Линда Уиздом - Незваный гость

Он беспечно улыбнулся и явно не почувствовал себя виноватым, а потом серьезно проговорил:

– Я предупреждал, что больше тебя никуда не отпущу.

Кали прикусила нижнюю губу:

– В таком случае мне остается сделать лишь одно.

– Что же? – Он догадался, каким будет ее ответ, но ждал подтверждения.

– Начать позировать для твоей проклятой книги! – воскликнула она и спрятала лицо в ладонях, словно не желая признавать своего поражения.

Прошло еще три дня. Кали удивляло, что Тревис не просил ее позировать и, похоже, избегал разговоров на эту тему. Они побывали на пляже, на следующий день он повез ее в музей Нортон Саймон, и она восхитилась его экспозицией. Сегодня он с утра уехал к себе в студию, объяснив, что у него скопилось много работы.

Когда спустя пару часов она услыхала стук в дверь, то даже немного испугалась. Поскольку дом стоял вдалеке от шоссе, она не ждала появления какого-нибудь коммивояжера. Кали поглядела в замочную скважину и с облегчением рассмеялась.

За дверью стояла Дженни.

– Не верю своим глазам! – воскликнула Кали, широко распахнула дверь и обняла подругу. – Ты замечательно выглядишь! Отпустила волосы! Тебе очень идет! – Она отступила на несколько шагов, чтобы получше рассмотреть Дженни.

– Да и ты выглядишь неплохо. Вижу, что приоделась, – откликнулась та, желая поддразнить Кали. Она сразу заметила ее новые лиловые шорты и легкий свитерок. А потом заговорила вполне серьезно: – Жаль, что не могла навестить тебя раньше. Впрочем, мы с Тревисом подумали, что тебе надо передохнуть и привыкнуть к новой обстановке, а уж потом принимать гостей.

– Ты хочешь сказать, что так решил Тревис, – поправила ее Кали. – Поверь мне, я прекрасно знаю, как он действует. Но почему он тебя удерживал? Проходи. Надеюсь, ты не торопишься и выпьешь со мной кофе. – Она провела приятельницу в дом.

Дженни немного смутилась:

– Не стоит обвинять его одного. Я тоже так считала. Я знала, что после всего пережитого возвращение станет для тебя тяжелым испытанием. Но Тревис был так заботлив, и я за тебя не волновалась. Возникни какие-нибудь проблемы, я бы мигом приехала, можешь не сомневаться. Да, я выпью с тобой кофе. Признаюсь честно, старый ковбой отпустил меня на целый день.

Кали скептически поглядела на нее.

– Не морочь мне голову. Если ты сумела поладить с ним так же, как и со мной, мне ясно, как он тебя отпустил. Проще говоря, ты явилась и сказала ему, что тебе нужно.

Дженни проследовала за ней на кухню:

– Да, так оно и было. Я помогла бедняге и взяла на себя всю инициативу.

Они выпили по чашке горячего ароматного кофе. Дженни пригляделась к своей давней подруге:

– Боже мой, ты еще похорошела, и, полагаю, причина здесь в Тревисе. Ты в него влюбилась, верно?

Кали наклонила голову.

– Я догадывалась, что ты скажешь нечто подобное, – проговорила она.

– Нечто подобное? Как-никак я давно с ним работаю и вижу, каким он вернулся. Да в сравнении с ним вождь гуннов Аттила просто котенок. Эти дни Тревис был совершенно невыносим. И пришел в себя, лишь когда я ему пригрозила. Тут-то он и задумался о последствиях.

– Похоже, что ты собиралась его сжечь. – Кали хихикнула, отпила глоток кофе и с изумлением посмотрела на Дженни. – Я забыла, как надо смеяться, забыла, что такое чувствовать себя свободной и беззаботной. Там, в горах, я была мертвой, Дженни. Я просто механически двигалась, как заведенная. Но Тревис заставил меня взглянуть на мир заново.

– Ты собираешься ему позировать?

– Недавно я ему об этом сказала.

Дженни нахмурилась:

– Когда это было?

– Несколько дней назад.

– Странно, что он ни словом не обмолвился, – пробормотала она. – Не обижайся, но ты не думаешь, что он тебе не поверил?

– По-твоему, это слова, сказанные в порыве страсти, и не более? – пожала плечами Кали. – Возможно, и не поверил. Вечером я напомню ему о своем решении. Хотя, признаюсь, не уверена, выдержу ли съемки. Ведь я давно не работала.

– Тревис работает не так, как другие фотографы.

Кали вспомнила, как он снимал Элен Дюмон.

– Да, я знаю, – мягко откликнулась она.

– Он обожает тебя. Кали. Для тебя он готов на все.

