Джулия Лонг - Очаровательная скромница

Харибда лег и прикрыл мордочку лапой.

Распрощавшись с мистером Коулом, Джулиан решил прокатиться верхом и еще раз взглянуть на землю, которая никогда не будет принадлежать ему. Он думал, что испытает более сильные чувства. В действительности он окинул участок хмурым взглядом и почти сразу повернул коня. Земля как земля. Ничем не отличается от любой другой.

Потом он остановил коня, чтобы взглянуть на академию мисс Эндикотт, расположившуюся на холме. Через несколько долгих минут он пришпорил коня и погнал его галопом в Пеннироял-Грин. Влажный осенний воздух холодил кожу, и Джулиан радовался этому. Сквозь неплотные облака проглядывал серебристый полумесяц. Еще не совсем стемнело, небо было глубокого сине-фиолетового цвета.

Маркиз безжалостно гнал коня – что было совершенно на него не похоже, – пока оба не выдохлись.

Ночь еще не наступила, но Пеннироял-Грин к ней уже приготовился. Витрины магазинов были закрыты ставнями, на крюках висели фонари.

Джулиан остановился на возвышенности и посмотрел вниз. Светло было только в пабе. Свет призывно лился из всех окон, через которые были видны снующие взад-вперед люди. Маркиз подумал, что Феба, вероятно, живя здесь, посещала это заведение. В этот момент он ощутил удар. Его отбросило в сторону, поводья выпали из внезапно ослабевших рук. Он потянулся за ними, но тело почему-то отказалось повиноваться. Потеряв равновесие, он тяжело вывалился из седла.

Боль. Она была такой сильной, что мутился рассудок. Прикрыв голову рукой, в надежде защититься от копыт коня, испуганно переступающего ногами рядом с ним, Джулиан понял: меня подстрелили.

Он не знал, куда попала пуля. Боль была везде. Она поглотила его целиком и, казалось, усиливалась с каждым ударом сердца. Он не мог вспомнить, слышал ли звук выстрела. Возможно, слышал. Время странно исказилось, изменило свой бег.

Какое-то время – минуту или вечность – он лежал на спине на пустой городской площади, стараясь дышать. И слушая сверчков. Как и в ту ночь, когда вальсировал с Фебой.

Воспоминание оказалось на удивление бодрящим. Джулиан застонал, но услышал этот звук как бы со стороны, словно он исходил от кого-то другого. Или это ветер завывал в кронах деревьев? Джулиан почувствовал, что его рубашка пропиталась горячей влагой. А на площади не было ни души. Кто бы ни пытался его убить, он может быть уверен, что хорошо выполнил свою работу.

«Я так и умру здесь один».

Мысль тоже оказалась бодрящей. Джулиан с трудом перекатился на бок, поднялся на четвереньки, потом на колени и в конце концов встал, но только для того, чтобы снова упасть на одно колено. Так, шатаясь, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь, спустя вечность он подошел к двери в «Свинью и свисток» и распахнул ее.

Феба услышала шаги. Шли двое. Одна из них – горничная Мэри Фрэнсис, вторым был явно мужчина. Открылась дверь в ее комнату, и горничная постучала по косяку. Она говорила быстро, встревоженно и немного раздраженно.

– Мисс Вейл, к вам посетитель. Он сказал, что дело очень срочное, и не стал ждать внизу.

Феба так резко вскочила, что опрокинула стул, и потрясенно замерла, увидев, кто к ней пришел. Джонатан Редмонд.

– Спасибо, Мэри Фрэнсис, – спокойно сказала она. – Можешь идти.

Джонатан не снял перчаток и даже шляпы. Он заговорил прямо с порога, быстро и четко выговаривая слова.

– Простите, что явился без предупреждения, мисс Вейл, но дело действительно очень срочное. В лорда Драйдена стреляли. Его перенесли в заднюю комнату в «Свинье и свистке». И он все время бормочет что-то о женщине, которая его не любит.

Стреляли.

Вся кровь отхлынула от лица Фебы. В глазах потемнело, колени подогнулись. Вовремя подоспевший Джонатан схватил ее за руки, не дав упасть, и усадил на кровать.

«Нет, Господи, молю тебя, только не это».

– Он… – Она не могла говорить, не могла даже дышать. В таком состоянии люди просыпаются после ночного кошмара.

– Сейчас он жив. Это все, что мне известно.

Феба подняла глаза, затуманенные ужасом. По правде говоря, она не была уверена, что может ему доверять. Все же он Редмонд.

– Но почему вы… как…

Джонатан нетерпеливо поморщился, явно делая над собой усилие, чтобы говорить вежливо.

