Ольга Резниченко - Отпускаю прошлое (СИ)

И права на ошибку нет.

— Готова?

Заледенело все внутри. Стою, не шевелясь, жадно выпучив глаза.

— Инга, хватит спать. Пора жить, кричать и ругаться. Пора… улыбаться.

Шаг его ближе.

— Не надо, — резко отдергиваю словом его движение. — Я сама…

Еще один вдох — и понеслась, к чертовой матери!

Резкое дуновение ветра, безжалостно сеча по щекам. Еще миг — и рывок, запнувшись на финише — выдох… и с очередным биением живого сердца — размыкаю больную хватку — и лечу прямиком в ад…

Глубоко вниз…

А дальше теряюсь. Сбоку, снизу — куда плыть? Широко распахнуть глаза — на свет!

Еще попытка — и, выныривая, я ловлю первые лучи восходящего солнца…

Не успела доплыть до берега, как со счастливым визгом в воду плюхнулся за мной и Зоба.

Секунды, чтобы сразиться с пучиной, — и выплыл на поверхность. Выход, а дальше — за мной вдогонку.

Замерли, стоя в воде.

Глаза в глаза.

Улыбается.

Несмело покачал головой, и постучал ладонью по уху.

Усмехаюсь и я, сверля его странным, самой себе необъяснимым, многозначным взглядом.

Но секунды проиграны — и никто из нас не решается ни на что большее.

Выдох.

— Ладно, с тобой хорошо, но пора ехать и дела заканчивать. Наверно, этот их… уже подъехал решать за своих. Посмотрим, что там еще за пляска будет. Может, не меньше адреналина, чем сейчас.

Живо шагаю за ним, на ходу выкручивая вещи (на себе же, не снимая).

По тропинке подняться на утес.

— Серьезно? Я думала, уже все уладили…

Короткий взгляд на меня (но не сбавляя темп). Рассмеялся.

— Ну, я же не волшебник. И как бы там не махал своей палочкой, пушкой, — учтиво уточнил и рассмеялся над двоякостью смысла (не без пошлости), — само по себе ничего не рассосется.

Вдруг замер и протянул мне руку.

Опешила.

И только спустя мгновения растерянности поняла — впереди большой выступ. (Обидно…)

Помог подняться.

Чувствую, что краснею от смущения. Пытаюсь прибавить ход, дабы скрыть свои эмоции в его неведении.

* * *

Когда мы приехали, уже давно (или еще) никто не спал. Таня бросилась ко мне в шоке, ощупывая и злобно (хоть и тихо) ругаясь на происходящее…

— Все хорошо, не переживай, — отдергиваю ее.

— Ты вся мокрая, иди переодеваться!

— Тань, — вдруг хватаю ее за руки, прерывая, останавливая этот ее ход курицы-наседки, заставляя замереть, взглянуть на меня… и услышать. — Всё…. хорошо, правда, — мерно чеканю слова. Впервые искренне… и многозначительно.

Застыла та в нерешимости.

— В смысле?

— Во всех, — осмеливаюсь на потаенную исповедь. — У меня теперь… все хорошо.

Еще больше побледнела Шабалина. Округлились очи.

— Вы че? Вы… ты с ним? Решила замутить, что ли?

Закачала головой я (хотя, если честно, то и сама точно ответ на этот вопрос не знаю).

Тяжело сглотнула сомнения.

— Нет. Но он мне помог. Разобраться со всем. И начать… всё сначала.

— Я ему не говорила про…, - не отважилась договорить, однако и я поспешила ее перебить.

— Костя сказал.

— С***н сын.

— Да ладно, я даже благодарна.

— Прости…

— Всё хорошо. Ладно, давай я буду все же переодеваться, а то, и вправду, уже становится очень холодно.

* * *

Короткий взгляд в мою сторону Николая — и, не проронив ни слова, сел в машину — тронулись с места.

Почти все наши ребята остались с нами ждать исхода событий, лишь только Костя и Леша, брат Сквозняка, уехали с Зобовым.

…

— Так что там было? — осмеливается на интерес Татьяна (вдали от всех, да так тихо, что и я едва услышала).

Загадочно улыбаюсь.

— Ну? Что? Даже мне нельзя сказать?

Еще больше ухмыляюсь, взвешивая за и против.

— Ты переспала с ним?

— Что? — опешила я, даже дернулась от услышанного.

— Приставал урод?

Рассмеялась.

— Нет, Тань. Что ты… все было… до неприличия прилично.

— Да ладно, Зоба?