Кали насмешливо взглянула на нее.

– Ты так говоришь, словно хочешь меня в этом убедить. – Она засмеялась, но тут же осеклась, заметив суровое выражение лица подруги. – Что-то случилось, и вы оба скрываете это от меня. Что? Неприятности с Черил? Я желаю знать! – накинулась она.

Дженни вздохнула и порылась в своей объемистой кожаной сумке.

– Я говорила Тревису, что ему не удастся от тебя это утаить, но ты же знаешь, какой он упрямый. – Она протянула подруге газету.

Кали посмотрела на ее заглавие. Это была типичная желтая газетенка, известная своими скандальными сенсациями. Кали похолодела, увидев фотографии Тревиса, встречающего ее в аэропорту, целующего в гараже, идущего вместе с ней по Портс О'Колл и даже держащего в руке дамское белье в магазине. Она проглотила комок в горле.

Потом она заметила заголовок «Модель Кали Хьюджес в объятиях своего нового любовника, известного фотографа Тревиса Йетса» и прочла первые строки статьи: «Вернулась ли она в Лос-Анджелес насовсем или просто решила немного развлечься? Но главный вопрос в другом: где ее бывший муж Блейн Савадж и ее маленькая дочь?»

– Почему? – прошептала она и вспомнила, как ей показалось, что в магазине за ней кто-то следит.

– Кали, Тревис пришел от этого в ярость. – Дженни наклонилась и взяла ее за руку, холодную как лед. – Сегодня он звонил в газету и обещал расправиться с редактором и фотографом.

Кали чуть было не расплакалась:

– Мы оба знаем, что этим ничего не добьешься. Теперь мне придется уехать назад в Виргинию.

– Перестань, Кали. Мы знакомы с тобой тысячу лет. Ты вовсе не такая трусиха, – возразила ей Дженни.

– Почему он не сказал мне об этом? Почему он послал тебя, а сам решил остаться в стороне? – Она отшвырнула газету.

– Потому что он подумал, что ты предпочтешь услышать скверную новость от женщины, – успокоительно произнесла Дженни. – Плюс к тому, он боялся, что ты начнешь плакать, а когда дело доходит до слез, Тревис абсолютно беспомощен. Я как-то прищемила палец о ящик стола, и он просто вышел из себя, умоляя меня не плакать. Даже обещал повысить мне оклад. – Дженни надеялась разрядить атмосферу этой шуткой. – Пойми, Кали, завтра в газете напишут о чем-нибудь еще, а про тебя забудут. И вообще все сплетни быстро устаревают. Ты же знаешь, в этом городе привыкли жить одним днем.

Кали попыталась трезво и без эмоций обдумать случившееся.

– Ты права, – наконец согласилась она. – Скоро про меня забудут. И Тревис тоже прав: уезжать и прятаться мне больше незачем. Я сумею выстоять и буду бороться. Сейчас мне тем более надо начать позировать для его книги.

– Ты не собираешься снова стать фотомоделью? – спросила ее Дженни.

Кали покачала головой:

– Нет, я уже слишком стара для этого, да и вряд ли мне это снова понравится. Знаешь, я с удовольствием писала «Человеческие слабости». Я хочу поговорить с Малкольмом. Пусть он познакомит меня с литературным агентом.

Я готова отдать свою рукопись и узнать, годится ли она для печати. Интересно, вдруг у меня обнаружился литературный талант?

Дженни подняла чашку и молча отсалютовала ей.

– Только подумать, я в свое время чуть не отговорила Тревиса от встречи с тобой. Ты не знаешь, как я рада, что не помешала этому упрямцу разыскать тебя.

Кали улыбнулась.

– И я тоже. – Она поняла: пора колебаний миновала, и Тревис должен поверить – ей действительно хочется ему позировать.

Кали даже не подозревала, что большую часть дня Тревис звонил в Европу и пытался выяснить, продвинулись ли поиски девочки.

Он возвращался домой с тревожным чувством, не зная, как Кали восприняла публикацию в газете, и был приятно удивлен ее приветливым видом и вкусным обедом, приготовленным ею. Еще больше он удивился, когда Кали сама предложила ему позировать. Он решил не терять время и обещал сделать все снимки за несколько дней, чтобы она, не дай Бог, не передумала. Весь вечер Тревис ждал, когда Кали заговорит о злополучной статье, но она так ничего и не сказала. Он чувствовал, что поступил правильно, поручив Дженни показать ей газету. Неизвестно, как бы отреагировала Кали, прочитав статью в одиночестве.

