— Какого же размера у тебя теперь нога? — поддразнила Аллегра. У нее самой была очень маленькая для ее роста ножка, Сэм носила девятый размер, а Скотт в последний раз, когда она его об этом спрашивала, — тринадцатый.

— Слава Богу, по-прежнему тринадцатый.

Скотт встал, подошел обнять мать, потом сел на пол, так, чтобы видеть обеих женщин.

— Где папа?

— Надеюсь, папа уже на пути домой. Он не так давно звоним из офиса. Сэм у себя наверху, обед будет через десять минут.

Умираю с голоду.

Скотт отлично выглядел, и по глазам матери было ясно, что она очень гордится сыном. Скоттом гордилась вся семья, и верили, что он станет хорошим врачом. Молодой человек повернулся к матери:

— Ну и какая нас ждет сенсация? Ты, как обычно, победишь или в кои-то веки опозоришь нас?

— Наверняка опозорю. — Блэр рассмеялась, стараясь не задумываться всерьез о «Золотом глобусе». Несмотря на то что она много лет писала сценарии и выпускала на экран хиты, ожидание церемонии награждения всегда заставляло ее нервничать. — Думаю, на этот раз мы все будем гордиться папой.

Блэр не стала развивать свою мысль, а через минуту на подъездной аллее показался автомобиль Саймона. Аллегра и Скотт поспешили вниз встречать отца, Блэр вышла на лестницу и крикнула Саманте, чтобы та отлипла от телефона и спускалась обедать.

Обстановка за обедом была самая оживленная. Женщины обсуждали последние сплетни и новости, говорили о предстоящем награждении, а Саймон и Скотт, перекрывая женские голоса, пытались вести серьезный разговор. Сэм засыпала сестру вопросами о Кармен — какая она, как одевается, с кем встречается. Блэр замолчала и слегка откинулась на спинку стула, с улыбкой поглядывая на своих детей и мужа, которого любила все эти годы. Мужчины были высокими (отец — чуть ниже сына), темноволосыми и красивыми. С годами Саймон почти не изменился, седина лишь слегка посеребрила его густые волосы на висках, возле глаз появились лучики морщинок, но они лишь прибавили ему привлекательности. Он выглядел так же великолепно, как раньше, и облик мужа волновал Блэр, как много лет назад. Но в последнее время, когда Блэр задумывалась о происходящих с ней переменах, к этому приятному волнению порой примешивалась тревога. Казалось, Саймон совсем не меняется с годами, а если и меняется, то только в лучшую сторону. Но она чувствует себя иначе, больше, чем когда-либо, беспокоится о нем, о детях,

освоей работе. Блэр пугало, что она стареет, что за последний год рейтинг ее сериала немного снизился, что Саманта вскоре окончит школу и поступит в университет. Что, если она все-таки решит учиться на востоке или останется в Лос-Анджелесе, но поселится в общежитии? Что будет делать Блэр, когда все дети разлетятся из гнезда? Что, если она станет никому не нужной… или сериал прекратит свое существование? Что станется с ней, когда все кончится? Вдруг их отношения с Саймоном когда-нибудь изменятся? Блэр понимала, что глупо заранее придумывать себе поводы для беспокойства, но ничего не могла с собой поделать.

Иногда она пыталась поговорить о своих страхах с Саймоном. Страхов этих вдруг стало очень много: ее беспокоило собственное тело, работа, сама жизнь. Блэр сознавала, что за последние год или два ее внешность стала меняться, сколько бы человек ни пытались убедить ее в обратном. Она старела и с болью в сердце сознавала, что меняется сильнее, чем Саймон. Ей казалось странным, что все произошло так быстро, что ей уже пятьдесят четыре, скоро будет пятьдесят пять, а там и до шестидесяти недалеко… Порой Блэр хотелось крикнуть: «Господи, не так быстро, останови время… подожди еще немного, я еще не готова!» Ей казалось странным, что Саймон этого не понимает. Вероятно, у мужчин все по-другому, им отпущено природой больше времени, их гормоны не так резко заявляют о себе, а внешность меняется постепенно, почти незаметно, к тому же у них всегда есть возможность обзавестись новой женой, вдвое моложе себя, и завести еще хоть десяток детей. Правда, когда Блэр напоминала Саймону, что он еще может стать отцом, а она матерью — не может, он всегда возражал, что не хочет больше детей, но пусть ему не нужны были новые дети, все же теоретически у него оставалась возможность их завести, и это ставило их в неравное положение. Когда Блэр попыталась поделиться этими мыслями с Саймоном, тот сказал, что она, наверное, просто переутомилась и потому ей лезет в голову всякая ерунда.

