– Понял-понял. Твёрдая почва под ногами меняет людей. На корабле я не замечал твоего железного характера. Была бы ты парнем, я был бы от тебя без ума, – засмеялся Коллин, – я помогу твоей подруге. Приходите завтра на открытие моей кондитерской. Все обсудим.

– Договорились, – я положила трубку, – ну с этим делом разобрались. Завтра пойдём знакомиться с «папочкой».


– Ты уверена, что все нормально? – на следующий день Джо все ещё продолжала осыпать меня сомнениями.

Мы вошли в кондитерскую:

– Эй, Коллин. Или как там твоё настоящее имя, – с этими псевдонимами я совсем запуталась, поэтому предпочитала продолжать называть их всех так, как привыкла, – пришла твоя «невеста».

Коллин вынырнул из-за стойки и направился к нам:

– Добро пожаловать! – воскликнул он радостно, – вы просто обязаны отведать этих восхитительных булочек, – он с удовольствием уплетал кондитерские изделия.

– Будешь столько есть, клиентам ничего не останется, – усмехнулась я, – спасибо за предложение, но мне нужно закончить кое-какие дела. Поэтому оставляю Джо на тебя. Присоединюсь к вам позже.

– Отлично, мы как раз успеем обсудить «дело», – он заговорщически приподнял бровь, – а к вечеру устроим тусовку для своих. Остальные тоже собрались прийти.

Я кивнула, подмигнула Джоди и покинула кондитерскую. Сегодня у меня появилось одно важное дело. По чистой случайности я наткнулась на статью в какой-то «желтой» газете, которая гласила о моем «счастливом воскрешении». Пока я понятия не имела, что с этим делать, но ненароком привести журналистов на конфиденциальную встречу моих друзей мне явно не хотелось.

Уже несколько недель я замечаю одну и ту же машину в местах своего обитания. Если это не было совпадением, и папарацци готовят скандальную статью, то я должна попытаться узнать, что именно им известно. Не хотелось бы, чтобы мои «морские» друзья пострадали, когда журналюги начнут копать о том, где я пропадала последние месяцы.

– Вот она!

Вот они.

– Элизабет Гринберг! Как вы оказались снова живой? – накинулся первый стервятник.

– «Чудесное воскрешение» или попытка мошенничества? – вторила чудаковатая блондинка.

– Собираетесь ли Вы вернуться в балет? – они всё напирали, осыпая меня градом вопросов.

Я стала пятиться, но толпа разъярённых журналистов не останавливалась.

К такому быстрому ответу на свои вопросы я никак не была готова. Они безошибочно нашли меня.

– Ваш жених сообщил, что помолвка все ещё в силе? – продолжали они свой натиск.

Чертов Алек! Конечно, без него не обошлось. Не смог сам всё выяснить, так подсунул сплетню журналюгам, чтобы они раскопали для него правду.

Моя нога вдруг подвернулась на бордюре и, сделав ещё пару неловких шагов назад, я вывалилась на проезжую часть.

Ну, наконец-таки тишина!

Кажется, я вывихнула лодыжку и больно ушибла руку, потому что попытка подняться отозвалась невыносимой болью.

Стервятники стоят неподвижно. Их взгляды были прикованы к чему-то позади меня. Все это – лишь доли секунд. И я вдруг осознаю, что на меня мчится фургон…

Ещё мгновение и будто тень потянула меня. Резкий рывок и машина с визгом проносится мимо.

Я отряхнулась и оценила состояние ноги. Дела плохи, придётся хромать пару недель. Папарацци все ещё стояли в шоке, однако не настолько, чтобы не сделать пару снимков того, как меня намеревалась сбить машина. Я выпрямила спину, собрав всю свою стать:

– Будьте готовы встретиться в суде, – ровным тоном произнесла я, – преследование нынче строго наказывается. Если добавить к этому мои увечья. И не забывайте, что травма создаст помеху, для моей дальнейшей карьеры…

Журналисты бросились наутёк. Как дети, надо же. Я улыбнулась и обнаружила рядом с собой мужчину:

– Спасибо, – даже не поднимая глаз, пробормотала я.

Неподалёку послышался крик:

– Вы в порядке? – видимо водитель фургона решил убедиться, что я жива.

– Все хорошо, – я отмахнулась, – простите, что так напугала.

Пожилой водитель, наконец, сбавил скорость и, подойдя ближе, осмотрел меня.

– Они вытолкнули тебя? – он озадачено озирался в поисках той толпы, что секунду назад окружала меня, – может, поедем в больницу?

