— Вот всегда они сливки собирают! — Крепкая, фигурой больше похожая на парня, Ирен, отчего ее чаще называли Айрен, по-английски — железная, натирала руки канифолью. — Трудишься, потеешь, а ни восторгов, ни красоты с деревяшками этими. — Она с затаенной грустью посмотрела в сторону, где выступали вольницы. — Все парни там, а на нас только родители, да уроды всякие приходят. Обидно.

— Это что за настроения?! — Марья Анатольевна отошла от группки девчушек в синих обтягивающих костюмах, которым что-то строго выговаривала. — Мы здесь не задницами крутить собрались. Это серьезный спорт и отношение должно быть такое же.

— Да я не могу уже! — Из глаз Ирен потекли слезы, схватившись за голову, она опустилась на корточки. — Все девчонки как девчонки, нормальным спортом занимаются, с парнями дружат. Одна я, как дура, на этих брусьях дурацких. Смотрят, как на мужика, подойти боятся.

Тренер опешила, сказала с нажимом:

— Девочки, у нас городские соревнования, такое раз в году бывает. Это же престиж клуба, достоинство института, ваше личное достижение, наконец!

— Да на фига мне эти достижения!? — Лицо Ирен перекосилось, став злым и жестким, отчего стоящие рядом девушки в испуге отпрянули. — У меня личной жизни никакой: днем институт, вечером тренировки, дома родителям помоги, с утра сестренку в садик отведи. Говорите, соревнования… а толку?! Все на этих вольных жоповертелок смотрят. Кому вообще это надо, зачем? Я от всего этого с ума сойду!

На Ирен смотрели с сильнейшим недоумением, и даже со страхом. Обычно отзывчивая, спокойная и вечно уравновешенная, за что, по большому счету, и получила свое прозвище, Ирина одним своим присутствием всегда создавала ощущение спокойствия и защищенности.

Марья Анатольевна выглядела растерянной. Она несколько мгновений напряженно размышляла, сказала со вздохом:

— Девочки, послушайте меня, и ты, Ира, тоже послушай. Я постараюсь кое-что объяснить. Время вы, конечно, выбрали… — она покачала головой, — ну да ладно, не убиваться же из-за этих соревнований. Расскажу небольшую историю. В молодости я была такая же как вы, — шустрая, беззаботная, не чуждая красивым нарядам и мужскому вниманию. Да что говорить — все такие были. Но не у всех получалось уделять красивому и приятному столько времени, сколько хотелось: кто-то усиленно учился, тогда учеба воспринималась серьезно, не так как сейчас, кто-то параллельно работал, на родительской шее сидеть считалось зазорным. Почти все занимались спортом, но вовсе не для того чтобы покрасоваться или выпендриться, просто, это был стиль жизни: учиться, работать, развивать ум и тело. И ценили людей не за внешность, а за достижения, и за помощь окружающим.

И были в нашей группе три подружки — красавицы расписные, мальчишки вокруг них вились, как мошка у светильника. Учились наши красотки спустя рукава, на работу не рвались — родители помогали, да мальчики по ресторанам водили, подкармливали. Ну, это как водится. Чем они занимались после института, не знаю, я по распределению в соседнюю область уехала. А пару лет назад мы встречались с сокурсниками. Немногие собрались, кто смог. Пообщались, вспомнили молодость, кто, что знал о других — поделился. Красавиц наших не было, но про них рассказали. Одна вышла замуж за богатого иностранца, уехала в Англию, потом развелась. Сейчас телом зарабатывает на улицах Лондона. Вторая трижды была в браке, трижды разводилась. Теперь одна живет, в коммуналке, работает в столовой посудомойкой…

— Марья Анатольевна, а третья? — Ирэен пытливо всматривалась снизу-вверх в потемневшее лицо тренера.

— А третья умерла. Один из ухажеров обокрал, когда ее дома не было, вынес все — золото, меха, драгоценности, что от предков остались.

— А почему умерла? Он ее убил?

— Нет, не убил. Драгоценности свои любила сильно, красоту вещей. Не пережила, наглоталась снотворного, не смогли спасти. А теперь, девочки, я скажу последнее, самое важное. — Ее лицо пугающе затвердело, а глаза стали чужими, холодными. — Некоторые, не все, но многие, считают что внешность — все. Если у кого-то смазливая мордашка и неплохая фигурка — весь мир в кармане. Но это не так. Форма, даже идеальная, без внутреннего стержня ничто. Однажды у каждого наступает момент, когда ты теряешь все, близкие отворачиваются, а друзья бросают, и все что у тебя остается, это внутренний стержень. Годы учебы, спортивных тренировок, работы через не могу — вот что лежит на одной стороне весов.