– Он вызвал Уотерберна на дуэль из-за вас, мисс Вейл. Он сделал это на глазах у всех в «Уайтсе». Уотерберн, представьте себе, извинился. Так что, он, судя по всему, не виновен в преступлении. Но кто подстрелил маркиза, неизвестно. Я пришел за вами, как только услышал о происшествии. Я был в пабе.

– Но почему вы пришли?

После короткой паузы Джонатан вздохнул.

– Потому что, Феба, я знаю о перчатках.

Феба испытала настоящий шок. Она виновато покосилась на свой сундук, в котором они лежали, потом на Джонатана.

– Я не понимаю.

Он невесело улыбнулся.

– Мы были вместе, когда Лайон их покупал. Он так тщательно их выбирал. Это очень много для него значило. Но Оливия отвергла подарок. – Имя Оливии он произнес с презрением, пожалуй, даже с ненавистью. – А теперь я вижу, он подарил их вам. Нет, не надо объяснять, при каких обстоятельствах вы их получили. Он говорил, что вы – хороший человек. Понимаете, никто по-настоящему не знал Лайона. Только я. И он почти никому не доверял. Кроме меня. Он доверял мне, по крайней мере, иногда. И еще: можно назвать лишь очень немногих людей, которых он уважал и ценил. Вы – одна из них. А он никогда не ошибался. И ради моего брата, который кое-что знает о запретной любви, я решил, что должен сообщить вам о Драйдене.

Феба никак не могла осознать услышанное.

– Но как же Лизбет? Ваша семья должна меня ненавидеть.

– Кстати о Лизбет. Мой отец отослал ее к очень дальней родственнице во Францию, где она проведет некоторое время в монастыре. Он, разумеется, не в восторге от вас и маркиза, но потрясен поступком Лизбет. Она ведь член нашей семьи. Она Редмонд. – В его глазах мелькнули смешинки. – Он – очень сложный, неоднозначный человек – мой отец.

По мнению Фебы, он пугающий человек, скорее, даже вселяющий ужас.

Ее руки и ноги стали ледяными.

В Джулиана стреляли.

Она сжала кулаки и ударила по кровати, потом еще раз. Она с трудом дышала, и воздух обжигал легкие. Феба ненавидела себя за трусость. Если он умрет… Страх стиснул горло ледяной рукой.

Она взглянула на Джонатана, который терпеливо ждал, глядя на нее с очевидной симпатией. Он был явно привычен к всяческим театральным представлениям. И его сестра – Вайолет Редмонд.

Феба подумала: он будет прекрасным человеком. Именно его стоицизм вернул ей спокойствие и помог взять себя в руки.

– Спасибо, Джонатан, – сказала она. – Вы отвезете меня к нему?

Тот повернулся к двери.

– Для этого я и здесь. Пошли.

Она вбежала в дверь вслед за Джонатаном и прищурилась, ослепленная ярким светом.

Тепло и веселье, царившее в «Свинье и свистке» показались ей кощунством. Ведь в это самое время Джулиан в соседней комнате истекает кровью, может быть, умирает.

– Где…

Джонатан молча указал на дверь за буфетной стойкой, возле которой стоял мужчина, которого она узнала. Капитан Чейз Эверси. Он не был похож на своего брата Колина, но все же это, безусловно, был он. Феба не была уверена, что он помнит ее имя.

Мужчина преградил дверь и холодно взглянул на Джонатана. И встретил его горящий взгляд.

– Это женщина, о которой говорил Драйден, – резко сообщил Джонатан.

Результатом стали удивленно взлетевшие брови.

– Он сказал, что ты его не любишь, – ровно проговорил он. Фебе показалось, что это проверка.

– А ты как думаешь? – прошипела она.

Чейз внимательно всмотрелся в ее лицо, потом уголки его губ дернулись, он распахнул дверь и жестом предложил ей войти.

Феба остановилась в дверях. Она всегда считала себя храброй, но сейчас пребывала в жутком первобытном ужасе. Глубоко вздохнув, она подняла глаза.

О, спасибо тебе, Господи. Он жив. И в целом довольно неплохо выглядит. Джулиан, обнаженный до пояса, с забинтованным плечом, полулежал, откинувшись на подушки, и потягивал из фляжки виски. Повернув голову, он увидел ее. Феба была уверена, что он перестал дышать. Такими глазами можно смотреть только на святыню.

– Обязательно надо было позволить себя подстрелить? – осведомилась Феба. Ей показалось, что ее голос звучит глухо, словно из-под воды.

Ему потребовалось время, чтобы обрести дар речи.

– Определенно, да. Потому что ты здесь. Если, конечно, не завернула сюда случайно, чтобы попрощаться со знакомыми по пути в Африку.