– Нет-нет, я, правда, в порядке. Машина не зацепила меня. Этот джентльмен вовремя спас меня, – я бросила короткий взгляд на своего спасителя.

Солнце ослепило меня и я, сощурившись, успела выхватить лишь несколько деталей его образа: солнцезащитные очки, модная стрижка и строгий костюм.

Странно, я всегда думала, что «белые воротнички» не из тех, кто кидаются под колёса машины, чтобы спасти незнакомку. Хотя он вряд ли был обычным офисным служащим, скорее какой-нибудь большой начальник. От него словно пахнет властностью и покровительством.

Я снова предприняла попытку придать своей одежде сносный вид, когда старик удалился.

– Ты, правда, в порядке? – я замерла, услышав голос «незнакомца», – где болит? – он мёдом растекался по моим внутренностям.

Я одернула себя:

– Нигде! – немного более резко, чем планировала, ответила я и заковыляла обратно в сторону кондитерской.

С целой ногой я шла около четверти часа, теперь же обратная дорога, должно быть, займёт раза в три больше.

Не думать… Тут не о чем думать.

Просто иди!

Но сильные руки вдруг подхватили меня, не оставляя возможности сбежать.

– Хочешь обратно в кондитерскую? – как всегда, читает мои мысли.

– Нет, – холодно ответила я, пытаясь высвободиться, – не нужно. Сама как-нибудь!

– Не упрямься, принцесса!

Каков наглец!

– Если не отпустите, я буду вынуждена звать на помощь! – отчитывала я «спасителя».

– Зови. Тебя чуть было не сбила машина, и единственным героем на весь квартал ты уже завладела, – тихо говорил он, пресекая мои попытки вырваться.

Сердце бешено колотилось, и дело было явно не в моих жалких попытках вырваться.

– Поставьте меня уже! Негоже хватать на улице незнакомку и волочь ее в неизвестном направлении, – голос предательски срывался.

– Ну, направление-то известно. Вот мы и пришли, – он отпустил меня на пороге кондитерской, – а насчёт незнакомцев, – он протянул свою ладонь, – Тайгер Уинпирс.

– Элизабет Гринберг, – вложила я руку, в широкую ладонь, не сумев отказать себе в таком удовольствии, и на мгновение забылась, от этого прикосновения, – однако это ничего не меняет. Мне нечем отплатить Вам за спасение. Поэтому: спасибо, – я язвительно цедила слова, – но прощайте.

– Это и все? – усмехнулся он.

– Иногда даже попрощаться – много. Знаете ли, не все умеют это делать!

В груди закипало нечто, я чувствовала себя ядерной бомбой, готовой вот-вот взорваться и разнести в щепки навязчивого негодяя.

– Прости, – теперь я видела его лицо, кроме глаз, по-прежнему скрывавшимися за темными очками.

– Вам не за что извиняться! Мне больше не больно, – я дернула ручку двери и, неудачно наступив на больную ногу, едва не сложилась на пороге. Но он подхватил меня за талию и внёс в кафе.

– Добро пож… – новоиспеченный хозяин кондитерской осекся и замер в удивлении.

Усадив меня на ближайший стул, мужчина опустился на колени:

– Коллин, не стой столбом, неси аптечку и лёд. Не видишь, наша принцесса поранилась, – он, наконец, снял очки, и поднял на меня глаза, – здесь болит? – он продолжал ощупывать мою лодыжку, но я уже ничего не чувствовала. Боль, которую я испытала, когда он прогнал меня, а затем пропал без вести, обрушилась ледяным потоком, затмевая собой физическую.

– Мои друзья позаботятся обо мне, – проговорила я холодно, – Вам должно быть пора. Куда Вы там намеревались? В отшельничество? Поторопитесь! А то места не останется, – продолжала язвить я.

– А ты изменилась, – сказал он с улыбкой, – такая бойкая. Мне нравится…

– Я тоже заметил, что суша придала ей уверенности, – вмешался Коллин.

– Дело не в суше, дорогой мой, – отвечала я будто бы Коллину, однако глядя в чёрные зачаровывающие глаза, – дело в предателях. Когда кругом одни враги, быстро учишься адаптироваться! – друг уже скрылся в подсобке, так как кроме нас посетителей не было, а я все ещё продолжала говорить, будто бы с ним:

– Когда тебя используют, как игрушку, а затем выкидывают, словно ненужный хлам. Даже не спросив твоего мнения…

– Прости, принцесса, – он поймал мою ладонь, – я думал, ты не сможешь мне простить, если я накажу твоего отца. А я не смог бы простить себе, если бы не отомстил за ребят. Уже позже Стив рассказал о том, какие у тебя отношения с родителями и что это за «жених», – он невольно сжал мою руку чуть сильнее.