— Ради Бога, Блэр, мне совсем не хочется заводить еще детей! Я люблю тех, которые у нас есть, но если Сэм в ближайшее время не повзрослеет и не поселится отдельно, я, наверное, с ума сойду.

Хотя Саймон и сказал так, Блэр знала, что на самом деле им тоже не хочется, чтобы Сэм уезжала из дома. Младшая дочь, их малышка, всегда была его любимицей. Блэр спрашивала себя, почему Саймону гораздо легче, почему он не расстраивается из-за всего так сильно, как она, почему он меньше ее переживает из-за оценок Скотта или из-за того, что Аллегра все еще с Брэндоном, а тот за два года так и не удосужился развестись с женой.

Но за обеденным столом ни один из этих вопросов не возникал, речь шла совсем о других вещах. Саймон и Скотт говорили о баскетболе, о Стэнфорде, о возможной поездке в Китай. Потом все пятеро заговорили о предстоящем вручении «Золотого глобуса». Скотт стал подшучивать по поводу последнего приятеля Сэм. Он сказал, что парень туп как пробка, а Сэм принялась горячо за него заступаться, хотя и утверждала, что он ей не особенно нравится. Блэр объявила, что рейтинг их передачи недавно снова вырос после небольшого снижения в прошлом месяце, и рассказала, что следующим летом собирается перестроить кухню и изменить кое-что в саду.

— Разве это новость? — шутливо изумился Саймон, ласково глядя на жену. — Разве был хотя бы один год, когда ты ничего не перестраивала в доме? А в саду ты, по-моему, постоянно что-то выкорчевываешь и что-то сажаешь заново. Кстати, сад мне нравится такой как есть, зачем что-то менять?

— Я нашла великолепного английского садовника, и он обещает за два месяца все переделать по-новому. — Блэр усмехнулась. — Кухня — это совсем другое дело. Надеюсь, вам всем нравится «Джек ин зэ бокс»(ресторан быстрого обслуживания)? С мая до сентября мы будем питаться там.

В ответ раздался дружный стон. Саймон бросил многозначительный взгляд на своего единственного сына.

— Думаю, это как раз подходящее время для нашей поездки в Китай.

— Китай? Ты никуда не едешь! — Блэр выразительно посмотрела на мужа. — В этом году у нас все лето будут идти съемки, и я не желаю, чтобы меня снова оставили одну. — Каждое лето отец и сын вместе отправлялись в путешествие — обычно в какое-нибудь место, где Блэр при всем желании не могла до них добраться, например, в Ботсвану или на Самоа. — Если хочешь, разрешаю поехать на выходные в Акапулько.

Скотт рассмеялся. Шутливый спор со взаимным подтруниванием продолжался примерно до девяти часов. В начале десятого Аллегра первая встала из-за стола и сказала, что ей пора домой. Она взяла с собой кое-какую работу из офиса.

— Ты слишком много работаешь, — укорила ее мать.

В ответ Аллегра улыбнулась:

— А ты — нет? — Блэр работала, пожалуй, больше всех, кого знала Аллегра, и за это она уважала мать еще больше. — Увидимся завтра вечером, на награждении.

Все встали из-за стола.

— Не хочешь поехать вместе с нами? — спросила Блэр старшую дочь.

Та покачала головой:

— Алан обычно опаздывает. Куда бы он ни пошел, везде у него находится миллион друзей. После церемонии он наверняка захочет куда-нибудь пойти. Лучше встретимся на месте, а то мы тебя с ума сведем.

— Разве ты идешь не с Брэндоном, а с Аланом? — удивилась Саманта. Старшая сестра кивнула. — Как это получилось?

— Брэндону нужно навестить детей в Сан-Франциско, — сказала Аллегра как ни в чем не бывало. Казалось, что она уже раз сто всем все объяснила, и это стало надоедать.

— А ты уверена, что он не трахается со своей бывшей женой? — спросила Сэм напрямик.

У Аллегры дух захватило от такой бесцеремонности. Она тут же накинулась на младшую сестру:

— Неужели обязательно говорить мне всякие гадости? Последи за своим языком, Сэм!

— Да ладно тебе, не кипятись! — Сестры вдруг ощетинились друг на друга, как две кошки. — Похоже, я права, потому ты так и бесишься.

Видя, как расстроилась Аллегра, Скотт одернул младшую сестру:

— А ну-ка заткнись! Личная жизнь Аллегры не твое дело!

— Спасибо за поддержку, — прошептала Аллегра, целуя брата на прощание.

