обо всем, но каждый раз трусил, как нашкодивший ученик. По счастью за разработку линии бикини мне заплатили очень приличный гонорар, но его хватило всего на три месяца.

Эмма требовала все больше внимания и денег. Я понимал, что без балета ей становится скучно. Мимолетные вспышки радости ( вот все, чем я мог ее порадовать. Она все чаще говорила о балете и вспоминала Англию.

В последний месяц, когда мы были вместе, я приноровился влезать в бюджет, предназначенный для покупки тканей на пробные модели платьев. С каждым днем ситуация приближалась к выходу из-под контроля. Я понимал, что у меня больше нет денег, чтобы оплачивать аренду квартиры и машины на следующий месяц, и придумал коварный план. Я не мог рассказать ей всей правды: не хотел выглядеть жалким в ее глазах. Пусть лучше она думает, что я подлец и изменник, чем поймет, что я гнусный лжец!

Как-то мой босс поручил мне провести кастинг моделей для нового модного показа. Я взял с собой Эмму, и там на ее глазах очень откровенно флиртовал с одной из девушек. Должно быть, ей было очень больно это видеть, но я считал, что у меня не было выбора. Она, конечно, закатила истерику и уехала. Домой ночевать я не пришел, только отправил в квартиру огромный букет роз с запиской о том, что мне пришлось уехать на срочные фотосъемки. Я не появлялся неделю, сидел на вилле и заливал свое горе виски, а когда вернулся, она уже уехала, забрав с собой вещи. Напоследок она разбила всю посуду, в доме не было ни одного целого бокала. Видимо, боль, которую я причинил, была огромной. Но я уверен, что она была бы неизмеримо больше, если бы Эмма узнала тогда правду.

На столе лежало письмо, в нем моя бедная девочка писала о том, что она не может понять, что произошло и почему я так поступил с ней. Десятки слов о том, что я был для нее всем, одновременно богом и демоном, о том, что ради меня она бросила карьеру, наступила на все свои мечты

Винсен замолчал. Он устремил свой взгляд в окно и взялся помешивать шоколад, к которому так и не притронулся.

Я думала, вы не любите англичанок, но вы с таким сожалением говорите о вашей Эмме я попыталась прервать молчание.

Нет, милочка! За что мне их любить? Эмма отняла у меня все! Когда она уехала, я остался ни с чем. У меня не было ни жилья, ни машины. Босс в конце концов узнал о моих махинациях с бюджетом и не на шутку разозлился. Он вышвырнул меня на улицу! Мне пришлось жить у друзей, рисовать портреты на заказ, а ночами снова подрабатывать грузчиком на железной дороге.

А Эмма? недоумевала я. Неужели с тех пор вы больше никогда не встречались?

Ни разу Ни единого! Знаешь, мы договорились встречаться каждый год в день нашей встречи в Версале, у того самого фонтана. Сначала я не ходил туда, боялся увидеть ее глаза. Но последние десять лет я всегда бываю в Версале в этот важный для меня день. Встречаю там счастливые влюбленные пары, красивых женщин, но ее ( нет. Настало время искупления грехов! Теперь спустя десятилетия я готов рассказать ей все Всю правду. Завтра будет ровно пятьдесят лет с момента нашей встречи.

Вы пойдете? спросила я.

Конечно! возмутился он.

Мы расплатились и вышли на улицу.

А свою жену вы тоже любили?

Все эти годы я продолжал любить лишь одну женщину. Первое время я ужасно злился и на себя, и на нее. Из-за нее я многое потерял, но потом злость ушла, осталось только чувство стыда за то, как жестоко я поступил с Эммой. Последние десять лет я могу думать лишь о том, что хочу встретить ее вновь.