И помещение сразу наполнилось столь сильными эмоциями, что их можно было увидеть – они вспыхивали, как фейерверки. Даже Чейз Эверси что-то заметил и попятился.

Снова воцарилось молчание.

Чейз неуверенно кашлянул.

– Мы, пожалуй, оставим вас вдвоем.

На него никто не обратил внимания. Мужчина вышел из комнаты и плотно закрыл за собой дверь.

Феба еще раз посмотрела на раненого и смирилась с поражением. Она рухнула рядом с ним на колени и закрыла лицо руками. Ее плечи сотрясались от рыданий.

– Боже, я думала…

Джулиан слегка переместился и погладил ее по голове.

– Тише, не надо плакать, все в порядке.

– Ты выживешь? – Она посмотрела на него сквозь пальцы, не отрывая рук от лица, и получила ответ. По правде говоря, он выглядел совсем неплохо – разве что был бледен. Теперь, оказавшись рядом, Феба увидела кровь, медленно проступающую сквозь повязку. У нее закружилась голова, и она снова закрыла глаза.

– Выживу? Думаю, я уже умер и попал в рай. Ведь ты рядом.

Феба чувствовала, как по щекам текут горячие слезы, и тщетно старалась с ними справиться. Иногда это настоящее проклятье – быть женщиной. И довольно часто. Хотя, если занимаешься любовью с таким мужчиной, как маркиз, это благословение свыше.

– Пожалуйста, не плачь. А то мне становится больнее.

Она улыбнулась и вытерла слезы.

– Очень больно?

– Когда протрезвею, станет ясно. Они привели сюда викария, такого высокого красивого мужчину, я только не запомнил его имени.

– Мистер Силвейнус.

– И, знаешь, странно, но, могу поклясться, что боль стала меньше, когда он прикоснулся к моей руке.

– Думаю, божий человек и фляжка виски поработали над этим вместе.

Джулиан тоже улыбнулся.

– Наверное, ты права.

Последовала еще одна пауза.

– Но я совершенно точно умру, – серьезно сказал он, – если ты опять уйдешь. Просто будь рядом.

– Джуль… Я проявила непростительную трусость, но ты же все время знал, что мне страшно. Я люблю тебя.

– Знаю, – так же серьезно проговорил он. – Считай, что ты прощена.

Феба почти удивилась, что он тоже не сказал, что любит ее. Почти. Она немного подождала, но признания так и не последовало. Ну ладно.

– Ты был прав во всем, что касается меня, – в конце концов, сообщила она.

– Ты тоже. Относительно меня.

– Но ведь мы не могли быть правы оба.

– И все же, так оно и есть, моя дорогая школьная учительница. Я так тебя люблю, что не могу выразить это словами. Я никогда в жизни не говорил ничего подобного ни одной женщине, потому что никогда никого не любил. Совершенно ясно, что я не смогу жить без тебя. И с этим ничего нельзя поделать. Можно разложить всю свою жизнь по разным полочкам, но я никогда не смогу опять вести себя нормально и никогда не избавлюсь от телесной раны, если не буду знать, что ты моя, только моя, отныне и навсегда. Я хочу…

Тут красноречие его снова покинуло.

Он отвернулся к стене и проговорил сам себе:

– Надо же, это оказалось сложнее, чем я думал. И даже немного унизительно.

Собравшись с силами, Джулиан опять повернулся к ней и продолжил, причем его голос дрожал от сдерживаемых эмоций.

– Ты сделаешь меня самым счастливым человеком на земле, если согласишься стать моей женой.

Напыщенно, конечно, но как приятно!

Раздался робкий стук в дверь. И Джулиан и Феба подпрыгнули.

– В чем дело? – в один голос спросили они.

Дверь приоткрылась, и в щель заглянул Нед Хоторн.

– Лорд Драйден, там пришли два перепуганных джентльмена и требуют немедленной встречи с вами. Немедленной.

Джулиан и Феба переглянулись.

– Пусть войдут.

На пороге остановились двое мужчин. Один – приземистый краснолицый сельский сквайр, седовласый и решительный, в покрытых грязью сапогах, другой – прыщавый юнец, тонкий, как молодое деревце, модно одетый… с длинным вихром, падающим на глаза.

Оба низко поклонились.

– Лорд Драйден, я – мистер Фредерик Харт, а это мой сын Джим. Расскажи ему все, Джим, – мрачно приказал старший из пары.

Молодой человек судорожно сглотнул. Он был бледен до синевы и, казалось, его вот-вот стошнит.

– Вас ранили из пистолета 45-го калибра, лорд Драйден? – спросил он тонким дрожащим голосом. Шляпа в его руке буквально ходила ходуном.