— А на другой, что лежит на другой? — Ирен встала, вплотную подошла к тренеру, ее била еле заметная дрожь.

— А на другой, девочки, лежит смерть. Она смотрит вам в глаза и улыбается, неприятно улыбается, нехорошо. И улыбнуться в ответ вы можете лишь в одном случае — когда у вас есть стержень. — Марья Анатольевна глубоко вздохнула, и… вновь преобразилась, став прежней любимой всеми, доброй и ироничной. — А теперь, пока вас не дисквалифицировали, а меня не выгнали с работы, пойдемте, поучаствуем в соревнованиях. Кто не с нами — тот против нас!

У девушек загорелись глаза, раскрасневшись, они гурьбой двинулись через зал. Последними, чуть отстав, группкой двигались Виктория, Ольга и Ирен.

— Странно, никогда не видела Марью такой. Что это было? — произнесла Оля задумчиво.

— Да спятила она на своей работе. — Виктория поджала губы. — Про смерть рассказала, какой-то стержень. Полный бред.

Ирен неожиданно спросила:

— А вы знаете, кем она была после того, как отработала положенные три года по распределению?

Вика хмыкнула:

— Тренером и была, кем еще, с ее-то профессией.

— Нет, Викулька, снайпером она была, в Афгане, — холодно бросила Ирен, и с сосредоточенным лицом устремилась вперед.

Подруги оторопело переглянулись.

— Обалдеть! — Виктория развела руками. — То-то она глянула, как из винтовки прицелилась, мне аж дурно стало. Класс! Сегодня же Костику расскажу, от зависти обоссытся.

— С таким тренером, да не взять соревнования… Викунь, покажем этим понаехавшим девочкам, кто тут главный? — Ольга подмигнула подруге.

Выступления вольных гимнастов закончились. Пока комиссия совещалась, арену готовили к следующему разделу — упражнениям на брусьях. На центральную площадку выскочили девочки с подтанцовки. Ослепительно улыбаясь, они задорно отплясывали под динамичную мелодию. Через несколько минут совещание закончилось, мелодию заглушили, а девушки, откланявшись, убежали в рабочую часть зала. Пока объявляли предварительные результаты, Ольга вполуха прислушивалась, глядя, как успокоившаяся Ирен сосредоточенно разминает руки.

— Я же говорила! — вынырнув из толпы, с отвращением процедила Виктория. — Медичкам, шалавам, место присудили.

— Почему шалавам? — Оля повернула голову и увидела кусающую губы Юлю. Растрепанная, еще не остывшая от выступления, Юля с трудом сдерживала слезы.

— Потому, что кому надо дали вовремя, — зло бросила Вика. — Юлька третий год занимается, дважды лауреата брала по области, а эти едва начали!

Подошла тренер, успокаивая, увела расстроенную Юлю.

Под свод взметнулись звуки марша. Начался следующий этап. Первой выступала девушка из политеха. Ольга прониклась уважением, наблюдая, с какой легкостью и четкостью она выполняет необходимые элементы, успевая внести что-то свое, особенное, в жесткую схему обязательной программы. Скосив глаза, Ольга заметила Ирен. Ирен держалась спокойно, но подергивающиеся желваки и застывший, прикипевший к исполнительнице взгляд, выдавали напряжение.

Ольга сдвинулась к Ирен, спросила с беспокойством:

— Как себя чувствуешь?

Та ответила невпопад:

— Сильна, чертовка. Ты посмотри КАК она это делает! Да это не девка — киборг.

— Такая сильная? — произнесла Ольга с сомнением.

Ирен оторвала взгляд от выступающей, сказала убито:

— Очень. Я даже не думала, что у нас в городе есть соперники такого уровня, — она досадливо дернула плечом, — а я, дура, истерику закатила — бедная, мальчики на меня не смотрят, ужас-то какой! И поделом будет, если проиграю. Хотя… это мы еще посмотрим. — Ирен решительно направилась в сторону арены, протискиваясь через толпу.

Ольга шагнула следом, но резкая боль в ступне остановила, заставила застонать, замереть в движении. Секунды шли, мир погрузился в туман, уши словно забило ватой, отгородив от всего глухой непроницаемой стеной. Минута, другая… Цветные точки в глазах рассеялись, боль отпустила. Очень медленно и осторожно, каждое мгновение опасаясь, что боль вернется, Ольга расслабила тело. Также медленно и аккуратно набрала воздуха в легкие. Похоже, никто даже не заметил ее состояния, а казалось, прошло столько времени.

