Барбара Картленд - Выше звезд

— Это самая невероятная история, какую мне когда-либо приходилось слышать! — воскликнул граф. — Но вы поступили совершенно правильно, и я лишь могу похвалить вас за практичность, исключительную находчивость и смелость во всех ваших действиях, леди Люпита, продиктованных желанием спасти вашего брата.

— Так вы действительно верите мне? — с надеждой спросила девушка.

Он увидел, как засияло ее личико, от чего стало еще прелестней.

— Так что же вы собираетесь делать? Вряд ли вы навсегда избавились от своего кузена.

— С нами все будет хорошо, если мне удастся найти каких-нибудь родственников, которые согласятся приехать к нам и жить в нашем доме.

— Теперь, когда вы рассказали мне о ваших бедах, я хочу поделиться одной идеей, которая, надеюсь, будет вполне приемлема и для вас, и для меня.

— О, я была бы счастлива что-нибудь сделать для вас — вы так добры к нам!

— Вот что я предлагаю, — стал объяснять граф. — Сегодня вечером вы пойдете со мной на бал, который дает герцогиня Девонширская. На ее личике отразилось полнейшее изумление, — Я читала в газетах о бале, который дает герцогиня в честь бриллиантового юбилея королевы. Но я-то как могла бы на него попасть?

— Очень даже легко. У меня есть маскарадный костюм для вас, и вы пойдете со мной на бал как моя партнерша.

— Я не могу… Поверьте мне, не могу! — воскликнула Люпита. — Но я не понимаю, как это может помочь вам…

— Это мне поможет, потому что та, с кем я собирался пойти на бал, не может в нем участвовать.

Он тщательно подбирал слова, отнюдь не собираясь открывать правду.

— Так вы хотите, чтобы я вас сопровождала вместо кого-то? А вдруг я не смогу выглядеть соответствующим образом, и вы будете меня стесняться.

Граф улыбнулся.

— Это изначально невозможно. Вы должны выглядеть прелестно в платье, которое, несомненно, вам пойдет. Платье из тонкого шифона, украшенное драгоценными камнями, пойдет любой девушке, а такой красивой — особенно.

Люпита загорелась этой идеей и захлопала в ладоши.

— Я… никогда в жизни… не была на балу! Когда мне исполнилось восемнадцать, папа собирался привезти меня на бал, но вскоре… он умер. Так я и не побывала в Лондоне на балу. — Она глубоко вдохнула. — Пойти на бал в Девоншир-Хаус! Это ведь самый главный бал. Я просто не могу в это поверить!

— И тем не менее мы с вами на него пойдем, — решительно сказал граф. — А сейчас вам следует, соблюдая традиции моей бабушки, отдохнуть перед обедом, чтобы не чувствовать усталость во время танцев в бальном зале, — усмехнулся граф.

Люпита засмеялась, и смех» ее звучал, как серебряный колокольчик.

— Какая может быть усталость, если мне предстоит танцевать на балу, — радовалась она. — Неужели это правда? Наверное, когда я проснусь, окажется, что все это мне приснилось…

— Вы проснетесь и окажетесь в Девоншир-Хаусе и будете танцевать со мной, — уверял ее граф. — Это костюмированный бал, и вы будете в костюме Клеопатры. Полагаю, вы знаете, она была изумительно красива.

— О, я надеюсь, что не разочарую вас… — с чувством сказала Люпита.

Разве нашелся бы хоть один человек, хоть одна знакомая ему женщина, включая Элоизу, которая поверила бы, увидев Люпиту, что она может принести разочарование?

— Я уверен, вы будете украшением дома Девонширов, — прошептал граф ей на ушко. — Мы оба будем его украшением.

Люпита залилась смехом, как будто граф отпустил очень веселую шутку.

Потом встала с дивана и молвила серьезно:

— Я действительно пойду прилягу, чтобы не быть сонной и не пропустить ничего интересного и значительного, что может произойти на балу, посвященном бриллиантовому юбилею королевы.

— Я вижу, вы внимательно читаете в газетах новости светской хроники, — с улыбкой заметил граф.

— Я люблю читать сообщения о юбилейных торжествах, потому что они звучат волнующе; но я представить себе не могла, что когда-нибудь и обо мне будет сказано хоть несколько слов в хронике светской жизни.

— О, теперь вы будете играть очень важную роль. Поэтому идите наверх и извольте закрыть дверь и глаза. И не смейте просыпаться, пока я не пошлю к вам экономку, она вас позовет.

Люпита опять рассмеялась и побежала через всю комнату выполнять приказ. У двери она обернулась.