Она спрашивала себя, почему слова Саманты так сильно ее задели. Не потому ли, что подтвердили ее опасения? Нет, не может быть. Джоанна — плаксивая, вечно ноющая особа, к тому же толстуха. По словам Брэндона, его бывшая жена совсем потеряла привлекательность. Просто Аллегре очень неприятно, что приходится заступаться за Брэндона. Разумеется, вся семья считает, что ему положено быть с ней на церемонии награждения, да и она сама думает так же. Аллегра никому об этом не говорила, но в душе ее крепла обида на Брэндона.

На обратном пути Аллегра снова думала об этом, и когда она добралась до дома, ее злость на Брэндона вспыхнула с новой силой. Дома, сидя за столом, она тщетно пыталась сосредоточиться на работе, но потом перестала обманывать себя и решила позвонить Брэндону. Номер телефона отеля, в котором он останавливался в Сан-Франциско, она знала наизусть. Может, все-таки удастся уговорить его пойти на церемонию? Но тогда придется объясняться с Аланом… Как ни крути, получается скверно, а если Алан разозлится, он так и скажет напрямик.

Набрав номер дрожащими пальцами, Аллегра, казалось, целую вечность ждала, пока портье соединит се с Брэндоном. В конце концов ей сказали, что номер не отвечает. В десять вечера Брэндон должен был быть в отеле, и Аллегра попросила перезвонить еще раз — на случай, если произошла ошибка. Однако телефон снова не ответил. Наверное, он все еще у Джоанны, обсуждает предстоящий развод. Брэндон говорил, что, уложив девочек в постель, они иногда спорят с Джоанной часами. Но сейчас Аллегре невольно вспомнились слова Саманты, что Брэндон спит с бывшей женой. Аллегра не знала, на кого разозлилась больше — на сестру за ее бесцеремонность или на Брэндона за его поступок. Ей отнюдь не улыбалось вечно переживать из-за его отсутствия, впрочем, как и испытывать неловкость при высказывании девочки-подростка. У нее и без того забот достаточно.

Едва Аллегра повесила трубку, как телефон сразу же зазвонил. Аллегра улыбнулась: она нервничает по пустякам, это наверняка Брэндон, который только что вернулся в отель. Но звонила Кармен, и она плакала.

— Что случилось?

— Мне угрожают расправой, я получила письмо.

Рыдая, Кармен стала говорить, что хотела бы вернуться в

Орегон. Это желание Аллегра могла понять, но при такой работе исчезнуть не так-то просто. У Кармен уже заключено несколько контрактов со студиями, кинозвезда не вольна распоряжаться своим временем.

Слушая клиентку, Аллегра все больше хмурилась.

— Постарайся успокоиться и выкладывай все по порядку. Кто тебе угрожал?

— Письмо пришло по почте. Сегодня утром я забыла просмотреть почту, а сейчас вернулась с обеда, распечатала письмо, а там… — Кармен снова захлебнулась рыданиями. — Там написано, что я сука и что такие, как я, не имеют права жить. Этот мерзавец пишет, что я его обманула, что я шлюха и что он до меня доберется.

«О Господи, — подумала Аллегра, — это уже серьезно». Маньяк, который воображает, что имеет право контролировать жизнь актрисы, что у него с ней какие-то особые

отношения и она его обманула, может быть по-настоящему опасен, но Аллегра не хотела пугать Кармен еще больше.

— Ты не задумывалась о том, кто из твоих знакомых мог написать это письмо? Может, мужчина, с которым ты встречалась, разозлился из-за того, что ты порвала с ним отношения?

По крайней мере вопрос был не праздный, хотя Аллегра знала, что Кармен всегда отличалась осторожностью. Несмотря на истории, которые время от времени появлялись в желтой прессе, Кармен вела чуть ли не монашеский образ жизни.

— У меня девять месяцев не было ни с кем свидания, — жалобно сказала Кармен, — а двое мужчин, с которыми я когда- то встречалась, уже женились.

— Так я и предполагала. Ладно, давай постараемся рассуждать спокойно. — Аллегра заговорила терпеливым тоном, словно с ребенком. — Первым делом включи сигнализацию.

— Уже включила.

— Хорошо. Позвони охраннику, который дежурит у ворот, и расскажи ему о письме. Я позвоню в полицию и в ФБР, завтра мы встретимся и с теми, и с другими. Сегодня вечером они вряд ли окажутся полезными, но я на всякий случай позвоню не откладывая. Местная полиция может хотя бы организовать патрулирование, пусть машина проезжает мимо твоего дома каждые полчаса. А почему бы тебе не впустить одну из собак в дом на ночь, так будет спокойнее?