Ночью она была с ним такой же ненасытно-страстной, как и всегда. Он крепко прижимал ее к себе, словно боясь потерять. Тревис надеялся, что впечатление от статьи скоро померкнет и Кали сможет зажить нормальной жизнью. Она полностью это заслужила, и он был уверен, что так оно и будет.

Они условились, что съемки пройдут у него в студии. Но в назначенный день Кали проснулась нервной и испуганной. Она отказалась завтракать и заперлась в ванной комнате. Кали долго стояла перед зеркалом, сжимая в руке щетку для волос. Собственное лицо с каждой минутой внушало ей все большую ненависть. Она швырнула в раковину щетку и вернулась в спальню, где одевался Тревис.

– Я этого не выдержу, – коротко заявила она.

– Интересно, почему? – Ей показалось, что Тревис как-то слишком спокоен.

– Я делаю это не для себя, а ради тебя, вот в чем ошибка! – Она заговорила тонким голосом, который в любую минуту мог сорваться на визг. – Ты с самого начала пытался изменить мою жизнь, а я была дурой, что тебе это позволяла, как в прошлом позволяла Блейну ломать себя ради него.

Услышав подобные обвинения, Тревис оцепенел. Его лицо помрачнело, он недоуменно поглядел на Кали и заметил ее мертвенную бледность.

– Я не смогу это сделать! – почти беззвучно прошептала она.

Тревис не сдвинулся с места и скрестил руки на груди.

– Мы сами не знаем, на что способны, а ты очень сильная женщина. Кали. Тебе нужно окончательно понять – причина твоих страданий не в том, что ты была фотомоделью, а в твоем бывшем муже. Я подожду тебя в «берлоге».

– Я ненавижу тебя за то, что ты меня уговорил, – выкрикнула она ему вслед.

Тревис остановился и обернулся. Теперь его темные глаза были печальны, и в них не улавливалось ни капли злобы.

– Можешь ненавидеть меня сколько угодно, если тебе от этого легче, – сказал он и удалился.

Из глаз Кали хлынули слезы, и она даже не старалась хоть как-то сдержать себя. Она знала, что в ней нет ни капли ненависти к Тревису, но ей хотелось обвинить кого-то за то, что с утра ей так плохо, и он невольно стал козлом отпущения. Она снова отправилась в ванную.

Тревис сидел на диване и читал журнал, когда Кали появилась в комнате. Он взглянул на нее, не говоря ни слова, встал, вышел из дома и двинулся к машине. По дороге в город они молчали. Он провел ее в гримерную, а сам отправился в свой кабинет, рассудив, что ей стоит перед съемками немного побыть без него. Его присутствие не будет отвлекать ее, и она сможет как следует настроиться и подготовиться к съемкам.

Кали не смогла скрыть радостного удивления, увидев в студии гримера Ларри и парикмахера Карен, с которыми постоянно работала в прошлом. Она сразу успокоилась при виде знакомых лиц и, пока они занимались ею, оживленно болтала, вспоминая общих друзей и коллег. Но когда ее провели в большую студию с множеством камер и юпитеров, ее нервы не выдержали. Кали бросилась обратно в гримерную и с грохотом захлопнула дверь.

– Где она? – грозно спросил Тревис с порога студии. Он сразу заподозрил неладное, увидев, что Кали нет.

– Заперлась в гримерной, – коротко ответила Дженни. – Тревис, она до смерти испугалась. Хорошо, что здесь Ларри и Карен. Их присутствие немного помогло Кали, но этого недостаточно.

Он негромко выругался.

– Итак, что ты хочешь мне сказать?

– Подойди к двери и дай ей знать, что ты здесь. Ты, наверное, решил, что перед съемкой лучше оставить ее одну. Может быть, ты ошибся? Ты единственный человек, которого она послушает. – И Дженни не слишком учтиво подтолкнула его к двери.

Тревис осторожно постучал в дверь гримерной:

– Кали, золотко, это я.

Через несколько минут дверь открылась. Кали была бледна, но хорошо владела собой.

– Ты мне поверишь, если я скажу, что в первый день работы всегда рву и мечу? – спросила она, тщетно пытаясь превратить случившееся в шутку.

Тревис обнял ее и поцеловал в макушку:

– Ну и молодцы! Как хорошо тебя причесали. Ты выглядишь совсем как модель.

Кали легонько пихнула его в живот.

– Не смейся надо мной. Я не в том настроении. – Она обняла его за талию, провела рукой по спине. – Прости, что с утра я была такой ведьмой, – пробормотала она, уткнувшись ему в плечо.

– Я полностью прощу тебя, если ты раз или два улыбнешься мне на съемке, – проговорил он строгим голосом, с удовольствием ощущая тепло ее тела.

– Спасибо, что ты пригласил Ларри и Карен. Очень мило с твоей стороны.