— Я вам так благодарна, так благодарна! Вы взмахнули волшебной палочкой, и я, как Золушка, действительно попаду на бал.

Когда Люпита ушла, граф подумал, что принял очень мудрое решение: он не только осчастливит Люпиту, но и достойно ответит сплетницам, а также проучит Элоизу, которая никогда не любила «соревнований».

Люпита, с ее красотой да еще в платье с драгоценными камнями, которое влетело ему в копеечку, составит ему весьма эффектную пару; рядом с ней Элоиза покажется незаметной.

Как только Люпита, отдохнув, спустилась с лестницы, граф развил бурную деятельность. Ему не раз доводилось проявлять организаторские способности, в том числе в армии; пригодятся они ему и сейчас.

Прежде всего он послал за экономкой миссис Филдинг — домоправительницей Ардвиков еще с тех пор, как он был ребенком.

Он ввел ее в курс обязанностей, выполнение которых обеспечит ему с Люпитой благополучную поездку на бал. Помимо этого попросил проследить, чтобы Джерри, его сиятельство, имел подобающий вид, не скучал, чтобы служанки или лакеи играли с ним и развлекали его. Единственное, чего ему не следует делать, — это беспокоить сестру.

— Я постараюсь, милорд, — пообещала экономка.

Граф прошел в свой кабинет и написал письмо герцогине Девонширской.

Она была его крестной и очень его любила. Как и герцогиня Манчестерская, она была обворожительна.

Маркиз Хартингтон, который; позднее получил титул герцога Девонширского, в течение многих лет был ее любовником, прежде чем они поженились.

Даже сейчас, когда она была не столь молода и слишком располнела, перед ее очарованием устоять было невозможно. Она до сих пор любила красивых мужчин, особенно своего крестника.

Граф не сомневался, что его письмо заинтересует, а может, и заинтригует ее, и она, конечно, разрешит ему поступить так, как он задумал.

Отправив герцогине письмо с грумом, он написал еще одно — в египетское посольство.

Покончив с письмами, он переоделся к обеду. Для Джерри наняли специального повара, чье кулинарное искусство отвечало потребностям его сиятельства.

Гости были приглашены в дом Девонширов к десяти тридцати вечера. Но граф уже знал, что обильная трапеза, которую обычно устраивала перед балом герцогиня Мальборо, и теперь продлится гораздо дольше, чем их домашний обед.

Он сказал экономке, что Люпита к обеду наденет обычное платье.

Графу не терпелось посмотреть, как будет выглядеть девушка в маскарадном платье. Это фантастическое одеяние потребует соответствующей прически, к которой подойдут драгоценности из сейфа.

К счастью, костюм Клеопатры здесь.

У Элоизы же остались только жемчужные сережки, которые он купил ей в подарок.

Сообщение Элоизы о ее союзе с герцогом вновь больно отозвалось в сердце. Это настроило его на месть и еще больше разозлило.

Граф был из тех, кому всегда и во всем везло. Что бы он ни замыслил, все получалось. Он с трудом мог поверить, что Элоиза обманывала его, притворяясь влюбленной. Теперь она пыталась унизить его в глазах друзей.

Тех, кто хорошо знал графа, не надо было предупреждать о его бойцовском настроении. Его взгляд и твердая линия губ красноречиво говорили, что он нацелен на победу и сражение обязательно выиграет.

Он всегда добивался чего хотел. Так было в прошлом. Он участвовал в опасных военных кампаниях; тогда погибли многие его однополчане, друзья-офицеры.

Он выжил не только благодаря храбрости; большую роль играли незаурядный ум и способность руководить людьми. Кроме того, он заслужил медаль за доблесть, чем очень гордился.

И теперь он доблестно сразится за свое достоинство и гордость. По в этом сражении он победит иначе.

К обеду Люпита надела простое белое платьице, его она надевала дома, садясь за стол вместе с папой.

У нее было немного одежды, так как, убегая, она запихивала в саквояж то, что попадалось под руку. Тогда она думала лишь об одном: надо спасти Джерри.

Если бы Руфус понял, что они убегают, могла бы произойти катастрофа.

Поэтому она решила, что более безопасно затеряться в Лондоне.

Люпита зашла в комнату Джерри пожелать ему спокойной ночи. Он сидел на постели, увлеченный игрушками, которые для него разыскала экономка.

— Посмотри, Люпита, что у меня есть? Вот поезд, вот плюшевый медвежонок, а вот Микки Маус.

— Какая радость! — воскликнула Люпита.