— Угу…

— Да он же ни одной юбки не пропускает.

Скривилась я, поджала губы на мгновение.

— Видимо, зря я штаны одела.

— Черт дери, Инга… Тебя… как подменили. Это точно ты? Может, моя Гуся уже где-то там в багажнике катается, а здесь сидит ее двойник?

Улыбаюсь.

— Возможно.

В негодовании закачала та головой.

— Или ты под наркотой?

Невольно рассмеялась.

— Нет.

(и вновь задумалась та)

— Так что было?

— С тарзанки прыгали.

— С Зо-обой? — казалось, у нее сейчас глаза повыскакивают из орбит.

— Да. С Зобой.

Скривилась, явно не веря.

— Ну, точно врешь же. Только… не пойму, зачем? И почему ты такая счастливая?

— Да я тебе говорю. Все хорошо, покатались, поговорили, прыгнули с тарзанки — и сюда вернулись.

Возмущенно закатила Шабалина глаза под лоб — и отвернулась.

— Бред какой-то…

Тяжелый вздох — и принялась доедать свое яблоко.

* * *

Вернулись ребята, вместе и с живым, только изрядно побитым, Сквозняком, лишь спустя пару часов.

Зобов даже не вышел из авто (узнала его номер машины)…

Просто, высадил парней, дал по газам — и отправился со всей своей братвой восвояси…

(обидно ли? обидно…)

— Ну что, едем домой? Или у кого-то есть еще желание здесь остаться? — поинтересовался Парфенов.

— А что там?

— Да все нормально. Поговорили, те извинились, мы извинились — и разъехались.

— Да пошло оно все нахрен, — неожиданно прорычала Таня и подошла к своим вещам, стала складывать остаток в сумку. — Лучше домой, придем все в себя, а там, может, еще куда съездим. Можно, и без ночевки. Но уж точно без этого… с*киного сына.

— Эй, ты поаккуратней со словами, — вдруг прорычал Сквозняк.

— А ты мне еще тут потопырщи перья, ублюдок, — тотчас гаркнул Костя на него, заступаясь.

Вмиг «Радио» осел на задницу и отвел взгляд в сторону. Прожевал эмоции.

* * *

Загрузить все в автобус — и тронуться с места…

Внезапно на переднее кресло передо мной уселся «Радио» и пристально, с загадочной улыбкой на губах, уставился в лицо.

— Что? — не выдержала я и гавкнула.

Ехидно рассмеялся.

— А говорила, парень есть. Неприступная такая вся, молчаливая. А Зобе быстро побежала с**ать.

— Ты — бессмертный что ли? — вдруг дернулся Костя. Резко вскочил — и резвый удар влетел этому придурку прям промеж глаз.

— С*ка, убью! — резко кинулся тот вперед, защищаясь, но Леша вовремя сдержал брата.

— Там надо было махать, тварь! ТАМ! А не, с*ка, сразу в кусты, как только те, б***ь, приправу достали! Нас там угандошивали, а ты за деревьями, га***н, прятался! — зарычал бешено Парфенов.

— Че ты пи***шь?! Не прятался я!

— Да видели все, гнида ты поганая! И если бы не Инга и Зоба — то уже, на**й, одни трупы от всех нас бы там только и остались. И девки — изнасилованные. Ты больной ушлепок — если я тебя хоть раз еще увижу, сам похороню! ЯСНО?

Смолчал. Тяжело сглотнул.

— А кто у кого со**т тебя явно не касается. Сам-то, небось, только и соло***чишь, потому что нах*й никому такой не нужен.

Прожевал Сквозняк слова. Вновь смолчал.

— Вот и молчи, черт вонючий. Повезло тебе, что вовремя ребята подоспели. А так бы… получил по заслугам.

Короткий взгляд около — и отвернулся «Радио», пряча истинные эмоции.

— Что? — удивилась Танька и уставилась на меня.

— Да это я так, сама с собой.

— Опять про своего Зобу думаешь?

Пристыжено улыбаюсь.

— А тебе все скажи, да расскажи.

— Дура ты, нашла о ком думать. Бабник, грубиян, бандит. Нашла, блин, принца…

Кисло улыбнулась я.

— Со мной он был другим.

— Ну, да. Только, учти, — прошлась по комнате, взяла с дивана одежду, опять за доску — и продолжила гладить. — Это он был только с тобой таким, и один раз. Сама должна понимать, будь он «усюпушечкой» и «мимимишкой», вряд ли бы вся округа дрожала от его одного только имени, не говоря уже… о пушке. Эти ребята, по ходу, все еще живут дальними девяностыми — и срать им и на законы, и на моральные принципы. Нет, я, конечно, безумно признательна ему за помощь и спасение, но… Инга… по-моему, ты сильно перегибаешь палку с благодарностью.