Я приподняла бровь:

– Ревнуешь?

– Очень, – даже не стал отпираться он.

– Какое право ты имеешь ревновать, если оставил меня? – я вскочила на ноги, не в силах больше контролировать эмоции, – мало ли, сколько парней у меня могло быть, пока ты решил не интересоваться мною?

– Я всегда был в курсе твоей жизни.

– Шпионы, – заключила я, обдумывая, какое наказание придумать для этих предателей. Мне-то толком ничего о нем не рассказывали.

– По счастливой случайности ты ещё и устроилась в ресторан моего хорошего друга. Поэтому я был достаточно осведомлён и без личного участия. А последнее время я сам присматривал за тобой. Я собирался лишь убедиться, что у тебя все хорошо. Но не смог уйти…

– Я в порядке, спасибо. Теперь можешь уходить, – я снова попыталась сбежать, но он поймал мою руку.

– Ответь на один вопрос, и тогда я, возможно, уйду, – он помедлил, оставляя мне достаточно времени, чтобы осознать, что я снова могу его потерять, – ты злишься, потому что я – пленивший тебя пират, испортивший жизнь тебе и твоей семье, или потому что… я настолько важен тебе, что ты расстроилась, когда я отослал тебя с корабля и не собирался больше встречаться?

– «Настолько важен»? Нет уж! Ты негодяй, думающий только о себе и своих потребностях, – злобно бормотала я.

– Я понял, – он кивнул, и мое сердце едва не остановилось, когда он двинулся к входной двери, – надеюсь, когда-нибудь ты сможешь меня простить, – бросил он через плечо и уже взялся за ручку.

– Никогда! – завопила я, не в силах больше сдерживать слезы, – никогда не прощу тебя! Как ты мог решить все без моего участия? Почему не спросил, что я думаю по этому поводу? – теперь я уже дрожала от рыданий, – ненавижу тебя! Если уходишь, то позаботься о том, чтобы мы больше никогда не встретились!

Он все ещё стоял спиной ко мне.

– И вообще, нужно было заявить на тебя! – я хотела зацепить его, как можно сильнее. Ведь пока он злится, ему придётся остаться рядом.

И это как всегда сработало:

– Что тебя останавливает? – он в гневе повернулся, и начал наступать, – звони сейчас же! Я жду своего наказания! За то, что придумал этот идиотский договор, – по моей спине забегали мурашки, – за то, что оставил тебя на корабле, вопреки сомнениям, – воспоминания всколыхнулись в затуманенном сознании, – за то, что прикасался к твоему телу, – он уже оказался слишком близко, – мне найдётся чем ответить на твой иск, маленькая воровка, – я уже не понимала о чем мы говорим, мой взгляд сконцентрировался на этих губах, теперь обрамлённых аккуратно выбритой щетиной, – свела меня с ума, – а ведь я и правда могла не узнать его, если бы он не решил заговорить со мной.

Это совершенно другой мужчина…

– Я же ничего не украла, – мысли плавились, – почему же я воровка?

– Что насчёт моего сердца? Разве не ты его взяла? – его голос охрип, и я заглянула в его глаза.

– Что?

Тёплая ладонь коснулась моей щеки, и я невольно закрыла глаза.

– Я так скучал, – прошептал он, – я жить без тебя не могу…

– Это хорошо, – пробормотала я и услышала рокот его смеха, будто раскаты моря, – это будет твоим наказанием, – я открыла глаза и взглянула на мужчину перед собой.

Его лицо снова приняло серьёзное выражение:

– Собираешься прогнать меня в наказание? – спросил он, немного хмурясь, но, видимо, готовый выполнить любой мой каприз.

– Больше не смей оставлять меня… Вот твоё наказание.

Он вдруг приблизился и впился в мои губы поцелуем. Я поддавалась ему по привычке. Без сомнений и раздумий.

Это было так естественно.

Не сложнее, чем дышать…

– Я купил нам домик на берегу, – прошептал он, в мой приоткрытый рот, – Если ты не против…

– Такой самоуверенный? А что если бы я отказалась от тебя?

– Я бы не позволил этого, – он снова легко поцеловал меня.

– Морские черти! – послышался восхищённый вздох со стороны двери, – уже нашла себе парня? – Кейт взялась за голову, – что я теперь скажу капитану.