— А завтра у меня будет еще больше игрушек, — похвастался мальчик.

Игравшая с ним миссис Филдинг сказала:

— Я нашла на чердаке игрушки, которыми забавлялся его сиятельство.

Я обещала вашему брату перенести их все сюда в будуар. Его сиятельство считает, что вы можете пользоваться им как своей гостиной.

— Как замечательно, что его сиятельство подумал об этом! — улыбнулась Люпита, — Она обняла Джерри. — Спокойной ночи, дорогой, засыпай скорее, ведь у тебя был такой длинный день!

— Брэкли говорит, что ему здесь нравится. Здесь такой большой сад, и у него вкусный ужин!

— Надеюсь, ты тоже хорошо поужинал. — И она нежно поцеловала братишку.

Оставшись с миссис Фиддинг, он занялся игрушками.

Люпита прошептала благодарственную молитву. Разве можно сравнить ее нынешнюю жизнь с одиноким существованием в какой-то гостинице! Теперь, кроме Джерри, она должна заботиться только о его собаке!

«Мы оба так счастливы! Так несказанно счастливы…»— мысленно повторяла она, спускаясь с графом к обеду.

За столом он старался изо всех сил развлекать бабушку и Люпиту.

Рассказывал им разные смешные истории о себе, когда он был в возрасте Джерри, а также о своих породистых лошадях, потому что они интересовали Люпиту.

Время пролетело так быстро, что девушка удивилась, когда граф сказан:

— Ну вот, теперь вы должны переодеваться к балу. Я буду готов через полчаса.

— Боюсь… я не успею! — испуганно промолвила Люпита.

— Я зайду в вашу комнату через десять минут, чтобы убедиться — вы одеты именно так, как мне хотелось бы.

Она выбежала из столовой и стремглав помчалась по лестнице к себе.

Миссис Филдинг с белошвейкой ждали ее с платьем.

Столь тщательно продуманного, богатого наряда Люпита не могла себе представить. Он оказался ей несколько длинноват и велик в талии. Белошвейка, жившая у них в доме, быстро пригнала все по размеру.

В тот же миг граф постучал в дверь и вошел. Он с радостью отметил, что девушка одета точно так, как он задумывал. Костюм Клеопатры, в котором Люпита должна появиться на балу, по его мнению, обязан быть достоверным.

Соответственно историческим и литературным источникам, «ее кожа была белая, как молоко, глаза синие, как Эгейское море, а волосы блестели, как золото».

Графу показалось, что в сценическом отношении он более подходил бы Люпите не в костюме Марка Антония, который был приготовлен, а Юлия Цезаря. Цезарь был возлюбленным Клеопатры в течение семи лет — еще до того, как Марк Антоний встретился с ней.

Эти исторические уточнения заставили графа сообщить в письме герцогине, что он появится в костюме Юлия Цезаря.

«Я приду в сопровождении новой Клеопатры — дочери покойного графа Лангвуда», — писал граф.

Он предполагал, что герцогиня Девонширская и покойный граф Лангвуд много лет назад могли быть друзьями.

Он не сомневался, что отец Люпиты был верным поклонником прекраснейшей герцогини Манчестерской.

Когда граф, теперь в костюме, вошел в спальню Люпиты, она с восторгом посмотрела на него.

Он был одет не так, как предполагала Элоиза, — не стремительным Марком Антонием, а величественным Юлием Цезарем.

Костюм был тот же, но на голове красовался лавровый венок победителя. Он немного припудрил свои черные волосы.

Однако графа больше волновало, какое впечатление на окружающих произведет не он, а Люпита-Клеопатра.

Когда Клеопатра встретила Юлия Цезаря, ей был всего двадцать один год.

Она была непорочна и обладала красотой и чистотой юной девушки.

Готовясь к роли Клеопатры, Элоиза выбрала платье, которое делало ее более соблазнительной и, на ее взгляд, «олицетворяло легенды и волшебную силу Египта».

К удовольствию графа, это одеяние произвело совершенно иное впечатление на Люпиту. Граф умел заставить женщину выглядеть привлекательнее.

Этому способствовал его изысканный вкус.

Несмотря на то что на всех портретах волосы Клеопатры были гладко зачесаны и покрыты легкой тканью, Элоиза решила распустить свои длинные рыжие волосы по плечам. Хоть это было исторически неверно, зато очень ей шло.

Граф попросил миссис Филдинг сделать Люпите гладкую прическу, чтобы волосы были едва видны. Обнаженная длинная шейка делала ее еще более юной и, казалось, более ранимой.