— Да чего вы ко мне все пристали? — возмущенно вскрикнула я в сердцах, и даже встала с кресла. Прошлась по комнате, делая вид, что что-то ищу. — Не спала я с ним. Никакого, мать его за ногу, интима не было. Даже намека. И более того — мы разошлись как в море корабли. Он даже пока мне не сказал.

— Во-во, о чем я и говорю.

— Что? — в негодовании уставилась на нее.

— «Даже пока не сказал». Ты, вообще, себя со стороны слышишь? Уже больше недели прошло, как мы вернулись, а у тебя мысли только о нем. И вообще, тронь эту тему — так и польются дифирамбы в его сторону. Очнись. Одумайся, подруга. Кто он, чем занимается… и какой ждет вас исход, даже если что-то и получится замутить. Пули, нервы, смерть… Инга, не мне тебе сейчас мозги вправлять, о том, куда это ведет — и как потом жить с произошедшим.

— И не надо, — рычу, стыдливо отворачиваюсь, пряча глаза.

— Да-да, давай отмазывайся, оправдывайся, отнекивайся, а затем вновь замыкайся в себе — и мечтай о своем Зобе. Вы — не пара. Даже если он каким-то мега чудом с тобой будет иным, а не такой, как все его знают, — ничего хорошего не выйдет. Зоба — это Зоба. Не парень, прыгающий с тарзанки. Это — МУЖИК, бандюган, который по ночам закапывает в лесу трупы. Инга…, - ее голос стих, превращаясь из нравоучительного тона в мягкий, ласковый. — Я же за тебя переживаю. Как за сестру. Как за родную.

Кисло улыбаюсь.

Короткий взгляд на Таню, но тут же осеклась.

— Я знаю, спасибо… но…

— Но это же — «ЗОБА», — перекривила мое недосказанное.

Невольно киваю я головой.

— Но это же… Зо-ба, — повторяю ее слова, словно собственный приговор… о новом, не менее болезненном и жестоком…. заточении.

* * *

Что самое обидное, а ведь не у кого было хоть что-то расспросить про Зобова.

Таня была категорически против него — и слышать ничего не хотела. Костя? Он мог меня сдать (пусть даже не нарочно) Шабалиной. А потому — тоже не вариант.

Самой позвонить (номер сохранила…) — отнюдь в лоб стрелять не решаюсь.

Но тем не менее… желание вновь с ним встретиться ставало с каждым днем все сильнее и сильнее… Во что бы то не стало, и чего бы мне потом это не стоило…

Но какие есть варианты? Бездумно шляться ночью по улице в поисках его машины, или зацепок, чтобы выйти на этого… как Таня сказала, «бандюгана»?

Или стать на центральной улице — и заорать на всю глотку, зовя его?

Позвонить? Нет, нет и еще раз. Разве что опять что-то жуткое приключится, и придется вновь звать на помощь. Но и это — не вариант. Хватит мне экстрима.

— Что? — уставилась на меня Танька, заметив мое задумчивое, полное коварства, лицо.

— Ничего.

— Да ладно, вываливай давай…

(взвесить за и против)

— Может, в клуб сходим?

Выгнула наигранно бровь, изображая удивление.

— Если в поисках Зобы, то — нет.

— Ну, причем тут он?

— О, да! Уже третью неделю он в твоей жизни вообще ни причем.

— Просто, я устала. Послезавтра уже снова на работу, хочу успеть отдохнуть.

— А нахрен было устраиваться на такую дебильную работу?

— Главное, что платят каждую неделю — и мне нормально. А продавец в продуктовом — совсем не дебильная.

— Ну, да.

— Ага, а что, лучше как попадалась та в газете: «секретарша без комплексов»?

— Зачем утрировать?

Скривилась я. Не ответила.

— Так что, идем? — не унимаюсь.

— Костя на смене. А одним идти — не очень-то идея.

— Ну, пожалуйста… Когда твой Костя дома — я на работе. Мы же уже это проходили…

Поджала губы в негодовании Шабалина. Тягучие минуты тишины — и решилась.

— Ладно, только обычно оденемся. Меньше сексуальности — меньше шансов вляпаться в приключения.

* * *

Ага. Точно.

Все как она и сказала: «Меньше сексуальности — меньше шансов…» только на то, что тебя вообще пустят в клуб.