Первый крохотный шажок дался большим трудом, тело боялось боли. Ольга никогда не отличалась особой выносливостью к болевым ощущениям, всегда завидовала людям, что легко переносили ужасные, на ее взгляд, состояния. Вот и сейчас, чуда не случилось, и испуг еще не прошел. Шаг. Все нормально, никаких неприятностей. Другой. Еще один. Смелее, еще смелее. Словно и не было ничего. В уши пробилась бодрая музыка, за руки схватили, поволокли.

— Она ее сделала, представляешь! — возбужденно верещала маленькая Анютка. — Так боялась, а сделала.

— Кто сделал, кого? — вяло поинтересовалась Ольга, справляясь с остатками слабости.

— Ирка наша, Ирен… Оль, что с тобой? — Анюта удивленно вгляделась ей в лицо. — Такая бледная… Тебе плохо?

— Нет, все нормально. Душно стало.

— Душно? — Анютка оглянулась, окинув взглядом распахнутые окна, повторила с нажимом: — Я говорю, Ирен сделала эту политехничку. Результаты пока не объявили, но всем и так понятно, что сделала. Да пойдем уже, чего ты как замороженная? Не поздравим, так подбодрим!

Неподалеку группка девушек, словно стайка чирикающих воробьев, оживленно жестикулируя, окружили Ирен плотным кольцом.

— Да отстаньте вы, не надо меня поздравлять, ничего еще не известно, — скупо улыбаясь, Ирен отмахивалась от подруг, но ее не слушали, лишь шумели громче.

Марья Анатольевна возникла, как всегда, внезапно, сказала строго:

— Девочки, я все понимаю, я тоже очень рада за Иру, но впереди еще две номинации, поэтому, быстро успокоились и разошлись. Праздновать будем вечером. — Тренер подошла ближе, взгляд остановился на Оле. — Готова? Скоро заканчиваются брусья, потом десять минут перерыва и опорные прыжки.

— Да, Марья Анатольевна, как раз в себя приду… Ой! — Ольга поняла, что сболтнула лишнее, осеклась.

— Сегодня день открытий: сперва Ира, теперь ты. Что стряслось? — тренер смотрела требовательно.

— Ничего особенного, в ступне стрельнуло. Но, вы не волнуйтесь, уже все прошло.

— Прошло, говоришь? Дай ногу. — Тренер присела на корточки, взялась за стопу, прошлась ладонью по лодыжке, перешла на ступню. Ее пальцы ощупали пятку, мягко пробежали туда — обратно.

— Так не больно? — Тренер вопросительно взглянула, на Ольгу.

— Нет, — Оля развела руками.

— Точно не больно?

— Да нет же, Марья Анатольевна!

— Последнее время не ушибалась? — Она поднялась, о чем-то напряженно размышляя, сказала с нажимом: — Значит так, сейчас мы это обсуждать не будем, но завтра же покажись хирургу. И не спорь! Завтра пойдешь. Конечно, лучше сегодня, но, раз не болит, думаю, до завтра потерпит.

— Да что потерпит-то? — Ольга нетерпеливо дернула плечами.

Ответ потонул в овациях, нахлынувших шелестящей волной. Закончился очередной этап соревнований. Впереди десять минут, пока высокая комиссия подведет итоги, а арену подготовят к следующей части легкоатлетического многоборья. Сейчас необходимо отвлечься от назойливой музыки и шума трибун, отключить сомнения и страхи — любая посторонняя мысль или неуместная эмоция может сбить отработанную цепь движений, ставших уже привычными для тела, но еще не перешедших в разряд рефлексов, когда отточенным временем и мастерством комбинациям уже ничто не в силах помешать.

Отключиться удалось на удивление легко, но, едва зазвучал голос ведущей, объявляя продолжение соревнований, Ольга вынырнула из состояния отстраненности. Арену уже подготовили, вместо разновысотных брусьев на пространстве предстоящего состязания разложили длинную беговую дорожку с мостиком и опорным снарядом в конце. Объявили выход. Из-за спины кто-то пожелал удачи, Марья Анатольевна кивнула в знак поддержки.

Ольга глубоко вдохнула, закрыла глаза, сосредоточилась. Голова очистилась от лишних мыслей, как всегда происходило в сложных и ответственных ситуациях, мышцы отозвались готовностью к действию. Нервы, дрожь, а возможно и истерика — все это будет после, а сейчас нужно сделать то, к чему она готовилась последние полгода тренировок — выступить на все сто, продемонстрировав подругам, тренеру и комиссии все, чему она научилась за это время.